Время Ивана Мазепы
Время Ивана Мазепы
В конце XVII века украинская казацкая старшина продолжала экономически крепнуть, увеличивая свои землевладения за счет захвата войсковых земель, угодий посполитых и казаков. Барщина составила два дня в неделю. Старшина увеличивала свои богатства торговыми и промысловыми операциями, занималась винокурением, устраивала железные и поташные заводы, брала в аренду сбор таможенных пошлин. Вся власть на Украине была в руках старшины. С ее усилением выборы полковников стали почти фикцией, должности казацких начальников начали передаваться по наследству. Сами же украинские земли находились в тяжелом положении: многие города и местечки были полуразрушены, жители погибли или были уведены в плен, украинская автономия с каждым новым гетманом сокращалась как шагреневая кожа. Сама Гетманщина занимала только треть территорий, входивших в державу Богдана Хмельницкого.
Московские власти с самого начала хотели ввести на Украине прямое правление. Союз с Москвой больше не ставился генеральной старшиной под сомнение. Гетманы надеялись, что, показывая свою лояльность Московскому царству, им удасться вернуть автономию Украины времен Богдана Хмельницкого. Решающий момент в отношениях Москвы и украинского казачества наступил в период гетманского правления Ивана Мазепы – одного из самых выдающихся и самых противоречивых политических деятелей Украинского государства. В.Ф. Остафийчук писал:
«Его любили и ненавидели, уважали и боялись, ценили и остерегались, прославляли и лгали о его делах. Несмотря на историческую правду и мнение, которые сложились в Европе о И. Мазепе, как о выдающимся политическом и культурном деятеле, царские, а за ними и официальные советские историки в продолжение трех веков показывали его только в отрицательном свете, проклинали, обливали грязью, фальсифицировали его поступки».
Иван Мазепа-Колединский происходил из православной шляхты Белоцерковщины. Его отец Степан был белоцерковским атаманом и собственником села Мазепинцы, принадлежал к партии Выговского и участвовал в составлении Гадячских статей. Его мать Мария-Магдалина, из старого шляхетского рода Мокиевских, была выдающейся женщиной, много и успешно занималась общественными и церковными делами; с 1686 года она стала игуменьей Киево-Печерского Вознесенского монастыря и до своей смерти в 1707 году являлась фактически советником сына-гетмана. Возможно, благодаря матери утонченный и прекрасно образованный Иван Степанович вкладывал большие средства в развитие украинской культуры, построил по всей Гетманщине целое ожерелье красивейших церквей в стиле, получившем название мазепинского «казачьего барокко», очевидно, под влиянием своей матери. Он основал много учебных заведений и типографий, чтобы «украинская молодежь могла в полную меру своих возможностей пользоваться благами образования». Только в Киево-Могилянской академии благодаря Мазепе учились более двух тысяч студентов.
Будущий гетман родился около 1630 года – точная дата рождения неизвестна. Иван Мазепа учился в Киево-Могилянской академии, в иезуитской коллегии в Варшаве, с 1649 года служил королю Польши, при дворе которого проникся аристократическим духом и хорошо изучил механизм придворных интриг. Король посылал его за границу для изучения артиллерийского дела и получения европейского образования. Молодой офицер побывал в Голландии, Франции, Италии, германских княжествах, овладел, наряду с хорошим знанием украинского, польского, французским, немецким, итальянским, татарским языками, прекрасно знал латынь, хорошо разбирался в истории, философии, поэзии, музыке.
Как офицер по особым поручениям, Иван Мазепа в 1659 году ездил к гетману Ивану Выговскому, в 1660 году – к Юрию Хмельницкому, в 1663 году – к Павлу Тетере. Как и его отец, Мазепа был сторонником Гадячских статей. В 1663 году, после похода короля Яна Казимира на Украину, Мазепа оставил королевскую службу, женился и вел жизнь белоцерковского помещика.
В 1669 года Иван Мазепа поступил на службу к гетману Петру Дорошенко, сначала как сотник гетманской гвардии, позднее генеральный есаул и генеральный писарь. В 1673 году Мазепа выполнял дипломатическую миссию в Крымском ханстве, у левобережного гетмана Ивана Самойловича. В 1674 году Мазепа опять ездил с миссией в Крым, был взят в плен запорожцами и чуть не убит – П. Дорошенко «передавал» для султана пятнадцать левобережных казаков, а запорожцы совершено справедливо считали «выдачу христиан басурманам» страшным преступлением и приговорили главу миссии к смерти. По легенде Мазепу спас кошевой атаман Иван Сирко, сказавши: «Не убивайте его – возможно, когда-то он пригодится родине». Иван Сирко передал Ивана Мазепу левобережному гетману Самойловичу. В тот период от «потуречившего» П. Дорошенко к И. Самойловичу переходили многие выдающиеся деятели правобережной администрации, разочаровавшиеся в протурецкой политике правобережного гетмана – Лизогуб, Ханенко, Гамалий, Кандыба, Скоропадский, Кочубей.
Своим дипломатическим талантом и опытом Иван Мазепа убедил Самойловича сделать его доверенным лицом – в 1682 году он стал генеральным есаулом и исполнителем важнейших гетманских миссий. Иван Мазепа стал свояком Самойловича, почти ежегодно ездил в Москву с важными поручениями, имел большое влияние на гетмана. В Москве Иван Мазепа познакомился со многими членами Боярской Думы, знал фаворита царевны – правительницы Софьи Василия Голицына – тогдашнего фактического правителя Московского царства.
В падении гетмана Самойловича в 1687 году Мазепа, возможно, не играл большой роли, хотя историки говорят о наличии его подписи под старшинским доносом в Москву на гетмана, послужившим поводом для его ареста. Он не принадлежал к этой части старшины, однако сумел воспользоваться ситуацией. Великолепное образование, иезуитская школа, дипломатический талант, харизма и обаяние, привлекавшие к нему людей, взятка «культурнейшему политику XVII столетия» В. Голицыну помогли пятидесятилетнему Ивану Степановичу Мазепе получить булаву правителя Гетманщины.
25 июля 1687 года под Коломаком собралась Генеральная Войсковая Рада, выбравшая гетманом генерального писаря Ивана Мазепу. Рада утвердила новые Коломацкие статьи, в основу которых легли Глуховские статьи 1672 года – это был очередной шаг на пути дальнейшего ограничения автономных прав Украины, сделанный царскими приказными холопами:
«1. Подтверждены прежние права и вольности, дарованные гетману Богдану Хмельницкому.
2. Воеводам находиться: в Киеве, Чернигове, Переяславе, Нежине, Острее, но в права, вольности казацкие и в суды их не вступаться.
3. Реестровым казакам быть тридцати тысячам человек.
4. Ничего не брать в войсковой скарб с маетностей генеральных старшин и особ знатных и заслуженных.
5. Запрещено гетману отнимать у подчиненных жалованные государственные грамоты.
6. Не иметь гетману сношений ни с какими посторонними монархами.
7. Содержать крепко вечный мир и союз, заключенный с королем польским, не подавая никаких причин к нарушению оного.
8. Против крымцев, турок и мятежных заднепровских казаков чинить военные промыслы, в которых будут участвовать и российские войска.
9. Как старшинам и войску гетмана, так и гетману старшин, без указа государей, кроме измены, не переменять.
10. При гетмане, для охранения его, быть в Батурине московскому стрелецкому полку.
11. Гетману и старшины обязаны стараться и соединении малороссийского народа с великороссийским посредством супружества и другими способами, для чего дозволено малороссийским жителям иметь вольный переход в города великороссийские.
12. Для удержания крымцев от набегов, гетман и старшины должны сделать шанец на сей стороне Днепра против Кодака, а у реки Самары и Орели и при устьях речек Берестовой и Орчика построить городки и населить их украинскими жителями.
И великие государи, и великая государыня, их царское пресветлое величество, про реестровое войско наказали говорити на раде, сколько быть войсковых казаков тысячам. А что в той их статье написано, чтобы войску плата с их царского пресветлого величества казны, и того в статьях Богдана Хмельницкого не положено; а надлежит, чтобы были налоги, где нужно собирать в казну царского пресветлого величества, и с того сбора давать на войско по реестру, кому что в статьях положено».
В Коломацкой раде участвовали две тысячи казаков. Всем старшинам, принимавшим участие в заговоре против Самойловича, на раде были повышены чины, для «охраны» Мазепы в Батурин был введен стрелецкий полк, сам гетман не мог производить кадровых изменений в руководстве войском без согласия Москвы. К Глуховским статьям на Коломаке было добавлено много приложений в пользу Москвы. «Сила солому ломит» – Коломацкие статьи впервые возражали против государственного характера гетманской власти, а вместе с этим и против государственности Украины.
В 1687 году изменить что-либо у Мазепы не было никаких шансов – гетманом на Коломаке просто стал бы другой. Но в арсенале Ивана Степановича было не только «атака с фронта».
Новый договор не был реализован. Украинский историк А. Оглобин писал:
«Коломацкое соглашение было очевидным успехом Москвы в её историческом наступлении на Украину, и только государственный гений и глубокий патриотизм нового гетмана Мазепы сделали так, что цепочка вредных для Украины статей Коломацкого договора осталась нереализованной».
Двадцать один год управлял Украиной гетман Иван Степанович Мазепа, постоянно находясь в ситуации, о которой так писал М. Грушевский:
«Считали невозможным бороться с силами Москвы, имея против себя население, враждебно настроенное против старшины по мотивам социальным и подозрительно относившееся к самым чистым побуждениям её, и такое же враждебное и подозрительное Запорожье. Легче было плыть на московском буксире и пользоваться милостями московских правителей для собственного благополучия.
Ограничивая политические свободы Украины, добиваясь всё новых и новых уступок от старшины в политических вопросах, московское правительство предупредительно шло навстречу её желаниям и просьбам, касавшимся поместий и имений, и в эту сторону направляли интересы старшины. Создать на Украине владельческий, помещичий класс, закрепостить её крестьянское население – это значило приблизить Украину к такому же помещичьему, рабовладельческому строю Московского государства. Вместе с тем это усиливало вражду между украинским народом и политическими руководителями украинской жизни и всё более углубляло разделявшую их пропасть.
Весной 1869 года стотысячное московское войско под командованием князя В. Голицына второй раз двинулось на Крым. У Коломака к Голицыну присоединились полки Мазепы. Войско вновь дошло до Перекопа и, постояв у перешейка, вернулось домой. Некоторые авторы того времени писали, что будто бы крымские татары подкупили Голицына, и тот увёл войско, пытаясь в Москве представить свой поход как победу над ханом.
В Москву приехал и Иван Мазепа со свитой из трёхсот человек. Именно тогда к власти в Московском царстве пришел семнадцатилетний Пётр I, сваливший свою сестру Софью и её фаворита. После состоявшегося в Кремле короткого разговора с Петром, Ивану Мазепе вернули из конфискованного имущества Голицына деньги, которые гетман заплатил ему за своё избрание, дали пожалованья на поместья для старшины. У Петра I и Ивана Мазепы сложились почти дружеские отношения. Современники писали, что «царь скорее не поверит ангелу, чем Мазепе». Возможно, особые доверительные отношения царя и гетмана и вызвали такую резкую реакцию Петра на события 1708 года.
Гетман Иван Мазепа вернулся домой с триумфом, с благосклонностью и доверием Петра I. Новый обладатель булавы опирался на старшину, увеличивая народное недовольство. Родовые казаки и посполитые временами восставали, раздраженные действиями гетмана. Во главе оппозиции стояли запорожские казаки и фастовский полковник Семен Палий.
Казачьи полки во главе с гетманом участвовали в 1690 году в походах на турецкие крепости Очаков и Кади-Кермен, в 1961 году – на Аккерман».
В 1961 году старший канцелярист Генеральной Войсковой организации Петр Иваненко-Петрик, родственник генерального писаря Василия Кочубея, ушел в Запорожскую Сечь, был выбран войсковым писарем и стал вести агитацию против гетмана, старшины и Москвы. Петрик говорил запорожцам:
«Я стою за посполитый народ, за бедных и простых. Богдан Хмельницкий освободил украинский народ из ляшской неволи, а я хочу освободить его из новой неволи – от москалей и своих панов. Я, пан кошевой, ставлю свою голову – прикажите меня на части рассечь, если вся Украина, начиная с самой Полтавы, не поклонится тебе!»
Слухи о походе пошли по Украине, посполитые говорили – «когда придет Петрик с Запорожским войском, пристанем к нему, побьём старшину, арендарей и сделаем по старому, чтобы все были казаками, панов не было». Однако запорожцы не поддержали Петрика и не пошли на Мазепу.
Петрик отправился в Крым с немногими единомышленниками и 26 мая 1692 года подписал с крымским ханом договор между Крымским ханством и «Удельным Княжеством Киевским, Черниговским и всего войска Запорожского, Городового и Народу Украинского». На основании этого договора между Петриком и Крымом заключался «вечный мир» для взаимных действий против Москвы и Польши.
Петрик писал в одном из своих универсалов в июне 1962 года:
«Хватит удивляться, что нашим врагом есть польский король. Когда-то мы ему подчинялись, а с Божьей помощью, при Богдане Хмельницком, освободились от его власти и столько навредили польскому государству, что оно до сих пор не может прийти в себя. Не удивительно, что враждует с нами крымский хан – с давних времен боролись мы с крымским государством и до сих пор боремся. Но зато удивительны действия московских царей – не саблями, же они нас завоевали, но прадеды наши ради веры христианской, поддались по вольной воле. Они перевели наших людей с правого берега Днепра на левый, они защитились нами от всех своих врагов так, что откуда бы враги не пришли, жечь будут сначала наши города и села, наших людей брать в полон, а Москва будет сидеть за нами, как за стеной. Но и этого мало Московщине, всех нас хочет превратить в невольников и холопов. Сначала забрали в неволю гетмана Многогрешного, потом Самойловича, которые обороняли нас, а теперь хотят ввергнуть нас в вечную неволю. Нынешнему гетману позволили раздавать имения старшине Запорожского войска, а старшина разделила наших братьев между собой, записала их за собой и своим и детьми в вечную панщину и только того не делает, что в плуг не запрягает. А Москва потакает старшине во всем, так как знает, что когда наши люди помужичатся, то она завладеет Днепром, Самарою и везде построит крепости, из-за которых нельзя будет и пошевелиться! Я бросил отца, мать, жену, семью и немало добра и теперь призываю вас к борьбе за целостность нашей отчизны и воли. Не для того мы начинали дело, чтоб разрушить собственную Родину, ведь плохи те птицы, что собственное гнездо рушат; плох тот хозяин, что собственное имение рушит. Мы идем на Украину с тем, чтобы освободить наших братьев и себя от разбоя Москвы и её холуев. Сами вы, разумные люди, подумайте: лучше ли страдать в неволе, быть батраком или хозяином своей земли? И пусть вам, панове, будет ведомо, что сам гетман, после рады со всеми полковниками, послал ко мне тайного человека сообщить, что, как только мы с ордой дойдем до Самары, – все они откажутся от Москвы и вместе с нами станут сражаться с душителями. Если вы не встанете за свои вольности, то знайте, что потеряете их навсегда, и будете вечными московскими невольниками, и никто уже потом не заступится за вас».
В июле 1692 года Петрик с татарской ордой выступили в поход на Украину. У Каменного Затона Петрик опять обратился к запорожцам с призывом о совместных действиях. Но кошевой Гусак вновь отказался идти против гетмана Мазепы. Около пятисот запорожских добровольцев во главе с Василием Бужским пошли с Петриком.
У Каменного Затона прошла Черная Рада, избравшая Петрика своим гетманом. Калга-военачальник крымского хана, вручил ему гетманские клейноды – булаву, бунчук, знамя. Мазепа выслал против Петрика четыре казацких полка и один компанейский, а сам с пятью сердюцкими полками встал под Гадичем и рассылал по Украине универсалы против Петрика – «гибельного сына», несущего на Украину новую Руину. Петрик дошел до Маяка, где его встретили полки Мазепы. Татары сразу ушли, грабя округу, а за ними и сам Петрик, которого население не поддержало – никто не хотел союза с ордой.
Выждав, когда в Крыму воцарился новый хан Селим – Гирей, Петрик поехал к нему, показав две настоящие или поддельные грамоты – от Мазепы и генерального писаря Кочубея. Крымский хан дал ему орду, Петрик снова выступил в поход на Украину, у Полтавы был встречен гетманским войском, покинут татарами, опять занявшимися грабежами, отступил и вернулся в Перекоп. Запорожцы не верили в успех Петрика, не хотели действовать и в союзе с «басурманами», хорошо их зная, и не поддерживали Петрика, который писал им:
«Не искушайтесь, братья, что московские цари присылают вам червонцы. Не прижимайтесь к Москве, как судак-рыба к неводу, еще не пойманная, но дергающая за нитки невода, и рыбак ловит её. Так и вы по доброй воле прислонились к Москве, а она делает с вами, то же самое, что перед этим сделала с теми, которых раньше прибрала к своим рукам».
Запорожцы ответили Петрику:
«Ты вдался в мятеж, забыл Бога. Пошел ты в Крым без нашего ведома, без нас и поход делай, а нас не морочь!»
В 1965 году Петрик снова с татарами пошел в поход на украинские земли и был убит одним из правобережных казаков.
В 1695–1696 годах в результате Азовских походов Петра I, в которых активно участвовали украинские казаки Ивана Мазепы, Азов был взят. В 1700 году было подписано российско-турецкое перемирие, по которому за Москвой остался Азов с северным побережьем Азовского моря. Шестидесятилетний Мазепа являлся советником Петра I и в турецких и польских делах. Войска Москвы и Польши постоянно проходили по украинским землям – в 1699 году гетман Мазепа писал царю, что за двенадцать лет своей власти он совершил одиннадцать походов, в которых Украина ничего не получила для себя; самого Мазепу называли «отчимом Украины».
В начале VIII века Батурин посетил французский дипломат Ж. Балюз, оставивший описание своей поездки:
«На границе Украины меня встретила почетная стража и с великим почетом сопроводила меня до города Батурина, где в замке находится резиденция владетеля Мазепы. Когда-то он, хоть и казак, но не знатного шляхетского рода, был придворным при дворе короля Казимира. Мой и его отцы были хорошо знакомы, я даже в молодости видел пана Мазепу, красивого и стройного при Польском дворе. Он очень любит украшать свой разговор латинскими цитатами. Разговор его вообще хорош и изыскан, правда, при разговоре, он любит больше молчать и слушать других.
Вид у него суровый, глаза сверкающие, руки тонкие и белые, как у женщины, хотя тело его крепче, чем тело немецкого рейтара, и всадник из него знаменитый.
Он имеет большой опыт в политике и, в противовес московитам, следит и знает, что делается в чужеземных странах. Он показывает мне свою коллекцию оружия, одну из наилучших, что я видел в жизни, а также прекрасную библиотеку, в которой много книг на латыни».
В 1699 году по Карловецкому миру Польша «вернула» Подолию. Стоявший во главе местного казачества полковник Семен Палий, много лет до этого проведший в Запорожской Сечи, являлся авторитетным вождем на Правобережье – в его полковом городе Фастове собирались все казаки и селяне, готовые бороться за свободу своей родины. Ещё в 1689 году Палия арестовали поляки, но он почти сразу отбился и вернулся в Фастов. Его подержали богуславский полковник Самойлов Самусь, корсунский полковник Захар Искра, брацлавский полковник Андрей Абазин. Запорожцы писали: «Как станет Палий гетманом, то сможет управиться со всей начальной старшиной, и будет при нем, как при Хмельницком».
Как кандидат в гетманы, Палий для Мазепы был более чем реальной угрозой. Он опирался на рядовых казаков, на крестьян, которых переводил в казаки, на мещан, был тесно связан с православным духовенством и финансово поддерживал его. Коронный гетман Польской Короны Потоцкий предупреждал шляхту, что «Палий пытается идти следами Хмельницкого и зажигает факел холопской войны».
Семен Палий зажег факел – на Правобережье началось антипольское восстание. Незадолго перед этим польский сейм вынес решение об уничтожении казачества – польская элита, почему-то любила по несколько раз «наступать на одни и те же грабли». Правобережным полковникам приказали распустить казаков. Когда чиновники польского польного гетмана Яблоновского явились в Фастов с приказом, Семен Палий отказался его выполнять: «Я поселился в вольной Украине, и Речи Посполитой нет никакого дела до этого края. Только я, настоящий казак и вождь казацкого народа, имею право командовать тут».
В сентябре 1700 года казаки Палия разгромили пятитысячную польскую армию, попытавшуюся осадить Фастов. Палий создавал армию казаков Правобережья, советовался с запорожцами, посылал гонцов на Левобережье. По всему правому берегу Днепра начались крестьянские восстания. Палия полностью поддержал и назначенный – выбранный поляками гетман С. Самусь.
Во главе Правобережного восстания встал Семен Палий. Казаки Палия и Самуся двинулись на Белую Церковь, польскую опору на правом берегу Днепра. Разбив польский арьергард под Бердичевом, казаки за неделю взяли Белую церковь, потом Немиров. Уже началась Северная русско-шведская война – на территорию Речи Посполитой вошел с армией шведский король Карл XII, преследуя саксонского курфюрста и выборного польского короля Августа, союзника Петра I, который дважды вызывал к себе полки Ивана Мазепы.
Оказать помощь Палию на Правобережье стало невозможным по дипломатическим причинам, хотя к Палию с левого берега Днепра шли и шли казаки-добровольцы. К 1702 году шведы взяли Варшаву и Краков и выдвинули своего кандидата на польский престол – познанского воеводу Станислава Лещинского. Польша, как обычно разделилась на два лагеря. Поляки под напором шведов отступали на Правобережье – положение Палия стало почти критическим, однако он упорно держался в Белой Церкви.
Весной 1704 года пятьдесят тысяч казаков Мазепы перешли на правый берег Днепра. Задача, поставленная гетману Петром I, была дополнена самим Мазепой, решившим присоединить Правобережье к Гетманщине. Мазепа быстро занял Киевщину и Волынь и устроил штаб-квартиру в Бердичеве. Ему необходимо было договориться и объединиться с народным героем Палием, но Мазепа этого не сделал, совершив стратегическую ошибку, – именно они меняют судьбы правителей и государств.
Гетман-аристократ и полковник-демократ не объединились – люди Мазепы арестовали Палия, который был отправлен в Батурин, оттуда в Москву, и затем выслан в Сибирь. Иван Мазепа, не веривший в опору на простых казаков, на народ, за четыре года до Полтавской битвы сделал очень много для того, чтобы её проиграть. Гетман стремительно терял доверие казачества, а Семен Палий стал героем поэм и романов, народных писем и баллад:
«Пише, пише та гетьман Мазепа
Та до Палія листи:
«Ой, прибудь, прибудь, Палію Семене,
Та на банкет до мене …»
Ой, вже Семен, ой, вже Палієнко
На подвір`я виїжджає,
А там його вельможний Мазепа
Вином-медом напуває…
Ой, як крикнув вельможний Мазепа,
Гей, на свої сердюки:
«Ой візьміть, візьміть Палія Семена
Та закуйте йому руки».
Гетман Иван Мазепа стал вторым кавалером ордена Андрея Первозванного, введенного Петром I, получил титул князя Священной римской империи, стал владельцем обширных имений. В условиях Северной войны и полной реорганизации российской армии Петр I требовал от казаков биться за интересы России со шведами в Ливонии, Беларуси, Центральной Польше – потери казацких полков в боях с лучшей европейской армией доходили до 70 % личного состава. К сожалению, Петр I ставил во главе казаков немецких и русских командиров, часто использовавших казаков как пушечное мясо. В прочем, так относились ко всем солдатам.
К 1706 году Россия осталась без союзников, разбитых Карлом XII. Мазепа получил приказ строить укрепления на Днепре. Сами московские войска строили новую крепость в Киеве, украинское население нищало, отдавая на нужды Северной войны продовольствие, фураж, коней, скот. До гетмана дошел слух, возможно специально запущенный, о том, что Петр собирается отменить казачество и отдать Украину князю А. Меншикову. Казацкие полковники Горленко и Апостол писали Мазепе:
«Все мы за душу Хмельницкого Бога молим, за то, чтобы он вызволил Украину из-под польского ярма, а твою душу и кости дети наши проклянут, если ты оставишь казаков в такой неволе».
Эмоции всегда мешают принимать решения в управлении государством. Современные украинские историки В. Скляренко, В. Сядро и П. Харченко писали:
«Иван Степанович понимал, какие перспективы ждут его самого и Украину в целом. Процесс создания единого, жестко централизованного государства сопровождался ликвидацией остатков обособленности, автономии его окраинных частей. Украина не являлась исключением. Рано или поздно контроль над ней должен был перейти в руки чиновников центрального правительства. Старшина от этих изменений ничего не теряла, превращаясь в составную часть российского дворянства. Но о государственном суверенитете «неньки» пришлось бы забыть на веки вечные. На третьем десятке лет своего гетманства Мазепа убедился, что ни верная служба царю, ни выполнение договорных обязательств не обеспечивает Украине свободного существования. Крепнувшая империя всё больше и больше вмешивается в украинскую государственность политически, считая Украину лишь источником для обогащения империи, перекачивания её природных богатств, рабочей силы, умов и талантов».
Что же касается гетмана, то ему светило превратиться из властелина в обычного командующего войском. Так что Мазепе пришлось задуматься о смене покровителя. Причем ни Польша, ни Турция для этого не подходили. Кровавый опыт «руины» как нельзя лучше его демонстрировал. Гетману требовалась сила, способная защитить его от гнева Петра I, помочь казацкой старшине превратиться в «отечественных» не зависящих от воли московского царя помещиков нового государства, главой которого Мазепа собирался стать сам».
Украина очутилась между двух огней. При победе Петра I и Августа II ее делили бы между Польшей и Россией, при победе Карла XII и Лещинского – Украина была бы под Польшей и Швецией. Весной 1707 года в Жолкве на тайное собрание в доме генерального обозного Ломиковского собралась старшина для поиска выхода из политического тупика. Возникли две концепции: первая – создание великого княжества Русского в федерации с Речью Посполитой, вторая – союз с Крымским ханством и Турцией для борьбы за независимость Украины. Сам гетман Мазепа решил создать независимое княжество. Когда гетман Мазепа начал переговоры с Карлом XII и с его ставленником С. Лещинским, точно не известно. Бывший при Мазепе генеральным писарем Филипп Орлик вспоминал:
«Связи эти начались ещё в 1705 году, когда Мазепа был с войском в Польше. В 1707 году мысль Мазепы про разрыв с Москвой уже выкристаллизовалась. Семидесятилетний старец, проживший двадцать лет на гетманстве, среди богатства и роскоши, которых не знал никто из его предшественников, в уважении и доверии царя, который награждал его титулами и орденами поклялся передо мной:
«Призываю всемогущего Бога в свидетели и клянусь, что не для почестей, не для богатства или каких-то иных целей, а для всех вас, которые находитесь под моей властью, для жен и детей ваших, для добра Матери нашей, несчастной Украины, для добра всего украинского народа, для умножения его прав и возвращения вольностей, хочу я при Божьей помощи так сделать, чтобы вы с женами вашими и край наш родной не погибли ни под москалями, ни под шведами. Если же это я делаю ради каких-нибудь личных целей, то пусть покарает моё тело и душу Бог и Святая Троица».
О выборе гетмана Ивана Мазепы писал О. Субтельный:
«Неудовлетворение, что в итоге толкнуло Мазепу искать другого покровителя, было связано с вопросом защиты Украины. Когда польский союзник Карла XII, Станислав Лещинский, стал угрожать нападением на Украину, Мазепа обратился за помощью к Петру I. Царь, ожидая наступления шведской армии, ответил: «Я не могу и десяти человек дать, защищайся, как знаешь». Это было для гетмана последней каплей. Петр I нарушил обязательства оборонять Украину от ненавистных поляков, что являлось основой договора 1654 года, и украинский гетман перестал считать себя обязанным соблюдать верность царю».
Очевидно, в 1707 году был подписан украино-шведский договор, о котором в своих воспоминаниях писал Ф. Орлик:
«Украина должна быть независимым государством, украинским княжеством, Мазепа – пожизненным князем или гетманом. После его смерти должен быть выбран новый правитель. Король шведский должен защищать Украину от врагов».
Тогда же Мазепа заключил договор с Лещинским, по которому тот признавал Мазепу князем Черниговским, вассалом Польши. Гетман вел переговоры с Крымским ханством, Турцией, Молдовой, Валахией. Переговоры велись втайне от всех, даже от старшины и от окружения, но полностью скрыть их Мазепе не удалось.
Доносы на Мазепу в Москву шли часто. Летом 1708 года генеральный судья Кочубей и полтавский полковник Искра написали Петру I о тайных переговорах гетмана. В вину Мазепе ставилась, в частности, даже песня, сочиняемая самим гетманом:
«Самопали набивайте,
Гострих сабель добувайте,
А за віру хоч умріте
І вольностей бороните!
Нехай вічна буде слава,
Ми чрез шаблю маєм права».
Обвинение Мазепы изложено Кочубеем и Искрой в 26 пунктах и сохранилось в записи московских дьяков. Гетману ставилось в вину:
«1. В 1706 году гетман Мазепа говорил ему, Кочубею, наедине, в Минске, что княгиня Дольская, мать Вишневецких, с согласия близкого родственника её, короля Станислава, обещала доставить ему княжество Черниговское, а войску малороссийскому всякие вольности и выгоды.
2. Мазепа поманил польского гетмана Огинского за преданность его краю…
6. Сказывал Кочубею, что король шведский из Саксонии пойдет прямо через Польшу в Москву, где намерен низложить царя и на его место возвести другого.
Под Киев же подступит король Лещинский, с польским войском, и генерал Реншельд со шведским. Когда же, прибавил Мазепа, ведал сие, я просил у царя вспомогательное войско, он ответствовал мне: довольно у вас войск казацких и московских, находящихся в Киеве; и так заключил гетман, прийдется нам соединиться с армией короля Станислава.
9. Мая 29-го Мазепа, пригласив дочь Кочубея окрестить с нею одну жидовку, сказал ей за обедом: «ой, Москва сильно прибирает в свои когти всю малороссийскую Украину!».
15. Слышали от гетмана сии слова, что если осмелится, кто бы то ни был, из подвластных ему, противится его предприятию, тот будет замучен до смерти…
17. 10 июня 1706 года Мазепа, выпив у Кочубея лишнюю рюмку, сказал со вздохом, когда пили за его здоровье: «что мне за утеха, коли я живу никогда не маючи совершенной надел своей целости и всегда ожидая, як вол обуха»! Потом стал хвалить жене Кочубея гетманов Выговского и Брюховецкого, предпринявших выбиться из воли московской, в чем и усилили бы они, если бы, по несчастью, злые люди не перешкодоли.
18. Мазепа также говорил некоторым полковникам в Киеве: «треба нам, согласясь с королем Станиславом, зараз приниматься за сабли»…
21. Не только запрещал малороссиянам в супружеские связи вступать и дружиться с великороссиянами, но даже угощать их хлебом и солью.
22. Нимало не радеет об укреплении малороссийских городов, чтобы не могли обороняться от неприятеля.
23. Внушает запорожцам, что государь хочет всех их истребить, стараясь посредством сего вооружить сих казаков против его Величества…»
Петр I, которому Мазепа сильно помог в подавлении восстания Кондратия Булавина, доносу не поверил и выдал Кочубея и Искру Мазепе, который пытал и казнил их. О «шведских» планах Мазепы знали Орлик, Ломиковский, Горленко, Апостол, Зеленский. Однако так, как Кочубей и Искра, думали и делали многие полковники и старшины.
Весной 1708 года шведская армия Карла XII в количестве 70 тысяч солдат двинулась из Великого княжества Литовского на Москву. Армия была разделена на несколько частей – с Карлом XII шли 35 тысяч солдат.
Армия Петра I защищала Новгород и Псков. Король Швеции решил идти через Смоленск или Брянск. Однако 28 сентября 1708 года шведский корпус генерала Левенгаупта в 16 тысяч солдат, вёзший припасы и громадный обоз Карлу, был разбит русскими войсками у белорусской деревни Лесной. Карл XII был отрезан от своих баз снабжения, население уничтожало всё, что могло пригодиться шведам. Карл XII попытался пойти на Москву по левобережной Украине, но войска Петра и казаки отбили нападение.
Сконцентрировавшись в районе Сумы-Белополье, объединенные войска Петра и украинских казаков выдавили шведскую армию из Ромен. В Сумах прошел военный совет во главе с Петром I, на котором был выработан российский план военных действий. Армия Карла XII двинулась к Батурину – в гетманской столице были собраны громадные запасы продовольствия и военного снаряжения. Н. Полонская-Василенко писала:
«Вступление шведских войск на территорию Украины было страшным ударом для Мазепы, и он принужден был принять непосредственное участие в событиях. В тот период у десяти украинских полков только три было в Украине – Миргородский, Лубенский и Прилуцкий. Полтавский был ещё на Дону, Киевский и Гадячский – на Правобережной Украине для помощи польским союзникам Москвы, а четыре полка – Стародубский, Черниговский, Нежинский, Переяславский – в Беларуси, в распоряжении московских командиров. Оставалось ещё три компанейских и четыре сердюцских полка».
Этот, в общем-то, ожидаемый, поворот шведской армии на Украину, смешал все планы Мазепы. Петр I вызвал гетмана с оставшимися полками к себе. Мазепа, сославшись на болезнь, тянул со своим отъездом, сколько мог. Про то, что шведы идут к Батурину как союзники гетмана, знали только несколько старшин. Казаки и селяне не принимали шведов и воевали против них, как против захватчиков – шведские солдаты своим поведением этого вполне заслуживали.
24 октября 1708 года Мазепа с частью генеральной старшины, несколькими полковниками и пятью тысячами казаков вышел из Батурина, в котором оставался десятитысячный гарнизон во главе с полковником Чечелем. Через четыре дня Мазепа прибыл к Карлу XII, который, очевидно, разочарованный количеством мазепинцев, даже по началу не принял его и не пошел к Батурину, главной базе и столице Гетманщины. Из пяти тысяч казаков не все пошли в шведский лагерь, услышав обращение гетмана:
«Моё мнение такое: когда король Шведский, всегда непобедимый, которого вся Европа уважает и боится, победит царя Российского и разрушит царство его, то мы по воле победителя, неминуемо будем причислены к Польше, и уже тут нет и не будет места договорам о наших правах и привилегиях.
А если допустить царя Российского выйти победителем, то уже лиха година придет к нам от самого того царя.
Так что, остаётся нам, братья, из видных зол, которые нас окружают, выбрать меньшее, чтобы потомки наши, брошенные в рабство, проклятиями своими нас не вспоминали.
Виделся я с обоими воюющими королями, Шведским и Польским, и всё мастерство своё использовал перед ними, чтобы убедить первого о протекции и милости для Отчизны нашей от военных напастей и разрушений в будущей войне».
Достоверных сведений о соглашении Карла XII и Ивана Мазепы не сохранилось – многие документы были уничтожены в течение нескольких дней после Полтавской битвы. Некоторые источники говорят о том, что хотел гетман Иван Мазепа:
«Украина, по обе стороны Днепра с войском Запорожским и народом малороссийским должна быть навеки свободна от всякого чужого владения. Швеция и другие союзные государства ни с целью освобождения, ни с целью опеки, ни с какими другими видами не должны претендовать на власть над Украиной и войском Запорожским или на какое-нибудь верховенство, не могут захватывать или занимать своими гарнизонами украинских крепостей, какие были бы оружием или договором добыты у Москвы. Должны свято сохранять целостность границ, неприкосновенность свобод, законов, прав и привилегий, чтоб Украина на вечные времена пользовалась свободно своими правами и вольностями без всякого ущерба».
Об Иване Мазепе в 1708 году писал Феофан Прокопович:
«Мазепа сколько был предан в глубине души своей полякам, сколько ненавидел россиян; но никто не мог заметить сего, ибо он всегда оказывал им великое почтение, любовь и доброжелательство. Проницательный ум его наблюдал за поступками людей, взвешивал все их слова и даже старался угадывать сокровенные намерения. Он был до такой степени скрытен и осторожен, что часто казался не понимавшим говоренные при нём двусмысленные речи. Когда же намеревался выведать какую тайну, выдавал себя за человека откровенного и в подобных случаях прибегал обыкновенно к просьбам вина, притворялся пьяным; нападал на хитрых людей, восхвалял чистосердечных и неприметным образом доводил разгоряченных напитками собеседников до желаемой цели.
Намереваясь вновь присоединить к Польше Малую Россию и зная, сколько жители сего края не любили поляков и вводимую ими унию, оказывал он мнимое усердие к православию: созидал каменные церкви, снабжал разные монастыри и храмы богатыми сосудами и утварью. Обманывая набожных малороссиян, отдалял всякое подозрение насчет неверности и со стороны двора притворялся тяжко больным и дряхлым. Доктора не покидали его ни на одну минуту; часто не мог он ни ходить, ни даже стоять от чрезвычайной слабости, лежал на одре, покрытый пластырями, мазями и повязками, и, подобно полумертвому человеку, испускал столь тихие стенания, что едва можно было слышать его голос».
Петр I узнал о переходе Мазепы на сторону шведов в Новгород-Северске. Вместе с гетманом Мазепой к шведам перешли генеральный обозный Ломиковский, генеральный судья Чуйкевич, генеральный писарь Орлик, генеральные есаулы Гамалея и Максимович, генеральный хорунжий Сулима, генеральный бунчужный Мирович, полковники: миргородский – Апостол, прилуцкий – Горленко, лубенский – Зеленский, корсунский – Кандыба, киевский – Мокиевский, компанейские – Андрияш, Галаган, Кожуховский, полковник сердюков Покотыло, бунчуковые товарищи, гетманские дворяне, канцеляристы. С гетманом были части Миргородского, Прилуцкого, Лубенского полков, три полка компанейских, один сердюцкий – всего около 4 тысяч человек. Это было очень мало – от всей Украины.
От Запорожской Сечи с боями в лагерь гетмана несколько тысяч запорожцев привел кошевой Кость Гордиенко, выступивший на военном совете с обращением к Ивану Мазепе:
«Мы, войско Запорожское и я, благодарим вас за то, что вы как начальник Украины приняли близко к сердцу, как честный человек, положение, в котором вынуждено оказалась наша Отчизна, и за то, что вы начали освобождать ее от панування москалей. Поскольку мы уверенны, что именно из-за этой великой цели, вы попросили защиту у короля Швеции, то мы решили верно помогать вам, рискуя нашей жизнью и покоряясь вам во всем, так что вы имеете право приказывать нам для достижения желанной цели. Мы желаем вам взять на себя этот груз, чтобы облегчить вам его, мы сделаем все возможное».
27 октября 1708 года Петр I издал манифест к украинскому народу «об исчезновении Мазепы» и приказал старшине явиться в Глухов на Раду для выборов нового гетмана. В новом манифесте от 28 октября извещалось «об измене Мазепы», о его желании передать Украину полякам». Началась «война манифестов». Мазепа и Карл XII призывали украинцев к себе, говоря, что шведское армия только хочет защитить Украину «от московского ига».
Командующий кавалерией российской армии А. Меньшиков получил приказ взять Батурин, в котором хранились громадные запасы продовольствия и вооружения. Гарнизон крепости имел столько же воинов, сколько и корпус Меншикова, и отказался сдаваться. В городе не все знали о переходе Мазепы к Карлу XII. Меншикову показали тайный проход в крепость, и после кровопролитного боя Батурин был взят и сожжен – со всеми своими военными запасами. Население в несколько тысяч человек, почти без исключений, было вырезано. О. Субтельный писал:
«Через несколько дней после перехода Мазепы к шведам на гетманскую столицу Батурин напал командующий российскими войсками на Украине князь Меншиков и вырезал всех жителей: 6 тысяч мужчин, женщин и детей. Известие о бойне в Батурине и террор, который начали на Украине российские войска, арестовывая и казня при наименьшем подозрении в симпатиях к Мазепе, сменило планы многих потенциальных союзников гетмана».
Ужасный пример Батурина, жестокость российских войск сеяли страх среди украинцев, одновременно протестанты-шведы вызывали у них настороженность. Поэтому большая часть украинского населения не захотело поддержать Мазепу. Она хотела подождать и увидеть, как будут развиваться события.
В новой штаб-квартире Петра I в Лебедине, на Слободской Украине, начала работу следственная комиссия, искавшая союзников Мазепы. Современный автор писал:
«Их находили в домах и отдавали на страшные муки, колесовали, четвертовали, сажали на кол, и уже совсем игрушкой считалась казнь через повешение и отсечение головы».
Как обычно, пытками доводили схваченных до того, что люди, не причастные к делу, признавали себя виновными, после чего их казнили. Ужасающая отчетность увеличивалась с помощью и «проскрипционных списков», составляющих в общем количестве чуть и не половину невинно убиваемых – только в одном Лебедине было уничтожено около тысячи человек. Движимое и недвижимое имущество казненных, соответственно, до казны не доходило, оседая в карманах добровольных садистов, по совместительству и членов следственных комиссий – ещё со времен Ивана IV царская власть не любила наказывать своих слуг – исполнителей, несмотря на их отрицательный профессионализм и неимоверную жадность. Н. Полонская-Василенко писала:
«Трагедия Батурина была только началом длинного ряда трагедий, перенесенных Украиной. Террор охватил всю страну. Начались следствия и тяжелые кары на всех, кто был причастен к делу Мазепы. Ужас распространялся по городам и селам, население которых спешило засвидетельствовать перед московской властью свою лояльность: Прилуки, Лубны, Лохвица, сотни Лубенского, Миргородского, Прилуцкого полков. Петр охотно принимал многочисленные доносы. Сторонников Мазепы ждали казни, ссылки, конфискация имущества, которые распространялись и на родственников. А тех, кто писал доносы, награждали чинами, имениями, конфискованными у жертв. Глубокая деморализация охватила Украину, где каждый боялся за свою жизнь, за жизнь родных».
В ноябре 1708 года в Глухове по указанию Петра I, новым украинским гетманом был избран стародубский полковник Иван Скоропадский, правивший Гетманщиной до 1722 года. Чуть позже из сибирской ссылки возвратили Семена Палия. Во время избрания нового гетмана попыталась дискредитировать и Мазепу – с его куклы – «персоны», повешенной в Глухове, палач сорвал ордена, духовенство огласило проклятие Мазепе, в Москве его объявили изменником и провозгласили анафему. Все это произвело большое впечатление на население. Меньшую часть Украины заняли шведы, большую – Россия с новым гетманом Скоропадским. Шведская армия осталась зимовать на Украине, население повело против неё партизанскую войну, на которую шведы отвечали жестокими репрессиями, ухудшавшими их положение – украинские партизаны сократили полки Карла XII на четверть.
Иван Мазепа вел переговоры о создании антимосковской коалиции с поляками, турками, крымскими татарами, Молдавией, Валахией, Трансильванией, донскими казаками, калмыками, казанскими татарами, башкирами – все выжидали, понимая, что «дело» решат Швеция и Россия. Сам Карл XII застрял под Полтавой, пытаясь занять стратегический пункт на перекрестке дорог, но отчаянно защищавшийся город взять не смог, оставив на валах Полтавы несколько тысяч своих солдат.
Московские полки, несколько потрепанные запорожцами под Нехворощей пошли на Сечь и уничтожили её. Н. Полонская-Василенко писала:
«Во времена Мазепы Запорожье под началом кошевого Гордиенко стало в оппозицию к гетману, так как запорожцы противились политике Мазепы в социальных вопросах и в отношениях с Москвой. После перехода Мазепы к шведам Гордиенко, не смотря на личные разногласия с гетманом Мазепой, перешел к Карлу XII, приведя с собой восемь тысяч казаков. Это имело огромное значение, подняв восстание Мазепы в глазах народа и обеспечив гетмана значительной военной силой.
Вследствие присоединения запорожцев к Мазепе восстали почти весь Полтавский полк, всегда тесно связанный с Запорожьем, часть Слобожанщины, Правобережной Украины. Кость Гордиенко рассылал письма всюду, где мог найти поддержку, и призывал украинцев присоединиться к шведам.
Петр решил уничтожить Запорожье. Три полка под командой Яковлева 18 апреля 1709 года взяли Переволочну, разрушили замок и порубили около тысячи запорожцев, много их потонуло в реке. 11 мая была взята и разрушена Сечь.
Гордиенко с казаками все время был с Мазепой, участвовал в Полтавской битве, отступал в Бендеры, и остался с гетманом Орликом. Запорожцы участвовали в 1711 году в неудачном походе на Правобережную Украину. А после того пошли «под татарский протекторат» и основали Сечь в Алешках».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.