Размышления женщины бальзаковского возраста

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Размышления женщины бальзаковского возраста

Любовь – одна из основных загадок бытия. Множество самых разных людей во все времена пытались ее отгадать. Особенно поэты, которые как раз ближе всего подошли к передаче словами сути любви.

Но настоящая любовь всегда, стопроцентно эгоистична. Как просто, когда отношения строятся по расчету. Все четко знают, чего хотят и чего ждут от них. Разница лишь в запросах и материальных возможностях. А настоящая, то есть бескорыстная любовь требует лишь одного – ответной любви, причем идеально, когда любимый принадлежит душой и телом без остатка и навсегда. Насколько проще отдать машину, квартиру и т. д., но остаться свободным, хозяином самому себе и не мучиться от фатальной зависимости. Но любящий – это бездонная воронка, постепенно засасывающая в себя не только любимого, но попутно и весь его мир. Мужчины это четко понимают и поэтому так опасаются настоящих чувств. Им дороже свобода.

Но вернемся к поэтам, к таким нами, женщинами, ценимым романтикам. Да, они знают о любви все, но сами могут ли жить в любви с реальной женщиной? Ведь они относятся к разряду творческих личностей. И здесь кроется непреодолимое противоречие, потому что действительно талантливый художник редко, а точнее – никогда не бывает настоящим мужчиной в обычной жизни. И в быту он зачастую невыносим. А все потому, что истинный талант – беспол. Не может быть поэтессы (недаром Марина Цветаева не выносила, когда ее так называли), может быть только поэт, не может быть женских стихов или мужских, может быть только поэзия. И это касается любого творчества, ведь художник подобен Творцу. Точнее сказать, что он не беспол, а двупол, как Адам, созданный по образу и подобию и лишь на земле разделившийся на мужское и женское – на Адама и Еву из ребра его. Неутешительно для нас, женщин: настоящие романтики, понимающие в любви, существуют, но для реальной жизни непригодны. И кто остается из этого ряда? Общепризнанные «идиоты» – князь Мышкин, Форест Гамп и им подобные, в народе попросту называемые «чудиками».

И все-таки в глубине души каждый понимает, что любовь – это единственное, ради чего стоит жить и, возможно, умереть. Но кто-то принимает эту истину, а кто-то сопротивляется. Часто слышишь: «Он (она) не умеет любить, Бог не дал». И тому подобное. Но Бог-то всем дает одинаково. Нужно лишь научиться раскрываться этому потоку любви, принимать его, пропускать через себя и направлять на другого, отдавая ему. Так все в этом мире устроено. И хватит на всех, потому что Бог и есть любовь, это ведь всем известно. Это такой огромный генератор любви, которую он дает нам, людям. Главное: раскрыться и принять.

Ник довольно быстро вернулся. Оказывается, он бегал за книгой, которую оставил в машине. Попутно купил и букет ирисов вперемежку с белыми тюльпанами. Это выглядело изысканно. Таня приняла букет и поклонилась. Но подписать книгу почему-то отказалась. Ник на миг нахмурился, но скоро снова начал улыбаться.

– Меня необычайно увлекает все, связанное с Японией, – сказал он. – Ведь и во мне эти гены. У меня и фамилия японская.

– Вот как? – заинтересовалась Таня и внимательно на него посмотрела. – Но ты такой кудрявый! – улыбнулась она.

– Это по материнской линии, – радостно сообщил Ник. – А вы не подскажете, что означает моя фамилия? А то я и не знаю.

– Но чтобы точно определить смысл, нужно знать, как она пишется иероглифами, – ответила она. – И как она звучит?

Ник сказал, и Таня сразу заулыбалась.

– Вообще-то, это название одного из предметов женской одежды, – пояснила она. – Хотя иероглиф «дзю», имеющийся в твоей фамилии, означает «мягкий, податливый, гибкий». И потом, ты наверняка слышал такие названия, как дзюдо, дзю-дзюцу.

– Еще бы! – обрадовался Ник. – Я сам занимаюсь айкидо, а это ответвление дзю-дзюцу.

– Последнее, кстати, переводится как «искусство мягкости», – заметила Таня, улыбнулась и машинально прикрыла губы веером.

«А он неплохо должен выглядеть в коротком белом тренировочном кимоно», – отчего-то мелькнула мысль, и я задержала взгляд на его широких плечах.

– Вынуждена вас оставить, – сказала в этот момент Таня и отправилась к гостям.

Ник проводил ее восхищенным взглядом, потом повернулся ко мне. Его глаза сияли.

Поздно вечером он отвез меня домой. Я немного устала, вяло ответила на его благодарность за такой чудесный вечер и открыла дверцу машины. Ник тут же выскочил, протянул руку, помог мне выбраться и проводил до двери подъезда.

– Мы еще увидимся? – неожиданно спросил он, пристально глядя мне в глаза.

– Возможно, – устало ответила я и вошла в подъезд.

На пороге меня встретила Катя, моя старшая дочка.

«Бог мой, – подумала я, – а ведь Ник младше ее!»

В марте Катьке исполнился 21 год.

– И что это за юный ухажер тебя подвозил? – ехидно поинтересовалась она. – Да еще и до подъезда довел? Я все с балкона видела!

– Это приятель Зойки, ты ее знаешь, дочка Ириски, – пояснила я и скинула туфли.

Я уже отвыкла ходить на высоких каблуках, и ноги неприятно ныли.

– Так она малолетка совсем! Ей же что-то около тринадцати. И где ты его подцепила?

– Катя! Никого я не подцепляла! Мы на даче познакомились, а сегодня он составил мне компанию на одном мероприятии.

– То-то ты стрижку поменяла и новый костюмчик приобрела! Неужели и на диету сядешь? И в спортзал будешь ходить?

Меня всегда удивляла быстрота мышления и полет фантазии моих дочерей. Выводы они делали стремительные и скоропалительные.

– Отстань! – прервала я ее рассуждения. – Я в душ!

– Сколько лет-то хоть этому кексу? – крикнула она мне вслед.

– Восемнадцать, – ответила я и захлопнула дверь в ванную.

Конец первой части.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.