V. Магия, мораль, личная добродетель

V. Магия, мораль, личная добродетель

В Египте магия с трудом отличима от религии. Несомненно, методы, к которым прибегает колдун, отличаются от методов жреца. Последний обращается к богам с молитвами и приношениями, колдун же пытается добиться своего силой или обманом. В Египте, как и везде, жрец молит, в то время как колдун приказывает. При помощи колдовства, основанного на внушении и подражательной магии, он использует природное сходство живых существ и неодушевленных предметов. Колдун полагает, что постигает закон причины и следствия, и стремится везде применять его. Откуда же черпает он знания? От самих богов. Изобретателем магических заклинаний считался Тот, «Владыка творящего голоса, Повелитель слов и книг». Великой волшебницей была и Исида, хитростью отнявшая у Ра его Имя и владевшая тайнами богов. Хонсу, находившийся на службе богов, при помощи магических действий и заклинаний подчинял своей воле каждого.

Взаимозависимость религии и магии объясняется тем фактом, что представление о священном распространяется на обе эти сферы. Древние верили, что божественная, сверхъестественная сила, мана, присуща каждому живому существу и неодушевленному предмету, но в различной степени. Наиболее могущественными являются боги, хотя один может быть наделен маной в меньшей степени, чем другой.

В них она выражается не только посредством Ка, Духа, Могущества, Имени, но и посредством заклинаний, талисманов, магии (hekau). Другие существа тоже обладают сверхъестественной силой, но не в таком масштабе, как боги. Это духи, живущие среди богов и на земле, обитающие (но не проявляющиеся) в предмете, животном, живом или мертвом человеке. Люди, как правило, наделены маной в наименьшей степени, поскольку на земле они существуют отдельно от своих Ка. Большинство из них живут совсем рядом с богами и духами, но не подозревают об этом. Однако некоторые люди при помощи священных книг постигли магию Тота, Исиды, Хонсу и т. д. Это мудрецы (rekh ikhet). Они «знают имена» богов, духов, гениев и всех существ, а следовательно, имеют над ними власть. Они могут указать существа или предметы, в которых обитают духи и которые могут быть использованы в качестве талисманов[337]. Мудрецы знают силу священных формул, произносимых должным образом. Они обладают «праведным голосом» (одно из значений maв-kheru) и могут в случае необходимости «творить голосом».

В распоряжении мага имеются формулы для защиты и нападения, для немедленных и отсроченных действий. Он защищает свою жизнь и жизнь своих подопечных при помощи талисманов и заклинаний. Талисманы – это амулеты из дерева, металла или глазурованной глины, форма которых напоминает иероглифические знаки – жизнь, здоровье, сила, постоянство, бодрость, красота, зоркость, защита и т. д. Фигурки богов и царей носятся для тех же целей. Они являются составной частью ожерелий, браслетов, поясов и головных украшений, представляя собой своеобразный щит, который, благодаря своей магической силе, защищает богов, живых людей и мумии.

Каждый талисман напоминает о какой-то истории и принимает облик могущественного бога; или же бог использовал талисман в памятных обстоятельствах и испытал его действенность.

Отсюда и формулы, сопровождающие талисманы. Они прибавляют силу «голоса» к священному содержимому талисманов, поскольку формулы эти громко читаются над талисманами. Тот, кто произносит заклинание, одержит верх над злом, как бог, использовавший талисман, одержал победу в прошлом, – подражательная магия. До нас дошли магические папирусы, повествующие о действенности формул, содержащие мифы о правлении Ра, жизни Осириса, юности Гора, войнах Гора и Сета и т. д.

Переходя в наступление, маг использует те же заклинания для того, чтобы укротить змей, львов, скорпионов и диких тварей в целом, либо для того, чтобы вызвать «врагов», злого духа или бога вроде Сета или Апофиса, а также для того, чтобы навязать свою волю Ра или другому богу.

Рис. 71. Гор Спаситель побеждает тифонийских зверей. Так называемая Стела Меттерниха. Бога-ребенка окружают Ра, Исида и Тот. Над его головой – маска Беса, которую Гор надевает, чтобы устрашить врагов. В верхней части рисунка – сцены поклонения Ра и изображения богов, сражающихся против магов

Одним из таких случаев является болезнь. Существо, что вызывает ее, является «врагом» (kheft), которого только маг может выследить и одолеть, подобно тому как он изгоняет призраков, блуждающих мертвецов, насылающих кошмарные сны, и т. д. Этих врагов маг может изгнать, только если знает их имена и вызывает их по этим именам. Наблюдая за звездами, оказывающими влияние на судьбы каждого существа, маг получает ценные знания. Он изучает расположение звезд, события, которые произошли в прошлом при подобном же положении небесных тел и неизбежно повторятся вновь, если звезды вновь займут это положение. Чтобы стать целителем, маг должен быть астрологом. Более того, если он знает имена богов, оказывающих влияние на определенного человека или страну, он может заставить их служить ему и повиноваться его голосу. Если боги отказываются подчиниться, маг ввергает Вселенную в хаос и принуждает богов.

При помощи магии чародей околдовывает людей, создает зелья, способные вызвать любовь или ненависть, убивает людей, уничтожая их восковые подобия, и т. д. Цари были столь же беззащитны перед грозной наукой мага, как и боги.

Рамсес II вынужден был защищаться от мага, «укравшего тайные книги Царя, чтобы околдовать и уничтожить тех, кто жил при дворе».

Практиковалась как черная, так и белая магия. Цели, которые они перед собой ставили, были различны, но методы практически не отличались. В культе богов и мертвых магия имеет существенное значение. Жрец поклоняется богу и защищает его при помощи средств, которые не сильно отличаются от действий магов. Действия, распространявшие флюиды жизни (защиты, setep sa), сотворения приношений посредством pert kheru, имитация того, что было совершено для Ра или Осириса на благо царя или умершего, – все эти ритуалы замешаны на магии.

С этой точки зрения магия являлась официальной наукой, она позволяла надежно защитить человека от тысяч опасностей, которым он беспрестанно подвергается. Легко понять, почему отец Мерикары так доверял магии. «Ра сотворил магию, чтобы защитить людей от злой участи, днем и ночью он посылает им видения»[338]. При дворе мудрецы, специалисты по магии выполняют роль советников царя.

Сам же царь (Яхмос I) заявляет, что «посвящен Тотом в тайну всего сущего и уподобился Тоту, Великому Магу».

Однако, с другой стороны, согласно Книге мертвых, для того, чтобы умерший, оказавшись в загробном мире, становился безусловным победителем, достаточно простого знания формул. Таким образом, нравственные догмы на практике значения не имели. Суд Осириса и даже свидетельство совести сводятся на нет употреблением всемогущих формул. Тот, кто внимательно ознакомился с главами книги и владеет ритуальными талисманами, пройдет через врата рая, как бы они ни охранялись. Он услышит: «Войди! Ты чист!» Магия восполняет нехватку добродетели и в равной степени вводит в заблуждение людей и богов.

Если культ смешан с магией, должны ли мы отрицать нравственность религиозного чувства среди египтян? Это означало бы игнорирование уроков, преподанных нам историей государственных институтов, отстаивавших справедливость законов. Культ сохранил формы, которыми обладал на протяжении столетий, в использовавшихся формулах было больше магии, чем религии, но религиозные чувства с течением времени становились чище, начиная с XII династии до конца египетской цивилизации, по крайней мере среди образованного правящего класса.

«Уже в эпоху XII династии человек говорит: «Я никогда не делал зла другому и потому могу быть Духом в божественном Нижнем мире».

Надежда Пахери из знатной семьи из Эль-Каба на загробную жизнь основывается не на магии, а на совершенных им при жизни добрых делах. «Если поместят меня на чашу весов, я перевешу… я не лжесвидетельствовал против другого, ибо я узнал Бога, пребывающего в людях [совесть]; я узнал его, я отличил его от другого [добро от зла]». Пахери была обещана «милость Бога, пребывающего в нем», которая обеспечила бы ему загробную жизнь.

В конце XVIII династии последними словами Беки, сказанными им своим современникам, были: «Каждый день находите удовлетворение в Истине [Маат], как в зерне (?), из которого не сотворить блюда, и все же Бог, Владыка Абидоса, питается им каждый день. Если будете поступать так, то извлечете пользу для себя. Проживете жизнь в благополучии, пока не достигнете прекрасного Запада, и душа ваша сможет войти туда и выйти, и странствовать повсюду, подобно Владыкам Вечности, что будут жить так же долго, как Первые Владыки».

На закате египетской цивилизации знатный вельможа заявляет: «Сердце человека – вот его Бог. Сейчас сердце мое удовлетворено тем, что я сделал тогда, когда оно пребывало в моем теле. Да уподоблюсь я Богу!»

Таковы чувства добрых людей, которые, подобно Беки, «справедливы и безгрешны, утвердили Бога в своих сердцах и по милости его одарены мудростью». В этом добропорядочном отношении к жизни зарождается личная религия.

Совесть берет верх над магическими ритуалами, темными и бессвязными догмами, предпочитая справедливость, начало и конец которой в ней самой. Беки не только поддерживал социальный порядок, подчиняясь царскому закону, превыше всего он ставил своего внутреннего бога, совесть. Он ратует за справедливость не как царский чиновник, а как искренне верящий в нее человек.

Несмотря на политические потрясения последних столетий, семена личной добродетели, посеянные в человеческой совести, взошли и принесли плоды. В некрополях Фив и Мемфиса того периода мы находим сотни скромных стел, на которых представители всех классов общества обращаются напрямую (а не через фараона) к богам, выражая любовь, почтение и веру в их справедливость. Примерно в это же время частные лица передают в дар богам храмов движимое и недвижимое имущество, обходясь без посредничества царя[339]. Религиозное усердие, выражающееся в солидных пожертвованиях, также предполагает некоторую искренность.

Наконец, в позднюю пору египетской цивилизации вера в день Страшного суда выражается в более человечной и возвышенной форме.

«Демотический папирус, датируемый первыми годами нашей эры, рассказывает о необыкновенном ребенке, прирожденном чародее, который вместе с отцом спускается в Подземный мир и посещает великий чертог Осириса, Царя Мертвых. На пути они встречают похоронную процессию, оплакивавшую богача, которому были устроены пышные похороны, а также видят похороны бедняка, тело которого завернуто в грязную циновку и которого никто не оплакивал. Когда отец с сыном вошли в зал, где Осирис вершил свой суд над мертвыми, они увидели человека, облаченного в прекрасные одежды, восседающего рядом с Осирисом.

«Отец, – сказал ребенок, – видишь того знатного вельможу? Тот бедняк [которого мы только что видели]… ведь это он. Он пришел сюда, проступки его были положены на одну чашу весов, а добрые деяния на другую, и заслуги его перевесили проступки. Поскольку на земле ему досталось не так много счастья, Осирис повелел, чтобы погребальные дары богача [тело которого с таким почетом выносили из Мемфиса] отдали бедняку и чтобы тот воссел рядом с Осирисом.

Проступки же богача перевесили добрые деяния, которые он совершил на земле. Теперь он должен нести кару за совершенное им зло, ты видел его лежащим у двери. Стержень, на который насажена дверь, воткнут в его правый глаз, и каждый раз, когда дверь открывается или закрывается, изо рта его исторгается громкий крик… Тому, кто творил добро на земле, воздастся добром здесь; тот же, за кем числятся только злые дела, ответит здесь за них. То, что ты видел здесь, утверждено навеки и не изменится; таков же порядок и в сорока двух номах, где правят боги из суда Осириса»[340].

Разумеется, это всего лишь вымысел. Однако он, во всяком случае, иллюстрирует степень распространения среди людей религиозного чувства, зревшего в них с эпохи Среднего царства. Магические формулы уже не имеют власти над богами. Чертог Осириса – это уже не учреждение мер и весов, где сопоставляются преступления против социального порядка и количество совершенных религиозных церемоний и где магия оказывает влияние на процесс взвешивания. Зал Двойной Истины[341] теперь становится судом нравственным.

Божественная Справедливость неумолимо беспощадна, проницательна и воздает человеку по его заслугам. Она исправляет недочеты судьбы, деля людей в загробном мире сообразно их достоинствам.

С течением веков жрецы и люди все больше отдалялись от ритуалов и расшатывали систему магических формул. По мере того как разум их становился все более свободным, они осознавали свою личную ответственность. Им открывался новый мир. Религия Египта – инструмент управления, государственный институт, игнорировавший отдельную личность, социальное сооружение, подпираемое догмами и ритуалами, – рухнула или глубоко трансформировалась, когда в пробудившемся сознании утвердилось собственное благочестие.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.