Загадки «атаки века»

Загадки «атаки века»

Рассмотрим некоторые подробности, странные стечения обстоятельств, непонятности и противоречия, связанные с «атакой века».

1. Утверждается, что в момент выхода из Ханко в январский поход С-13 была единственной подводной лодкой типа «С» на Балтфлоте (остальные двенадцать к этому времени погибли), поэтому командование направляет ее на другой конец Балтийского моря на «свободную охоту» за немецкими транспортами, эвакуирующими из Восточной Пруссии и Померании войска, ценности и важнейшие документы (кстати, среди них должны были находиться и архивы обеих восточных ставок Гитлера). И вот на семнадцатый день своего боевого дежурства у выхода из Данцигской бухты в 20.12 по московскому времени, то есть в 22.12 по берлинскому (практически в темноте), при штормовой непогоде (до 9 баллов), на семиградусном морозе и при снежном буране эта подлодка случайно (?) обнаруживает самое большое немецкое судно, которое пять лет простояло у стенки и впервые за эти годы именно в этот день вышло в море.

Вероятность случайного совпадения ничтожно мала. Гораздо вероятнее, что командование поручило Маринеско уничтожить именно это судно, однако точная дата его выхода в море и маршрут были неизвестны (либо они были известны, но по каким-то причинам изменились); когда же в распоряжении советского командования оказались уточненные данные, их по радио сообщили Маринеско. (Кстати, не факт, что С-13 осталась тогда последней «эской» на Балтике, возможно, в это время еще была цела С-4, о чем я еще подробно расскажу.)

2. «Густлофф» был обнаружен подлодкой С-13, так как в течение последних двух часов до своей гибели шел с включенными сигнальными огнями. Их включили для предупреждения столкновения в темноте с якобы находящейся по курсу группой немецких кораблей-тральщиков во главе с тяжелым крейсером «Адмирал Хиппер», о чем на «Густлоффе» узнали из радиограммы, как выяснилось позже, неизвестно кем посланной. Хотя, согласно немецким источникам, «Густлофф» в этот момент сопровождал лишь миноносец «Лев», оторвавшийся от конвоя, а входящие в состав конвоя крейсер «Адмирал Хиппер» и тральщики находились позади «Густлоффа», а не впереди, и они подошли к месту его затопления, чтобы спасать людей, оказавшихся в ледяной воде.

3. Подводная лодка С-13 против обыкновения атаковала «Вильгельма Густлоффа» в надводном положении, произведя торпедный залп из всех четырех носовых аппаратов с небывало близкого (и даже опасного для подлодки) расстояния – двух кабельтовых, то есть 370 м (в петербурском Музее подводного плавания им. Маринеско мне назвали эту цифру). Именно поэтому три выпущенные торпеды попали в цель, поразив силовые установки «Густлоффа» (четвертая же застряла и не вышла из торпедного аппарата подлодки). Следует отметить, что в некоторых источниках указывается другое расстояние, с которого велась стрельба: 4,5 кабельтовых (840 м), 4,8 кабельтовых (890 м) и даже 12 кабельтовых (более 2 км). Создается впечатление, что в отечественных публикациях это расстояние постоянно увеличивается, чтобы избежать вопроса, как это немцы допустили, чтобы вражеская подлодка смогла безнаказанно подойти столь близко к атакуемому судну. Торпедный залп был осуществлен в 23.08 (по московскому времени). В результате лайнер затонул за 3–4 минуты – по записи ее командира А. Маринеско в «Истории КПЛ С-13», за 24 минуты – как пишут в большинстве публикаций, за 1 час 02 мин. – по немецким данным.

4. Непонятно, почему С-13 не стала атаковать «Густлоффа» с правого борта, то есть со стороны моря, с ходу, когда обнаружила его в 20.12, двигаясь в надводном положении, а на ходу осуществила погружение, пересекла трассу движения «Густлоффа», затем всплыла и более полутора часов догоняла его в надводном положении, идя с запредельной для этого типа подлодок скоростью 19 узлов, заставляя дизели работать в форсированном режиме, с риском их выхода из строя в любой момент, лишь для того, чтобы атаковать «Густлоффа» с левого борта, то есть со стороны берега.

В многочисленных публикациях это погружение С-13 объясняется тем, что лодка перешла к более неожиданному для немцев варианту атаки, а также тем, что силуэт подлодки меньше заметен на фоне берега, чем на фоне моря. Однако следует отметить, что при этом риск обнаружить себя был у лодки гораздо меньшим, чем риск не догнать лайнер – в первую очередь, из-за возможности поломки дизелей при столь длительной работе в режиме форсажа. Интересно, что в описании «атаки века» у Г. Зеленцова вообще не говорится об этом погружении для выхода в атаку с левого борта, в результате чего С-13 пришлось более часа догонять лайнер в надводном положении.

Есть также сообщение о том, что причиной погружения С-13 послужило обнаружение ее одним из кораблей охранения, который «рванул к ней», и ей «пришлось нырять». Однако это маловероятно, хотя бы из-за того, что в момент встречи С-13 с «Густлоффом» все корабли охранения отстали и подошли лишь тогда, когда накренившийся «Густлофф» уже погружался в воду.

5. Есть сообщения об обнаружении подлодки С-13 кораблем сопровождения лайнера, скорее всего миноносцем «L?we» («Лев»). С его борта якобы даже просемафорили запрос, на который по команде Маринеско сигнальщик С-13 дал ответ (правда, в некоторых публикациях говорится, что этот запрос был сделан с борта самого лайнера). В отдельных рассказах об «атаке века» сообщалось, что ответом было русское ругательство, в других – что просто какая-то абракадабра. В результате немцы ночью в непогоду и метель якобы ничего не поняли, однако решили: раз подлодка отвечает, значит – своя. В том, что C-13 сумела более часа двигаться рядом с лайнером и существенно приблизиться к нему, несомненно, большую роль сыграло и предвоенное советско-германское сотрудничество. Подлодки типа «С» (по одной версии «С» означает «Сталинец», по другой – «средняя») разрабатывались немецким конструкторским бюро в Бремене с участием голландского филиала, а большинство советских подлодок этого типа, в том числе и С-13, были построены в Горьком на заводе «Красное Сормово». Поэтому подводная лодка С-13 по своим акустическим характеристикам и очертаниям вполне могла восприниматься и «Густлоффом», и судами сопровождения как немецкая (ее полный немецкий аналог – подлодка серии IX-бис). А вот поступивший с нашей лодки ответ с крепким словцом в адрес немцев и ответ-абракадабра маловероятны, если С-13 находилась на расстоянии 2 кабельтовых, то есть 370 м (в фильме «Атака века» говорится, что это расстояние составляло 4 кабельтовых, то есть 740 м). На таком расстоянии и ночью в шторм, и в пургу сигнал семафора был бы четко виден, а из этого следует, что, скорее всего, наш сигнальщик ответил правильным кодовым немецким словом. Ему передали его из разведцентра Балтфлота, а уж откуда там узнали – большой вопрос (возможно, это и была спецфункция Крылова!).

6. В немецких публикациях о потоплении «Вильгельма Густлоффа» сообщалось еще об одной подлодке, обнаруженной немецкими судами, которые вели спасательные работы на месте его гибели: в 00.25 она осуществила вторую торпедную атаку по миноносцу Т-36 (тот ушел от пущенных двух торпед, дав «полный вперед при круто заложенном руле»). В уже упоминавшейся книге Ю. Майстера тоже говорится о второй подлодке: «Пока “Вильгельм Густлофф” погружался правым бортом (?) в воду… германские корабли шумопеленгаторами вновь обнаружили советскую подводную лодку, выходящую в атаку, в связи с чем “Адмирал Хиппер” вынужден был оставить район гибели парохода. “Т-36” продолжал спасение людей и попутно дважды уклонялся от торпед, выпущенных второй неожиданно проявившейся лодкой» [75, c. 170].

Маловероятно, что С-13 второй раз пошла в атаку. Во-первых, об этом ничего не говорится в описании боя, данном в «Истории КПЛ C-13» лично командиром лодки А. Маринеско, во-вторых, саму С-13 преследовали в это время подошедшие корабли охранения, которые сбрасывали на нее глубинные бомбы, и в-третьих, у С-13 была проблема с застрявшей в аппарате четвертой торпедой (кстати, имевшей надпись: «За Сталина!»), которая могла сдетонировать на близкий взрыв глубинной бомбы.

Это подтверждает и капитан «Вильгельма Густлоффа» Цан в объяснительной записке от 30.1.45 г.: «Когда я оказался на эсминце “Т-36”, то командир сказал мне, что обнаружил по данным акустических приборов две цели по левому и правому борту».

Возможно, наличием второй подлодки объясняется и поразительное расхождение данных о количестве сброшенных немцами на С-13 глубинных бомб – 240 штук и 12 штук – по разным источникам. Кстати в упомянутой «Истории КПЛ С-13», подписанной лично А. Маринеско, указана именно цифра 12! Совершенно непонятно, для чего ему понадобилось в 20 раз занижать количество сброшенных на его лодку глубинных бомб. Может быть, 240 глубинных бомб сбросили как раз на вторую лодку?

7. По свидетельству некоторых участников «атаки века», в частности рулевого-сигнальщика Зеленцова, после затопления лайнера в глубине раздались три гулких удара – затонувший корабль якобы трижды ударился о грунт, прежде чем замереть на дне. Так как «Густлофф» был теплоходом, это не могли быть взрывы котлов. Мне также кажется невероятным, чтобы такое огромное судно трижды подкинуло при его соприкосновении с дном – не та была скорость погружения при потоплении. Наиболее реальный вариант, что это были взрывы динамитных зарядов, но откуда они взялись на «Густлоффе» – непонятно. Небезынтересно, что сам Маринеско в «Истории КПЛ С-13» (cм. Приложение 29) об этих трех подводных похожих на взрыв ударах при затоплении «Густлоффа» вообще не упоминает. Зато сообщает, что после торпедирования 10 февраля 1945 г. судна, которое он называет крейсером «Лейпциг», ссылаясь на данные РО ШКБФ (разведотдела штаба Краснознаменного Балтийского флота. – А. О.), «спустя две-три минуты на крейсере последовало три сильных взрыва, предположительно – взрыв котлов или же сдетонировал пороховой погреб».

8. Предполагаю, что Маринеско после потопления «Густлоффа» получил от командования запрет на немедленное возвращение, так как тогда стало бы очевидным, что это потопление не случайность, а конкретная цель похода. Поэтому ему было приказано атаковать и потопить еще одно любое немецкое судно. Хотя вполне возможно, что если Центру стало известно, например, что на «Густлоффе» вывозился не «Восточный архив», а, допустим, «Янтарная комната», то Маринеско получил приказ выйти на перехват другого судна, на котором немцы переправляли «Восточный архив». Поэтому С-13 продолжала поиск цели (или ожидала получения команды по радио) и лишь к концу дня 9 февраля обнаружила, атаковала и в 2.50 10 февраля двумя торпедами[145] из кормовых торпедных аппаратов потопила военный транспорт «Генерал Штойбен».

Показательно, что и на второе судно, потопленное С-13 в этом походе, Маринеско вышел не случайно. Много лет спустя выяснилось, что его координаты передал на С-13 по радио бывший сослуживец Маринеско по дивизиону лодок-малюток, прикомандированный в период январского похода С-13 к штабу ВВС Балтфлота, командир дивизиона подводных лодок П. А. Cидоренко[146] (интересно, что вскоре после январско-февральского похода С-13 он получил повышение – был назначен начальником штаба бригады подводных лодок).

В «Истории Краснознаменной подводной лодки С-13 (1941–1945)» – единственной известной на сегодняшний день рукописи А. Маринеско – он сам дает совершенно другую, абсолютно честную информацию об этом потоплении: «…обнаружили шум винтов большого двухвинтового корабля. При сближении установили: шел крейсер в охранении 3-х эсминцев…» Далее Маринеско описывает подробности атаки и торпедный залп и в завершение пишет: «По данным РО ШКБФ, это был крейсер “Лейпциг”, который сильно поврежден и восстановить его невозможно». О потоплении торпедированного судна – ни слова. Откуда же взяли потом «Генерала Штойбена»?

А видимо, вот откуда. Позже выяснилось, что в момент второй торпедной атаки С-13, начатой на исходе 9 февраля и успешно завершенной в начале 10 февраля 1945 г., «Лейпцига» в море просто не могло быть, так как еще 14 октября 1944 г. он столкнулся в районе Готенхафена (Гдыни) со своим же тяжелым крейсером «Принц Евгений», получил тяжелые повреждения, сопровождаемые гибелью и ранением 10 % экипажа, вследствие чего 16 ноября 1944 г. был выведен из состава флота. Скорее всего, атакованный подводной лодкой С-13 корабль был легким крейсером типа «Лейпциг». Поэтому, учитывая, что и все остальные крейсеры этого типа («Кёнигсберг», «Карлсруэ», «Кёльн») были к этому времени или потоплены, или повреждены, по всей вероятности, им мог быть единственный боеспособный на тот момент легкий крейсер такого типа «Эмден». Но его невозможно было перепутать с пароходом «Генерал Штойбен», ибо у него в два раза меньше водоизмещение (6 990 т против 14 660) и один дизель (у парохода 4 котла). Тогда следует признать, что «Эмден» был заменен на «Штойбена» советским командованием не случайно.

На мой взгляд, возможной причиной такой замены послужило то, что с декабря 1944 г. «Эмден» находился на ремонте в Кёнигсберге,[147] а «при подходе советских войск к городу был 23.1.1945 выведен из доков. Он должен был идти в Готенхафен. 24.1.1945 на крейсер погрузили много различных грузов, (в том числе гроб с телом генерал-фельдмаршала П. Гинденбурга[148]), но выйти из порта он не смог до 26-го, поскольку его механизмы все еще находились в частично разобранном состоянии. 30 января прибыл в Готтенхафен. В течении марта-апреля неоднократно становился жертвой авианалетов, особенно тяжелые повреждения он получил 9—10.4.1945. В результате команде пришлось 14.4.1945 выбросить корабль на берег бухты Хайфендорфер в Кильском порту» [48, с. 431].

Не исключено, что погрузку ящиков с «Янтарной комнатой» на «Эмден» и наблюдал 28 января 1945 г. офицер вермахта Георг Штайн. Можно предположить, что «тяжелые повреждения», о которых говорится выше, «Эмден» на самом деле получил не 9—10.IV.45, а 9—10.II.45, только позже для сокрытия даты этого события латинские цифры в документе были подправлены: латинскую II превратили в IV, подрисовав к ней сзади всего лишь одну наклонную линию – снизу вправо вверх. Из чего может следовать, что Кох сообщил, будто «Густлофф» вывозит «Восточный архив Коха», а «Эмден» – «Янтарную комнату» (которую советское руководство также не хотело отпускать на Запад). А на самом деле все было наоборот.

Следует также отметить, что, несмотря на полученные тяжелые повреждения, «Эмден» не затонул (см. «Историю КПЛ С-13») и добрался до Кильского порта, и возможно, спецгруз был принят сообщниками Коха. Есть сообщения, что «Эмден» был потоплен британскими ВВС 9 апреля 1945 г. в Киле. По другим сообщениям, 26 апреля 1945 г. он был исключен из действующего состава ВМФ и 3 мая взорван.