Глава 15. Мятеж в Хосте: пуштуны против реформ Амануллы
Глава 15. Мятеж в Хосте: пуштуны против реформ Амануллы
В 1924 г. в Афганистане восстал против Амануллы-хана ряд приграничных пуштунских племен, которые были недовольны его прозападными реформами, вызвавшими рост налогов и нарушавшими вековые традиции афганцев. Просветительская деятельность эмира вызвала резкий протест видных представителей мусульманского духовенства, которые обвинили правителя-реформатора в нарушении норм шариата{301}. Под влиянием их агитации Амануллу в народе стали называть гяуром, то есть вероотступником.
Антиправительственная агитация части племенной верхушки и мулл, терявших свою власть в государстве, а также разорение в ходе реформ простых крестьян и кочевников привели к мощному антиправительственному восстанию пуштунов южного Афганистана. Таким образом, к 1924 г. горцы по обе стороны «линии Дюранда» с оружием в руках сражались за сохранение своей самостоятельности от любого государственного центра, который посягал на их традиционную племенную систему.
В середине марта 1924 г. в южную провинцию из Кабула пришел приказ о наборе солдат в регулярную афганскую армию. Традиционно племена в ходе войны предоставляли эмиру свои лашкары, а в мирное время — «добровольцев» по решению вождей. Теперь же вопрос стоял о введении воинской повинности для всех (!) пуштунов. Это повеление Амануллы-хана стало последней каплей, переполнившей чашу терпения племен мангалов, джадран и джаджи. Их общие силы составляли около 10 тыс. вооруженных английскими винтовками воинов{302}.
Руководители восстания муллы Абдулла («Хромой мулла») и Абдур Рашид потребовали от Амануллы:
1. Отменить новое законодательство.
2. Уменьшить налоги.
3. Выдворить из Афганистана всех «европейцев, обманывающих эмира и грабящих народ».
4. Закрыть женскую школу в Кабуле.
5. Назначить новое правительство, которое «сочувствовало бы народу» и помогло ему восстановить «старое благополучие».
6. Восстановить свободную торговлю с Индией (без пошлин и правительственного контроля).
7. Вернуться к старой системе набора в армию.
Подобная программа была выдвинута пуштунскими племенами перед властями Кабула впервые после завоевания Афганистаном независимости. В той или иной форме вышеперечисленные требования выдвигались населением Южного Афганистана вплоть до конца 40-х гг. ХХ в. Для многих простых афганцев они были справедливы.
Аманулла-хан попытался ликвидировать конфликт мирным путем и пригласил вождей мятежа для переговоров в Кабул. К Абдулле и Абдур Рашиду была отправлена правительственная делегация, но они отказались вести с ней переговоры. Афганский историк М. Губар считал, что эмир уже в начале мятежа в Хосте допустил ошибку: «Приезд делегации дал восставшим лишь отсрочку, […] свидетельствуя об официальном признании правительством мятежников и тем самым подняв их авторитет в глазах населения»{303}.
На наш взгляд, действия афганского правительства были единственно правильными, так как силы мангалов, джадранов и джаджи превосходили численность правительственных войск. Надо учитывать также, что лозунги хостинского восстания в любой момент могли привлечь на сторону Абдуллы и Абдур Рашида соседние племена. В этом случае в зоне пуштунских племен началась бы цепная реакция мятежей и Аманулла-хан был бы обречен.
Позиции эмира-реформатора и его окружения были крайне уязвимы даже в Кабуле, где мусульманское духовенство либо сочувствовало мятежникам, либо вело антиправительственную пропаганду.
Армия была не готова к подавлению такого мощного мятежа и ненадежна, так как в ее рядах было много выходцев из Южной провинции. Военный министр М. Надир-хан, к примеру, отказался подчиниться приказу эмира и возглавить карательную операцию против пуштунов Хоста, с которыми успешно воевал против англичан в годы третьей англо-афганской войны. Он предпочел предательству бывших соратников по оружию отставку и почетную ссылку афганским послом в Париж{304}.
Тем временем в Хосте начались военные действия между правительственными войсками и мятежниками, которые атаковали город Матун, где располагался сильный гарнизон. В ходе ряда стычек близ Матуна правительственные войска (1 тыс. пехоты, 300 сабель, 9 горных орудий) были вынуждены отказаться от активных боевых действий и укрылись за крепостными стенами. Осада Матуна была снята лишь в самом конце мятежа.
События в Хосте заставили Амануллу 20 марта 1924 г. заключить с Абдуллой и Абдур Рашидом перемирие на 15 дней. Обеим противоборствующим сторонам необходимо было выиграть время, чтобы подготовиться к новым сражениям.
10 апреля 1924 г. мятежные племена начали наступление на Кабул. Им навстречу выступили 5 тыс. правительственных войск под командованием генерала Мухаммада Гуль-хана, который с большими потерями смог пробиться к г. Гардезу, где и был окружен противником.
22 апреля мятежники обошли Гардез с севера и продолжили наступление на афганскую столицу, гарнизон которой в тот момент, по сведениям советского военного атташе, составлял 1 тыс. солдат, офицеров и курсантов. Главной преградой на пути наступавших являлся перевал Альтимур, но и он вскоре оказался в руках антиправительственных сил. В Кабуле стали готовиться к эвакуации правительственных учреждений.
В минуту крайней опасности Аманулла-хан и его окружение предприняло все меры для стабилизации положения. В стране была объявлена вторая мобилизация; на подкупы племенной знати щедро расходовались деньги, звания и чины; сурово каралось дезертирство. В результате в решающий момент у афганского правительства хватило сил, чтобы отбросить мятежников, ожидавших удара в тыл из района г. Гардеза, от перевала Альтимур. Кабул был спасен от разграбления. После этой важной победы армейские части под командованием нового министра Мухаммада Вали-хана соединились с гардезской группировкой правительственных войск.
Преследование отступавших мятежников велось успешно. У перевала Мирзакай (к юго-востоку от г. Гардеза) в ходе 10-часового ожесточенного сражения правительственные войска одержали крупную победу. Отряд, продвигавшийся к осажденному Матуну, у селения Джаджи— Майдан наголову разбили силы мятежников.
Первые поражения мангалов, джадран и их союзников внесли раскол в их ряды. После заверений Вали-хана, что рядовые члены восстания против Амануллы будут прощены, некоторые муллы и ханы этих племен прибыли в Гардез, чтобы вновь принести клятву верности эмиру. К концу мая 1924 г. интенсивность боевых действий на юге Афганистана стала спадать, но до окончания мятежа в Хосте было еще далеко: основная часть мангалов и джадран продолжала контролировать этот район и наносить внезапные удары по правительственным войскам.
Чтобы добиться прекращения мятежа в Южной провинции и спасти свой трон, Аманулла-хан пошел на созыв в Пагмане Лоя Джирги (съезда афганских племен и старейшин. — Прим. ред.), которая должна была внести изменения в политику эмира. 19 июня 1924 г. этот всеафганский форум (не было только посланцев из Южной провинции) начал работу, которая продолжалась 2 недели. Правительству пришлось пойти на многие уступки вождям племен и духовенству. Фактически Лоя Джирга в 1924 г. свела на нет многие реформы Амануллы, который против своей воли был вынужден утвердить ее решения{305}. Большинство из 700 делегатов, среди которых многие принадлежали к мусульманскому духовенству, постановили:
1. Отменить свободу вероисповедания.
2. Учредить в Кабуле и провинциях Управления общественной нравственности для воспитания населения по нормам ислама суннитского толка.
3. Судьи по шариату (казии) в обязательном порядке должны были входить во все государственные судебные органы.
4. Отменить все запреты, введенные эмиром для регулирования семейно-брачных отношений: вновь разрешались браки между несовершеннолетними; разрешалась полигамия.
5. Закрыть женские школы.
6. Назначать на административные должности «опытных» людей, то есть представителей местной элиты.
7. Сумма откупа за несение военной службы понижалась с 600 до 400 афгани (Аманулла смог все же в главном отстоять положения проводимой им военной реформы).
8. Денежные штрафы в стране отменялись{306}.
Благодаря решениям Лоя Джирги Аманулле удалось достичь временного компромисса с мусульманским духовенством и вождями большинства племен Афганистана. Это временно укрепило влияние афганского правительства в стране. Однако на Лоя Джирге не были решены вопросы о снижении налогов и свободе торговли приграничных племен с Индией. В связи с этим мятеж в Хосте в скором времени вспыхнул с новой силой.
В начале августа 1924 г. после окончания уборки урожая к мангалам и джадранам примкнули новые пуштунские племена: чамкани, сулейман-хель, а затем ахмедзаи и часть гильзайских кланов. План восставших заключался в следующем: вновь захватить перевал Альтимур и блокировать правительственные войска в районе Гардеза, после чего привлечь на свою сторону племена Логарской долины для совместного наступления на Кабул.
Силы мятежников возглавил сын бывшего эмира Афганистана Якуб-хана Абдул Карим, который тайно вернулся на родину из Индии{307}. При поддержке «Хромого муллы» Абдул Карим заявил о своих претензиях на афганский престол. Вскоре претендент с помощью Абдуллы сплотил вокруг себя лашкары мятежных племен численностью до 15 тыс. воинов. Правда, эти силы не имели единого руководства и были разбросаны на большой территории. С появлением Абдул Карима и присоединением к мангалам новых племен хостинский мятеж стал перерастать в гражданскую войну{308}.
В начале августа силы мятежных племен без труда вновь овладели перевалом Альтимур и преодолели его. Далее, наступая на Кабул по Логарской долине, они захватили селение Гиссарек. Дорога на Кабул была открыта.
Чтобы вернуть жизненно важную позицию, в Кабуле сформировали из молодежи отряды «смертников», которые под командованием начальника Генерального штаба Абдул Хамид-хана на грузовиках были срочно отправлены к Гиссареку. До пункта назначения эти 2 батальона пехоты не доехали, так как во время ночного привала были вместе со штабом уничтожены мятежниками{309}.
В столь критический момент Аманулла-хан проявил твердость и бросил под Гиссарек свой последний резерв (4 батальона и кавалерийский полк регулярной армии). С помощью этих сил населенный пункт был отбит. 12 августа мятежные племена перешли в контратаку, и 8 дней на южных подступах к Гиссареку шли ожесточенные бои, закончившиеся победой правительственных войск{310}.
В первой половине августа 1924 г. антиправительственные силы потерпели также крупное поражение под г. Газни. Присоединение к мятежу части гильзайских племен увеличило силы мятежников в этом районе до 5 тыс. воинов. Имея десятикратное преимущество над гарнизоном этого крупного города, мятежники попытались взять его штурмом, но он был отбит. Более того, регулярные части афганской армии перешли в контрнаступление и обратили противника в бегство.
Воспользовавшись удобным моментом, Аманулла-хан направил в племена Южной провинции своих посланцев с предложением заключить перемирие с 3 по 11 сентября 1924 г. Предложение эмира было принято, так как мятежникам нужно было время, чтобы пополнить силы и перегруппироваться. Аманулла смог еще раз выиграть время для набора новых армейских частей и переговоров с оставшимися верными Кабулу приграничными племенами и народностями Афганистана, чтобы те оказали властям военную поддержку против мангалов и их союзников.
Эмир прекрасно понимал, что время работает на него: скоро должна была наступить зима и боевые действия из-за холодов сведутся к минимуму. Кроме этого, афганское правительство ожидало в скором времени прибытия крупных партий советского вооружения.
Необходимо отметить, что внешний фактор сыграл важную роль в ликвидации внутриполитического кризиса в Афганистане, вызванного событиями в Хосте. Руководство СССР (с подачи афганской стороны) расценило антиправительственное выступление пуштунов Южной провинции как очередной заговор Великобритании против Амануллы. В связи с этим в Кремле было принято решение оказать Кабулу необходимую помощь. Уже 5 мая 1924 г. И. Сталин, Л. Троцкий и Г. Чичерин предложили Политбюро ЦК РКП (б) срочно выплатить Аманулле 250 тыс. рублей серебром «в счет годовых выплат»{311}. После первых успехов мятежников в августе 1924 г. и появления Абдул Карима в Афганистане в Кремле было принято решение оказать дипломатический нажим на Великобританию: советский полпред в Лондоне получил указание Г. Чичерина сделать представление английскому правительству по поводу афганских событий. Кроме этого, командование Туркестанского фронта получило указание из Москвы разработать перечень мер в связи с ситуацией в Афганистане{312}.
21 августа 1924 г. по предложению Г. Чичерина Политбюро постановило передать Аманулле 5 тыс. винтовок с необходимым количеством патронов, 50—100 пулеметов, 3 радиостанции, «ускорить передачу (Афганистану. — Ю. Т.) аэропланов, находящихся в Кушке, вместе с летчиками», а также «послать летчиков для имеющихся в Афганистане аэропланов»{313}. В сентябре — октябре 1924 г. Кабул получил от СССР 5 боевых самолетов с летчиками и механиками{314}. Кроме этого вооружения, Афганистан дополнительно получил «артимущества» (прежде всего авиабомб и снарядов) на сумму более 607 тыс. рублей.
Как это ни удивительно, на первый взгляд Великобритания в августе 1924 г. также оказала содействие Аманулле в подавлении хостинского мятежа. Эмиру было продано 2 «Бристоля», которые первыми начали наносить удары с воздуха по отрядам и селениям Южной провинции. Помогая своему противнику, английское правительство достигало сразу нескольких целей, крайне выгодных для Британской империи:
1. Фактически в 1924 г. Англия смогла отомстить тем племенам, которые активно участвовали в войне 1919 г. и обеспечили Аманулле победу.
2. Британское командование в Индии наносило удар по потенциальным союзникам патанов «независимой» полосы в их борьбе против «новой наступательной политики». К примеру, тот факт, что эмир, по мнению мангалов, открыто не поддержал племена Вазиристана, когда те сражались с британскими войсками, стал одной из причин, заставивших мангалов выступить с оружием в руках против кабульских властей{315}.
3. Великобритания, оказав военную помощь, преподнесла Аманулле-хану троянского коня. Самолеты «инглизи» бомбили пуштунов по приказу афганского эмира! Тем самым подрывался его авторитет среди пуштунских племен по обе стороны «линии Дюранда».
4. Англии была нужна стабильность в Афганистане, даже если на кабульском престоле сидел ее враг. Гражданская война в этой стране могла дестабилизировать ситуацию в Северо-Западной Индии.
Таким образом, «афганская» политика Великобритании в 1924 г. была закономерна и защищала в первую очередь британские интересы в зоне пуштунских племен.
В период мятежа в Хосте Германия вновь активно проявила себя в Афганистане. Помня антибританскую активность немцев у границ Индии в годы Первой мировой войны, Англия длительное время сопротивлялась открытию германского посольства в Кабуле. В 1923 г. гарантом «благопристойного» поведения германских дипломатов в Афганистане выступил СССР, и Великобритания была вынуждена уступить.
В ноябре 1923 г. в Афганистан прибыл временный поверенный Германии Фриц Гробба, который до 1926 г. тесно координировал свою деятельность (даже в сфере разведки) с советским полпредом{316}. Видимо, наркому иностранных дел Г. Чичерину частично удалось реализовать свои планы о советско-германском сотрудничестве на Среднем Востоке. Таким образом, используя традиционное соперничество между Лондоном и Москвой, а также стремление Амануллы к расширению международных контактов и модернизации экономики своей страны, Германия установила с Афганистаном дипломатические отношения.
Для Англии укрепление германских позиций в Кабуле было меньшим злом, чем «советское проникновение». В связи с этим Лондон не протестовал против прибытия в Афганистан немецких военных специалистов и даже дал свое согласие на пилотирование немецкими летчиками английских самолетов, проданных Аманулле-хану. В результате бомбовые удары по объектам в Южной провинции наносили самолеты, управляемые советскими и немецкими летчиками.
Из всех дипломатических представительств европейских стран в Кабуле лишь персонал германского посольства изъявил готовность пойти добровольцами на фронт, чтобы с оружием в руках сражаться против мятежных пуштунских племен. Эмир через министра иностранных дел М. Тарзи выразил Ф. Гроббе и его сотрудникам свою признательность{317}.
Иностранная военная помощь, прежде всего советская, ускорила кровавую развязку хостинских событий. 14 сентября 1924 г. афганский парламент объявил джихад против мятежников{318}.
К 15 сентября 1924 г. правительственные войска были готовы к началу общего наступления против мангалов и их союзников. В районе Газни было сосредоточено 9 батальонов регулярной пехоты при 2 батареях и 4-тысячное ополчение хазарейцев. В административном центре Восточной провинции г. Джелалабаде собрались лашкары верных правительству пуштунских племен момандов, хугиани, шинвари, вазиров. Их ополчение достигло численности 7,5 тыс. воинов, из которых 4 тыс. были момандами. На направлениях главного удара — в районах Гиссарека и Гардеза были сосредоточены исключительно регулярные войска (по 15 батальонов пехоты в каждом). 20 сентября благодаря скоординированным действиям этих группировок был занят перевал Альтимур, после чего правительственные войска начали наступление к осажденному Матуну.
Первая победа быстро принесла желанный результат: свою покорность Аманулле выразило племя джаджи, что значительно ослабило силы антиправительственных формирований, которые, несмотря на это, продолжали яростное сопротивление правительственным войскам.
В октябре 1924 г. джелалабадская группировка нанесла поражение мятежному племени сулейман-хель и отрезала мятежным племенам наиболее удобные пути отхода в Британскую Индию. При активной поддержке авиации в начале ноября была снята осада с Матуна, после чего мангалы и их союзники сложили оружие. Начались аресты наиболее активных участников мятежа, но Абдул Кариму все же удалось бежать в Индию{319}.
В феврале 1925 г. армия Амануллы подавила последний очаг сопротивления одного из хелей мангалов. В этом же месяце в Кабуле и других районах Афганистана началаись массовые репрессии против лидеров мятежников. Только в афганской столице было казнено около 100 руководителей племен Южной провинции во главе с Абдур Рашидом и Абдуллой.
Хостинский мятеж был подавлен, и Аманулла-хан смог удержаться у власти. Однако это было достигнуто дорогой ценой: 3,5 тыс. домов в пуштунских селениях было уничтожено, главным образом с воздуха; 1575 человек, выступивших с оружием в руках против реформ Амануллы, были убиты, не считая казненных в начале 1925 г.; 40 тыс. мангалов и джадранцев переселились в Британскую Индию; государственная казна израсходовала на военные цели 5 млн фунтов стерлингов (государственный доход за 2 года!); эмир был вынужден отказаться от ряда своих реформ{320}. Однако главные причины недовольства населения политикой Амануллы-хана сохранились: рост налогов и ломка традиционного уклада жизни.
Афганистан вступил в полосу антиправительственных восстаний и мятежей, которые в 1928 г. переросли в гражданскую войну, в ходе которой Аманулла-хан был вынужден бежать из страны. Даже после событий 1924 г. пуштуны Южной провинции (того же Хоста) и Кандагара в 1925–1927 гг. поднимали вооруженные мятежи против эмира{321}. Аманулла был обречен, но СССР в 1924 г. делал все возможное, чтобы спасти его.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.