Наступление в Карпаты
Наступление в Карпаты
Ударом 15 июня по правому флангу австро-германского фронта, в общем направлении на Коломыю, русская 9-я армия, которой с августа 1914 года бессменно командовал генерал от инфантерии Платон Алексеевич Лечицкий, все еще не имевшая значительных резервов, перешла в наступление. Этим были сорваны германские планы крупномасштабного контрнаступления на обоих крайних флангах русского Юго-Западного фронта. Удар русских вынудил противника разбросать свои ресурсы, так как австрийцы уже явно не могли противостоять русскому напору.
24-го числа русские ворвались в Делятынь, отбросив австрийцев в горы. Повторялась ситуация сентября 1914 года, когда откатывавшиеся перед русским напором австро-венгры спешили закрепиться на карпатских перевалах, чтобы не допустить русского вторжения на Венгерскую равнину. Но в 1916 году австрийские войска были уже не те, что в 1914-м. И хотя качество русских войск также понизилось, однако у австрийцев положение вещей обстояло гораздо хуже.
В 1916 году австрийцы уже не могли самостоятельно драться с русскими в открытых полевых боях: им требовалась помощь германцев. Если в обороне австрийцы еще кое-как удерживали свои укрепленные за девять месяцев позиции, то после русского прорыва шансов на самостоятельное удержание русских у них уже не оставалось. Громадные потери австрийцев были тому свидетельством: только в Коломыйском сражении австрийская 7-я армия потеряла около шестидесяти тысяч человек (в том числе, половину пленными), в то время как русская 9-я армия – не более двадцати пяти тысяч.
Переход русской конной батареи на позицию
Поэтому с двадцатых чисел июня германские части в большом количестве стали появляться и на пути наступления русской 9-й армии. Немцы сразу же перешли к практике нанесения постоянных контрударов, а командарм-9 ген. П. А. Лечицкий не получал ни резервов, ни пополнения в убыли офицерского состава. Когда же 9-ю армию усилили, было уже поздно: немцы успели подкрепить австрийцев, внушить им веру в успех, и началась позиционная, изматывающая силы солдат, борьба в горах.
В конце июня 9-я армия получила на усиление только 79-ю пехотную дивизию (ген. Н. И. Гаврилов) и Уссурийскую конную дивизию (ген. А. М. Крымов). Воевавший в составе уссурийцев будущий белогвардейский атаман Г. М. Семенов вспоминал, что действовавшую в Южных Карпатах конницу вскоре пришлось спешить. Причины этого: «Операции в Карпатах были вдвойне трудны для конницы, как по отсутствию каких-либо путей сообщения, так и по полной бескормице для лошадей. Девственные леса; заоблачная высь гор; неимоверная узость долин, обращающихся в ущелья, настолько затрудняли наше продвижение, что, прорубая лес для прохода пулеметных вьюков и горной артиллерии, мы иногда за сутки проходили не больше семи-восьми верст»[223].
Тем не менее результаты первого месяца боев в ходе Брусиловского прорыва для войск 9-й армии были громадны. До конца июня 9-я русская армия фактически уничтожила противостоявшую ей 7-ю австрийскую армию, взяв только в плен 1850 офицеров и 82 000 солдат. Однако из техники в руки русских попали лишь восемьдесят четыре орудия и двести семьдесят два пулемета: ген. К. фон Пфлянцер-Балтин все-таки сумел спасти большую часть технических средств ведения боя для восстановления фронта и продолжения борьбы.
Свое участие в общем июльском наступлении войска 9-й армии обозначили общим порывом 15 июля. Русские корпуса опрокинули врага по всему фронту, прорвав его сразу в нескольких местах: действовавшие группами австрийцы (группы ген. Р. фон Крэвеля и ген. Э. фон Хадфри) были разбросаны 41-м армейским корпусом ген. Л. Н. Бельковича. Трофеями русских стали более восьми тысяч пленных и двадцать одно орудие.
И ведь нельзя сказать, что сводные группы, к образованию которых прибегло австрийское командование, дабы выправить положение на трещавшем фронте, были малыми по своей численности. Так, в ту же группу ген. Э. фон Хадфри входили 21-я и 42-я пехотные дивизии, 42-я гонведная дивизия и 5-я гонведная кавалерийская дивизия. Это – усиленный почти вдвое армейский корпус нормального состава. Вынужденные к импровизации, австрийцы теперь уже собирали все мало-мальски боеспособные части в сводные группы, или усиленные корпуса, оставляя совершенно растрепанные подразделения на второстепенных участках единого оборонительного рубежа. И опять-таки не помогало даже это: фронт удерживала лишь «амальгама» из германских войск, переданных на поддержку союзника.
Новая победа – и снова австрийцы откатываются в Карпаты. И опять командарм-9 не использовал своей кавалерии – 3-го кавалерийского корпуса ген. графа Ф. А. Келлера, не развив успех. Но теперь дело было в объективном факторе – необходимости заслона в Буковине, который и составил корпус генерала Келлера, ибо главные силы армии наступали в совершенно противоположном направлении, оголяя свой левый фланг. В тех условиях, когда все резервы фронта и Ставки шли на ковельское направление, 9-я армия не получала подкреплений в той степени и мере, что были необходимы для решительного разгрома врага.
На следующий день наступление было остановлено, так как противник стал готовить контрудар на русском левом фланге, стягивая туда резервы. В это время 9-я армия разрывалась на две части: ее войска должны были содействовать соседней 7-й армии ген. Д. Г. Щербачева, застрявшей напротив сильно укрепленных позиций Южной германской армии. Подоспевшие германские дивизии подкрепили медленно отступавшие перед русскими войска ген. графа Ф. фон Ботмера, в начале июля сменившего на посту командующего Южной армией генерала А. фон Линзингена, отправленного в Ковельский укрепленный район. И вследствие разгрома 7-й австрийской армии отдельные подразделения Южной германской армии стали перебрасываться на северный фас наступления русской 9-й армии, из-за чего линия продвижения корпусов генерала Лечицкого приняла форму дуги, вытянутой в Буковине по центру вплоть до Делатыня.
Ядро германской Южной армии составила оперативная группа ген. П. фон Хоффмана, включавшая в себя германские и австрийские части. Также в состав Южной армии входили австрийские 6-й (ген. А. Арц фон Штрауссенбург), 9-й (фельдмаршал-лейтенант Р. Краличек) и 13-й (ген. А. Ремен цу Бэренсфельд) армейские корпуса, а также 39-я германская пехотная дивизия генерала Оппельн-Брониковски.
Движение вперед русской 7-й армии представлялось необходимым залогом успеха всех армий фронта, дравшихся не на ковельском направлении, куда шли резервы Ставки. Главнокомандование Юго-Западного фронта предполагало, что удары 11-й и 9-й армий должны будут обнажить фланги германцев, после чего 7-я армия также перейдет в наступление. Поэтому генерал Лечицкий был вынужден наступать главной частью своих сил на линию Станиславов – Галич, то есть – на северном фасе своей армии на северо-запад. Таким образом, наступление в центре строго на запад и в Карпаты (юго-запад) на время должно было неизбежно приостановиться.
С другой стороны, политика требовала от 9-й армии двигаться в Карпаты, побуждая Румынию вступить в войну. Именно здесь требования стратегии и политики пришли в противоречие: войска 9-й армии должны были одновременно и содействовать наступлению 7-й армии, и пытаться втянуть в войну последнее государство Балканского полуострова, за которое еще шла борьба между противоборствующими блоками (Греция фактически находилась под управлением Антанты). Понимая свою задачу, прежде всего, как оказание помощи соседу, командарм-9 и ударил в Галицию, на Станиславов.
Тем самым он неизбежно ослабил свой левый фланг, заслонявший главную группировку армии со стороны Южных Карпат. Разумеется, что неприятель, рассчитывавший на контрудар, стал накапливать войска против этого слабого заслона. Чтобы не быть опрокинутым, ген. П. А. Лечицкий остановил порыв войск и приготовился к отражению германского контрудара, временно передавая, следовательно, инициативу противнику. И к этому 9-ю армию вынуждали высшие штабы, заставлявшие наступать сразу по двум расходящимся направлениям, но не дававшие при этом надлежащих резервов.
Командующий 3-й австрийской армией ген. Г. фон Кёвесс фон Кёвессгаза
Между тем противник сумел, наконец-то, наладить твердое управление своими войсками на южном фасе Восточного фронта. Еще в начале июля под условным наименованием 12-й армии Южная германская армия и 7-я австрийская армия были объединены под общим руководством наследника австрийского и венгерского престолов эрцгерцога Карла (будущий император Австро-Венгрии Карл I в 1917–1918 годах). Помимо австрийских резервов, эта группа получила еще и три германские дивизии, переброшенные из Франции. Одна дивизия была брошена на стык армий, а еще две образовали в 7-й австрийской армии группу ген. Р. фон Крэвеля.
Более того, австро-германское командование намеревалось ни в коем случае не допустить участия Румынии в войне против стран Центрального блока. В Южные Карпаты перебрасывалась 3-я австрийская армия ген. Г. Кёвесс фон Кёвессгаза, снятая с Итальянского фронта. В ее состав вошли 1-й (ген. К. фон Кирхбах ауф Лаутербах) и 8-й (фельдцейхмейстер граф З. фон Бенигни ин Мюльденберг) армейские корпуса, а также небольшие группы как австрийских, так и германских частей, под командованием генералов Хадфи, Лейда, Крювела. В итоге 3-я австрийская армия была развернута в Заднестровье с тем, чтобы опрокинуть русскую 9-ю армию мощным ударом в лоб.
Таким образом, против русской 9-й армии теперь стояли войска сразу трех неприятельских армий. Во-первых, уже неоднократно разгромленные и сильно потрепанные корпуса 7-й австрийской армии. Во-вторых, правофланговые дивизии Южной германской армии, вынужденной одновременно сдерживать по фронту и 7-ю русскую армию ген. Д. Г. Щербачева. В-третьих, переброшенная специально для контрнаступления из Италии 3-я австрийская армия. Разумеется, что все австрийские войска, входившие в состав фронта эрцгерцога Карла, были существенно «разбавлены» германскими подразделениями, дабы обеспечить устойчивость австрийцев в бою.
Укрепив своего союзника германскими дивизиями, неприятель смог подумать и об активизации действий. Через четыре дня после остановки наступления русской 9-й армии войска группы эрцгерцога Карла перешли в контрнаступление как раз из Буковины. При этом на острие удара шли переброшенные из Франции германские дивизии, составившие Карпатский корпус генерала Р. фон Конта (генерал Конта дрался против русских в Карпатах еще зимой 1915 года, так что теперь его опыт должен был пригодиться). Чтобы отразить врага, из 7-й армии в Карпаты была переброшена русская 37-я пехотная дивизия ген. Т. К. Ваденшерна. Тем не менее доблестный генерал Лечицкий и не думал о переходе к обороне.
Как показано выше, 15 июля русские ударили одновременно по всему фронту наступления. 3-я австрийская армия была разбита у Трояна и опрокинута. В то же время в центре русский 12-й армейский корпус ген. Н. Н. Казнакова (в начале войны – командир 1-й гвардейской кавалерийской дивизии) прорвал в долине Прута центр армии генерала Кёвесса. В следующую ночь австрийцы стали отступать, оставив русским в качестве трофеев восемь тысяч пленных и двадцать одно орудие. Выдвинутая в промежуток между Южной германской и 7-й австрийской армиями, 3-я армия ген. Г. фон Кёвесс фон Кёвессгаза покатилась на запад.
Командарм-9 ген. П. А. Лечицкий в своих приказах по армии требовал, прежде всего, отбрасывать противника и теснить его к горам. В то же время следовало уничтожать врага еще до гор, на равнине Галиции, чтобы не дать австрийцам, сохранившим большую часть своей артиллерии, закрепиться в предгорьях и на перевалах, в боях за которые в 1915 году были понесены такие громадные потери. С другой стороны, такие распоряжения командарма говорят о недостатке сил в 9-й армии, неизменно дравшейся с равным по численности противником. И здесь уже всецело вина Ставки и штаба Юго-Западного фронта, продолжавших слепо штурмовать неприступный Ковель.
Усилив свой левый фланг и центр разгромом противостоящего неприятеля, командарм-9 тут же произвел молниеносную перегруппировку, не дожидаясь, пока враг придет в себя. 25 июля, выполняя приказ штаба фронта, 9-я армия вновь стала наступать на Станиславов. Главный удар наносил 33-й корпус ген. К. А. Крылова по германской группе Крэвеля, дабы сразу же лишить австрийцев немецкой поддержки. Надо сказать, что этот прием оказался весьма удачным: сковав стоявших на станиславовском направлении германцев, русские 12-й (ген. Н. Н. Казнаков) и 41-й (ген. Л. Н. Белькович) армейские корпуса опрокинули австро-германцев по всему фронту атаки.
Русский орудийный расчет в бою
Е. З. Барсуков приводит интересные данные о взятии Станиславова. В ходе наступления части 41-го армейского корпуса (74-я пехотная дивизия ген. П. Д. Шипова и 3-я Заамурская пограничная пехотная дивизия ген. Е. М. Осипова) расположились на ночлег, имея в своем тылу лесной массив. Ночью проезжавшие мимо войск обозы подняли такой шум, что австрийская артиллерия открыла огонь на поражение. Однако русские артиллеристы (а помимо дивизионных орудий, в корпусе состояли батарея 122-мм гаубиц и батарея 107-мм тяжелых пушек) не стали отвечать, по засечкам от выстрелов австрийцев вычислив расположение неприятельских батарей. Утром семьдесят два легких и двенадцать тяжелых орудий огневым шквалом раздавили австрийские батареи, а затем ударили по окопам противника химическими снарядами. Лишившись артиллерийской поддержки, австрийцы бросились бежать, причем неприятельские тяжелые орудия достались русским в качестве трофеев. Именно это позволило войскам 41-го армейского корпуса практически без боя подойти к Станиславову[224].
28 июля русские ворвались в Станиславов, отбросив врага за реку Быстрица, остановившую развитие русского наступления. Противник потерял двадцать тысяч человек пленными, но техники, как обычно, очень мало – всего два десятка орудий и полторы сотни пулеметов. В это же время 7-я австрийская армия усилила свои атаки в Буковине, оттянув на себя резервы 9-й русской армии и не позволив генералу Лечицкому добиться ошеломляющего успеха.
Однако и так, имея против себя две неприятельские армии на разных направлениях, командарм-9 сумел отразить атаки одной и разгромить вторую армию врага. Все эти сражения происходили в чрезвычайно непривычных для русских географических условиях – высоты Южных Карпат – Кирлибаба, Дорна-Ватра и др. – находились на высотах, когда уже в сентябре противоборствующим сторонам пришлось действовать в снегу. Так, запись в журнале боевых действий 1-го Оренбургского казачьего полка (3-й кавалерийский корпус) от 24 июля, гласит: «…условия на позиции очень трудные – на высотах снег, холод, сильный пронизывающий ветер, людям очень трудно»[225].
Помимо прочего, наступление 9-й армии обнажило фланги Южной германской армии ген. Ф. фон Ботмера, которая была вынуждена приступить к перегруппировке, что, в свою очередь, позволило 7-й русской армии ген. Д. Г. Щербачева перейти в наступление. Нанеся противнику поражение у Збаража, 7-я армия вышла к Бережанам, подравняв общий фронт наступления по соседним 11-й и 9-й армиям. Тем не менее ни у одной из трех русских армий не оказалось сильных резервов, чтобы нанести врагу решительное поражение: резервы по-прежнему шли в 8-ю и Особую армии, под Ковель. А потери русских армий на первом этапе Брусиловского прорыва доходили до половины всех солдат и офицеров боевых группировок.
Характерно, что продвижение соединений 9-й армии наблюдалось на стыке с 7-й армией, на равнинной местности. В Южных же Карпатах наступление замедлилось. Действовавшие здесь Сводный и 3-й кавалерийский корпуса не имели сил для того, чтобы овладеть перевалами. Уже с конца июня на южном фасе фактически установился позиционный фронт, прерываемый взаимными контрударами, которые, впрочем, почти не изменяли общего положения сторон. Маршал Советского Союза А. М. Василевский вспоминал: «Дойдя в Карпатах до долины реки Быстрица, мы надеялись в несколько дней добраться до перевалов на хребте Родна и спуститься в Трансильванию. Однако темп наступления замедлился. Австрийцы зацепились за перевалы. 9-я армия потеряла в ходе черновицкого прорыва до половины личного состава, и мы топтались в течение июля и августа на месте, в районе Кирлибаба – Кимполунг – Якобени – Дорна-Ватра, а затем вообще остановились»[226].
В отношении назначенного на середину августа нового общего наступления армий Юго-Западного фронта, 9-я армия получила задачу вторжения в Трансильванию. Интересно, что 7-я армия ген. Д. Г. Щербачева должна была атаковать Галич, для чего из 9-й армии генералу Щербачеву передавалось два корпуса. Зато сам командарм-9 ген. П. А. Лечицкий, помимо удара на Мармарош – Сигет, должен был и одновременно обеспечить левый фланг 7-й армии. Между тем, как справедливо подметил А. М. Зайончковский, именно в эти дни «судьба еще раз давала возможность Юго-Западному фронту сыграть большую роль в эту войну. Румыния уже открыто стояла на нашей стороне. Нейтральная граница более не существовала. В предвидении этого события, известного нам с точностью числа выступления Румынии еще в начале июля, можно было бы заблаговременно сосредоточить сильный кулак за левым флангом 9-й армии и, вслед за объявлением Румынией войны, перейти ее границу и развить энергичное наступление по румынской территории в обход крайнего правого фланга армий противника. При удаче здесь легче всего был бы разрешен вопрос о выходе русских войск в Венгерскую долину, что повлекло бы за собой радикальное изменение в нашу пользу общего стратегического положения. Если бы даже такое наступление заглохло, то во всяком случае оно принесло бы пользу в том отношении, что сильно подкрепило бы румынские войска и, по всей вероятности, дало бы иное направление всему тому, что впоследствии случилось на Румынском фронте»[227].
Однако ни 9-я армия не получила резервов, дабы споспешествовать румынам, ни тем более за спиной 9-й армии не было создано хотя бы оперативной группы, не говоря уже о целой новой армии. Очевидно, в румынском вопросе главкоюз ген. А. А. Брусилов разделял точку зрения Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеева, заключавшуюся в отказе от тесного сотрудничества с румынской стороной, что, впрочем, всецело отвечало и намерениям самих румын. Именно румыны настояли на том, что взаимодействия русских и румынских войск в Карпатах и Трансильвании не должно быть.
Однако действительно, такой удар в южный фас австрийского фронта вполне мог вывести Юго-Западный фронт из позиционной борьбы, установившейся с июля южнее Полесья. Конечно, в районе Кимполунга стоял восточный фланг австрийской 12-й армии, но сосредоточение крупной группировки, подчиненной генералу Лечицкому, позволяло опрокинуть неприятеля. Следовательно, новое наступление в Карпаты предпринималось 9-й армией без достаточных резервов и без использования того выгодного положения, что предоставляло вступление Румынии в войну (14 августа).
То есть теперь основные усилия командарма-9 окончательно переносились в горы, чтобы взаимодействовать там (по возможности) с румынской Северной (4-й) армией ген. К. Презана. Галичское направление вместе со стоявшими на нем корпусами передавалось в 7-ю армию, которая в августовском сражении на реках Золотая Липа и Гнилая Липа (как когда-то в 1914 году 3-я и 8-я армии) разгромила Южную германскую армию. Войска 7-й армии вплотную подошли к Галичу и не сумели взять его укреплений лишь вследствие отсутствия тяжелых батарей в атаковавшем здесь 33-м армейском корпусе.
Своим ударом на Галич, разметавшим фронт неприятельской обороны, 7-я армия отвлекла на себя германскую группу генерала Крэвеля, а также шедшие в Карпаты очередные германские дивизии из Франции. Таким образом, 9-я армия, состоявшая теперь из четырех корпусов – 12-го (ген. Н. Н. Казнаков), 11-го (ген. граф М. А. Баранцов), 18-го (ген. Н. Ф. фон Крузенштерн) армейских и 3-го кавалерийского (ген. Ф. А. Келлер), – теперь получала свободу действий в Южных Карпатах. Следовательно, задача по вовлечению Румынии в войну только сейчас полностью перекладывалась на плечи 9-й армии (Румыния вступила в войну 14 августа).
Русские войска движутся на позиции
С 9 по 29 августа войска 9-й армии вели яростные встречные бои в Карпатах, постепенно оттесняя австрийцев и немцев в горы. Правда, контрударом у Яблоницы и на перевале Магура австро-германцы к середине августа сумели отразить русские атаки, захватив до четырех тысяч пленных. Опасение германского командования за карпатские рубежи было столь велико, что как раз в августе на помощь австрийцам был передан 3-й егерский полк альпийского корпуса. Эти элитные подразделения прошли боевой путь через Трентино, разгром Сербии в конце 1915 года, и, наконец, отличились в «Верденской мясорубке». Егеря вошли в состав 200-й пехотной дивизии[228].
Район у Станиславова был передан в зону ответственности 7-й армии, а в 9-ю армию пошли резервы. В начале месяца генерал Лечицкий получил две пехотные дивизии, а в сентябре целых два армейских корпуса – 23-й (ген. А. В. Сычевский) 1 сентября, и 26-й (ген. А. А. Гернгросс) 15 сентября. Противоборствующие стороны, задействовав все резервы в боях южнее Полесья, старались действовать техникой – пулеметами, артиллерией, авиацией.
Обе стороны активно применяли химическое оружие, которое, правда, по сравнению с Французским фронтом, все же использовалось в существенно меньших масштабах. При этом немцы имели преимущество в химическом оружии, и потому русское командование старалось сделать все возможное, чтобы снизить потери. Приказ Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего от 5 августа за № 70 гласил: «Во избежание тяжких потерь от удушливых газов при отражении неприятельских газовых атак, войсковые начальники всех степеней должны всемерно стремиться к тому, чтобы приучить войска быть готовыми к встрече газовой атаки в кратчайший промежуток времени». Также высшие штабы, запрещая вести ночной артиллерийский огонь гранатами (можно – исключительно шрапнелью), дабы не расходовать снаряды зря, разрешали стрелять ночью в том случае, если имеются сведения, что противник готовит газовую атаку»[229].
В сентябре, пробившись к наиболее высоким карпатским хребтам, части 9-й армии сражались уже в условиях снежного покрова. Бои у Дорна-Ватры и Кирлибабы надломили силу сопротивления австрийцев. Только переброска германских частей позволила противнику сдержать русских и сохранить в своих руках Дорна-Ватру. В. Л. Абрамов, попавший в Карпаты в ноябре, вспоминал о тех боях: «Обстановка здесь необычная, трудная. Роте достался участок на двух лесистых хребтах, протянувшихся перпендикулярно друг другу. Ширина участка по фронту – верста, но мы заняли его не весь, а только прикрыли проход между хребтами. Сплошных окопов нет. Моя землянка представляла собой всего лишь неглубокую яму с двумя отверстиями: большим – для входа и меньшим – для дыма. Местами впереди окопов полосы спиленного леса. Это завалы, заменяющие проволочные заграждения»[230].
В этих ожесточенных боях русским командованием широко использовались казачьи части – инициативные и могущие действовать малыми силами в труднодоступной местности. Казаки занимали горные вершины, не позволяя противнику выбить себя с них, а в это время пехота атаковала в долинах. Именно таким образом, например, была взята Кирлибаба. Участник этих сражений, командовавший шестью сотнями казачьих шашек, А. Г. Шкуро вспоминал: «Действовать приходилось пешком в отрогах Южных Карпат, причем работа наша координировалась с задачами, возлагавшимися на пехоту. В то время как пехота готовила лобовую атаку, я забирался в тылы неприятельского участка, нарушал коммуникации, производил разгром тылов, а если было возможно, то и атаковал неприятеля с тыла. Горы были страшно крутые, продвижение обозов невозможно, подвоз продуктов приходилось производить на вьюках по горным тропинкам, вывоз раненых был затруднен. Вообще, работа была страшно трудная. Драться приходилось с венграми и баварцами»[231].
Немцы в очередной раз помогли своему союзнику, однако этим было облегчено наступление румынских армий в Трансильвании: удержав фронт в Карпатах, австро-германцы были сбиты с горных перевалов у Кронштадта и Германштадта, и их поражению помешала лишь исключительно малая боеспособность румынских войск, увязших в горной войне. Новая неудача австрийцев в Карпатах сказалась на кадровых перестановках противника. 8 сентября командующий 7-й австрийской армией ген. К. Пфлянцер-Балтин «по состоянию здоровья» был смещен со своего поста и отправлен в резерв. Новым командармом-7 стал комкор-1 ген. К. фон Кирхбах ауф Лаутербах.
В конце сентября Ставка переносит тяжесть наступления на юг, в Карпаты. В Буковину было переброшено управление 8-й армии, а 9-я армия отклонялась все дальше к югу, вступив в оперативное взаимодействие с румынскими войсками. Большая часть корпусов 9-й армии была передана в новую 8-ю армию, а генерал Лечицкий получил три корпуса из 7-й армии и с Западного фронта. Таким образом, не сумев вследствие численной слабости армии разгромить противника до Карпат, войска 9-й армии сковали значительную долю германских резервов, отправляемых на Восток из Франции, где англо-французские союзники не сумели достичь больших успехов ни под Верденом, ни на Сомме. Втянувшись в бессмысленное самоистребление, союзники не смогли воспрепятствовать переброске германских войск на Восточный фронт противника, прогинавшийся и трещавший под ударами русских армий Юго-Западного фронта. При всем этом союзники продолжали требовать помощи от русских, на этот раз уже – для Румынии. И эта задача, уже в сентябре 1916 года, спустя всего месяц после вступления Румынии в войну, выпала на долю доблестных солдат и офицеров русской 9-й армии генерала Платона Алексеевича Лечицкого.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.