2. НАСКОЛЬКО ЭФФЕКТИВНЫМ УДАРНЫМ СРЕДСТВОМ БЫЛ ШТУРМОВИК ИЛ-2?

2. НАСКОЛЬКО ЭФФЕКТИВНЫМ УДАРНЫМ СРЕДСТВОМ БЫЛ ШТУРМОВИК ИЛ-2?

Сейчас, после выхода в свет исследований В.И.Перова и О.В.Растренина, можно уже с уверенностью утверждать, что знаменитый Ил-2 – считавшийся и считающийся у нас идеальным «самолетом поля боя» времен Второй мировой войны – был недостаточно приспособлен для эффективного поражения наземных целей. Утверждение это выглядит тем более парадоксальным, что Ил-2 восхвалялся не только отечественными авторами; «с точки зрения многих немецких командиров», он также «выполнял все требования, предъявляемые к самолету-штурмовику, и часто рассматривался ими как идеальное боевое средство для атак по малоразмерным наземным целям в прифронтовой полосе»⁵⁶. Однако из контекста, в котором приводится это мнение, видно, что речь шла не столько о конкретной машине Ил-2, сколько о советской концепции самолета-штурмовика – относительно тихоходного, но хорошо забронированного... Кроме того, немецкие офицеры не воевали на Ил-2 и о многих его недостатках не могли знать по определению.

Несовершенство штурмовика Ил-2 как ударного средства было обусловлено не только несовершенством его вооружения и оборудования (о чем уже говорилось выше и будет говориться в дальнейшем), но и недостатками конструкции собственно самолета – носителя оружия. Начать с того, что она была не приспособлена для выполнения атак с пикирования под углом более 30°. Вопреки распространенным еще недавно в литературе представлениям, пикировать и под углом 60° и даже отвесно Ил-2 мог⁵⁷, но наносить в таком пике прицельный удар не позволял. На этом режиме он становился слишком сложен в пилотировании; кроме того, его планер не обладал достаточным запасом прочности, чтобы уверенно выдерживать напор воздуха на большой скорости, развиваемой в крутом пикировании. Уже при угле пикирования около 40° Ил-2 начинал «слегка дрожать», а при углах, близких к 90°, его просто «трясло»⁵⁸. Поэтому, хотя, по крайней мере, в 312-м штурмовом авиаполку 233-й штурмовой авиадивизии и бомбили с пикирования под углом около 40°, а в 621-м штурмовом авиаполку 307-й штурмовой авиадивизии даже под углом 50 градусов⁵⁹, большого распространения эта практика получить не могла.

Конечно, в этом вряд ли можно винить С.В.Ильюшина. Ведь, проектируя Ил-2, он исходил из общепринятых перед войной в СССР представлений о тактике штурмовой авиации, в соответствии с которыми штурмовики должны были атаковывать с бреющего полета – т.е. с планирования под очень небольшим углом. Но, так или иначе, не способный бомбить с крутого пикирования Ил-2 оказался не в состоянии обеспечить высокую точность бомбометания (которой, в частности, отличался основной немецкий «самолет поля боя» – пикирующий бомбардировщик Ju87). Ведь чем больше угол пикирования самолета, тем в большей степени траектория сброшенной бомбы совпадает с линией прицеливания... Не случайно, характеризуя советскую штурмовую авиацию времен войны, немецкий генштабист Э.Миддельдорф прежде всего подчеркивал, что она делала ставку не на «подавление или уничтожение отдельных объектов прицельным огнем», а на стрельбу и бомбометание «по площадям»⁶⁰. Уже поэтому для нанесения немецким войскам «существенного урона» требовалось применение очень большого количества Ил-2! «Немецкая авиация, наоборот, пикируя с больших высот, наносила удары по отдельным «точечным» целям»...⁶¹

Из-за неспособности прицельно атаковать с крутого пикирования Ил-2 не только в 1941-м, но и в 1942 – первой половине 1943 г. (когда они стали наносить удары не только с бреющего полета, но и с пикирования) не могли успешно использовать против главной ударной силы вермахта – танков – и свое наиболее точное оружие – пушки. Из 20-мм ШВАК и 23-мм ВЯ с их предельной бронепробиваемостью 15 мм у большинства немецких танков 1942 – первой половины 1943 г. можно было пробить либо только крышу башни и моторного отделения (у PzKpfwIII), либо только крышу моторного отделения (у PzKpfwIV)⁶². Поражение же снарядом ШВАК или ВЯ ходовой части (в 42-м штурмовики стали заходить на танковые колонны уже не только спереди или сзади, но и сбоку) существенного вреда танку не причиняло. Даже при разрушении реактивным снарядом ленивца и одного опорного катка, отмечалось в отчетах НИПАВ, не только средние PzKpfwIII, но и легкие PzKpfwII «сохраняют возможность движения»⁶³. Таким образом, для того чтобы уничтожить в 1942 – первой половине 1943 г. немецкий танк пушечным огнем, «горбатому» на него нужно было пикировать. Но пикировать – чтобы снаряды не рикошетировали от горизонтальных бронелистов – под углом не менее 40° – а не 25—30°, как приходилось пилотам Ил-2...(Правда, В.Швабедиссен указывает, что в 1942—1943 гг. «Илы» стреляли по танкам, как правило, с крутого пикирования⁶⁴ – однако советские источники этого не подтверждают. По В.И.Перову и О.В.Растренину, типовым способом ведения пушечного огня (уже из более мощных НС-37) по танку в советской штурмовой авиации еще и в 1943-м оставалась стрельба с пикирования под углом 30 градусов⁶⁵.)

Как явствует из приведенных выше слов Э.Миддельдорфа, неприцельным, ведшимся скорее по площадям было, с точки зрения немцев, не только бомбометание, но и пулеметно-пушечный огонь Ил-2. Помимо слабой подготовки пилотов, тактических просчетов и несовершенства прицельных приспособлений (обо всем этом речь впереди), здесь сказался и такой конструктивный недостаток самолета Ил-2 как чрезмерно задняя центровка. Из-за нее «горбатый» отличался недостаточной продольной устойчивостью. А это увеличивало рассеивание пуль и снарядов при стрельбе, затрудняло прицеливание, введение в него боковых поправок, удерживание линии визирования цели во время стрельбы – словом, уменьшало прицельность (и, соответственно, эффективность) огня. Особенно неустойчивыми были двухместные «илы», выпускавшиеся в конце 1942 – начале 1944 г.: из-за установки кабины стрелка центровка их еще больше сдвинулась назад. Улучшить продольную устойчивость Ил-2 удалось только весной 1944-го, когда на фронт стали поступать самолеты с увеличенной стреловидностью передней кромки консолей крыла. Однако из 24 959 двухместных Ил-2, полученных ВВС Красной Армии в 1943—1945 гг., крыло «со стрелкой» имели только 11 066⁶⁶, т.е. 44,3% (а если учесть только поступившие до 9 мая 1945 г., то этот процент окажется еще меньшим). Итог подводит ветеран 820-го штурмового авиаполка Н.И.Пургин: «Единственное точное оружие у штурмовика – это пушки, пулеметы, и то лучше по площадям стрелять»...⁶⁷

Из стрелково-пушечного вооружения Ил-2 (две 20-мм пушки ШВАК (или 23-мм ВЯ) и два 7,62-мм пулемета ШКАС) наиболее эффективными были, как показала война, пушки. Однако ведение из них прицельного огня затруднялось (помимо всех вышеперечисленных факторов) еще одним конструктивным недостатком Ил-2 – неудачным размещением оружия в крыле. Пушки были установлены в нем на большем расстоянии от оси самолета, чем пулеметы – а ведь чем дальше от этой оси, тем сильнее крыло вибрирует в полете и тем хуже, следовательно, оказывается кучность боя крыльевого оружия, тем б?льшим становится рассеивание пуль или снарядов. Кроме того, чем дальше оружие находится от оси самолета (т.е. от линии прицеливания), тем большей оказывается ошибка прицеливания. В общем, отказ С.В.Ильюшина от установки пушек на месте пулеметов (т.е. ближе к оси самолета), а пулеметов – на месте пушек снизил эффективность пушечного огня Ил-2 (более, повторяем, действенного, чем пулеметный!) примерно в полтора раза⁶⁸. Правда, авиазавод № 381 самостоятельно исправил этот просчет ОКБ – но он построил лишь 270 из 36 154 Ил-2...⁶⁹

Переходя к оценке эффективности вооружения и оборудования Ил-2, подчеркнем прежде всего, что всю войну «горбатые» не имели более или менее удовлетворительных прицельных приспособлений! Как уже отмечалось, прицел ПБП-1б, устанавливавшийся на штурмовиках в 1941 г., при общепринятой тогда практике ударов с бреющего полета оказывался практически бесполезен – цель набегала и скрывалась из глаз слишком быстро, чтобы пилот успел воспользоваться этим достаточно сложным прибором. Поэтому во фронтовых частях ПБП-1б, как правило, снимали и до середины 1942 г. целились... на глазок – выпуская по цели пулеметную очередь и доворачивая самолет в зависимости от того, куда ложилась трасса (а бомбы сбрасывая по выдержке времени). Для бомбометания с горизонтального полета с высот более 50 м осенью 1941-го стали пользоваться прицельными метками, нанесенными на лобовое стекло фонаря кабины и капот самолета, – но они также «были неудобными в использовании», а главное, «не обеспечивали требуемой точности бомбометания»⁷⁰. А с середины 1942-го – когда штурмовики стали практиковать удары с пологого пикирования и когда мог бы пригодиться ПБП-1б – все Ил-2 снабжались в качестве прицела примитивным механическим визиром ВВ-1 (состоявшим из мушки-штыря и перекрестья на лобовом стекле фонаря кабины – «подводишь перекрестье под штырь и бросаешь»⁷¹). Хотя Е.Черников и утверждает, что «требуемую точность стрельбы и бомбометания с пологого пикирования» ВВ-1 обеспечивал, испытания показали, что точность прицеливания с помощью этого визира была меньше, чем при использовании коллиматорного прицела ПБП-1б⁷². «Бомбы сбрасываем «на глазок», по своим ощущениям», «все на интуиции», – откровенно характеризуют бомбометание с Ил-2, оснащенного визиром ВВ-1, воевавшие в 1943—1945 гг. соответственно в 312-м штурмовом авиаполку 233-й штурмовой авиадивизии и 211-м (затем – 154-й гвардейский) штурмовом авиаполку 307-й штурмовой авиадивизии Н.И.Штангеев и Ю.С.Афанасьев. Даже такую «точечную» цель как паровоз, вторит им сражавшийся в 1944 г. в 566-м штурмовом авиаполку 224-й штурмовой авиадивизии Л.С.Дубровский, приходилось бомбить «на глазок»...⁷³

При бомбометании с горизонтального полета с высот более 50 м, по крайней мере, в 621-м штурмовом авиаполку 307-й штурмовой авиадивизии еще и в 1944—1945 гг. использовали в качестве прицела все те же прицельные метки на капоте (а равно сам капот – сбрасывая бомбы в тот момент, когда нос самолета закрывал цель, а выбранный заранее в стороне от цели ориентир оказывался в створе дугообразных меток)...

О том, что бомбометание с Ил-2 продолжало мало чем отличаться от неприцельного, свидетельствует откровенное признание воевавшего в 1944—1945 г. в 15-м гвардейском штурмовом авиаполку 277-й штурмовой авиадивизии В.Г.Аверьянова: «Правда, настоящего бомбардировочного прицела у штурмовиков не было, но мне кажется, он им и не был нужен. Для чего он? Там некогда прицеливаться! То же относится и к РС – летели, пугали»⁷⁴. Выходит, своими бомбами Ил-2 и в конце войны противника больше пугал?

А приведенная выше оценка немецких офицеров-фронтовиков, согласно которой «положительных успехов» в борьбе с танками «непосредственно на поле боя» «горбатые» даже в начале 1945 г. добивались лишь «время от времени», – эта оценка станет понятнее, если мы учтем низкую в действительности эффективность такого устанавливавшегося на части Ил-2 (и всячески превозносимого в советской литературе) оружия как 37-мм пушка НС-37. Точнее, низкую эффективность системы «штурмовик Ил-2 – две пушки НС-37» (около тысячи таких «илов» было выпущено в апреле 1943 – январе 1944 г. специально для борьбы с немецкими танками).

Сами по себе бронебойно-зажигательные снаряды пушки НС-37 с дистанции до 500 м могли пробить любые бронелисты распространенных тогда в вермахте самоходных артиллерийских орудий «Мардер II», «Мардер III» и «Веспе», а при стрельбе с планирования под углом 5—10° – и 30-мм бортовые и кормовые листы средних танков PzKpfwIII и PzKpfwIV и самоходок StuG40, StuGIV и JgdPzIV/70. Кроме того, они выводили из строя любой немецкий танк или самоходку попаданиями в ходовую часть – причиняя последней существенные разрушения⁷⁵. Однако вероятность попадания в танк из НС-37 была очень мала. При стрельбе обычным фронтовым способом – с пикирования под углом 30° с дистанции 300—400 м – по PzKpfwIV она даже у хорошо подготовленного летчика не превышала 4—7%⁷⁶ – так, что для гарантированного поражения одного танка требовалось высылать 15—25 Ил-2 (а при средне или слабо подготовленных летчиках – и еще больше)... Дело в том, что мощная НС-37 обладала очень большой силой отдачи («когда огонь открываешь, ощущение, что самолет останавливается», после стрельбы «весь самолет начинал дышать, разбалтывался»⁷⁷). Из-за этого ведущий огонь штурмовик совершал «клевки» в вертикальной плоскости, а поскольку две подвешенные под крылом пушки стреляли несинхронно, сила отдачи каждой из них еще и попеременно разворачивала самолет то вправо, то влево. Наводка, естественно, сбивалась, и избежать необходимости прицеливаться в ходе атаки заново можно было, лишь стреляя короткими очередями – по 2—3 снаряда. Но это тоже уменьшало вероятность попадания, а рассеивание снарядов все равно оставалось слишком большим. (При стрельбе же из одной пушки самолет после первого же выстрела разворачивало в сторону этого орудия настолько, что пилот не успевал вновь прицелиться до самого выхода из атаки.) Добавим, что целиться на «иле» с НС-37 вообще было непросто: установка под крылом двух тяжелых, в массивных обтекателях орудий обусловила большой разнос масс по размаху крыла, а это сделало «противотанковый» «Ильюшин» весьма сложным в пилотировании. В общем, при слабой подготовке большинства советских летчиков-штурмовиков (о ней см. в четвертом разделе этой главы) Ил-2 с НС-37 как противотанковое средство оказался малоэффективен – почему постановлением Государственного Комитета Обороны от 12 ноября 1943 г. и был снят с производства.

В борьбе с немецкими танками на поле боя не могли помочь и введенные в 1943 г. в арсенал Ил-2 132-мм реактивные осколочно-фугасные снаряды РОФС-132, прямым попаданием выводившие из строя любую бронетехнику вермахта (танки PzKpfwIII и часть самоходок – даже при разрыве в 3 м от машины!), а главное, обеспечивавшие б?льшую по сравнению с РС-132 кучность стрельбы⁷⁸. Уже во второй половине 1943-го боевые порядки немецких танковых частей стали настолько рассредоточенными, что и при возросшей кучности эффективность применения «эрэсов» против танков осталась неудовлетворительной...⁷⁹

Несколько преувеличивалась в советской литературе эффективность и такого противотанкового оружия Ил-2 как появившиеся летом 1943 г. 1,5—2,5 кг кумулятивные противотанковые бомбы ПТАБ-2,5-1,5. Правда, советские конструкторы на этот раз оказались выше всяческих похвал. Одного попадания ПТАБ-2,5-1,5 было достаточно, чтобы вывести из строя (в большинстве случаев – безвозвратно) любой немецкий танк или самоходное орудие – а на борту штурмовика могло поместиться от 192 до 220 таких бомб. При сбрасывании их с горизонтального полета на скорости 340—360 км/ч с высоты 200 м в каждые 15 квадратных метров полосы длиной 190—210 м и шириной 15 м попадала одна ПТАБ⁸⁰. А так как самые распространенные в 1943—1945 гг. в вермахте средние танки PzKpfwIV Ausf.G, H и J и тяжелые PzKpfwV «Пантера» занимали площадь соответственно около 17 и около 23 квадратных метров⁸¹, один Ил-2 в одном заходе гарантированно уничтожал ПТАБами все машины этих типов, оказавшиеся в пределах указанной полосы! И в первые дни Курской битвы – когда были впервые применены кумулятивные бомбы – эффективность ударов Ил-2 по танкам действительно значительно возросла. Так, 7 июля 1943 г. два удара 79 самолетов 1-го штурмового авиакорпуса 2-й воздушной армии Воронежского фронта по скоплению техники мотопехотной дивизии СС «Тотенкопф» в районе Сырцево – Яковлево (на южном фасе Курской дуги) привели – как показала в тот же день дешифровка фотоснимков поля боя – к поражению более 200 танков, самоходок и бронетранспортеров⁸². Эта цифра, по-видимому, является все-таки завышенной⁸³, но о безусловном росте в те дни потерь немецких танков от ударов Ил-2 свидетельствует и признание Ф.фон Меллентина, возглавлявшего тогда штаб наступавшего на южном фасе Курской дуги 48-го танкового корпуса вермахта. 5 июля 1943 г., указывает он, в мотопехотной дивизии «Великая Германия» «многие танки стали жертвой советской авиации»⁸⁴; по-видимому, это была работа 291-й штурмовой авиадивизии 2-й воздушной армии, чьи Ил-2 также использовали кумулятивные бомбы. Не случайно и то, что уже через несколько дней после начала Курской битвы немецкие танкисты перешли к значительно более рассредоточенным походным и предбоевым порядкам...

Но вот эти-то новые боевые порядки немецких танковых войск и снизили – буквально в самом начале! – эффективность применения «горбатыми» ПТАБов сразу в 4—4,5 раза – так, что она стала лишь в 2—3 раза выше, чем при использовании против танков фугасных бомб⁸⁵. А на стоянках немецкие танкисты стали располагать свои машины под деревьями, легкими сеточными навесами и устанавливать над крышей башни и корпуса легкие металлические сетки. Излишне чувствительный взрыватель ПТАБ срабатывал уже при соприкосновении с ветвями и сетками, кумулятивная струя ударяла в пустоту – и танк оставался невредим... Опыт войны (напомним, что в 1943—1945 гг. результаты ударов Ил-2 уже можно было определять более или менее точно – обследовав район их действий) показал, что и при использовании ПТАБов для гарантированного уничтожения одного немецкого танка после первых дней Курской битвы нужно было выделять уже от 18 до 30 штурмовиков⁸⁶. А поскольку обычная численность вылетавших на боевое задание групп Ил-2 во второй половине 1943—1945 гг. не превышала 12—36 самолетов (и лишь иногда доходила до 50—60)⁸⁷, то среднестатистический результат одного удара «горбатых» по немецким танкам и в конце войны не должен был превышать 1—2 уничтоженных бронеединиц.

На эффективности ударов Ил-2 сказывалась и его незначительная бомбовая нагрузка – нормальная величина которой составляла лишь 400 кг. Она же, как правило, оказывалась и максимальной: теоретически эта последняя равнялась 600 кг, но оторвать машину с такой нагрузкой от земли могли лишь опытные летчики⁸⁸, а их (как мы увидим ниже) в советской штурмовой авиации не хватало. Кроме того, многие – некачественно изготовленные или изношенные – самолеты 600 кг бомб поднять не могли в принципе. «Мы брали 400 кг бомб, – свидетельствует воевавший в 1944—1945 гг. в 15-м гвардейском штурмовом авиаполку 277-й штурмовой авиадивизии В.Г.Аверьянов, – редко 600 кг – не взлетал»...⁸⁹ Кроме того, в отличие от самых распространенных немецких «самолетов поля боя» (Ju87 и FW190) не мог поднимать бомбы калибром свыше 250 кг.

В общем, состав вооружения Ил-2 «не обеспечивал эффективного поражения типовых целей, главным образом, бронетехники»⁹⁰.

До 1943—1944 гг. эффективность действий Ил-2 снижала и такая, общая для всех советских ВВС, проблема как отсутствие надежного радиооборудования. До 1943 г. радиостанции устанавливались только на командирских машинах, так что, если «самолет ведущего сбивали или он получал повреждения, все звено оставалось без связи» с землей... Да и «пользоваться рациями было неудобно»⁹¹. «Самолетные радиостанции, – поясняет бывший летчик 504-го штурмового авиаполка И.И.Пстыго, – были скопированы с полевых армейских, которые для установления связи требовали довольно длительной настройки. Но ведь летчик не на земле, а в воздухе, ему надо пилотировать самолет. А заодно и пульт управления радиостанцией располагался с правой стороны кабины, и управлять самолетом надо было левой рукой»⁹². Кроме того, радиостанции давали при работе много помех (в основном из-за отсутствия эффективной металлизации на самолете), «а голоса абонента отчетливо не было слышно»...⁹³ Все это не позволяло осуществлять своевременное и точное наведение штурмовиков на цель по командам с земли. В итоге атаки «илов» часто запаздывали; не получая с земли информации о начертании переднего края своих войск, летчики опасались наносить удары вблизи линии боевого соприкосновения, т.е. там, где их поддержка была особенно необходима! (Положение усугублялось тем, что советская пехота всю войну, как правило, крайне неохотно обозначала свой передний край ракетами, трассирующими пулями, белыми полотнищами или цветными дымами, так как боялась демаскировать себя с воздуха и подвергнуться налету немецкой авиации. Между тем последняя ориентировалась по переднему краю не советских, а своих войск – четко обозначавшемуся ракетами⁹⁴.)

Только с 1943—1944 гг. – когда постепенно улучшилось качество радиосвязи, а радиостанции появились на каждом штурмовике – стало возможным эффективно наводить «горбатых» на цель по командам офицера наведения, находившегося в расположении наземных войск. Благодаря этому (а также постепенному отлаживанию работы станций наведения) взаимодействие штурмовиков с пехотой и танками в 1944—1945 гг. значительно улучшилось.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.