Глава 10 Ученые и техники

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 10

Ученые и техники

«Люди пытаются разгадать тайную силу природы, что не приносит им богатства. Их единственное стремление – умножить свои знания. С той же извращенной целью они изучают искусство магии… Что до меня, то я не желаю знать путь, по которому движутся звезды, и все священные тайны я ненавижу».

Это отношение Блаженного Августина, епископа из Хиппо в Северной Африке и одного из раннехристианских Отцов Церкви, чье учение оказало большое влияние на развитие религиозной мысли в Средние века, типично для подхода христианских иерархов Европы к чисто светским знаниям. Все, что хотя бы пахло новизной, предавалось анафеме, а на изучение «сил природы» смотрели весьма неодобрительно, если оно шло вразрез с христианским учением. Тем не менее поиск мирских знаний продолжался. Исследование «искусства магии» и изучение движения планет продолжалось вплоть до Нового времени. Однако самый большой толчок к развитию наука получила в XII–XIII веках, в основном благодаря знакомству западного христианского мира с работами греческих авторов, в особенности Аристотеля (чаще всего эти работы были переведены на латынь с арабских вариантов).

Это движение вперед светской науки сопровождалось более критическим отношением многих ученых к консерватизму церковных властей. Аделард Баттский был одним из тех, кто в начале XII века оказался под глубоким впечатлением от арабских текстов, которые он переводил на латынь. Это привело его к конфликту с первыми Отцами Церкви и устоявшимися традициями. В своей книге «Естественные вопросы» Аделард пишет:

«Руководствуясь логикой и разумом, я учился у своих арабских учителей, в то время как вы, упиваясь своей властью, упорствуете в заблуждениях, тормозящих прогресс; как иначе, кроме как уздой, можно назвать власть авторитетов? Точно так же, как дикие животные бегут туда, куда их гонят палкой, так и вы под властью писателей прошлого стремитесь к опасности, связанные своей животной доверчивостью».

Однако консервативные церковники не принимали новых учений. Стефан, епископ из Турнея, был одним из тех, кто возглавил борьбу с «модернизмом». В письме к папе в 1202 году он горько сетует:

«Изучение Священного Писания привело к немалому раздору и путанице, потому что ученики приветствуют только новое, а учителя ищут скорее славы, а не знаний. Так называемые либеральные факультеты, потеряв свою изначальную свободу, погрузились в непотребство, когда длинноволосые недоросли узурпируют места своих профессоров, а безбородые юнцы сидят на местах, предназначенных для старших, а те, кто еще даже не знает, что значит быть учеником, претендуют на звание учителя. Они пишут комментарии к великим книгам, щедро сдобренные болтовней, но не приправленные солью философии».

Вообще говоря, обвинения епископа звучат вполне современно. Новое отношение, по поводу которого он сетует, было в основном результатом знакомства в XIII веке с переводами «Физики» и «Метафизики» Аристотеля. До того времени студенты изучали лишь его «Логику». Многие консерваторы, подобно Стефану, понимали, какую опасность ортодоксальному учению представляет это новое знание. Сразу же, как будто в панике, были предприняты попытки освободить вырвавшееся на свободу и быстро распространявшееся новое течение от влияния греческих научных идей. В 1231 году был издан указ, по которому в Парижском университете запрещалось «публично читать книги Аристотеля о философии природы или комментарии к ним, и мы запрещаем делать это под страхом отлучения от церкви».

Началась борьба между ортодоксальной религией и наукой. Университет Тулузы, находящийся на свободолюбивом юге, выступил на стороне модернистов, утверждая, что книги Аристотеля, запрещенные в Париже, можно читать здесь всем, кто хочет проникнуть в тайны природы. К 1231 году церковь была вынуждена пойти на компромисс, и в апреле папа объявил, что «поскольку, как мы выяснили, книги о природе, которые были запрещены в Париже, содержат в себе как полезные, так и бесполезные идеи, мы повелеваем, чтобы вы изучили эти книги… и полностью исключили то, что вы найдете ошибочным или вредным, чтобы все оставшееся можно было бы без промедления начать изучать».

В ответ на это святой Фома Аквинский (род. в 1270 г.) повторно перевел работы Аристотеля и в своей знаменитой книге «Итог» поместил комментарий к ним и попытался примирить языческие и научные идеи Аристотеля с научными идеями христианства.

Арабские переводы также привнесли в западное христианство псевдонаучные алхимические идеи. Алхимия строилась на теории «четырех элементов» Аристотеля. Согласно этой теории материя состояла из четырех элементов: земли, воды, огня и воздуха. Также считалось, что все материальные тела имеют четыре свойства – жар и влагу и их противоположности – холод и сушь. Экспериментальным путем было выведено, что холодная мокрая вода при нагревании могла изменить свое состояние и стать жарким сухим воздухом. Точно так же считалось, что тела могут трансформироваться в первобытную материю, из которой они все были сотворены, если только будет найдено вещество, способное содействовать этому изменению. Поиск этого вещества, известного как «философский камень», был главной задачей алхимии, поскольку считалось, что с его помощью простые металлы можно превратить в серебро и золото. Помимо этого посредством философского камня якобы можно было создать эликсир жизни, который подарит бессмертие любому, кто выпьет его.

Рис. 68. Алхимик Томас Нортон за работой

Для необразованных и суеверных людей посещение лаборатории алхимика было чем-то ужасным. Любые опыты считались колдовством, а ученые, их проводившие, слугами дьявола. У нас имеется картина, изображающая алхимика XV века за работой: луна освещает помещение через готическое окно, лицо алхимика освещено пламенем его горелки, или очага, с помощью которого совершалось «великое делание»; над пламенем висит сосуд в форме лица, герметично закрытый. Вокруг другие очаги, поскольку на подготовительном этапе работы их надо очень много; на скамье рядом находятся распятие из огнеупорной глины, металлические сосуды, стеклянные колбы и реторты, там же можно видеть кочергу, ухваты, прихватки и другую утварь, необходимую для работы с горячими предметами.

Знания алхимика держались в строжайшей тайне, равно как и его записи, которые были зашифрованы и изобиловали символическими терминами. Цвета также имели свое скрытое значение, когда они использовались в иллюстрациях к алхимическим текстам: красный король означал алхимическую серу; белая королева – алхимическую сулему, и эти вещества – не то же самое, что обычная сера или сулема. Король и королева также могли означать золото и серебро. Цвета «великого делания» часто передавались через образы птиц: ворона – черное, лебедь – белое, феникс – красное.

Рис. 69. Очаг и дистиллятор, сконструированные Леонардо да Винчи

Николя Фламмель (1330–1418), который работал вместе со своей верной женой Пернель, был одним из самых знаменитых средневековых алхимиков. Он заявлял, что раскрыл секрет «великого делания», записанный в таинственной «позолоченной книге, очень старой и большой, с обложкой из латуни, хорошо переплетенной, написанной буквами странной формы». Фламмель также украсил аркаду церковного дворика храма Невинных, в Париже, алхимическими символами.

Монах XV века, известный под псевдонимом Базель Валентин, также оставил труд под названием «Двенадцать ключей», в которой двенадцать рисунков изображают алхимические символы. Эти рисунки, по заявлению Валентина, показывают, как «найти двери, ведущие к самому древнему камню наших предков, и самый строго охраняемый источник нашего здоровья». Первый ключ изображает короля и королеву, символизирующих солнце и луну, или золото и серебро популярной алхимии, серу и сулему в алхимических трудах. Агрессивный серый волк символизирует антимоний – металл, который, как считали, имел великие свойства, в частности возможность очищения. Тело волка должно было быть сожжено до пепла на сильном огне – только тогда можно было освободить короля. Этот процесс очищения золота антимонием выполняется трижды, и он символически изображен в виде трех цветков, которые держит королева. Мужчина на деревянных ногах с косой – это Сатурн, символ простого свинцового шара, который должен превратиться в серебро или золото. Веер из перьев павлина с их разнообразием цветов символизирует типы человеческого темперамента.

Алхимики имели разные цели. Некоторые из них были мистиками и идеалистами, которые стремились изменить собственную природу при помощи экспериментов и соответствующей символической философии.

Современный психоаналитик Карл Юнг разгадал философию и глубинный смысл алхимии. Философствующие алхимики считали, что если бы они могли доказать, что в материальном мире основные металлы могут превращаться в золото, то аналогичным образом основные инстинкты в человеке смогли бы превращаться в благороднейшие качества. Одним из наиболее распространенных убеждений Средневековья была вера в то, что человек и Вселенная соотносятся в своей природе и структуре: «Как вверху, так и внизу» – другими словами, макрокосмос (или Вселенная) повторяет себя в микрокосмосе или малой вселенной каждого человека. Кстати, впервые эта мысль была высказана Платоном.

Полной противоположностью идеалистам были шарлатаны, которые получали изначальный запас золота у своих покровителей, вводя их в заблуждение обещаниями, что с помощью этого золота они смогут превратить в благородный металл огромное количество свинца. Дело в том, что, как считалось, драгоценные металлы (как и все в природе) усиливали свои свойства, увеличиваясь в количестве. Изначальное количество золота должно было стать ростком или философским камнем, с помощью которого можно получить большое количество золота. В XV веке Томас Нортон из Бристоля, самый выдающийся алхимик, не был шарлатаном. В поэтической форме он указывал, что «истинные ученые» не вовлекали других ни в какие эксперименты и не вводили их в расходы, но сами несли на себе всю тяжесть «великого делания»:

Ученый ищет истину один

И хочет отыскать волшебный камень,

Работа эта нелегка – и дорога к тому же,

Но никогда не станет он

Просить об одолжении.

О том же самом говорит нам красноречивая картина: рыдающая жена просит денег, чтобы купить хлеба для себя и ребенка, пока ее муж фанатично ищет разгадку тайны, которая сделает их богатыми.

Существовали также «пыхтелки», которых так называли из-за того, что они постоянно раздували меха, чтобы поддержать горение своих печей. Они искренне верили, что упорство и настойчивость приведут к успеху. Некто Гебер был одним из них. Его «Сумма совершенств», написанная в начале XIV века, была основным учебником по химии в западном христианском мире. Люди, подобные ему, фактически стали родоначальниками современной химии.

Пути движения планет, к которым Августин был абсолютно равнодушен, были предметом пристального изучения все средние века, поскольку они напрямую (как считалось) влияли на человеческую судьбу и исторические события. Аристотель в свое время учил, что звезды имели строго определенную траекторию движения в то время, как движение планет бессистемно. Поэтому считалось, что звезды управляют упорядоченным развитием природы – сменой времен года, дня и ночи, – а планеты влияют на ход истории, повседневные события, в том числе время рождения и смерти.

Также считалось, что будущее можно предсказать. В зависимости от дня недели, в который начался новый год, можно определить характер следующих двенадцати месяцев:

«Если календы в январе приходятся на День Господа, то зима будет мягкой и теплой; весна – ветреной, а лето – засушливым. В такой год будет произведено много вина, будут прибавляться стада и будет много меда. Старики найдут свой последний приют, и воцарится мир».

Рис. 70. Николя Оресм вручает свою книгу королю Карлу V Французскому

Часто, когда рождался ребенок, обращались к астрологу, чтобы он составил гороскоп новорожденного. В зависимости от расположения планет и звезд в момент рождения ребенок мог стать знаменитым или прожить жизнь в безвестности, стать ученым или остаться неграмотным, богатым или бедным; наконец, можно было определить, проживет он долгую или короткую жизнь и будет ли эта жизнь спокойной или полной опасностей. Можно было также предсказать, какая профессия наилучшим образом подойдет ребенку. Родившемуся под знаком Марса следовало стать кузнецом или солдатом, а родившемуся под знаком Венеры больше всего удавались творческие профессии.

Герберт Аврилакский (впоследствии папа Сильвестр II), судя по всему, изучал астрологию и другие искусства в Испании, когда там господствовали сарацины. Говорили, что там он также «изучал, что предвещают пение и полет птиц и как вызвать духов из загробного мира». Ведь астролог, как и алхимик, как предполагалось, был еще и волшебником, и о Герберте говорили, что он «лучший колдун во Франции, которому день и ночь повиновались демоны, потому что он приносил им великолепные жертвы, а еще благодаря его молитвам, постам, магическим книгам и огромному разнообразию колец и свечей». Даже его избрание папой приписывалось помощи демонов, и говорили, что он мог решать арифметические задачи с помощью духа, который был заключен в золотом шаре. Быть каким-то образом связанным с арабской наукой значило рисковать быть обвиненным в связях с демонами, если уж не прослыть учеником самого дьявола.

Рис. 71. Циркуль

Однако к концу XIV века ученые начали серьезную атаку на астрологию. Критические замечания в ее адрес показывают, что во многих областях знания начал развиваться более научный подход к действительности.

Николя Оресм (рис. 70), один из величайших математиков XIV века, который в 1382 году умер в сане епископа Лисью, яростно выступал против оккультных наук. Хотя при дворе его покровителя, Карла V Французского, были широко распространены всякого рода предрассудки и суеверия, Оресм пытался показать разницу между собственно астрологией и псевдоастрологией.

Жан де Донс из Падуи был еще одним ученым, обладающим рационалистическим подходом и пытавшимся развенчать астрологическую практику, «не через великую приверженность идеям церкви или потому, что указанная практика запрещена, но потому, что он четко представляет себе ошибку тех, кто тратит свое время на получение этих предсказаний». Как мы знаем:

«Жан жил при дворе графа Вертуса и благодаря трем усвоенным им наукам – философии, медицине и астрологии – получал при дворе плату в 2000 флоринов в год. Этот мастер Жан за свою жизнь создал астрологические приборы для великих ученых Италии, Германии и Венгрии. Среди других приборов, которые он создал, есть один, который называется сферой или часами небесных тел. Этот прибор посредством использования бессчетного количества колесиков показывает движение планет с их окружностями и орбитами; для каждой планеты показана траектория ее движения, так что в любой момент дня и ночи можно определить расположение планет и звезд. Более того, эта сфера устроена таким образом, что, несмотря на множество колесиков… всем движением управляет единственный противовес. Следовательно, все сведущие в астрономии, философии и медицине утверждают, что аналога столь точному инструменту просто не существует».

Современник Жана, Николя Оресм, говорит о такой искусственной сфере как о подспорье для понимания законов движения мира и небесных тел. Далее Оресм таким образом говорит о строении Вселенной:

«Земля – круглая, как шар; философы говорят, что сфера мира состоит из небес и четырех элементов. Первым из этих элементов является земля, твердая и круглая, хотя и не совсем идеальной круглой формы, поскольку на ней есть горы и долины. Но если бы на Землю можно было посмотреть с Луны, то она показалась бы круглой, и эклипс Луны, при отбрасывании на нее тени Земли, тоже показывает, что Земля – круглая. Земля – центр Вселенной, потому что она самая тяжелая из четырех элементов».

Хотя средневековые ученые были правы относительно формы Земли, они ошибались, считая ее центром Вселенной. Предполагалось также, что Земля неподвижно закреплена на своей оси, потому что библейские писатели давным-давно заявили, что «мир – стабильно неподвижен». В XV веке Николай Кузанский поставил эту теорию под сомнение, но лишь в 1543 году Коперник доказал, что центром Вселенной является Солнце, вокруг которого вращаются Земля и планеты.

Но в космографии Оресма Земля была окружена незаконченной водной сферой, а вместе они были заключены в воздушную сферу. Вокруг всего этого существовала огненная сфера. Над этими четырьмя элементами – землей, водой, воздухом и огнем – находится небо. Оно разделено на сменяющие друг друга сферы Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера и Сатурна, за которыми находится сфера неподвижных звезд. По Оресму, существуют и другие сферы, но знания о них не относятся к области естественной философии или астрономии.

В области ботаники средневековые знания в основном опирались на древние источники. Те, кто стремился узнать о лекарственных свойствах растений, в основном использовали «Травник» Диоскорида, писателя I века. Эта книга широко использовалась вплоть до XVII века. В конце Средних веков испанский автор писал:

«Диоскорид нашел и описал эти растения, деревья, травы, животных и минералы, из которых составил те самые шесть книг, которые прославили его во всем мире… И эти труды принесли ему больше славы, чем его участие в военных походах».

Рис. 72. Сфера Николя Оресма

Еще одним знаменитым знатоком растений был Апулей Варвар. Его энциклопедия была составлена примерно в 5 году нашей эры. Все средневековые энциклопедии растений, составленные на основе древних рукописей, изобиловали магическими элементами. Апулей подробно описывает процедуру выкапывания корня мандрагоры, который, как считалось, напоминал по форме фигуру человека:

«Он светит ночью, подобно лампе. Когда ты впервые видишь его головку, прижми ее железом, если сможешь, он обладает столь добродетельными качествами, что не покажется недоброму и нечистому в помыслах человеку… Когда ты видишь его руки и ноги, обвяжи его веревкой. Второй конец веревки привяжи к шее собаки. Положи перед собакой мясо, но так, чтобы собака, пытаясь достать его, потянула за веревку и вытащила корень. Затем возьми растение, скрути его и выжми сок его листьев в стеклянную колбу».

Это растение обладало снотворными свойствами и использовалось для анестезии перед операциями и во время родов.

Некоторые авторы энциклопедий растений XIII века не просто бездумно копировали работы более ранних авторов. Альберт Великий (1206–1280), автор многих научных, теологических и философских трудов, написал книгу о жизни растений, в основе которой лежал труд Дамасцения, написанный до рождения Христа.

Альберт добавляет в этот труд собственные наблюдения, к примеру, что иногда виноградная лоза имеет усики. Он сделал верное предположение, что усики – это потенциальные гроздья винограда, которые не сумели развиться. Альберт также попытался классифицировать цветы по семействам. Однако он сумел выделить только три семейства: в форме птицы (наподобие лесных фиалок и крапивы); в форме колокола (типа вьюнка) и в форме звезды (роза).

Современник Альберта написал энциклопедию растений, которая содержала и более смелые и оригинальные наблюдения. Это был Руфино из Генуи. В предисловии к своему труду он говорит, что намерен опираться на данные авторов прошлого, но затем добавляет: «А после этого говорить буду я». Среди прочего, он дает описание виноградной лозы:

«У нее длинные заостренные листья, желтый цветок и длинный корень. Круглая лоза имеет круглые листья, черный цветок и круглое яблоко на корне. Плод обоих растений в просторечии называется «terrumalium» – они свисают с его ветвей. Другое название этого плода – mellumceli».

Руфино также описывает камфору как смолу, которая горит в воде, как битум горит в масле, если ее поместить на что-то легкое и пустить на воду, когда она горит. «Я доказал, – добавляет он. – И это правда». Здесь мы опять имеем дело с наблюдением, подтвержденным опытом, а не с повторением уже известных знаний.

Симон Кордо из Генуи также написал энциклопедию растений в 1292 году. Эта энциклопедия была основана на знаниях, полученных в ходе его многочисленных путешествий. Он искал растения в горах и долинах, возле рек и на равнинах и в степях. На Крите он беседовал со старой женщиной, от которой узнал названия и свойства трав и растений этого острова. Один грек, который знал латынь, также помогал Симону. Действительно, Кардо, Руфино и Альберт Великий, очевидно, посвящали много времени изучению растений и были среди первых средневековых ученых, которые заложили фундамент ботаники как науки.

Рис. 73. Доминиканец Альберт Великий

Все энциклопедии были иллюстрированы и, без сомнения, имели своей целью показать растения в их естественной форме и цвете, но, поскольку многие из их составителей всего лишь копировали древние манускрипты, изображения растений все меньше и меньше напоминали оригиналы. Помимо этого, растения часто изображались вместе с насекомыми или животными, чьим укусам они якобы служили противоядием. Например, каштан помещали рядом со змеей или скорпионом, а растение мандрагоры изображалось в виде фигурки человека, иногда женщины, но чаще – мужчины. Книга о лекарствах, изготовленных из животных компонентов, часто включала в себя энциклопедию растений. В этих книгах помещались стилизованные изображения животных с рекомендациями по использованию лекарства, сделанного из них. Там содержались не только лекарства и лосьоны, сделанные не только из различных органов, но и из экскрементов животных.

Наиболее научный подход к изучению животных существовал на Сицилии при дворе Фридриха II (1212–1250). Этот молодой человек был также правителем Германии, однако воспитан он был на Сицилии, которую предпочитал своей северной родине. Сицилия, которая поочередно находилась под игом мусульман, скандинавов и германцев, была местом встречи арабской, греческой и северной культур. Фридрих живо интересовался животными и птицами – особенно соколами, собранными в питомнике, который везде путешествовал вместе с ним, даже через Альпы в Германию. Султан Египта прислал его в подарок жирафа – первого, которого увидели в средневековой Европе. Он везде вызывал живейший интерес и восторг. Леопарды, пантеры, ястребы и соколы использовались императором во время охоты. Фридрих написал и собственной рукой проиллюстрировал книгу об «Искусстве охоты и разведении соколов». Его рисунки птиц удивительно правдоподобны; они ярко раскрашены и точны в деталях и, совершенно очевидно, являются результатом долгих и тщательных наблюдений. Та же самая оригинальность видна и в тексте книги. Если Фридрих цитирует Аристотеля, то чаще для того, чтобы поспорить с ним. Когда он дает информацию, почерпнутую из другого источника, то этим источником является зарубежный специалист, приглашенный ко двору императором. Фридрих никогда не делал утверждений, не проверив их экспериментальным путем. Он пригласил в Апулию знатоков из Египта, чтобы изучить возможность высиживания яиц с помощью солнечного тепла. Из-за этого нежелания принимать на веру какие бы то ни было утверждения, а также из-за того, что он фиксировал факты только после долгих наблюдений, книга Фридриха по праву считалась предвестником позднейших трудов по научной зоологии.

Император приглашал ко двору многих известных ученых. Среди них был Майкл Скотт, который специально для императора кратко изложил содержание труда Авиценны «О животных». Майкл также написал книги по астрологии, физиогномике и метеорологии, в то время как гений математики, Леонард из Пизы, написал для Фридриха «Труд об абаке».

Сицилийский король Роджер, дед Фридриха, также интересовался научными проблемами, но в основном его привлекала география. Не удовлетворенный содержанием книг арабских авторов, он призвал ко двору знаменитых путешественников, чтобы те рассказали о своих странствиях. Его удовлетворили только те факты, которые подтверждались несколькими рассказами, и именно их по его просьбе зафиксировал арабский ученый Эдриси в 1154 году. Результаты этих исследований были выгравированы на серебряной карте. В X веке мусульмане впервые вошли на землю Африки к югу от Сахары, но только в XII веке христиане познакомились с цивилизацией внутренней части континента.

Рамон Лалл (род. в 1315/16 г.), миссионер с Майорки, написал самый ранний отчет свидетеля о путешествии христианина через Сахару. Этот человек, посланец кардинала, «собрал караван из 6000 верблюдов, груженных солью. Караван отправился из города Тибалберта туда, где Нил берет свое начало. Там жило так много людей, что весь запас соли был распродан за 15 дней. Эти люди были черными и поклонялись идолам. На земле есть остров на большом озере, где живет змей, которому приносят жертвы… и люди с изумлением уставились на посланника, потому что он был белый и христианин и потому что они никогда не видели здесь христиан».

Рис. 74. Участники экспедиции Марко Поло при дворе Кублай-хана

Исследования внутренних регионов Африки продолжались после этого путешествия, но даже в XVI веке коренных африканцев называли «людьми с лицами, зубами и хвостами, как у собак».

Одно из первых морских путешествий христиан вдоль западного побережья Африки, о котором остались записи, было предпринято испанским странствующим монахом-францисканцем в 1380 году. Его товарищами были мавры, и они достигли берега Сьерра-Леоне, а также упомянули в своих отчетах остров Шубро. Карта мира 1450 года, судя по всему, была составлена на основе информации, доставленной этим монахом. Другие средневековые карты свидетельствуют о других путешествиях внутрь этого континента и вдоль его побережья.

Проникновение европейцев в Азию в XIII веке было в основном результатом растущего желания обратить азиатов в христианство и заполучить их в качестве союзников в борьбе против мусульман. Примерно в этот период ходили рассказы о мифическом христианском короле Иоанне, который правил на Востоке, и миссионеры были посланы на его поиски. Одним из первых миссионеров был францисканец Джон из долины Карпорини, который прибыл в Каракорум во Внешней Монголии в 1245 году. Поезд миссионеров скоро нагнал караван торговцев, хотя Марко Поло из Венеции, который оставил чудесное описание своих путешествий и Китая, был скорее дипломатом, чем миссионером или торговцем. Он рассказывает нам о плотности населения Китая, о полях риса и проса, об огромных городах в 100 миль в окружности, с десятью главными рынками, которые три дня в неделю посещают 40–50 тысяч человек: хотя падение династии Моголов позже закрыло Китай для иностранцев, все же торговцы по-прежнему пытались найти альтернативные пути в Индию. Фактически путешествия в Африку и Азию, а затем морские походы вдоль берегов континента в Сьерра-Леоне имели очень глубокие последствия. Если до этого мир вертелся лишь вокруг Средиземного моря, а его восточные границы были границами Восточной империи, то теперь мир словно раздвинулся и вдруг оказался безграничным. Такое отношение сподвигло людей, подобных принцу Генриху Мореплавателю, Колумбу или Магеллану, финарсировать или предпринимать самим долгие и дальние путешествия. Изначальный импульс всем этим походам дали простые моряки и путешественники XIII и XIV веков.

Изменениям в повседневной жизни способствовали не только ученые, моряки и исследователи, но и технический прогресс. Неизвестно, кто первый придумал использовать силу воды для управления молотами, мехами и прессами или для перемалывания зерна и производства бумаги. После X века число водяных мельниц неуклонно росло. В Обе (Франция) в XI веке их было всего четырнадцать, а в XIII – уже двести. В Центральной Европе водяные мельницы появились еще в VIII веке. Позднее они распространились в Германию и Скандинавию, в то время как итальянцы построили первую мельницу по производству бумаги недалеко от Нюрнберга в 1389 году.

На равнинах широкое распространение получили ветряные мельницы. В Нидерландах первая такая мельница была построена примерно в 1430 году, чтобы способствовать осушению болот – хотя лишь в XVII веке они начали массово использоваться в этих целях. Самое раннее упоминание о ветряных мельницах в Западной Европе относится к 1180 году (Нормандия). Использование силы воды было особенно важно в условиях нехватки рабочей силы после эпидемии чумы. Оно также способствовало производству большего количества товаров за меньшее время. Это помогло Европе в XII и XIII веках создать свое финансовое могущество.

Рис. 75. Первая ветряная мельница

Рис. 76. Этапы создания книги из пергамента

Однако из всех технических изобретений и открытий самый большой эффект в долгосрочной перспективе имело, пожалуй, изобретение производства бумаги в промышленных объемах. Со времен Римской империи рукописи выполнялись на пергаменте. Пергамент делали из шкуры животных, которую особым образом выстригали и шлифовали, а затем растягивали и сушили. Пергамент высшего качества делали из шкур телят. Однако этот материал был очень дорог, а поскольку все средневековые книги были рукописными, то делал чрезвычайно дорогими и их. Первоначально производство бумаги началось в Китае, откуда при помощи арабских и еврейских купцов в 1150 году было завезено в Испанию. Если говорить коротко, то производство бумаги состояло из шести этапов. Сырье – хлопок, солома или дерево – в воде превращалось в мягкую массу. Сначала для этого использовались ручные дробилки с деревянными ступками. Между 1269-м и 1276 годами в Фабриано (Италия) для этой цели стали использовать силу воды, чтобы поднимать и опускать металлические поршни и более эффективно превращать размокшее сырье в однородную массу.

В определенный момент эту мягкую массу спускали в большой чан. Работник держал форму, которая представляла собой нечто вроде подноса с плетеной основой и подвижным каркасом для придания листу нужного размера. В форму помещали размягченную массу. Избыток воды стекал вниз через сито. Потряхивая форму, работник разравнивал оставшуюся массу, убирал каркас и прямо вместе с формой помещал бумагу на стопку войлока. Он ждал, пока бумага обсохнет, и затем ловко вынимал ее из формы и помещал на слой войлока нужной формы и размера. Сверху клали свежий войлок, и этот процесс повторялся, пока не получалась стопка из 144 листов бумаги, переложенных войлоком. Затем другой работник нес эту стопку влажной бумаги и войлока в прессовочную. После этого бумагу сушили, обычно подвешивая ее на волосяных веревках. На последнем этапе каждый лист бумаги окунали в раствор желатина, приготовленного из копыт или рогов животных. После последней просушки бумага, твердая и не пропускающая влагу, была готова к использованию.

Однако позже выяснилось, что такая бумага была непригодна для печатания по китайскому методу при помощи деревянных клише (этот метод использовался в Китае с VIII века). Европейские печатники поставили перед собой задачу решить эту проблему и обнаружили, что, используя металлические литеры и ручной пресс, они могут печатать на обеих сторонах бумаги. Это эпохальное изобретение было частично заслугой Иоганна Гутенберга из Майнца, однако скоро печатные прессы появились в других европейских странах. К концу XV века с металлических клише было напечатано более 9 миллионов книг. Изобретение бумаги и печати было столь же (если не более) великим открытием, как и открытие Колумбом Америки. При помощи печатных книг идеи античности стали распространяться в христианском мире. Это классическое образование во многом способствовало расцвету цивилизации XII века. Оно также стало основным толчком к началу эпохи Возрождения. Оба этих периода расцвета вызрели на одном растении, корни которого находились глубоко в средневековой почве. Этот живой продукт классических знаний с веками стал только лучше и спелее, и ему суждено было вновь расцвести, в обогащенном и обновленном виде, в эпоху, которую мы называем Новым временем.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.