Выписки из приказов по Артиллерийской академии
Выписки из приказов по Артиллерийской академии
№ 131 от 29.10.38
§ 6. Зачислить слушателями
Тов. Джугашвили Якова Иосифовича на 4 курс факультета вооружения с 15 сентября с. г. и на все виды довольствия с того же числа. Основание: распоряжение Военкома АУ РККА от 13.9.38 г.[99]
№ 139 от 26.11.38 г.
§ 13. Перевести слушателя 4 курса (243 гр.) факультета вооружения Джугашвили Якова Иосифовича на тот же курс командного факультета (143 гр.) с 10.11.38 г.
Справка: служебная записка т. Джугашвили.
«№ 28 от 26.2.39 г.
§ 1. Ниже поименованные слушатели переводятся:
Командный факультет
С 3-го курса на 4 курс
48. слушатель Джугашвили Яков Иосифович (на курсе из 103 человек только трое слушателей без офицерского звания).
№ 144 от 17.9.39 г.
Оставить на 4-ом курсе на 2-й год:
слушателя Джугашвили Якова Иосифовича…
(среди семи оставленных слушателей только один без офицерского звания).[100]
№ 136 от 23.9.40 г.
Перевести на 5-й курс успешно закончивших 4-й курс:
Старшего лейтенанта Джугашвили Якова Иосифовича…»
Выписка
из приказа НКО СССР по личному составу № 05000 от 19.12.1939
Присвоить звание лейтенант Джугашвили Якову Иосифовичу (в списке 58 мл. лейтенантов и трое слушателей без звания).
Выписка
из утвержденного Народным Комиссаром Обороны Союза ССР протокола Высшей Аттестационной Комиссии НКО СССР от 9 мая 1941 г.
Командный факультет
Старший лейтенант Джугашвили Яков Иосифович
Считать окончившим Артиллерийскую академию с дипломом.
Может быть назначен командиром батареи 14 ГАП.
Председатель: заместитель начальника УК ГАУ КА полковник Гамов
Секретарь: начальник 3 Отдела УК ГАУ КА майор Бочанов
Копия
Артиллерийская ордена Ленина Академия КА
имени Дзержинского
1940/1941 учебный год
151 учебное отделение
1. лейтенант Авдюшин Сергей Петрович пал смертью храбрых
2. лейтенант Анисимов Алексей Ефимович
3. лейтенант Аистов Мстислав Борисович
4. лейтенант Благоразумов Лев Леонидович
5. капитан Бирич Николай Васильевич пал смертью храбрых
6. капитан Бутник Петр Афанасьевич пал смертью храбрых
7. майор Высоковский Евгений Евграфович
8. лейтенант Григорьев Михаил Григорьевич
9. капитан Гречуха Федор Иванович пал смертью храбрых
10. лейтенант Друговейко Петр Емельянович
11. старший лейтенант Джугашвили Яков Иосифович пал смертью храбрых
12. майор Желанов Виктор Никанорович
13. капитан Иванов Григорий Григорьевич пал смертью храбрых
14. капитан Иванов Михаил Федорович пал смертью храбрых
15. лейтенант Ильченко Михаил Александрович
16. майор Кобря Василий Ермолаевич пал смертью храбрых
17. капитан Козлов Алексей Андреевич пал смертью храбрых
18. капитан Кряжев Рафаил Васильевич пал смертью храбрых
19. лейтенант Курильский Анатолий Исидорович пал смертью храбрых
20. лейтенант Лейбенгруб Израиль Гейшевич пал смертью храбрых
21. капитан Малишевский Григорий Авксенттьевич пал смертью храбрых
22. лейтенант Марков Александр Иванович пал смертью храбрых
23. лейтенант Моисеев Валентин Михайлович
24. полковник Никоноров Дмитрий Ильич
25. капитан Рожков Михаил Акимович
26. лейтенант Смирнов Александр Иванович
27. лейтенант Снеговой Анатолий Семенович
28. полковник Сопегин Иван Яковлевич пал смертью храбрых
29. капитан Сторожев Михаил Федорович пал смертью храбрых
30. капитан Тимофеев Михаил Емельянович пал смертью храбрых
31. капитан Хижняков Владимир Фомич
32. капитан Чубаков Петр Семенович
33. старший лейтенант Чернявский Николай Логвинович пал смертью храбрых
34. лейтенант Штрундт Владимир Густавович
Воспоминания Анатолия Аркадьевича Благонравова
А. А. Благонравов, генерал-лейтенант артиллерии, дважды Герой Социалистического труда, академик АН СССР, в период 1937–1941 гг. был начальником факультета вооружения Артиллерийской Академии им. Дзержинского.
Я получил от начальника музея Военной академии РВСН им. Петра Великого полковника Валентина Ивановича Углова ксерокопию только одной, 422-й страницы этих воспоминаний. Она начинается со слов, из которых следует, что речь идет о замене начальника Артакадемии им. Дзержинского генерал-лейтенанта Сивкова (вскоре после выступления Сталина в Кремле перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 г., где вождь покритиковал работу этой академии) генерал-майором Говоровым, «…до этого занимавшего должность ст. преподавателя кафедры тактики артиллерии». Затем он пишет:
Я предполагал, что сведения, о которых говорил Сталин, он получал от своего сына Якова Джугашвили, поступившего в 1940 г. в слушатели Академии. Он сначала числился на моем ф-те, но в середине учебного года пришел ко мне с заявлением, что хочет перейти на командирский факультет.
Судьба Я. Джугашвили сложилась неудачно: во время войны он погиб, будучи пленным в одном из немецких концентрационных лагерей…
Далее на этой странице Благонравов рассказывает о начале войны и переезде академии в Самарканд. Как сказал мне В. И. Углов, в этих солидных по объему воспоминаниях Благонравова больше о Якове Джугашвили нигде не упоминается.
Благонравов был человеком, которого Сталин высоко ценил, недаром при подготовке переезда Артакадемии из Ленинграда в Москву почему-то именно ему поручили выбрать для нее хорошее место и подходящий комплекс зданий. Об этом мне тоже рассказал В. И. Углов, полностью прочитавший воспоминания Благонравова и готовивший их к изданию.[101]
Приехав в Москву, Благонравов вместе с наркомом внутренних дел (очевидно, с Ежовым) колесил по городу, рассматривая различные здания, например в Лефортово, но они так ничего и не выбрали. Потом к этому делу подключился выделенный наркомом ответственный сотрудник НКВД (возможно, первый замнаркома внутренних дел Берия), и после этого сразу был выбран комплекс зданий, принадлежавший профсоюзам, – описанный Ильфом и Петровым в «Двенадцати стульях» Дворец Труда. Так же быстро был организован переезд академии из Ленинграда в Москву во время учебного года, и с 15 сентября 1938 г.[102] (согласно приведенным документам) Яков Джугашвили стал слушателем Академии.
Однако есть туть две нестыковки.
Во-первых, в своих воспоминаниях Благонравов пишет, что слушателем академии Яков стал в 1940 г. (то есть на два года позже, чем по академическим документам). Далее он почему-то говорит, что Яков не «учился», а «числился» на его факультете (именно это слово Яков употребит во время допроса в плену).
Во-вторых, почему-то в академических документах Якова его зачисление на факультет вооружения вообще не зафиксировано, а по воспоминаниям Благонравова он числился на нем целых полгода.
И вообще, о Якове Благонравов упомянул слишком скупо, не очень доброжелательно и даже довольно нескладно: «судьба… сложилась неудачно: во время войны он погиб, будучи пленным». Скажи он такие слова, например, о генерале Карбышеве, они прозвучали бы как оскорбление. Почему же Благонравов позволил себе сказать так о Якове? Счел его виновным в снятии с должности начальника Артакадемии генерала Сивкова? Знал истинные обстоятельства учебы старшего сына вождя в академии? Например, Яков уже занимал большой пост, а в Академии его «тянули» без отрыва от основной работы. Почему Благонравов не сказал, закончил Яков Академию или не успел, где, кем и как он воевал? Или он попал в плен, не воюя, а при совершенно иных обстоятельствах, о которых либо ничего не известно, либо кое-что известно, но рассказывать нельзя? Когда оказался в плену? Как там себя вел? При каких обстоятельствах и когда погиб? Ведь обо всем этом в то время разговоры шли.
За недомолвками и некоторой недоброжелательностью Благонравова по отношению к Якову угадывается тайна…
А вот еще одна тайна – письмо полковника И. Я. Сапегина Василию Сталину. Сапегин был командиром 151-го учебного отделения, в котором учился Яков в академии, и о нем Яков упомянул в единственной открытке, полученной после начала войны его женой Юлией: «С Сапегиным все в порядке» (хотя очевидно, что к боевым действиям это не имеет никакого отношения, ибо Яков до фронта еще не доехал. Из этой фразы скорее следует, что либо Сапегин избежал какой-то неприятности, либо у них с Сапегиным были нелады, но теперь все утряслось).
Письмо полковника И. Я. Сапегина в Управление ВВС РККА Сталину Василию Иосифовичу
Дорогой Василий Иосифович!
Ни по службе, ни по взаимоотношениям по данным вопросам я не имел права непосредственно апеллировать к Вам. Надеясь на то, что Вы меня знаете как товарища Якова Иосифовича, с которым я несколько лет учился в Артакадемии и являлся наиболее близким его другом, пишу это письмо.
Я – полковник, который был у Вас на даче с Яковом Иосифовичем в день отъезда на фронт. Перед войной за пять дней я принял артполк в 14 танковой дивизии, куда Яков Иосифович был назначен командиром батареи. Это его и мое желание служить вместе и на фронте. Я целиком, следовательно, взял на себя ответственность за его судьбу. Причем я был уверен, что с этой задачей справлюсь вполне. Но я и Яков Иосифович ошиблись…
Вдруг в боевой обстановке, когда боевые действия полка были исключительно успешные, меня отзывают в штаб армии…
В тот момент, когда меня командировали из одного штаба в другой, Яков Иосифович был всеми забыт и его бросали куда попало. При мне он все время не выходил из моего поля зрения, а дивизион, где он служил, я держал подручным. И, наконец, 12 июля без боеприпасов полк был брошен с малой горсткой пехоты [против] в 10 раз превосходящего противника. Полк попал в окружение. Командир дивизии бросил их и уехал из боя на танке. Проезжая мимо Якова Иосифовича, он даже не поинтересовался его судьбой, а сам в панике прорвался из окружения вместе с начальником артиллерии дивизии.
Я докладывал в Военный Совет 20 армии и комиссару дивизии, которые мне заявили, что они решили создать группу добровольцев на поиски Якова Иосифовича, но это делалось настолько медленно, что только 20 числа группа была брошена в тыл врага, причем успеха не имела… Я виню за судьбу Якова Иосифовича начальника артиллерии 7 корпуса генерала Казакова, который не только не проявлял о нем заботы, но и ежедневно делал мне упрек, что я выделяю Джугашвили как лучшего командира. На самом деле так и было. Яков Иосифович был одним из лучших стрелков в полку, а особое внимание в личной жизни, которое я уделял ему как товарищу, на службе не отражалось…
О дальнейшей судьбе Якова Иосифовича мне больше ничего не известно. 10 июля последний раз я видел Якова Иосифовича…
Убедительно прошу, если можете, отозвать меня в Москву, откуда я получу назначение по соответствию, так как я все время служил в тяжелой артиллерии.
Юлии Исааковне прошу об этом не говорить. Буду весьма благодарен.
И. Сапегин
Мой адрес: действующая армия. Западный фронт, 20 армия, командиру 308 легкого артполка.
Простая корреспонденция направляется по адресу: действующая армия, Западный фронт, база литер 61 ПС 108, 308 лап. Сапегину Ивану Яковлевичу. 5. УIII-41 г.
Адрес на конверте: В. Срочно. Москва, Управление Военно-воздушных Сил РККА Сталину Василию Иосифовичу.
Действующая армия, Сапегину И. Я.[103]
Прокомментирую некоторые фразы из этого письма.
1. «Являлся наиболее близким его другом» – не очень понятна близкая дружба старшего лейтенанта с полковником. Остается предположить, что внутри 151-го учебного отделения существовала спецгруппа старших командиров, в которую входили два полковника (Сапегин и Никоноров), три майора (Высоковский, Желанов и Кобря), а также Джугашвили.
2. «Был у Вас на даче с Яковом Иосифовичем в день отъезда на фронт» – это маловероятно, так как Светлана Аллилуева в книге «Двенадцать писем другу» пишет: «Яша отправился на фронт уже 23 июня, вместе со своей батареей» [3, с. 148], «…мы с ним простились по телефону, – уже невозможно было встретиться» [с. 151]. Если так и было, то времени на прощание просто не оставалось. Либо речь идет об отъезде не на фронт.
3. «Это его и мое желание служить вместе и на фронте» – если верить документам Якова по Артакадемии, то Яков был направлен в 14-й гап еще 19 мая 1941 г. (см. с. 16 Фотоприложений), когда о войне им еще ничего не было известно, а Сапегин, судя по письму, принял полк 17 июня. Это мало похоже на одновременное их назначение в полк согласно желанию обоих.
4. «Яков Иосифович был одним из лучших стрелков в полку» – Сапегин, судя по письму, командовал 14-м полком с 17 июня по 10 июля. Вряд ли за такое короткое время можно было разглядеть, кто «лучший стрелок в полку».
5. По непонятной причине Сапегин не указывает кто и зачем отозвал его из полка, заставив бросить без присмотра Якова, не объясняет, кому он поручил опекать его в свое отсутствие. Хотя подробно перечисляет виноватых, называя должности и фамилии, не стесняясь в выражениях: «Комдив вместе с начартом дивизии… бросили… в панике… Я виню… начальника артиллерии корпуса генерала Казакова…» Проследив дальнейшие судьбы названных в письме командиров, я выяснил, что войну они закончили так:
командир дивизии полковник И. Д. Васильев – генерал-полковником танковых войск, Героем Советского Союза;
начальник артиллерии корпуса генерал-майор артиллерии В. И. Казаков – генерал-полковником артиллерии, Героем Советского Союза, а в 1955 г. он стал маршалом артиллерии.
Что касается других командиров, то начарт дивизии полковник М. А. Липовский закончил войну генерал-майором артиллерии, а замполит дивизии полковой комиссар В. Г. Гуляев – генерал-майором, членом ВС танковой армии.
Так что никакого следа случай с пленением сына вождя в их судьбе и карьере не оставил. Такое вполне могло быть, если Яков на самом деле никогда не воевал в составе их корпуса, дивизии и полка. Сапегин же, как указано в документах Артакадемии, погиб в бою (надо отметить, что в этом документе он записан как Сопегин). Кстати, на интернет-сайте «Мехкорпус» указано, что в начале войны командиром 14-го гаубичного артполка был майор Коротеев, а полковник Сапегин даже не упоминается.
6. Поскольку полковник Сапегин пишет, что он командир 308-го легкого артиллерийского полка, который, как я установил, входил в состав 144-й стрелковой дивизии, то можно предположить, что его перевели на эту должность после того, как эта дивизия прибыла из Ярославля. По данным интернет-сайта http://ru.wikipedia.org/wiki/, 144-я стрелковая дивизия «…04–05.07.1941 года разгружалась около Орши. 15. 07. 1941 года дивизия сосредоточилась на северном берегу Днепра… 19.07.1941 года Рудня была отбита (после залпа катюш батареи капитана Флёрова И. А.), но вечером 20.07.1941 года вновь оставлена. К 31.07.1941 года с боями отступила северо-восточнее Смоленска, попала в окружение. Остаткам дивизии в количестве около 440 человек удалось переправиться на восточный берег Днепра 03–04.08.1941 года».
Эти последние даты, 3–4 августа 1941 г., почти совпадают с датой письма Сапегина Василию Сталину.
Поэтому возможно, что письмо Сапегина – это часть операции прикрытия истинных обстоятельств и даты попадания Якова Джугашвили в плен.
Итак, что же характерно для всех перечисленных выше документов?
1. Ни в одном из них почему-то не изложен последовательно, без пропусков, как это полагалось в те годы, жизненный путь Якова – где жил, где и когда учился и работал (не указаны годы его переезда в Москву из Грузии, окончания школы, поступления на рабфак и в МИИТ и их окончания, женитьбы на Юлии Мельцер; даже не упоминается Ленинград и т. п.). Это наводит на мысль, что какие-то аспекты его жизни по какой-то причине скрываются, и главное – место его последней работы и должность. Видимо, эти сведения могут раскрыть совершенно иные обстоятельства его попадания в плен – например, что он был интернирован 22 июня 1941 г. на территории Германии.
2. Очень невнятны и противоречивы документы об учебе Якова Джугашвили в Артакадемии, где он, похоже, учился на особых основаниях, скорее всего совмещая учебу с основной работой.
3. Нет ясности по поводу его военной службы после окончания Академии и его участия в боевых действиях после 22 июня 1941 г.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.