Приложение
Приложение
(Из статей и интервью А.И Уткина, директора Центра Международных исследований Института США и Канады РАН)
Российский капитализм оказался слабым, особенно на мозги
Американцы пеняли России за то, что она пользуется экономической мощью в своих интересах. А разве США своей экономической мощью не пользуются? Именно американцы нас учили, что на рынке надо вести себя, как на рынке. Вот мы и усвоили урок, указав Украине, что до сих пор она получала энергоносители не по рыночным ценам. Американцы сразу же объявили это политическим давлением на Киев!
И накат на Россию будет продолжаться. Американские СМИ находятся в руках людей, идущих по накатанной дорожке холодной войны. А психологическое воздействие — один из главных ее инструментов.
Мало кто отчетливо представляет, как в действительности управляются США. Америка управляется совокупностью воли различных лоббистских групп, во многом организованных на этнической основе. Очень влиятельно афроамериканское лобби: сегодня афроамериканцев в США уже 35 миллионов. Активны лобби польское, еврейское, греческое, армянское, китайское. Но не существует российского лобби — в США нет организованной силы, которая бы боролась за российские права и интересы. Хотя там проживают не менее семи миллионов человек, говорящих по-русски.
В результате побеждают те, кто питает в отношении России негативные чувства. Примером может служить польская эмиграция, Збигнев Бжезинский. Влиятельные антироссийски настроенные лоббистские группы считают, что Россия представляет угрозу Западу, а потому стоит еще разок сломать ей хребет. Налицо желание ослабить нашу страну, сделать ее послушной, в большей мере склонной делиться своими природными ресурсами. Но повторяю: Америка управляется меньшинствами. В США нет титульной нации в нашем понимании.
* * *
На каких принципах строится сегодня внешняя политика США? Принцип всегда один: что хорошо для США, должно быть хорошо и для всего остального мира. Вашингтон не желает терять уникального шанса, когда США как единственная сверхдержава стоят во главе мирового сообщества. Поэтому они так жестко ведут себя в отношении ООН, поэтому американцы отказываются принимать Россию в НАТО, считая, что двум медведям в одной берлоге не ужиться. Вашингтон препятствует интеграционным процессам на постсоветском пространстве, поощряет там антироссийские силы.
Нам действительно следует опасаться принятия Украины в НАТО с последующим созданием военных баз на ее территории. Тогда под нашим сердцем будет кинжал. Окружай и властвуй. Я своими ушами слышал заявление американского посла в Киеве, что наличие в Севастополе российской базы таким препятствием не станет. Причем пригласить Украину в НАТО могут уже в текущем году! Американцы совершенно очевидным образом не хотят видеть Украину и Россию вместе — ведь так возникнет сверхдержава.
Американцы стремятся получить дополнительные возможности контролировать процессы, происходящие внутри самой России, влиять на ее развитие, поскольку мы единственная страна, обладающая возможностью уничтожить США. Они никогда не забывают о трех с половиной тысячах ядерных боеголовок, которыми располагает Россия. Для уничтожения США хватит и двухсот.
Политика по внедрению на постсоветское пространство считается отвечающей американским национальным интересам. А натовские базы на территории бывших советских среднеазиатских республик — это еще и возможность взглянуть на Китай с севера.
Кроме того, государства Центральной Азии и Азербайджан довольно богаты ресурсами, имеют нефть и газ. С ними выгодно дружить, так как свои богатства они легко распродают. Не надо забывать, что одна из главных проблем сегодня — энергетическая. Если бы весь мир потреблял столько же энергетического и прочего сырья, сколько Соединенные Штаты, потребовались бы еще 6–7 таких планет, как наша. А на Земле запасы полезных ископаемых стремительно уменьшаются. Например, через 10–15 лет иссякнут запасы цинка и меди. Единственная оставшаяся кладовая — это Сибирь, огромная территория которой еще и слабо заселена.
* * *
Я очень критически отношусь к внешнеполитической линии России. Хоть какая-то сформулированная внешнеполитическая линия должна быть. Мы не вправе, скажем, забывать, что 25 миллионов русских проживают за пределами России. Они не понимают, какова линия России, на что им можно рассчитывать, а на что нет.
А что, например, ждет Белоруссию — нашего союзника на постсоветском пространстве? Едва ли США оставят ее в покое… Я считаю, что на этапе объединения надо демонстрировать человеческую щедрость. Не надо сейчас поднимать цены на нефть и газ, белорусы и без того находятся в сложном положении. Да, там нет своей нефти, но Белоруссия — сборочный цех Союзного государства. И потом, это в Норвегии дополнительные доходы идут на счет каждому ее гражданину. Но у нас-то они обогатят только отдельных граждан.
Белоруссия хочет войти в Союз как государство, а не шесть новых областей в состав Российской Федерации. И в самом деле, почему она должна отказаться от всех атрибутов государственности? На мой взгляд, кто это предлагает — тот враг России. Чтобы такое требовать, надо совершенно не уважать республику, в годы войны потерявшую треть своего населения.
Скажу больше: столицей Союзного государства можно было бы сделать Минск. Я понимаю, такое предложение не понравится нашим депутатам и министрам. К тому же перенос столицы в Минск нанесет удар по нашей дикой коррупции. Но Вашингтон, Оттава, Канберра — не самые большие города в своих странах. Почему бы нам не последовать тем же путем?
* * *
Что мы можем реально противопоставить США на международной арене? Очевидно, что с мировым лидером лучше не ссориться. Но против мирового лидера рано или поздно создаются коалиции. Такова логика истории, и этой логике трудно противиться стране, провозгласившей, что «все люди рождены равными».
Улучшение отношений России с Китаем укрепило наши позиции в мире. Россия и Китай провели совместные военные маневры. А если учесть, что на них присутствовали индийские и иранские наблюдатели, можно сделать вывод, что мы в союзе с половиной человечества. В Вашингтоне и Брюсселе это не осталось незамеченным.
Приведу пример из истории. Когда Франциску I стало тяжело вести войну со всей Европой, он подписал мирный договор с турецким султаном Сулейманом I Великолепным. Это не означало, что он принял мусульманство и заговорил по-турецки. Зато Франциск I стал сильнее, что вскоре ощутили и все враги Франции. Так и нам совершенно необязательно, строя свою политику, глядеть на мир через китайскую оптику. Однако если Россия и Китай вместе, то с ними нельзя не считаться.
К сожалению, сама Россия не та сверхдержава, которой до 1991 года был Советский Союз. Мы не готовы к возвращению на мировую арену в качестве самостоятельного игрока. Конечно, мы не колония, но говорить о полной самостоятельности я бы не стал. Сегодня мы продаем всего пять товаров: нефть, газ, дерево, уран и металл. Российский капитализм оказался слабым, особенно на мозги…
Где же российский Рузвельт?!
Ныне даже умеренные американские издания «Уоллстрит джорнэл» и «Нью-Йорк тайме» впервые за сто лет заговорили об империи, имперском мышлении, имперском бремени не с привычным либеральным осуждением, а как о реальном факте исторического бытия.
Ведущие американские политологи триумфально возвестили, что «Соединенные Штаты вступили в XXI век величайшей, благотворно воздействующей на глобальную систему силой, как страна несравненной мощи и процветания, как опора безопасности. Именно она будет руководить эволюцией мировой системы в эпоху огромных перемен».
Страстной апологией исторической миссии американской империи является книга редактора газеты «Уолл-стрит джорнэл» М. Бута «Войны с целью достижения мира: малые войны и взлет американской мощи».
Квинтэссенция этой апологии: мы, американцы, не мечтали об империи, не строили ее, не проектировали ее контуры — она упала на американские плечи достаточно неожиданно, когда рухнул «второй мир», а затем когда в условиях общемировой мобилизации главные регионы планеты — Западная Европа, Россия, Китай, Индия предпочли войти в формируемую Америкой коалицию. Сомнений в американских возможностях в данном случае не испытывает никто.
Не будем заблуждаться, говорит президент крупнейших коммуникационных компаний мира англичанин М. Соррел, «мир не глобализируется, он американизируется. Во многих отраслях индустрии на Соединенные Штаты приходится почти 50 % мирового рынка. Что еще более важно, более половины всей деловой активности контролируется — или находится под влиянием — Соединенных Штатов. В области рекламы и маркетинга эта доля доходит до 2/3. В сфере инвестиций доминируют огромные американские компании».
Индустриальная и финансовая активность мировой экономики в той или иной степени находится под воздействием гигантов американского делового мира. Даже самые хладнокровные американские идеологи приходят к выводу, что США занимают позицию превосходства практически во всех сферах.
И империя держит марку — ее войска в долине Рейна, на Окинаве и в Центральной Азии, Америка контролирует Ближний Восток, умиротворяет Балканы и разрешает конфликты в Карибском бассейне и в Колумбии, в Тайваньском проливе и на Корейском полуострове. «Ни одна нация, — напоминал президент Дж. Буш-мл., - не может себя чувствовать вне зоны действия подлинных и неизменных американских принципов свободы и справедливости… Эти принципы не обсуждаются, по их поводу не торгуются».
По существу, американцы сейчас крушат основы международной стабильности, заложенные в 1648 году. Тогда после страшной истребительной Тридцатилетней войны был подписан Вестфальский мир, заложивший основу мирового порядка, установившегося 350 лет назад. Отголоски этого мира видны в статусе ООН — запрещено вмешиваться во внутренние дела суверенных государств. Сейчас американцы крушат эту основу, они желают вмешиваться во внутренние дела несовершенных, по их мнению, стран. И это удивительно.
Американцы (их менее 5 % населения планеты), по самым минимальным оценкам, владеют 35 % мировых богатств и, казалось бы, более кого-либо заинтересованы в сохранении статус-кво — ведь даже самые большие скептики не предвидят появления в ближайшие четверть века более или менее достойного конкурента у США. Но американцы крушат статус-кво!
Есть, правда, и критики. Например, люди типа Патрика Бьюкенена, выступающие за новый тип изоляционизма. Настоящую оппозицию волнует, прежде всего, то, что через сто лет англосаксы станут абсолютным меньшинством в стране, а половина населения будет говорить по-испански. Оппозиция выступает за то, чтобы создать «крепость Америку», резко ограничить иммиграцию и не вмешиваться в региональные конфликты.
Но такая оппозиция сегодня не пользуется поддержкой. А традиционная оппозиция в США сегодня отсутствует. Ситуация отчасти напоминает начало «холодной войны», когда республиканцы и демократы, расходясь в вопросах внутренней политики, были едины во внешнеполитических устремлениях, в желании противостоять Сталину.
Именно США создали и Лигу Наций, и ООН. По существу, они заставили всех, включая Сталина, подписать соответствующие договоренности. А теперь США их же и подрывают. В общем, нормы международного права сохраняют силу настолько, насколько американцы не утратили чувства меры, чувства самосохранения. А они все более бравируют потерей этого чувства.
* * *
Начиная с 1991 года, мы живем в американской империи, являемся частью этой империи. Министр Козырев, например, удивлялся: зачем России внешняя политика, ведь ее так хорошо делают в Вашингтоне? Мы зависим от Америки в плане инвестиций, технологий, передовых научных идей.
Мы сами завели себя в такое положение. Мы были равным партнером в войнах против Наполеона, кайзера, Гитлера. А сейчас мы младшие партнеры.
Да, было время, когда для очень большого числа государств был притягателен пример страны, модернизировавшейся фактически за время жизни одного поколения. Когда-то многие с завистью смотрели на наш образ жизни, который казался привлекательным. Но мы сами его порушили. А в реальном мире существует разительное отличие в весовых категориях. И решительное нежелание сильных связывать свою судьбу со слабыми. В этом смысле латинское «горе побежденным» — истина на все времена. Россия — колоссальная страна с самым жертвенным и очень талантливым народом. Но у нас как не было порядка, так и нет. Мы не имеем национальной стратегии…
Рузвельт тоже получил страну в состоянии депрессии. Деньги бежали из США. Но Рузвельт нашел выход, он привлек планирование, мощь государственного организма, волю миллионов и стал самым великим президентом США XX века.
А наше нынешнее руководство гордится тем, что сваливает на жалкие плечи местного руководства задачи, которые по плечу только российскому государству. Где наши 125 проектов? Или правительство думает лишь о том, как отдать оплату труда учителей и врачей местным властям? Что еще должно случиться, чтобы правительство поняло, что местное самоуправление — великая цель, но не данность? Что демократия — это инструмент, что в годы суровые требуются две вещи: консолидация и план. А верить в то, что все решит животворный бульон рыночного хозяйства, может лишь неисправимый начетчик.
Отдать на откуп свою судьбу могут лишь конченые люди. Должно случиться нечто страшное, чтобы мы посчитали, что некто в мире распорядится нашей судьбой лучше нас. В декабре 1991 года оба президента — российский и советский — докладывали американскому президенту о крахе СССР. Потеря смысла национальной истории хуже, чем чума, она крушит тысячелетнее достояние…
Российская правящая элита не готова играть самостоятельную роль даже на собственной арене. У нас есть два типа людей.
1) Тип людей, знающих, как надо говорить.
2) Неисправимые тупые люди, которые говорят как думают.
Они неудобны, никому не приятны. Западные фонды их ненавидят. А на международные форумы приглашают, как правило, представителей только первого направления. Я не хочу их ни в чем обвинять, но они явно подыгрывают. Они признают ведущую роль Запада и ведомую роль России.
Наша элита играет на международной арене в приятную игру, представляя страну, которая ее на это не уполномочивала. Международная арена — приятное место.
Подлинная драма наших людей российской элитой фактически игнорируется. Люди, шедшие на фронт в 14-м году, в 41-м, были уверены, что это не напрасно. Способность жертвовать собой неодолима в нашей душе. Для простых людей защита Родины не бессмысленна.
Почему же элита считает, что мы должны жить в мире, лишенном этих ценностей? Француз или немец отчетливо понимает, за что он готов умереть. Почему же страна со столь жертвенной историей начинает это утрачивать?
* * *
Можно ли сегодня прогнозировать судьбу России в общем контексте мировой истории в новом столетии? Я исхожу из демографических тенденций. Мы разделяем судьбу белой расы. В Европе 18 стран теряют население. Россия принадлежит к ним. Для сохранения статус-кво необходимо 2,1 ребенка на семью, у нас — 1,4 ребенка. Через двадцать лет население Вьетнама будет больше нашего. Кроме того, у нас в России доход на душу населения составляет две с половиной тысячи долларов на душу населения в год. У наших соседей в Западной Европе — примерно тридцать тысяч. И призывы догнать Португалию воодушевить не могут в принципе.
Да, Россия не в первый раз в истории оказывается в тяжелейшей ситуации, из которой прежде удавалось выйти. Удивительным чудом был Сталинград. Ведь половина населения нашей страны была захвачена немцами и так или иначе работала на немецкую военную машину. А у нас оставалось всего сто миллионов, но мы сумели выстоять.
России нужны идеология, мобилизация и т. д. Но мне говорят: «Вы что, хотите призвать омского рабочего, чтобы он к семи утра бежал на завод? Он же вам этого не простит». А я думаю, что омский рабочий нам не простит то, с какой легкостью мы отдаем все свои позиции в мире. И его самоуважение. И делаем бессмысленными игрушками латунные медали, за которые умирал его отец.
Беда России заключается в том, что ее интеллигенция, ее самые светлые умы разделены как минимум на два лагеря. Один лагерь считает, что чем хуже, тем лучше. Чем хуже сейчас, тем быстрее вызреет нечто здоровое, тот же рынок. Но так в жизни не бывает…
XXI век станет «веком Азии»
Опубликованный недавно в Соединенных Штатах, а затем и в России, доклад Национального разведывательного совета США «Контуры мирового будущего», предъявляющий картину сравнительно близких перспектив развития человечества, вызывает недоумение. Чем является этот доклад — изысканием группы прекраснодушных оптимистов или попыткой манипулировать читателями, предпринятой излишне уверенными в себе людьми?
В докладе предлагается весьма скромный выбор возможных вариантов развития. По существу, их четыре:
— равновесие Запада и Востока с постепенным подъемом последнего, но сохранением позиций первого;
— гегемония США при глухом ропоте прочего мира;
— усиление хаоса, но не до пределов формирования мировых коалиций и противостояния;
— вероятность тотальной войны ниже, чем когда-либо.
При этом, важно отметить ряд особенностей в подходах американских сценаристов. Во-первых, они рассматривают будущее сверхоптимистично. Согласно их прогнозам, 80 % прироста мирового валового продукта будет распределятся так, что это не вызовет противодействия, а душевое потребление за 20 лет увеличится вдвое.
Немотивированная блажь! Эксперты ООН делают куда более жесткие прогнозы, и практически никто не предсказывает сближение Севера и Юга, «золотого миллиарда» (со средним доходом около 30 тыс. долл. в год) и пяти миллиардов с доходом тридцатикратно меньшим.
Во-вторых, сценарий, в котором США доминируют в мире, рассматривается как естественный, без учета того, что США потребляют 40 % иссякающих ископаемых богатств, что едва ли приемлемо для остальных 95 % землян.
В-третьих, авторы отказываются видеть крепкие основы семи основных мировых культур, отстаивающих собственное видение глобальных проблем.
В-четвертых, доклад сверхоптимистичен в отношении распространения оружия массового поражения. Между тем, за последние годы в клуб ядерных держав вошли Индия, Пакистан, Северная Корея (а Иран приблизился), изменив стратегическую карту мира.
Необходимо отказаться от плоской картины будущего и рассмотреть его с учетом тревожных факторов, вызовов и угроз. Мир стоит перед фактами, от. которых опасно отворачиваться: ежедневно с лица земли исчезает 200 000 акров лесов. В атмосферу выбрасываются 13 млн. тонн токсичных химикатов. От голода умирают 45 000 человек, 38 000 из которых — дети. Исчезают более 130 видов животных и растений.
По данным ООН, за последние 100 лет уничтожена половина влажной земли, половина лесов, 80 % лугов, 40 % плодородной земли дегенерировало. Погибло 70 % рыбных запасов. Способность системы распределения пресной воды поддерживать жизнь на планете находится под угрозой.
Наступают суровые времена. Иссякает органическое топливо. Ценнейшие элементы таблицы Менделеева уходят в прошлое. Позади у homo sapiens — 40 000 лет, впереди — неполные полстолетия беззаботности на фоне неравномерного использования богатств Земли. Между тем, США потребляют 30 % сырья, добываемого на планете.
Не программирует ли все это иной сценарий — сценарий гибели индустриального мира? Войдя в клинч с этими проблемами, человечество возьмется за сохранение «статус-кво», благоприятного для «золотого» миллиарда и безнадежного для остальных пяти. Это означает проведение богатыми странами оборонительной линии и ее защиту всеми средствами, включая силовые. В итоге: либо человечество изменит взгляды на свой образ жизни и эксплуатацию сырья, либо начнет его силовой передел.
* * *
Сегодня мы имеем ряд веских оснований для суждений о будущем. Первого своего миллиарда человечество достигло за 200 тысяч лет. Второго — за 130. Будущее таит ускорение — 10 млрд. человек в 2030 г., 20 млрд. — в 2070 г., 80 млрд. — в 2115 г. Как и чем их прокормить? Согласно обсуждаемому докладу, через поколение — в 2020 году — мировая экономика вырастет по сравнению с началом века на 80 %: почти удвоится. При этом в полтора раза возрастет потребление энергии в среднем на жителя планеты, вместе с долей потребления нефти.
Но ведь очевидно, что прирост мировой экономики будет неравномерен! И хотя прежние лидеры — США, Европа и Япония будут доминировать в международных политических и финансовых институтах, в военной сфере, в сфере экономики и науки, население этих стран будет сокращаться, а его прирост — идти за счет миграции других народов. Богатый материально и слабеющий этнически Запад встретит бедный и сверхнаселенный Юг, стремящийся к перераспределению богатств, и войдет в противостояние с нищими массами, атакующими его не под знаменами социальной революции, а, например, под эмблемами неохристианства и/или ислама.
Сегодня очевидно, что мир не породил планетарного правительства. Могучие державы действуют бесконтрольно, к разочарованию тех, кто рассчитывал на расширение роли ООН, ОБСЕ, Международного суда, на диалог Север — Юг.
При этом, сильные страны имеют большие военные возможности, но ни одна из них не знает определенно будущих намерений других держав. Лучший способ выжить в такой системе — быть максимально мощным. Цель каждой из сильных держав — стать единственной великой державой. Однако даже США сложно проецировать свою мощь на весь мир.
XXI век все более становится «веком Азии». Восток и Юг активно используют достижения Севера и Запада, создавая собственные центры знания — Бангалор в Индии, Силиконовую долину- в Малайзии… Возрастает значимость бразильского гиганта. Но мир будет смотреть на индустриальную ориентацию, прежде всего, Китая и Индии.
Китай по ВНП выйдет на второе место в мире, что по геополитическим последствиям будет схоже с подъемом Германии в XX веке. Бурный рост КНР уже сделал ее первым в мире потребителем меди, железной руды, алюминия и платины. США рассматривают возможности сокращения экспорта металлолома в КНР.
Готовы ли державы Северной Атлантики смириться с поминальным боем часов истории? Нет. Неоконсерваторы в США и националисты в странах ЕС стремятся сохранить мощь своего региона. В результате — пылает Средний Восток. Намечается союз конфуцианской зоны с миром ислама. Вызывает сомнения потенциал Америки. Эксперты указывают, что военная мощь глобального масштаба в большей степени, чем прежде, сконцентрирована в приходящем в упадок, но все еще доминирующем, центре силы. Не сталкиваясь с угрозой извне, он, тем не менее, не обладает достаточными средствами для решения комплексных системных проблем. Это может привести к краху его гегемонии даже в условиях отсутствия «горячих» войн.
Особенно опасна нестабильность в странах каспийского региона, в частности — вокруг Ирана, а также — в Венесуэле и странах Западной Африки. Первыми в ряду грядущих конфликтов стоят проблемы отношений континентального Китая и Тайваня, Индии и Пакистана, Южной и Северной Кореи, белых и цветных Зимбабве, сепаратистов Шри-Ланки, Джамму и Кашмира. Возрастает угроза террора с применением оружия массового поражения.
Гимны прогрессу — как будущему человечества, человеку — как рациональному существу; истории — как восхождению к миру и благополучию теряют смысл в свете оскудения планеты, на фоне насилия, захлестывающего мир.
Мы, утверждает Анатолий Уткин, стоим на грани столкновения нескольких фундаментализмов: господствующего американского и противостоящих ему центров силы в Китае, исламском мире, на индийском субконтиненте и на просторах Евразии.
Каспий
Сегодня задача номер один для США в этом регионе — это контроль за ситуацией во «Втором Персидском заливе». Дело в том, что никто точно не может установить объем углеводородных запасов Каспийского моря и каждого из секторов, принадлежащих странам региона в отдельности. Это очень сложная задача. Верно также и то, что Каспий по своим запасам вряд ли затмит Персидский залив. На сегодняшний момент ветка БТД не дает полной загрузки — это лишь 50 млн. тонн в год. При таких темпах и объемах перекачки трубопровод окупится нескоро. Свою роль играет и то, что Грузия — это лишь транзитная территория. Азербайджан является страной, добывающей нефть, но одной азербайджанской нефти также недостаточно. США возлагают надежды, в первую очередь, на Казахстан. В то же время Казахстан проводит особую политику.
В отличие от других стран СНГ у Астаны есть четкий внешнеполитический курс на многополярность — восточный сосед — Китай, традиционный партнер — РФ и США, дающие выход на внешний рынок Европы. В геополитическом смысле такая тактика «освобождает руки» Астане. Но активные двусторонние отношения Казахстана и США невольно введут Астану в орбиту Вашингтона. Вкупе с экономическими, политическими и военными рычагами, которыми обладают Соединенные Штаты, это не оставит Астане пространства для маневра. Сегодня вся совокупность политических и экономических факторов говорит в пользу этой тенденции.
На мой взгляд, Россия «упустила Астану». В 1991–1995 гг. официальная Алма-Ата была готова создавать вместе с Россией Большое Евразийское пространство, зону свободной торговли и наполнить понятие «СНГ» реальным содержанием. Но наша дипломатическая, промышленная и государственная машина затормозила весь процесс, в итоге Китай перехватил инициативу. В целом, можно говорить об опасной для РК тенденции. Проект создания «Большого Китая» может коснуться и казахской территории. Ведь в Китае живет 80 млн. казахов. В соотношении с 92 % ханьцев Китая — это чрезвычайно мало. Однако, в абсолютном значении, в случае сближения Китая и РК, 8 млн. казахстанских казахов и 80 млн. казахов китайских сливаются в единую гомогенную общность, и Казахстан исчезает как таковой.
Важно заметить, что политика, апробированная США в каспийском регионе в 1990-е гг., дала свои плоды. Ее моральный ресурс, на мой взгляд, далеко не исчерпан. Важно понять, смогут ли противопоставить этому тренду что-либо другие геополитические игроки.
Американцы большие деньги вложили в то, чего не заработали
Нынешний кризис — это кризис ликвидности, то есть кризис денег. Это кризис всех крупных инвестиционных фирм. Это кризис американского доллара. Раньше банк был местом, где можно было за железными дверьми спрятать деньги и надеяться, что ты их назад получишь. А сейчас банк — это место, куда ты можешь положить деньги с максимальной для тебя выгодой. Потому что деньги должны работать. Отличие этого кризиса от великого в 1929 году в том, что тогда было перепроизводство всего. На глазах у всех уничтожали скот, жгли посевы, бросали в воду сухое молоко.
Сейчас мы имеем дело с так называемым перепроизводством ликвидности, то есть денег. Денег слишком много. Почему? Потому что американцы решили, что лучше всего завершил свои земные дни президент Томас Джефферсон. Он умер страшным должником. Но его никто не мог прижать в угол, потому что он был дважды президентом США, автором Декларации* независимости и так далее. Американцы с охотой берут деньги в долг, покупают восьмую машину, покупают третий дом где-нибудь южнее второго. Я не хочу сказать, что современная Америка — это Содом и Гоморра. Им нужно прожить эту единственную жизнь так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитое. Это американская вариация известных нам слов. Так вот, речь идет о долларе. В конечном счете, американцы могут расплатиться со всеми, просто напечатав дополнительные доллары. Но тогда будет огромная инфляция.
Вот, например, мы с вами два американца. И мы решили жить не где-то там у бабушки, снимая уголочек, а сразу купить красивый, большой дом. На 30 лет разложив его стоимость. Сразу же решили купить себе красивую большую машину. Вот это американская черта, которая их ныне губит. Слишком большие деньги вложены в то, чего нет. В то, что еще не заработано.
Различие пирамиды Мавроди и этой пирамиды в том, что Соединенные Штаты могут напечатать деньги, а Мавроди не мог. Он мог дать обязательства, он писал даже бумажки, что он столько-то должен и так далее. А американское правительство может увеличить или уменьшить ставку платежного процента. И в конечном счете может напечатать деньги. И они будут приниматься. Ведь нефть в мире покупается за доллары. Торговля между двумя крупнейшими торговыми агентами — Соединенными Штатами и Китаем — происходит в долларах. То есть доллар, что бы мы ни говорили, является ведущей основной валютой.
Представьте себе американский банк Goldman Sachs. Сидят люди за компьютерами. Я скажу, сколько получал средний сотрудник этого учреждения — 626 тысяч долларов в год. Это много. Это значит, что вы можете купить и дом, и автомобиль, и еще неведомо что. Опять же беря у банков деньги взаймы.
А это значит, что банки вернутся к своей прежней функции. Сохранять деньги и давать их под проценты гражданам. Исчезнут те банки, которые трудно назвать банками в прежнем виде, те, чья волчья задача была найти на этой планете место, где можно было бы вложить эти деньги. Ни в одном банке деньги не лежат крупными пачками в сейфах. Деньги должны работать. Но только в солидных учреждениях они работают в солидных местах. А в авантюрных учреждениях, которые сейчас пострадали, они работают там, где приносят максимальный доход. Я думаю, что такого типа инвестиционных банков будет меньше. И они будут для тех людей, которые не могут отказаться от собственного авантюризма.
На Западе понятие «коррупция» не синоним слова «взятка»
Можно ли победить коррупцию в России, основываясь на опыте зарубежных стран, и что для этого надо предпринять? С коррупцией человечество борется давно, еще со времен Древнего Рима. Там создали своего рода полицию, которую через год были вынуждены заменить «сверхполицией»: вся старая стала насквозь продажной. И так продолжалось столетиями, пока варвары не завоевали Рим.
Гораздо позднее суть проблемы сформулировал четвертый президент США Джеймс Мэдисон. «Если бы людьми правили ангелы, — заявил он, — ни в каком надзоре над правительством — внешнем или внутреннем — не было бы нужды. Но при создании правления, в котором люди будут ведать людьми, главная трудность состоит в том, что в первую очередь надо обеспечить правящим возможность надзирать над управляемыми. А вот вслед за этим необходимо обязать правящих надзирать за самими собой».
Борьба с коррупцией в России возможна, хотя это многофакторное явление, гидра со многими головами. Борьба с ней — одна из самых сложных задач. И это — не гаишники на дорогах, а союз олигархов с высокопоставленными госчиновниками. Для борьбы с этим, прежде всего, нужна политическая воля на самом верху. Для победы над «экономикой откатов» требуются политические решения.
Если борьбу с коррупцией вести только по пути ужесточения наказания, то она ничего не даст. Еще раз повторю: это вопрос политической воли, здравомыслия и воспитания общественного мнения. Необходимо стимулировать честное поведение чиновника и общественное неприятие коррупции. И тогда это может быстро и эффективно сработать.
Но надо учитывать: на Западе понятие «коррупция» не синоним слова «взятка». Она воспринимается как система отношений между людьми. В западном понимании любое выражение дружбы уже является коррупцией. А в нашем понимании дружба — главная черта российских людей.
* * *
Существуют довольно успешные способы борьбы с коррупцией, например, сингапурская и шведская модели. В момент обретения независимости в 1965-м Сингапур был страной с очень высоким уровнем коррупции. Тактика ее снижения была построена на ряде вертикальных мер: регламентации действий чиновников, упрощении бюрократических процедур, строгом надзоре за соблюдением высоких этических стандартов. Центром борьбы с коррупцией стало автономное Бюро по расследованию случаев коррупции. Туда граждане могут обращаться с жалобами на госслужащих и требовать возмещения убытков. Одновременно с этим было ужесточено законодательство, повышена независимость судебной системы: судьям, кроме привилегированного статуса, дали высокие оклады. Одновременно ввели жесткие экономические санкции за дачу взятки или отказ от участия в антикоррупционных расследованиях. А также пошли на жесткие и неординарные акции, вплоть до поголовного увольнения сотрудников таможни и других госслужб. И сегодня Сингапур занимает лидирующие места в мире по отсутствию коррупции, экономической свободе и развитию.
В Швеции, в которой до середины XIX века коррупция была чуть ли не символом страны, пошли по другому пути. Модернизируя государство, запустили комплекс мер, нацеленных на устранение меркантилизма. Государственное регулирование касалось больше домашних хозяйств, чем фирм, и было основано на стимулах — через налоги, льготы и субсидии — нежели на запретах и разрешениях. Был открыт доступ к внутренним государственным документам и создана независимая и эффективная система правосудия.
Одновременно шведский парламент и правительство установили высокие этические стандарты для чиновников и стали добиваться их исполнения. Спустя всего несколько лет честность стала социальной нормой среди бюрократии. Зарплаты высокопоставленных чиновников поначалу превышали заработки высококвалифицированных рабочих в 12–15 раз. Однако с течением времени эта разница снизилась до двукратной. На сегодняшний день Швеция по-прежнему имеет один из самых низких уровней коррупции в мире.
* * *
Какой путь борьбы с коррупцией предпочтительнее для России? Только — чисто российский, возможно — с использованием скандинавского опыта. Там большую роль играют церковь и общественное мнение. У нас, к сожалению, довольно спокойно воспринимают предпринимателя, сделавшего за пять-шесть лет 10–15 миллиардов долларов. На Западе к нему будут относиться с подозрением, потому что там честно заработать такую сумму невозможно. Общественное мнение просто «убьет» такого богача. И, пока мы не добьемся в России подобного уровня своего общественного мнения, борьба с коррупцией может продолжаться десятилетиями, повторяя опыт Древнего Рима.
Кстати, возможно, стоит пересмотреть систему обучения? Обратите внимание, на Западе в классах нигде нет двухместных парт. Каждый ученик сидит отдельно. Ему и в голову не придет дать списать решение задачи своему товарищу. Каждый отвечает за себя, это считается этической нормой. Дал списать — это коррупция. Так с детства на Западе закладывается в юные головы понимание этого явления. Дружеское застолье, столь принятое в российском обществе, также считается коррупцией. А ведь это наши обычаи.
Поэтому не все, что хорошо Западу, может прижиться на российской почве. Ведь отечественная коррупция идеологически и экономически отличается от западного понимания. Вот это и надо учитывать при разработке российской идеологии борьбы с многовековым злом.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.