9. Семь-восьмых

9. Семь-восьмых

Колхозник сельскохозяйственной артели "Путь Ленина", Егор Назаров шел поздно вечером с поля домой и на-ходу ужинал. Срывая колосья недозрсвшей пшеницы, он разминал их в руке, сдувал с ладони шелуху, а зерна бросал в рот.

Во время этого занятия ему следовало оглядываться по сторонам, но, задумавшись о своей горькой жизни, он позабыл про обычную меру предосторожности против слишком рьяных охранников колхозного урожая. От своих мыслей он очнулся лишь тогда, когда перед ним вырос, вынырнувший на лошади из-за бугpa, объездчик-комсомолец. Похлопывая себя плеткой по рыжему рваному сапогу, колхозный охранник сердито спросил:

— Закусываешь, Егор?

Покраснев и с трудом переводя дыхание, колхозник, запинаясь, ответил:

— Да вот… сорвал… пару колосьев…

— Врешь, Егор, — перебил его объездчик. — Не пару колосьев ты сорвал, а больше. Я за тобой от самого полевого стана наблюдаю. Всю дорогу ты колосья рвал и зерно ел… А знаешь, что за это полагается?

Егор опустил голову.

— Знаю… Погубить меня хочешь? Объездчик развел руками, в одной из которых была зажата рукоятка плети.

— А что я могу поделать? Сам ты виноват, Егор. Не надо было колосья рвать. Ведь это же расхищение социалистической собственности.

— Голодный я. На полевом-то стане, как нынче кормят? Кошка не наестся, — срывающимся голосом произнес колхозник.

Объездчик шумно вздохнул.

— Всем голодно, Егор. Не тебе одному. Терпеть нужно.

Егор поднял голову и глухо пробормотал:

— Пусти ты меня.

Объездчик подскочил в седле так, что задремавшая было лошаденка шарахнулась в сторону. Придержав ее, он торопливо заговорил:

— Ты что? Рехнулся? Да меня за такую штуку из комсомола выкинут.

— Никто не узнает.

— Узнают. Сам ты в пьяном виде проболтаешься. А в колхозе ушей много. Давай-ка лучше — в правление колхоза. Иди вперед!

И пожилой бородатый колхозник послушно поплелся впереди двадцатилетнего парня, трясшегося на. тощей колхозной лошаденке…

Таких, как Егор Назаров, осужденных за "расхищение социалистической собственности", в Холодногорске больше сорока человек.

7 августа 1932 года был издан специальный "Закон о наказаниях за расхищение общественной социалистической собственности". По этому закону, людей укравших что-либо в колхозах или промышленности, карали обычно десятью годами лишения свободы, а в некоторых случаях и смертной казнью.

Судами подводились под новый закон даже мелкие кражи, которые собственно и кражами-то назвать нельзя. Колхозник сорвал или собрал в поле, после уборки урожая, несколько десятков колосьев; колхозница вырыла на колхозном огороде полдюжины картошек или подняла в саду пару яблок; рабочий вынес с фабрики корзинку щепок или обрезков жести. Все это квалифицировалось властью, как расхищение социалистической собственности. Голодного колхозника или рабочего, взявшего для своего домашнего хозяйства никому ненужные "отходы производства", гнали в концлагерь на десять лет…

Закон от 7/VIII заключенные называют коротко и насмешливо: "семь-восьмых".

Данный текст является ознакомительным фрагментом.