Подводные лодки Его Величества Гельголандская бухта

Подводные лодки Его Величества

Гельголандская бухта

Война, начавшаяся в 1914 году, была во многих отношениях новой. Новые корабли, новая тактика, новое оружие, а самое главное – новый противник создали такую ситуацию, в которой не имелось быстрого решения. Даже традиционную стратегию больше нельзя было использовать. В войнах прошлого, обычно против Франции или Испании, для Англии было важным сохранить открытым Ла-Манш. При этом Западная Эскадра действовала из Плимута или Фалмута. Все это являлось краеугольным камнем британской стратегии. Опираясь на него, Королевский Флот одержал много славных побед.

Но теперь противник находился на восточном берегу Северного моря, которое имело 2 выхода в океан. Наглухо закрыть одну из дверей не представляло никакой сложности, так как в этом помогала даже география. Ширина восточного входа в Ла-Манш не превышала 20 миль. Для современного флота это практически ничто. Но существовал еще северный выход вокруг Шотландии. На этом пути примерно 350 лет назад нашла свою гибель Непобедимая Армада, но сегодня он не представлял никакой опасности для плавания.

Паровые машины и стальные корпуса сделали его безопасным. И теперь берега Ла-Манша уже не имели первостепенного значения, как в войнах прошлого. В 1914 году более важным стало восточное побережье Англии и особенно его северная оконечность.

Стратеги много размышляли над решением этой проблемы. Еще в 1903 году, когда Германия только начала прекращаться в первоклассную морскую державу, было решено начать укреплять Розайт для использования его в качестве главной базы флота. Также было решено начать оборудование Скапа Флоу и Кромарти Ферта в качестве вспомогательных баз. Но к 1912 году британский флот так увеличился, что Розайт просто не мог вместить все корабли. В том же году было решено начать строить укрепления в Скапа Флоу и Кромарти, чтобы они также могли служить базой для главных сил флота.

Пока происходило все это, над Европой сгущались грозовые тучи. В июле 1914 года главные силы британского флота были переведены в новые базы на восточном побережье.

Вместе с ними отправились и подводные лодки. 29 июля первые лодки прибыли в Гарвич.

К утру 4 августа все лодки находились в новых базах. 8-я флотилия, известная как Заморская, состояла из 8 лодок типа "D" и 9 лодок типа "Е" и базировалась в Гарвиче. 5 остальных флотилий, в которые входили более старые 37 лодок типа "С" и 10 лодок типа "В", базировались в Дувре, Хамбере, Тайне и Форте вместе с патрульными флотилиями эсминцев и легких крейсеров.

Общее командование подводными лодками в начале войны было возложено на коммодора Роджера Кийза. Его штаб находился в Гарвиче. Кийз не стал терять время на опробование нового оружия, отданного в его распоряжение. Срок ультиматума Германии истекал в полночь 4 августа, а через 3 часа подводные лодки Е-6 капитан-лейтенанта К.П. Тэлбота и Е-8 капитан-лейтенанта Ф.Н. Гудхарта были направлены в Гельголандскую бухту. Они должны были провести разведку, но при этом не атаковать вражеские корабли. Такой приказ исполнить нелегко, обе лодки видели достаточно целей, о которых подводники могут лишь мечтать. Однако им предстояло сыграть более важную роль. В данный момент от них требовалась только информация о характере патрулей и маршрутах вражеских кораблей. Это показывает, что адмирал Джеллико так и не понял ни специфики подводной лодки как оружия, ни ее возможностей. Он показал это и позднее, когда в качестве Первого Морского Лорда пытался найти средства борьбы с германскими подводными лодками. Самое странное, что такое ограничение сохранялось до самого конца войны, оно лишь немного трансформировалось. Лодкам было запрещено атаковать любые корабли, выходящие из портов. Джеллико боялся испугать германских адмиралов, которые, потеряв один корабль, отменят операцию и вернутся в базу. Он намеревался перехватить и уничтожить германский флот в открытом море. Ни явное нежелание немцев вообще покидать порты, ни постоянные провалы попыток перехватить вышедшие эскадры не изменили мнения Джеллико. До самого конца войны британские подводники могли атаковать лишь возвращающиеся германские корабли. Это объясняет более чем скромные успехи британских лодок в Гельголандской бухте. Там, где подводники не были скованы глупыми ограничениями – в Мраморном море, на Балтике, – они показали себя с наилучшей стороны.

Наблюдения в Гельголандской бухте были прерваны 8 августа, когда от Заморской флотилии потребовали выполнить иную задачу. Она должна была прикрывать перевозку Британского экспедиционного корпуса во Францию. В море вышла вся флотилия вместе с приданными эсминцами "Лурчер" и "Файрдрейк". Лодки круглосуточно патрулировали на линии немного восточнее Дуврского пролива. Перевозка войск заняла 7 дней, и лодки получили шанс проверить себя в ходе продолжительного патрулирования в условиях военного времени. Они не испытали никаких трудностей. Выяснилось, что лодка может находиться в море гораздо дольше, чем предполагалось ранее. Это был самый ценный урок. 14 августа патрулирование в Гельголандской бухте возобновилось. Донесения подводных лодок позволили английскому командованию составить ясное представление о составе и методах действий германских патрулей. Это была нелегкая работа, так как Гельголандская бухта мелководна, и противник все время был настороже. Несколько раз немцы обнаруживали лодки и начинали охоту за ними. Однако навыки, выработанные на учениях мирного времени, очень пригодились подводникам. В первый период войны британский флот не потерял ни одной подводной лодки.

После того как подводные лодки представили полную диспозицию германских патрулей, командование приступило к выработке плана операции. На 28 августа был назначен рейд крупных сил британского флота во вражеские воды. Хотя главную роль в операции предстояло сыграть надводным кораблям, в ней были задействованы и 8 лодок Заморской флотилии. Это были D-2, D-8, Е-4, Е-5, Е-6, Е-7, Е-8 и Е-9. 3 лодки – Е-4, Е-5 и Е-9 должны были образовать внутреннюю дозорную линию в меридиональном направлении около Гельголанда. Е-6, Е-7 и Е-Н были развернуты на внешней дозорной линии в 40 милях на северо-запад от острова. D-2 и D-8 должны были находиться в устье Эмса, чтобы перехватить возвращающиеся в базу германские корабли. Успех операции зависел от действий лодок внешней дозорной линии.

Большая группа британских эсминцев должна была прочесать бухту. Ее поддерживали легкие крейсера и эскадра линейных крейсеров. Первыми в бухту должны были войти 8 подводных лодок. Лодки внешней дозорной линии должны были следовать в надводном положении, чтобы отвлечь на себя патрули противника и увести их как можно дальше на запад. Это им удалось. Несколько германских эсминцев ринулись в погоню.

Именно так начался бой у Гельголанда, первое морское сражение новой войны. Немцы потеряли 3 легких крейсера и 1 эсминец. Им еще повезло, так как прекрасная утренняя видимость во второй половине дня сменилась туманом, который укрыл германские корабли. В частности, подводные лодки не сумели атаковать противника. Несколько германских кораблей были повреждены и снизили скорость. В условиях нормальной видимости они стали бы легкой добычей для подводных лодок.

Из всех лодок лишь Е-4 сумела принять какое-то участие в бою. Ее командир капитанлейтенант Э.У. Лэйр в перископ видел первую стычку этого дня. Британские эсминцы потопили германский эсминец V-187, а потом спустили шлюпки, чтобы подобрать команду. Пока они занимались этим, из тумана появился германский легкий крейсер "Штеттин" и открыл огонь по британским кораблям. Они были вынуждены отойти, не забрав шлюпки. Потом крейсер открыл огонь по шлюпкам. Е-4 попыталась атаковать его.

Однако "Штеттин" заметил большой воздушный пузырь, выскочивший на поверхность в момент пуска торпед, и повернул на Е-4. Он уклонился от торпед и попытался таранить лодку. Лодка ушла в глубину, и "Штеттин" проскочил над ней. Потом германский крейсер повернул и ушел. Капитан-лейтенант Лэйр снова вернулся к месту гибели германского эсминца, продул цистерны и всплыл. Он забрал на борт лейтенанта и 9 матросов с эсминца "Дифендер". В остальных шлюпках оказались 2 офицера и 26 матросов с V-187, из которых 18 были тяжело ранены. Лэйр забрал 1 офицера и 2 матросов в качестве военнопленных. В своем рапорте он написал "как образец".

Остальным немцам он оставил британские шлюпки, чтобы они могли добраться до Гельголанда. Прежде чем покинуть место боя, Лэйр убедился, что немцы имеют достаточно воды и продовольствия и у них есть компас. Он указал им курс на остров и направился на звуки выстрелов, которые раздавались на юго-востоке.

Этот маленький эпизод показывает отвагу и благородство британских подводников.

Всплыть днем во вражеских водах – значило играть с огнем. Кроме того, в течение 40 минут Лэйр оказывал помощь своим врагам.

В этом бою имелся еще один эпизод, в котором участвовали подводные лодки. Коммодор Гуденаф, командир эскадры легких крейсеров, не знал, где находится внешняя дозорная завеса. В 9.00 его крейсера оказались именно в этом районе. "Саутгемптон", на котором развевался брейд-вымпел коммодора, заметил Е-6 капитан-лейтенанта Тэлбота и полным ходом пошел на нее, чтобы таранить. Аварийное погружение спасло Е-6. К счастью, Тэлбот успел разглядеть, кто именно пытался его атаковать, и не выпустил торпеды.

В результате этой операции англичане получили один важный урок, который, к величайшему сожалению, был забыт, когда сменилось командование подводными силами.

Стало ясно, что в условиях современного боя с его стремительно меняющейся обстановкой подводные лодки не должны действовать совместно с надводными кораблями. Их подводная скорость слишком мала, а само присутствие в районе боя является источником опасности. Крайне трудно определить национальную принадлежность подводной лодки, когда видишь ее на поверхности. Если виден только перископ, это вообще невозможно. Надводный корабль вполне может атаковать собственную лодку, если считает, что его безопасность зависит от этого.

Бой в Гельголандской бухте также заставил пересмотреть значение подводной лодки. Уже в первые 4 недели войны она хорошо показала свои возможности в одном аспекте. Только подводная лодка могла находиться во вражеских водах и добывать информацию, с помощью которой командование составляло для себя картину передвижений вражеского флота. Именно на основании такой информации командование Гранд Флита сумело спланировать и провести успешный бой 28 августа. Но даже находящиеся в районе боя лодки не приняли в нем участия. В действительности они только спутали карты обоим противникам. Развертывание лодок в районе боя стало следствием ошибочных довоенных представлений об их роли.

Тем временем британские лодки возобновили патрулирование в Гельголандской бухте, и это почти сразу принесло плоды. Командование сняло запрет на атаки выходящих в море кораблей, и лодкам были полностью развязаны руки.

Первый удар нанес командир Е-9 капитан-лейтенант Макс Хортон. Он патрулировал югозападнее Гельголанда и ночь 12 сентября провел, лежа на дне на глубине 120 футов. На рассвете Е-9 подвсплыла на перископную глубину, и Хортон увидел старый крейсер "Хела", который использовался в качестве яхты командующим германским флотом.

Крейсер шел на расстоянии 2 миль от лодки. Хортон подошел на дистанцию 600 ярдов и выпустил 2 торпеды, одна из которых попала в цель. Е-9 погрузилась, сопровождаемая градом снарядов, падающих вокруг перископа. Лишь через час Хортон всплыл, чтобы в перископ посмотреть на результаты атаки. Ему хватило одного взгляда, чтобы убедиться в гибели "Хелы". Увы, этот успех так и остался единственным для британских подводников в Северном море.

Во время следующего похода в Гельголандскую бухту Хортон патрулировал в районе устья Эмса. После нескольких дней ожидания он заметил вражеский эсминец. Времени на атаку почти не было, и Хортон выпустил 2 торпеды, установленные на глубину 8 футов.

Эсминец S-116 получил попадание в районе миделя и затонул через несколько минут. Но ведь это был всего лишь старый маленький эсминец.

Патрулирование в Гельголандской бухте велось в течение всей войны, однако пока мы не будем рассказывать об этом. В начале войны британский флот провел несколько других операций, в которых подводные лодки сыграли важную роль. Они также открыли для себя совершенно незнакомые ранее театры войны.

Не следует забывать, что первые походы в Гельголандскую бухту проводили лодки типов "D" и "Е", страдавшие от множества детских болезней этого нового типа оружия. Такие походы были серьезным испытанием умения и отваги командира и команды, гораздо более строгим, чем на современных лодках. Но в одном отношении их жизнь была гораздо легче. Тогда еще не были созданы изощренные системы противолодочного оружия, которые применяются сегодня. В августе и сентябре 1914 года подводная лодка была новым и довольно экзотическим оружием. Ей еще предстояло ощупью найти методы действий. Офицеры и матросы первых лодок показали не только умение высочайшего порядка, но и несгибаемую отвагу, когда приходили в мелководные районы вблизи вражеского побережья. Она плавали на лодках, которые сегодня выглядят смешными и неуклюжими.

Первые походы обошлись почти без потерь, – лишь 18 октября погибла Е-3. Во время первого похода она заметила севший на воду германский гидросамолет и всплыла рядом с ним. Забрав пилота и механика, лодка потопила самолет. Во время октябрьского похода она должна была находиться в районе устья Эмса, но зашла слишком далеко в поисках целей. Германские эсминцы отрезали ее от моря в одной из бухт и потопили артогнем.

В ходе этих операций англичане получили еще один урок. Подводная лодка являлась кораблем-одиночкой. Она действовала без всякой поддержки. С момента отхода от борта плавучей базы и до возвращения домой она была предоставлена самой себе, и все было против нее. Лодка полностью зависела от умения ее командира, стойкости и дисциплинированности экипажа. Большую часть времени она проводила во вражеских водах, где не следовало ждать помощи, если что-то пойдет не так. Это была крайне рискованная игра, но такими же остались операции подводных лодок и в будущем.

Если не считать операций на Балтике и в Дарданеллах, самым важным районом, где действия подводных лодок имели высшее значение, оставалась Гельголандская бухта, голландское и датское побережье Северного моря. По мере хода войны германский Флот Открытого Моря все менее и менее охотно покидал свою главную базу в Вильгельмсхафене. Но, несмотря на это, требовалось бдительно следить за выходами из него. Современное оружие, особенно растущие возможности самолетов, сделало невозможной традиционную тесную блокаду вражеских портов надводными кораблями.

То, что делали Хок, Боскауэн и Коллингвуд возле Бреста, а Нельсон возле Тулона, теперь приходилось делать подводным лодкам.

Но постепенно ситуация в Гельголандской бухте менялась. Появилось новое противолодочное оружие, новые методы охоты, что сделало работу подводных лодок еще более опасной. В первые дни войны самым главным врагом лодки были мина, индикаторная сеть, за которой следит патрульное судно, и первые грубые гидрофоны.

Лодку можно было потопить таранным ударом или орудийным огнем и торпедами, если она находится на поверхности. В подводном положении она находилась в относительной безопасности, если не учитывать мины.

Но теперь на вооружение флотов поступили глубинные бомбы с гидростатическими взрывателями, которые можно было устанавливать на любую желаемую глубину. Они еще не стали очень опасным оружием, так как противник не имел асдика, который мог обнаружить лодку в подводном положении. Чтобы глубинные бомбы стали понастоящему смертоносным оружием, их нужно было использовать в сочетании с устройством, которое может точно определить местонахождение лодки в глубине моря.

Только в этом случае можно будет сбрасывать бомбы прямо на нее.

За 2 года войны конструкция гидрофонов была улучшена, они стали более чувствительными. Теперь они даже могли определять направление. То есть атакующий корабль по шуму винтов подводной лодки мог определить пеленг и пойти на сближение с ней. Однако гидрофон не мог указать глубину, на которой находится подводная лодка, и потому охота за ней продолжала оставаться трудной. Однако британские ученые уже начали работу над асдиком, который стал самым грозным противолодочным оружием. К счастью для британских подводников, эти разработки остались в секрете до окончания войны.

Сиона вступили в силу первоначальные приказы относительно правил патрулирования в Гельголандской бухте. Лодкам запрещалось атаковать вражеские корабли, выходящие в море. За ними нужно было следить и сообщать о них, хотя лодка все-таки имела право атаковать поз вращающиеся в порт германские корабли. Эти приказы были разумными, однако они бесили подводников, которые были вынуждены смотреть, как уходят самые заманчивые цели. Единственным утешением им служила мысль, что их сообщение по радио поможет флоту навязать бой этим кораблям. Но в некоторых случаях соблазн был слишком велик, и преждевременная атака подводной лодки заставляла немцев вернуться в порт, а Гранд Флит терял возможность дать бой противнику.

Но существовали и другие соблазны. Долгие дни ожидания в пустынном море часто казались командирам лодок бессмысленной тратой времени, даже если они знали, что их дежурство является частью общего плана кампании. По крайней мере, в одном случае лодка бросила выделенный ей район патрулирования, чтобы поискать приключений ближе к неприятельскому берегу. Это была Н-5 лейтенанта Вэрли. Его терпение не было столь огромно, как у моряков прошлого, которые большую часть жизни проводили в ближней блокаде вражеских портов, даже не надеясь на столкновение, которое могло бы скрасить скуку. Возможно, следует напомнить, что они были истинными стратегами, и что именно это терпение принесло Великобритании господство на морях всего мира. 11 июля 1915 года Н-5 находилась в районе патрулирования возле Тершеллинга. Море было пустынным, и за прошедшие несколько дней лодка не заметила ни единого дымка, который мог бы скрасить монотонное ожидание. Тогда Вэрли решил забыть приказ и подойти еще ближе к вражескому берегу в поисках целей. Рано утром па следующий день он находился возле Боркума, патрулируя в подводном положении. Однако и здесь никаких целей не обнаружилось. Единственным происшествием стала неисправность одного из перископов. Он начал заедать, и его никак не удавалось опустить полностью.

Когда сгустилась темнота, Н-5 поднялась на поверхность, чтобы зарядить батареи, а также исправить перископ. Неисправным оказался верхний сальник, и его разобрали, но тут появился германский эсминец. Н-5 пришлось срочно погружаться. Это было сделано достаточно быстро, но механик забыл все инструменты на мостике, и они пропали.

Перископ остался заклиненным, но теперь уже отремонтировать его не было никакой возможности.

Вэрли продолжал вести Н-5 на восток. Он прошел маяки Вангероог и Роте Ланд и на рассвете погрузился. Далее он двигался в подводном положении, пока не подошел к плавучему маяку Внешний Яде, стоящему прямо в устье реки Везер. Здесь 13 июля в 10.00 Вэрли обнаружил германский эсминец, а вскоре после полудня над лодкой прошла целая флотилия эсминцев. Вэрли атаковал их, но все торпеды прошли мимо.

Однако вскоре появилась новая цель. Утром 14 июля он заметил подводную лодку U-51, выходящую из гавани. Вэрли испытывал некоторые трудности из-за сильной зыби, пытаясь удержать Н-5 на фиксированной глубине. Кроме того, требовались усилия 3 человек, чтобы поворачивать перископ. Однако он сумел незамеченным подобраться на расстояние 600 ярдов к U-51, и его торпеда отправила германскую лодку на дно.

Для немцев это оказалось уже слишком – противник атаковал их буквально на входе в гавань. На сцене должны были вскоре появиться эсминцы и патрульные суда. Однако Вэрли этого было мало. Ему требовались доказательства своей победы, чтобы оправдаться за нарушение приказа. Он поднял Н-5 на поверхность, надеясь выудить из воды кого-либо из экипажа германской лодки. Но тут на него обрушились орудия эсминцев и сторожевиков.

Вэрли немедленно погрузился, и началась охота, которая длилась весь день. Н-5 все еще находилась на мелководье и была очень стеснена в маневрах. Однако Вэрли сумел уклониться от преследователей, хотя лодку несколько раз крепко встряхнуло разрывами глубинных бомб. Наконец Н-5 благополучно отправилась домой.

После этого разразился громкий скандал. В своем рапорте Вэрли написал: "Я очень сожалею о допущенных мелких отклонениях от приказа". Однако это не спасло его от гнева командования, который не смог смягчить даже отзыв командира флотилии, который написал: "Лейтенант Вэрли очень способный и отважный подводник. Хотя я не вижу оправданий нарушению приказа и походу к Везеру, я полагаю, что следует учесть его действия. Умелая и успешная атака германской подводной лодки была проведена, несмотря на неисправный перископ. Особенно следует отметить его дальнейшее поведение в критической обстановке во время атаки эсминцев с подрывными тралами".

Но прошло больше года, прежде чем Адмиралтейство сменило гнев на милость и наградило Вэрли за отвагу.

Несмотря на уход Н-5, кольцо блокады вокруг Гельголандской бухты оставалось сомкнутым. Британские лодки продолжали бдительно следить за передвижениями вражеских кораблей. 19 августа 1916 года Е-23 капитан-лейтенанта P.P. Тэрнера заметила у Боркумского рифа германский флот, выходящий в море. Это произошло около 3.00, и так как ночь была безлунной, можно было атаковать противника из надводного положения.

Е-23 сообщила о замеченной эскадре, но Тэрнер решил атаковать немцев. В надводном положении он подошел на расстояние 800 ярдов к линейному крейсеру "Зейдлиц".

Темнота позволила ему проскользнуть внутрь кольца эсминцев охранения. Однако Е-23 была замечена самим "Зейдлицем", который открыл огонь. Тэрнер выпустил торпеду из траверзного аппарата и спешно погрузился. К сожалению, торпеда прошла мимо.

Немного южнее находились германские линкоры, которые прошли над Е-23 через полчаса. Однако первая эскадра находилась слишком далеко, и хотя Е-23 выпустила 1 торпеду с дистанции 4000 ярдов, но не сумела поразить цель. Но следом двигалась еще одна эскадра линкоров в охранении эсминцев. С воздуха ее прикрывал цеппелин. Следуя в подводном положении с максимальной скоростью, Е-23 успела атаковать замыкающий линкор. Тэрнер выпустил торпеды из обоих носовых аппаратов, и одна торпеда все-таки попала в цель. Был поврежден линкор "Вестфален".

Германские эсминцы сразу бросились в контратаку, но Е-23 успела погрузиться на 90 футов и осталась цела. Тэрнер поднялся на перископную глубину, чтобы снова атаковать линкор. Однако он промахнулся и снова спешно погрузился на 90 футов. Он успел увидеть в перископ, что "Вестфален" имеет сильный крен на правый борт, но линкор все-таки сумел добраться до гавани.

Не следует говорить, что именно атака Тэрнера привела к отмене немцами своей операции. Однако остается фактом, что Флот Открытого Моря, едва выйдя из Гельголандской бухты, повернул назад. Гранд Флит даже не успел выйти ему навстречу из Скапа Флоу, после того как получил радиограмму Е-23. Не имеет смысла рассуждать на тему, как развивались бы события, если бы Тэрнер ограничился радиограммой и ждал, пока немцы будут возвращаться, чтобы лишь тогда атаковать.

Аналогичный случай произошел 19 октября, когда Е-38 капитан-лейтенанта Дж. де Б.

Джессопа обнаружила Флот Открытого Моря, проходящий через ее район патрулирования у входа в Гельголандскую бухту. Линейные крейсера прошли слишком далеко от лодки, однако Джессоп сумел выпустить торпеды по 2 легким крейсерам, идущим позади линейных. Торпеды прошли мимо, и, судя по всему, немцы их даже не заметили.

Германские линейные корабли тоже прошли слишком далеко от Е-38. Однако Джессоп сумел торпедировать замыкающий строй легкий крейсер "Мюнхен". 457-мм торпеда попала под первую трубу, но ее заряд оказался слишком мал. Хотя крейсер был тяжело поврежден, он сумел вернуться в гавань. И снова никто не сможет сказать, состоялось бы генеральное сражение двух флотов, если бы Джессоп позволил немцам спокойно пройти мимо.

Менее чем через месяц британская подводная лодка снова встретилась с главными силами германского флота. Это произошло 5 ноября 1916 года у Хорнс-рифа. Шеер узнал, что 2 германские лодки сели на мель возле маяка Бовбьерг, и выслал линкоры и линейные крейсера для прикрытия спасательной операции.

Большая подводная лодка J-1 капитана 2 ранга Лоренса патрулировала возле Хорнс-рифа.

Она находилась на глубине 25 футов, когда в 4000 ярдов от нее показались 4 линкора типа "Кайзер". Сильная волна мешала Лоренсу удерживать J-1 на перископной глубине.

Когда J-1 выходила в атаку, волна подбросила ее нос. Лодка выскочила на поверхность, и Лоренсу пришлось дать полный ход, чтобы загнать лодку обратно под воду. К счастью, наблюдатели на германских линкорах оказались невнимательными и лодку не заметили.

Однако начатое погружение нельзя было остановить немедленно. Опасаясь потерять противника, Лоренс решил стрелять немедленно, пока лодка не ушла в глубину. Так как J1 погружалась, он выпустил все 4 торпеды из носовых аппаратов веером с растворением 5°.

Первую торпеду J-1 выпустила в 12.08. В 12.12 на лодке услышали сильный взрыв, а через 2 минуты еще один. Лоренс попытался поднять J-1 на перископную глубину, чтобы увидеть результаты своей атаки, но вовремя услышал, что прямо над ним проходит эсминец. Поэтому Лоренс снова пошел в глубину и проторчал там 2 часа, пока немцы безуспешно пытались найти лодку.

В официальном рапорте Лоренс предположил, что попадания получили третий и четвертый корабли в кильватерной колонне. Это были линкоры "Гроссер Курфюрст" и "Кронпринц". Хотя ни один из них не затонул, оба вышли из строя на долгое время.

И еще раз британская лодка столкнулась с германскими линкорами. Это произошло во время последнего выхода Флота Открытого Моря в апреле 1918 года. После этого эпизода противник решил, что осторожность – это лучшая доблесть, и последние 7 месяцев войны не высовывал носа из портов.

Е-42 капитан-лейтенанта Аллена уже имела небольшое приключение 20 апреля, когда заметила неподалеку чей-то перископ. Решив, что это один из британских подводных заградителей, Аллен круто положил руля, чтобы не протаранить его. Это было удачное решение, так как перископ принадлежал Е-45, следившей за Е-42.

Вечером того же дня Аллен поднялся на поверхность, чтобы провентилировать отсеки и с помощью заходящего солнца поточнее определить свои координаты. Находясь на поверхности, он заметил на севере дым. Е-42 снова погрузилась и направилась туда на полной скорости. Замеченный дым принадлежал германским линейным крейсерам, которых сопровождала эскадра легких крейсеров. Аллен повернул, чтобы перехватить противника, но тот прошел у него под носом на большом расстоянии. Хотя Аллен выпустил торпеды с предельной дистанции, они прошли мимо.

Но эпизод еще не закончился. Вскоре показался линейный крейсер "Мольтке", который отстал из-за поломки винта. В сопровождении 3 эсминцев он малым ходом возвращался в базу. В августе 1915 года в Рижском заливе он уже получил торпеду от Е-1 Лоренса.

Аллен сумел подобраться на 2500 ярдов и выпустил 1 торпеду. Потом он начал описывать циркуляцию, чтобы выполнить вторую атаку. Но Е-42 имела дифферент и пошла на погружение. Лодка ударилась о скалистое дно на глубине 55 футов. И тут на нее обрушились германские эсминцы. За час они сбросили на Е-42 около 25 глубинных бомб, которые не причинили лодке вреда, "Мольтке" получил попадание в корму, которое не было смертельным. Немцы отбуксировали линейный крейсер домой, но ему пришлось провести в доке несколько месяцев, ремонтируя повреждения.

Свою долю приключений в Гельголандской бухте получил и "уродец" S-1. Сначала эта лодка называлась "Суордфиш" и была первой подводной лодкой Королевского Флота с паровыми турбинами. Она стала прообразом злосчастных лодок типа "К". S-1 всегда страдала от различных проблем с машинной установкой. Именно поломка машин и привела ее к совершенно невероятным приключениям.

В июне 1915 года эта лодка под командованием капитан-лейтенанта Келлетта патрулировала севернее Гельголанда. 21 июня она благополучно ушла от атак цеппелина, 2 гидросамолетов, 19 траулеров и эсминца. Но постоянные погружения привели к поломке левой турбины.

Ночью лодка смогла лишь частично подзарядить батареи, используя правую турбину. Весь следующий день ее гоняли германские самолеты, а экипаж лихорадочно пытался починить сломанную турбину. Ночью, когда лодка находилась на поверхности, отказала и машинная установка правого борта, поэтому зарядка батарей стала просто невозможна.

Весь следующий день S-1 уходила от атак, расходуя драгоценные запасы энергии. Ночью выяснилось, что отремонтировать машины своими силами лодке не удастся. S-1 оказалась в почти безвыходном положении. Ее батареи были почти полностью разряжены, а обе турбины сломаны. Лишь чудо могло вернуть лодку домой.

Чудо пришло на следующее утро в виде германского траулера "Ост". Море было совершенно пустынным, если не считать этого траулера. Используя последние ватты энергии, Келлетт подвел лодку к нему и отправил на траулер абордажную партию. "Ост" сдался без единого выстрела. Призовой экипаж, состоящий из лейтенанта Кеннеди и 5 матросов, быстро занял траулер и повел его в Гарвич. На буксире "Ост" вел беспомощную подводную лодку.

Караван тащился очень медленно. А к вечеру сломалась и единственная машина "Оста".

Келлетт отправил на траулер своих механиков, чтобы они отремонтировали его машину.

S-1 и траулер все еще находились во вражеских водах, и над ними висела постоянная опасность появления германских патрулей.

К вечеру англичанам удалось кое-как запустить машину траулера. "Ост" с подводной лодкой на буксире снова двинулся к Гарвичу со скоростью 4 узла. На следующее утро машина траулера снова отказала, и измученные механики S-1 снова принялись за ремонт.

Хотя они буквально валились с ног, но все-таки сумели заставить траулер двигаться. На сей раз машины выдержали до конца, и через 4 дня траулер сумел доползти до Гарвича, таща за собой лодку.

Как ни странно, довольно много испытаний выпало на долю малых подводных лодок типа "С", которые использовались, в основном, для обороны собственных берегов. О самоубийственном походе С-3 в Зеебрюгге мы рассказывали в первом томе. Вот еще несколько примеров.

Малая подводная лодка С-25 лейтенанта Белла попала в смертельный переплет, из которого спаслась просто чудом. В конце войны она патрулировала возле Гарвича и была обнаружена на поверхности 5 германскими гидросамолетами, возвращавшимися из налета на Лоустофт. Англичане решили, что самолеты английские, так как сначала они просто пролетели над лодкой. Но внезапно самолеты развернулись и спикировали на лодку.

Пулеметным огнем были убиты Белл и еще 2 человека, серьезные ранения получил находившийся на мостике старший матрос Барж. Прочный корпус был пробит в нескольких местах. Когда старший помощник начал по трапу подниматься на мостик, чтобы выяснить степень повреждений, его встретил Барж, который прошептал:

"Погружайтесь, сэр. Не беспокойтесь обо мне. Мне все равно конец". Однако погрузиться и оставить человека на верную смерть было просто немыслимо, даже если бы лодку атаковали еще раз. Старший помощник взвалил Баржа на плечи и втащил через люк в центральный пост. Однако эти усилия были напрасны, Барж скончался, когда ему начали оказывать помощь в центральном посту.

Пока старпом пытался спасти Баржа, экипаж лодки заделывал пулевые пробоины деревянными пробками. Вскоре С-25 снова могла погружаться. Когда лодка начала уходить под воду, выяснилось, что не удается закрыть рубочный люк. Нога одного из убитых застряла в люке и не позволяла задраить крышку. Пока пытались убрать труп в сторону, еще 2 человека были убиты пулеметным огнем. Старший помощник отослал остальных людей из центрального поста и с помощью ножа отрезал злосчастную ногу и задраил люк.

Но даже теперь С-25 не могла погрузиться. Ее электромоторы были повреждены пулями.

Вынужденная оставаться на поверхности, лодка была обречена на верную гибель. Ее спасло появление другой британской лодки. Е-51 возвращалась из похода в Гельголандскую бухту и была привлечена звуком выстрелов. Она отогнала гидросамолеты огнем орудий, взяла С-25 на буксир и отвела ее в гавань.

Не менее опасные испытания выпали на долю С-23. Возле плавучего маяка Северный Хиндер она заметила голландский пароход, который был обстрелян германской лодкой.

Пароход тонул, получив несколько пробоин на ватерлинии. Подойдя ближе, англичане увидели на корме человека. С-23^ подошла к борту парохода, чтобы снять его, но именно в этот момент судно начало переворачиваться, подминая под себя С-23. Рубочный люк ушел под воду раньше, чем его успели закрыть, и в лодку попало большое количество воды. Аккумуляторы начали выделять хлор. Перископ был согнут в дугу, а ограждение рубки смято.

Несколько минут лодка отчаянно пыталась освободиться, а пароход старался утащить ее с собой на дно. Наконец он перевернулся вверх килем, и С-23 вырвалась из его объятий. Ей пришлось подняться на поверхность, чтобы провентилировать отсеки. Спасенный человек оказался единственным уцелевшим из всей команды. Немцы расстреляли спасательные шлюпки, когда команда покинула пароход. Второй помощник спасся лишь потому, что забыл секстант в своей каюте и вернулся за ним. За это время все шлюпки уже отвалили от корабля.

Необычная стычка произошла между Е-50 и германской подводной лодкой. Британская лодка, которой командовал капитан-лейтенант Митчелл, патрулировала возле плавучего маяка Северный Гиндер, держась на перископной глубине. Внезапно лодка сильно вздрогнула, врезавшись во что-то форштевнем. Митчелл бросился к перископу и увидел корму германской подводной лодки, медленно всплывающей слева по борту. Он понял, что ухитрился протаранить германскую лодку, которая сейчас находилась под килем Е-50.

Можно было предположить, что она получила тяжелые повреждения. Поэтому Митчелл решил увлечь ее за собой на глубину, надеясь, что давление воды раздавит поврежденный корпус вражеской лодки. Он приказал заполнить балластные цистерны и погрузился на глубину 80 футов. Там Е-50 внезапно освободилась. Подвсплыв под перископ, Митчелл увидел на поверхности большое масляное пятно. Кроме того, выяснилось, что ось левого носового руля глубины – стальной стержень диаметром 9 дюймов – изогнута дугой.

Никаких следов германской лодки не было, и Е-50 вернулась в Гарвич для ремонта.

Митчелл" очень надеялся, что утопил лодку противника.

Однако он ошибся. Германская лодка все-таки сумела: подняться на поверхность, после того как освободилась из-под киля Е-50, хотя при столкновении получила большую пробоину. Несмотря ни на что, она сумела вернуться в базу. Это просто невероятно, потому что по всем законам она не могла всплыть с глубины при таких повреждениях.

Это лишь показывает умение и решительность германского командира и его экипажа.

Одной из самых необычных целей, атакованных подводной лодкой, стал цеппелин L-7. 4 мая 1916 года Е-31 капитан-лейтенанта Феллмана участвовала в операции вместе с минными заградителями "Эбдиэл", "Принцесс Маргарет" и базами гидросамолетов "Энгедайн" и "Виндекс". Планировалось поставить 2 новых минных заграждения.

Гидросамолеты должны были атаковать ангары цеппелинов в Тондерне. Противник мог попытаться выслать корабли, чтобы перехватить базы гидросамолетов. На этот случай между минными полями дежурили подводные лодки, которые должны были атаковать немцев.

План провалился хотя бы потому, что лишь 1 гидросамолет добрался до цели. Немецкие корабли в море не вышли. Лишь один цеппелин отправился выяснить, что происходит. Е31, державшаяся на поверхности, совершенно неожиданно обнаружила у себя над головой дирижабль. Феллман решил, что сейчас посыплются бомбы, и срочно погрузился. Потом он поднялся на перископную глубину и увидел, что цеппелин кружит низко над водой.

Очевидно, у него были какие-то проблемы.

Е-31 снова поднялась на поверхность. Феллман приказал орудийному расчету занять свои места. Е-31 открыла огонь по цеппелину, и один из снарядов поджег его. Весь объятый пламенем дирижабль рухнул в море. Подводная лодка подобрала 7 человек его команды и привезла домой в качестве материального подтверждения своей победы.

Во время войны очень многие лодки были переоборудованы для минных постановок. Они ставили минные заграждения в Гельголандской бухте в основном на протраленных немцами фарватерах. Первой лодкой, превращенной в минный заградитель, стала Е-24, которая провела первую постановку в марте 1916 года. За ней последовала Е-41, а потом и другие лодки тоже начали опасную работу по установке мин прямо на входе во вражеские порты.

Е-41, судя по всему, имела самую необычную карьеру среди всех подводных заградителей.

Во время похода в июле 1916 года она обнаружила, что мины взрываются практически сразу после постановки. Это было явным указанием на их дефекты, поэтому командир лодки решил привезти остатки мин назад, чтобы можно было выяснить характер неисправности. Лодка вернулась, хотя моряки каждую минуту ожидали взрыва своего опасного груза.

Но на этом приключения лодки не закончились. Вскоре она была потоплена таранным ударом лодки Е-4 во время учений возле Гарвича. Форштевень Е-4 пробил дыру длиной около 9 футов в прочном корпусе, но Е-41 достаточно долго оставалась на поверхности, и весь экипаж за исключением 7 человек успел выбраться наружу. Потом Е-41 затонула на глубине 65 футов.

Одним из людей, оставшихся в лодке, был старший помощник командира лейтенант Войси. Он собрал шестерых уцелевших матросов и приказал им выстроиться под люком в центральном посту. По мере того, как вода заливала отсек, повышалось давление воздуха.

Внезапно люк резко открылся, и из лодки вырвался большой пузырь воздуха. Войси и 3 матроса были захвачены этим пузырем и вылетели на поверхность. Их подобрал эсминец "Файрдрейк", пришедший к месту катастрофы.

Но в лодке еще оставались 3 матроса. Двое из них подождали несколько секунд в центральном посту, а потом выбрались через люк. Их не сопровождал воздушный пузырь, который унес 4 человек. Матросы пробрались через рубку, протиснулись через выходной люк и всплыли с глубины 65 футов. Их тоже подобрал "Файрдрейк".

В лодке остался только машинный унтер-офицер Браун. Он оставил свое место под люком и направился в машинное отделение, чтобы удостовериться, что там никого не осталось.

Когда он вернулся, центральный пост быстро заливало. Он задраил водонепроницаемую дверь, чтобы прекратить поступление воды и хлора в кормовые отсеки.

Потом Браун направился к кормовому люку. Это был единственный выход, через который он еще мог спастись. Люк был плотно закрыт и зажат съемным бимсом. Крышка люка была очень тяжелой, и обычно ее поднимали талями. Прежде чем открыть люк, следовало отсоединить тали. Браун сделал это. Потом он поднял давление настолько, чтобы крышка люка отошла от бимса, и снял его.

После этого ему пришлось затопить машинное отделение, чтобы выровнять давление воздуха с забортным. "Я пришел к заключению, что лучшим способом будет затопить отсеки через кормовой торпедный аппарат или открыв вентиляционные люки дизелей и люк глушителя. Сначала я попытался открыть крышку торпедного аппарата, но не смог даже пошевелить ее. Потом я снова вернулся в машинное отделение. Проходя мимо распределительного щита, я получил несколько чувствительных ударов током. Тогда я открыл клапан глушителя, а также опробовал крышки выхлопных патрубков дизелей. Вода поступала и через них", – писал Браун в своем рапорте.

Чтобы ускорить затопление машинного отделения, Браун открыл кингстон в носовой переборке. Через него начала вливаться вода из центрального поста, изрядно приправленная хлором. Когда давление воздуха возросло, он попытался открыть люк. Три раза люк открывался наполовину, и три раза давление воды захлопывало крышку обратно.

Теперь оставалось сделать только одну вещь. Нужно было задраить барашки люка, чтобы он не открылся, пока давление снова не возрастет. Потом, когда давление воздуха уравняется с давлением водяного столба снаружи, задрайки следует внезапно сбросить, чтобы люк открылся наружу под давлением воздуха внутри корпуса лодки. После этого Браун поднимется на поверхность в воздушном пузыре.

К несчастью, когда Браун впервые открывал люк, он уронил барашки на палубу. Теперь они находились под несколькими футами маслянистой воды. Браун нырнул и на ощупь нашел 2 барашка. Он туго закрыл люк и начал ждать, пока поднимется давление.

Наступил решающий момент. Когда задрайки слетели, люк частично открылся, и из него вырвался воздушный пузырь. Находясь в проеме люка, Браун попытался откинуть крышку, чтобы протиснуться наружу. Но давление снаружи было еще слишком велико, и люк снова захлопнулся. При этом рука Брауна оказалась зажатой между комингсом и крышкой люка.

Превозмогая страшную боль, Браун сумел приоткрыть крышку, чтобы втянуть руку обратно.

После этого Браун сделал последнюю попытку. Он дождался, пока вода поднимется до комингса люка. Из воды торчал только его нос, и воздушный карман был просто крошечным. Теперь давление было так велико, что Браун без труда полностью открыл люк и вылетел на поверхность вместе с воздушным пузырем.

Браун знал очень много важных деталей, которые позволили быстро поднять Е-41. Через несколько дней лодка снова оказалась на поверхности и была отбуксирована на верфь, где начался ремонт. Пробоину от форштевня Е-4 залатали, и в 1917 году Е-41 вернулась в строй в качестве подводного заградителя.

Теперь ею командовал капитан-лейтенант Холбрук, первым из подводников получивший Крест Виктории, когда командовал В-11 в Дарданеллах. В июле он вышел в поход в Гельголандскую бухту, чтобы поставить мины на протраленных немцами фарватерах.

Сделав это, Холбрук заметил вспомогательное судно в сопровождении нескольких сторожевиков. Он торпедировал это судно, а потом намеренно поднялся на поверхность, чтобы сторожевики увидели его. После этого он повел преследователей к заграждению, которое только что поставил. Неподалеку от заграждения Холбрук погрузился и поднырнул под мины. Однако сторожевики не последовали за ним, опасаясь торпеды, и повернули назад.

Эта отчаянная работа продолжалась до самого конца войны. Несколько лодок пропали без вести, но потери не останавливали новых минных постановок в прибрежных водах, куда обычные минные заградители не могли проникнуть. Это была опасная работа, так как Гельголандская бухта была буквально нафарширована минами, как британскими, так и немецкими. Поэтому даже малейшая навигационная ошибка неизбежно приводила к гибели лодки.

Кроме минных постановок в Гельголандской бухте и патрулирования в Северном море, перед британскими подводными лодками стояла задача борьбы с германскими субмаринами. Лодки, не задействованные для решения более важных задач, охотились за германскими субмаринами и потопили не менее 19 единиц. Это была очень сложная работа. Привлечение подводных лодок к противолодочной борьбе, если не считать редких случаев, когда позиция врага была известна совершенно точно, было неправильным использованием этой системы оружия. Но в годы Первой Мировой войны подводная лодка, фигурально выражаясь, еще не выбралась из пеленок. Командованию еще предстояло разработать наилучшие методы ее использования.

Однако самым знаменитым эпизодом в истории подводных лодок Гранд Флита стала плачевно известная "битва у острова Мэй", которая похоронила паровые лодки типа "К" и поставила под серьезное сомнение саму концепцию "эскадренной подводной лодки". 31 января 1918 года часть сил Гранд Флита получила приказ выйти из Розайта на учения.

Первой гавань покинула эскадра легких крейсеров. За ней последовал лидер "Итюриэл", который вел 13-ю флотилию подводных лодок, состоящую из 5 лодок типа "К". В 5 милях за ними двигалось Соединение Линейных Крейсеров, за которым следовала еще одна эскадра легких крейсеров. Замыкали строй легкий крейсер "Фиэрлесс" вместе с 12-й флотилией подводных лодок, в которую входили также 5 лодок типа "К". В 10 милях позади них шла эскадра линейных кораблей. Все соединение имело скорость 20 узлов, корабли шли по-боевому без огней. Чтобы сохранить выход в тайне от немцев, корабли имели приказ соблюдать строжайшее радиомолчание.

Несчастья начались, когда заклинило руль на подводной лодке К-22, второй в колонне 13й флотилии. Лодку круто бросило влево. Она описала полный круг и столкнулась с четвертой в строю К-14. Лодки остановились, крепко сцепившись. Они получили серьезные повреждения, а несколько человек погибли. Замыкавшая строй К-9 с огромным трудом избежала столкновения, положив руль на борт.

Через 12 минут появились линейные крейсера. Из-за приказа соблюдать радиомолчание никто на этом соединении даже не подозревал о случившейся аварии. Сами подводники, зная об идущей позади эскадре, тоже не позаботились подать сигнал хотя бы ракетами.

Они даже не подумали включить навигационные огни. Авария не превратилась в катастрофу лишь каким-то чудом. Линейные крейсера проскочили мимо стоящих без хода лодок, лишь "Инфлексибл" нанес скользящий удар К-14.