Глава 4 Общество и экономика

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 4

Общество и экономика

Сегодня мы не располагаем достаточной информацией о социальной и политической организации Армении во время правления Ахеменидов, поэтому постепенный процесс, завершившийся созданием высокоразвитого феодального общества, которым правили Аршакиды, воссоздать практически невозможно. Некоторые элементы этой системы видны уже в период правления династии Арташесидов, пережившей уничтожение армянской монархии, особенно в тех частях страны, что были оккупированы персами и впоследствии арабами.

Главное место в иерархическом порядке занимали четыре бдеашха – правители четырех важнейших пограничных областей государства. Они могут быть идентифицированы как четыре царя, которые, согласно Плутарху, имели постоянный доступ к Тиграну Великому и которые издавали свои указы. После падения династии Аршакидов о бдеашхах больше не упоминается, очевидно, их роль с ликвидацией монархии свелась на нет.

Далее по рангу идут нахарары – главы княжеских домов. Они составляли самую важную группу в социальной системе и играли решающую роль в политической истории страны. Их патримониальные владения были, по сути, автономными государствами, которые по закону первородства переходили старшему сыну или младшему, если старший умирал раньше отца или становился недееспособным. Права женщин признавались только в редких случаях, когда не было прямых потомков мужского пола или не было мужчин в старшей линии. Цари признавали неотъемлемые права нахараров, и даже если по каким-то причинам захватывали земли последних, не присваивали их, а возвращали наследникам этих нахараров. В своих владениях нахарары обладали фискальной, судебной и административной властью, они формировали вооруженные силы и управляли ими. Они приносили присягу верности царю, который в обмен на верную службу обещал им свою защиту. Также существовала церемония инвеституры, официального введения в должность, когда знаки власти, состоящие из диадемы, перстня-печати и, вероятно, флага, передавались нахарару. Служба, вменявшаяся в обязанности нахарару, состояла в основном из поставки кавалеристов во время войны. Они были обязаны охранять царские замки и, если необходимо, размещать его войска в своих владениях. В дополнение к военной помощи царь мог потребовать от нахарара еще и денежную. В особых случаях царь собирал нахараров у себя и держал с ними совет.

Нахарары участвовали в придворной жизни и церемониях, занимали ответственные посты, причем некоторые из них были наследственными. Пост венцевозлагателя (тагадира), упоминаемый уже в арамейских надписях, обнаруженных в Зангезуре, стал уделом рода Багратуни. Мамиконяны были высшими военачальниками (спарапетами) в вооруженных силах. Представители рода Гнуни отвечали за финансы и сельское хозяйство, их титул назывался хазарапет, но функции были менее важными, чем хазарбад Сасанида, который был премьер-министром царства. Главный управляющий (мардпет), которого также называли отцом царя, занимался царским поместьем, крепостью, сокровищами и управлял двором. Эту должность всегда занимал евнух.

Теоретически все нахарары были равны, но на практике между ними существовали существенные различия. Термины старший и младший, применяемые историками к нахарарам, обычно связаны со значимостью их владений и размером армии, которую они могли собрать. Их старшинство при дворе устанавливалось согласно системе. В тронном списке (гахнамакё) нахарарские роды перечислялись в зависимости от критериев почета и значимости. Но такие официальные грамоты появились позднее, а в списках, приводимых историками, когда они упоминают нахараров, входящих в царский или церковный советы, существуют несоответствия. Очевидно, положение нахараров время от времени менялось, по мере изменения благосостояния разных родов и их удачи. Неизменным оставалась лишь относительная значимость между различными группами, соответствующими обозначению старший или младший нахарары. Военный регистр (зоранамак), отражавший сугубо военную мощь того или иного рода – количество конных и пеших войск, ответственность по защите рубежей Армении, а также количество воинской силы, которую предоставлял определенный род в распоряжение царя в случае военных действий, – также появился в более позднее время. Однако сравнение с информацией, полученной современными историками из разных источников, доказывает его точность. Основываясь на всех имеющихся в их распоряжении источниках, современные историки подсчитали, что самые могущественные нахарары могли собрать до 10 тысяч конников, самый маленький отряд состоял из 100 конников. Во время правления династии Аршакидов размер кавалерии менялся от 70 до 120 тысяч конников – далеко не маленькая армия. В арабский период эти силы намного уменьшились.

После нахараров в социальной иерархии шли сепухи. Они были представителями младшей линии княжеских родов, изначально совладельцами династических земель. После падения династии Аршакидов им выделялись зависимые территории из общинной собственности.

Свободные граждане – азаты – являлись мелкой знатью. Владельцы небольших феодальных поместий, они были вассалами царя или нахараров, формировали свои кавалерийские войска. Многие официальные лица при дворе выбирались именно из их числа. Они участвовали в управлении княжескими владениями и при необходимости призывались на совет к нахарарам, так же как и последние призывались на совет к царю. Они платили подати, но не подвергались телесным наказаниям.

Рамики были низшим классом феодального общества. Этот общий термин включает и городскую бедноту, и крестьян (шинаканов). Шинаканы были привязаны к земле, как рабы, хотя и обладали личной свободой. Они могли владеть несколькими животными, а также сельскохозяйственными инструментами. Их материальное положение было очень разным: одни жили в нищете, другие обладали некоторым состоянием – существуют упоминания о приобретении ими собственности. Они были основным податным населением, также платили церковную десятину. Они трудились на хозяина в обмен на выделенную им землю, принимали участие во всех общественных работах, таких как сооружение дорог, мостов, замков и др. Во время войны рамики составляли пехоту, они призывались в армию без оплаты и не имели долю в добыче. Некоторые из них были конниками, но их отряды отличались от кавалерии знати.

Городское население, особенно ремесленники и торговцы, многие из которых являлись иностранцами, пользовались бо?льшими свободами. В городах существовали собственные правила управления и своя милиция. О невольниках известно очень мало, за исключением того, что их количество было сравнительно небольшим. В основном это были военнопленные, немногие попадали в неволю за неуплату долгов.

Церковная организация имела отчетливое сходство с феодальной системой. Духовенство входило в класс свободных граждан – азатов, священнослужители получали наделы от епископов или монастырей в обмен на службу церкви. Эти владения передавались по наследству, как и у знати, но, если его владелец совершал какую-нибудь грубую ошибку, собственность возвращалась церкви. Первоначально звание католикоса – главы церкви – было апанажем рода Григория Просветителя, а члены епископата избирались из высшей знати. Епископские епархии соответствовали важным княжеским владениям и имели такой же территориальный статус.

Католикос был верховным судьей царства, епископы и духовенство выполняли функции судей в менее важных случаях. На протяжении большей части Средневековья единственным письменным сводом законов были правила, установленные разными церковными соборами, а также собрание канонов, созданное в VIII веке католикосом Иоанном Одзунским и вошедшее в армянскую книгу канонов Кананагирк. Каноны церковных соборов, в первую очередь существовавшего в V веке в Шахапиване, включали ряд статей, имевших отношение к мирянам. Кроме того, очевидно, существовал устный неписаный закон, касающийся случаев, не предусмотренных канонами. Судебник – Датаста-нагирк, – составленный в конце XIII века М. Гошем, и является по большей части сборником писаных и неписаных законов. Эта работа, первый и единственный полный армянский кодекс, использовалась и за пределами Армении. Он был принят и переведен на местный диалект Киликии коннетаблем Смбатом, братом царя Хетума I. Армяне, мигрировавшие и осевшие в Польше, в XIV веке королевским указом получили разрешение быть судимыми по своим национальным законам, изложенным М. Гошем, и его Судебник был позже по приказу короля Сигизмунда переведен на латынь (1518). Для крымских армян он был переведен на монгольский язык, а в XVIII веке грузинский царь Вахтанг VI включил некоторые его разделы в свой кодекс.

Феодальная система Великой Армении в Киликии под влиянием контактов с франками претерпела изменения. Феодальные князья здесь именовались баронами (это слово перешло в современный армянский язык и означает господин) и не были наследственными владетелями своих автономных государств. Являясь вассалами, они приносили присягу царю, и в их владениях действовали те же законы, что и в Западной Европе. Таким образом, власть киликийского царя над своими баронами была более полной, чем в Великой Армении. Там царь был primus inter pares; титул Царь милостью Божьей, который киликийские цари помещали на своих монетах и грамотах, никогда не использовался в Армении и уже сам по себе является показателем различия.

Для ряда высших должностных лиц в Киликии была принята европейская номенклатура, и должности являлись новыми или модифицированными старыми. Главным магистратом был канцлер, называемый джанцлер (транскрибировано в соответствии с произношением киликийских армян). Под его началом находились специальные канцлеры, переводчики и толкователи, поскольку в канцелярии часто использовались французский язык и латынь, особенно в грамотах, выдаваемых торговым компаниям. Бейлиф (пайл) был лейтенантом или регентом царства и правил страной при несовершеннолетнем царе. Чиновник, ответственный за управление царским дворцом и поместьями, теперь назывался сенешаль, а главнокомандующий армиями – коннетабль (гундестабль), вместо спарапет. Маршал (мараджахт) находился в его непосредственном подчинении. Главный барон (аваг барон), председательствовавший на царских советах, пользовался большим авторитетом. Ряд византийских титулов, такие как себаст, пансебаст, которые жаловались во время сюзеренитета Византии, сохранялись, так же как название министра финансов – проксимос. Цари Киликии также возродили должность тагадира – венцевозлагателя, которая исчезла при Багратидах.

Как упоминалось выше, коннетабль Смбат принял Судебник Гоша, но в делах, имеющих отношение к феодальному классу, армяне следовали западным обычаям, как видно из отрывка в «Ассизах Иерусалима». Бейлиф Константин желал дать своему младшему сыну Ошину замок Корик, который получил от царя. Его старший сын Смбат оспорил его право распорядиться замком таким образом, и Константин обратился за советом к Иоанну Ибелину. Последний ответствовал, что дарение Ошину имеет силу, поскольку Константин вправе распоряжаться замком, полученным в качестве подарка, по своему усмотрению, и Смбат был вынужден стерпеть такое решение. Тот же коннетабль Смбат сообщает, что, когда франкские обычаи проникли в Киликию, возникла необходимость иметь армянскую версию законов, и поэтому он перевел «Ассизы Антиохии», которым в Киликии отдавали предпочтение по сравнению с другими кодексами. Этот армянский перевод является чрезвычайно ценным документом, поскольку оригинальный текст Ассизов утрачен.

Рыцарские ордена возникли довольно рано, став имитацией франкских обычаев. Еще будучи бароном, Левон был произведен в рыцари князем Антиохии Боэмундом III. Когда баронство возвысилось до ранга царства, армянские правители сами стали даровать эту честь своим подчиненным, а иногда и другим князьям. Так, в 1274 году Боэмунд VII, последний князь Антиохии, был произведен в рыцари царем Левоном II (III). Эти церемонии сопровождались пышными празднествами. В 1256 году Хетум, желая, чтобы его старший сын Левон стал рыцарем, пригласил по этому поводу свою сестру, графиню Яффы, зятьев Блэмунда VI, князя Антиохии и графа Триполи, и Юлиана из Сидона, вместе с женами. Кроме того, на праздник прибыли представители высшей знати царства и духовенства.

Дошедшие до нас исторические труды и религиозные трактаты проливают свет на жизнь армянской знати. Их любимым времяпрепровождением была охота. В окрестностях построенных ими городов Арташесиды и Аршакиды высаживали обширные леса, где никогда не переводилась дичь. Для охоты держали специальных соколов, и армянские соколы ценились очень высоко. Театр был еще одним способом проведения досуга. Исполнялись пантомимы, комедии, песни и танцы. Представления всегда собирали множество зрителей. Писатели из числа духовенства утверждали, что народ предпочитает театр церкви. Мимы, музыканты и танцоры всегда присутствовали на банкетах у знати, а барды исполняли языческие и эпические поэмы, отрывки которых сохранились до настоящего времени. На одном из празднеств при дворе Арцруни сам князь, желая развлечь своих гостей, взял из рук музыканта лиру. Любовь знати к развлечениям была столь велика, что временами они даже в монастыри отправлялись в сопровождении певцов и танцоров. Немало критики обращено к армянской знати за невоздержанность и всевозможные излишества. В Киликии в моду вошли турниры. Виллибранд из Ольденбурга, посетивший Киликию в 1211 году, описывает церемонию освящения вод на празднике Крещения. Царь ехал на красивой лошади между мастером тевтонских рыцарей и мастером госпитальеров из Селевкии, которых сопровождали рядовые члены орденов. За ними следовал князь Рубен в окружении знати и солдат, несущих знамена, армянское духовенство и греческий патриарх, несущий священные сосуды. Процессия вышла на берег реки, где в воду был опущен крест. После церемонии начались пышные празднества с рыцарскими поединками и прочими состязаниями, в которых знать всячески старалась продемонстрировать свою ловкость и отвагу.

Во дворцах цари и знать пытались соперничать в роскоши с дворами сюзеренов и перенимали костюмы последних. Прокопий описывает костюм наследных сатрапов. Шерстяной плащ застегивался золотой брошью, с которой на золотых цепочках свисало три сапфира. Золото покрывало часть плаща, в котором обычно имелись вставки из пурпурной ткани, и золотые безделушки щедро украшали шелковую тунику. Сатрапы носили красные сапоги, доходящие до колен, «какие разрешалось носить только римскому императору и персидскому царю». Разные составные части церемониального облачения часто были подарками, сделанными сюзеренами. Когда правитель Сюника Васак отправился к персидскому двору, он надел платье, полученное от царя, диадему и золотую корону, подпоясался массивным золотым ремнем, усыпанным жемчужинами и драгоценными камнями, серьги, воротник и набросил на плечи соболий плащ. Живописные и скульптурные изображения царей и князей дают нам представление о богатстве их одеяний (см. фото 36, 55).

Цари и знать Киликии отказались от персидской и арабской моды и приняли костюмы франков. Эта перемена произошла еще в XII веке, что видно из письма, адресованного архиепископом Нерсесом из Ламброна Левону I (II). Нерсес, которого критиковали за использование латинских обрядов в церковных церемониях, писал: «Так же как вы приказывали нам согласовываться с традициями наших отцов, следуйте традициям наших предков. Не ходите с непокрытой головой, как латинская знать и цари, которые, скажем армянские, имеют внешность эпилептиков, но надевайте шарпаш, как ваши прародители. Пусть ваши волосы и борода отрастут, как у них. Надевайте широкую шерстяную туру вместо мантии и плотно облегающей туники». Эти слова подтверждаются изображениями киликийских правителей на монетах и в манускриптах. Как и многие другие средневековые правители, киликийские цари также придерживались византийской моды для церемониальных облачений, они брали типичные византийские хламиды (см. фото 74).

Светские здания Армении полностью уничтожены, но сохранившееся описание дворца, который царь Гагик Арцруни возвел на острове Ахтамар, дает нам некоторое представление о том, насколько роскошными были его палаты. Главный зал окружали многочисленные сводчатые полукруглые и квадратные богато украшенные комнаты. Над дворцом возвышался купол, золотое покрытие которого испускало искрящееся сияние. В этом дворце стояли «позолоченные троны, на которых восседает в своем элегантном величии царь в окружении прекрасных молодых людей, спутников его увеселений, а также музыкантов и танцующих юных дев. Здесь также присутствуют группы людей с обнаженными мечами, борцы, львы и другие дикие звери, стаи птиц с богатым ярким оперением». В других хрониках упоминаются роскошные украшения, развешанные на стенах и дверях дворцов, дорогие сосуды, используемые знатью.

У женщин были собственные апартаменты во дворцах и жилищах знати, но они не были изолированными, и женщины участвовали в социальной жизни. Они ходили в театры, присутствовали на банкетах, устраиваемых их мужьями, особенно в ранние века. Ни одна женщина в Армении или Киликии никогда не правила одна, но в некоторых случаях царица могла управлять страной в течение короткого периода в отсутствие мужа или после смерти царя до достижения совершеннолетия ее сыном. Иногда женщины выступали в качестве послов или посредников. Так, в 851 году, когда Юсуф вторгся в Армению и выступил против Ашота, князя Васпуракана, последний попросил свою мать Рипсимэ отвезти письмо Юсуфу. Миссии Рипсимэ сопутствовал успех, и был заключен временный мир. Женщины контролировали часть богатства и владели собственностью. До нас дошли многочисленные письменные свидетельства дарения ими ферм и деревень монастырям. Некоторые церкви были возведены на средства, представленные женщинами. Они также дарили ценные сосуды и панно, причем некоторые вышивали собственноручно. В 1191 году жена и дочери одного из крупных феодалов подарили монастырю Гетик покров для алтаря, украшенный сценами из жизни Христа и изображениями святых.

Церкви, монастыри и дворцы, построенные царями и феодальными князьями, так же как и богатейшие одежды знати, являются внешними признаками благоденствия высших классов в те времена, когда страна отдыхала от войн и вторжений. Но мы бы не дали точной картины жизни людей, если бы умолчали об условиях существования низших классов. Хроники лишь вскользь упоминают об этом, но даже немногочисленные ссылки говорят о великой нищете масс даже в периоды процветания страны. Несколько больше информации можно найти в собрании пословиц и поговорок XIII века, в которых противопоставляется жизнь богачей и бедноты. Во все времена, а не только в периоды иностранной оккупации, последние изнывали под непосильным гнетом налогов. Нередко вспыхивающие крестьянские восстания были результатом обнищания крестьянства. Люди, бежавшие из деревень в города, практически ничего не выигрывали. Раскопки в Ани выявили недостаток жилья, и многие люди, как утверждают историки, находили убежище в пещерах. По мере развития торговли возникли различные формы ростовщичества, и людей стали продавать в рабство.

Торговля составляла основу армянской экономики. Из рассказов Плутарха можно сделать вывод, что Тигран Великий, правивший до начала римских завоеваний, обеспечил максимальное процветание страны. Историк повествует, что, когда Лукулл захватил Тигранакерту, он обнаружил в сокровищнице 8 тысяч талантов и выдал каждому солдату по 800 драхм, как долю городской добычи.

В будущие века Армения уже не была в таком выгодном положении ни с политической, ни с экономической точки зрения, однако географическое положение страны благоприятствовало развитию транзитной торговли. В парфянский период главный торговый путь в Средиземноморье проходил к югу от Каспийского моря и достигал Сирии через Экбатану, Ктесифон и Селевкию. Но был и сухопутный маршрут к Черному морю, пролегающий через северную часть Месопотамии и Армении, который выбирали многие купцы. Основание новых городов Армении Аршакидов совпало с развитием мировой торговли в римский и византийский периоды. В этом обмене армяне принимали участие в качестве посредников. Артаксата – один из трех городов, упомянутых в императорском указе 408–409 годов, в котором по договоренности между Византией и Персией Сасанидов могла вестись международная торговля. Теодосиополис и Двин на севере и Нахичевань на юге, по пути из Экбатаны в Артаксату, были другими важными торговыми центрами. Прокопий Кесарийский повествует о множестве купцов, которые вели свои дела в Двине и окружающих его деревнях. «Из Индии и соседних районов Иберии, от всех наций Персии, некоторые из них находились под властью Рима, они ввозили товары и вели дела друг с другом» (Прокопий Кесарийский. История войн. II, XXV).

Транзитная торговля значительно уменьшилась во время арабского владычества, а тяжелая дань, наложенная Аббасидами, привела страну к разрухе. Серебро практически исчезло, те, кто не могли заплатить дань, подвергались жестокому обращению, участились самоубийства. Ситуация улучшилась с приходом к власти Багратидов. В то время Армения являлась нейтральной территорией, на которой Византия и Калифат, находившиеся в состоянии войны друг с другом, могли проводить торговые сделки. Эта международная торговля была основным источником дохода таких городов, как Ани, Карс и Арцн возле Теодосиополиса, через который проходила дорога из Калифата в Трапезунд. Другой путь соединял Ани и Карс с важным грузинским торговым центром Ардануч, а оттуда тянулся к восточным берегам Черного моря. Арцн был основан как открытый город, туда перешло население Теодосиополиса, и своим процветанием город обязан исключительно торговле. Он был напрямую связан с Трапезундом, а в западном направлении – с Эрзинджаном и другими городами Византийской империи. Армянский историк Аристак из Ластиверта, в 1049 году ставший свидетелем захвата и разграбления города сельджуками, также упоминает об огромных богатствах, накопленных обитателями Арцна. С распространением денежной экономики увеличилось ростовщичество, причем не только в Арцне, но и в других городах.

После покорения сельджуками Армения на некоторое время лишилась своего важного положения в мировой торговле. Более благоприятные условия сложились в XIII веке во время сюзеренитета Грузии в северных районах Армении, и этот период совпадает с установлением торговых отношений между Генуей, Венецией и портами Черного моря. Создание обширной Монгольской империи облегчило обмен между Дальним Востоком, Центральной Азией и кавказскими народами. При этом северные торговые пути стали использоваться чаще южных. Один из северных маршрутов проходил через Каспийский Туркестан к северной части Черного моря, другой пересекал Армению и шел в Трапезунд.

Множество построек, возведенных в XIII и XIV веках, так же как и щедрые дары монастырям, говорят о большом богатстве земельной знати и торгового сословия. В посвятительной надписи церкви Святого Григория, построенной в 1215 году Тиграном Оненцем, перечисляются деревни, гостиницы, бани, мельницы и т. д., подаренные им. Некий Сахмадин, сын Аветика, указывает, что в 1261 году потратил 400 тысяч золотых дукатов на строительство летнего дворца в Мрене. Другой богатый торговец по имени Умек за такую же сумму приобрел монастырь Гетик. По некоторым оценкам, венецианский золотой дукат был эквивалентен двенадцати золотым франкам, что дает представление о богатстве купцов.

Рис. 8. Монеты Кюрике II, царя Лори (по Лэнгу)

Удивительно, но даже в период процветания во время правления Багратидов не было армянских монет. Известно только о монетах, которые чеканили цари Лори. Для коммерческих сделок, так же как и для внутреннего использования, в ход шли византийские и арабские деньги. В XIII веке, когда активно развивалась морская торговля по Черному морю, в Армении ходили венецианские золотые монеты. Не приходится сомневаться, что здесь были также грузинские деньги, а в конце XIII и начале XIV века – монгольские.

Транзитная торговля была не единственным источником богатства. Армения также экспортировала сырье, скот, зерновые и ряд промышленных товаров. Серебро, медь, железо, мышьяк, бура и соль фигурируют среди статей экспорта, упоминаемых в арабских источниках. Высоко ценились армянские лошади и мулы. Рыба из озера Ван и реки Аракс везлась в Месопотамию, Сирию и Иран, кроме того, рыба, мулы и соколы составляли часть дани, уплачиваемой калифату. Арабские географы также пишут об очень больших деревьях в армянских лесах, особенно о грецких орехах. По аль-Табари, из Армении в Багдад везли пшеницу.

Армения имела высокоразвитую текстильную промышленность, а ее минеральные и растительные краски были известны еще в период Античности. При арабах пурпурная краска, производимая из кермеса, на рынке ценилась очень высоко. Артаксата была центром красильной промышленности Армении. Баладхури назвал ее Karyaal-Kirmiz, что означает «деревня кермеса» (кирмиза).

Армянские ковры и текстиль также являлись частью дани. Так, Ибн Халдун включает в перечень 20 больших ковров в дополнение к рыбе, мулам и соколам, уже упомянутым выше. А султану Бувайхиду (Буиду) вместе с земельным налогом армяне отправили 30 больших ковров, 500 отрезов полосатого шелка и 30 соколов. По Ибн Хаукалу, эти ковры «не имели себе равных ни в одном месте, где есть люди, их производящие». Арабский писатель IX века Джахиз считал, что самые лучшие и дорогие драпировки – это темно-красные ткани, изготовленные из шерсти горных коз, и ценил их выше, чем шелка и парчу сасанидских и византийских изготовителей. Арабские писатели нередко упоминают об армянских ремнях, «равных которым нет в мире». Армянские историки рассказывают также о шитых золотом шелках с изображениями фигур. Покров, на котором шелковыми и золотыми нитями вышит тигр и лев, найден в Ани. Некоторые фрагменты текстиля сохранились в переплетах манускриптов (см. фото 7), и портреты царей, например Гагика из Карса, также дают представление о возможностях средневекового текстильного производства (см. фото 53).

Кроме того, Армения экспортировала меха и кожаные изделия. Константин Порфироген упоминает о ваннах из кожи, «сделанных по армянской моде», которые византийские императоры брали с собой в походы.

Торговля была основой экономики Киликийского царства. Киликия являлась исходным пунктом одного из главных сухопутных торговых путей в Тебриз и внутренние регионы Азии. Из Айаса (Лаяццо) этот маршрут пересекал хребет Антитавра, следовал мимо Сиваса и Эрзинджана по долине реки Аракс, вдоль берега Каспийского моря до Тебриза. Другой торговый путь ответвлялся в Эрзинджане и следовал по течению Евфрата и Тигра. Союз с монголами облегчил путь купцов и путешественников, таких как Марко Поло, который двигался по маршруту, начинавшемуся в Киликии. Таким образом, порт Айас стал одним из основных торговых центров Ближнего Востока, а после захвата сирийских и палестинских морских портов египтянами – главным выходом в Средиземноморье для товаров из Центральной Азии. «Вы должны знать, – писал Марко Поло, – что все пряности, шелка и золото, а также другие ценные товары, прибывающие из внутренних районов, доставляются в этот город, и купцы из Венеции, Генуи и других стран приезжают сюда, чтобы продать свои товары и купить что им необходимо». Корик в западной Киликии был еще одним важным портом. Тарс также в Средние века был морским городом, поскольку река Кидн еще не была занесена песком. Более того, судоходные воды соединяли с морем города Адана и Мамистра.

По договору, подписанному в марте 1201 года, царь Левон I (II) дал особые привилегии генуэзским купцам, они были освобождены от уплаты пошлин на экспортные и импортные товары и получили разрешение иметь торговые заведения в столице, Сисе, Мамистре и Тарсе. Такие же привилегии давались и венецианцам договором, подписанным в декабре того же года. Разница была лишь в том, что местом для их торговых заведений была указана Мамистра. В течение XIII и XIV веков эти документы обновлялись, и итальянские купцы, главным образом венецианские, получали дополнительные привилегии. Среди других иностранных купцов, корабли которых посещали Айас и которые участвовали в торговой деятельности порта, были жители Пизы и Флоренции, Сицилии и Каталонии, а также Монпелье и Марселя.

Упомянутые выше договоры, так же как подробный рассказ о коммерческой деятельности в Киликии, записанный флорентийцем Франческо Бальдуччи Пеголотти в его «Торговой практике», и ряд дошедших до нас сведений, касающихся убытков, позволили нам составить список импортных и экспортных товаров и оценить масштаб международной торговой деятельности. Армяне экспортировали большое количество домашнего скота – лошадей, мулов, быков, овец и птиц, шкуры буйволов, шерсть, хлопок. Ткани из козьей шерсти ценились чрезвычайно высоко. Леса на склонах Тавра давали превосходную древесину для экспорта. Имелись богатые залежи железной руды и соли. Пшеница, вино, изюм и сырье для шелка также упоминаются в статьях экспорта, но относительно промышленных товаров информации явно недостаточно. Мы не знаем, к примеру, существовала ли в Киликии, как и в Армении, процветающая текстильная промышленность. Еще одним важным источником дохода была торговля рабами. Однако было оговорено, что, если рабы являются христианами, их нельзя продавать мусульманам или лицам, желающим продать их мусульманам.

В отличие от Армении, правители Киликии имели собственные денежные знаки, причем несколько монет отнесены еще к периоду баронства (см. фото 6). Золотые монеты довольно редки. Основная масса киликийских монет состоит из серебряных и медных. В основном монеты имели следующий вид: на аверсе чаще всего был изображен царь, сидящий на троне или на коне, иногда только голова царя. На монетах, выпущенных по случаю коронации Левона I (II), он представлен склонившим колени перед Христом. На реверсе одного типа серебряных монет, выпущенных Хетумом I, изображены царь и царица, обращенные лицом друг к другу и держащие вместе в руках крест. В оформлении реверса встречается крест между двумя рычащими львами, лев идущий или держащий крест, простой греческий крест, крест со звездами или с орнаментом из листьев на основании. На реверсе золотых монет Константина II представлен замок с одной или тремя башнями, а на серебряных монетах он стоит, держа меч в правой руке и крест в левой.

Войны и нашествия вызывали массовую миграцию армян. С развитием международной торговли многие становились купцами, уезжали и оседали в других странах. Известно несколько гостиниц, открытых в разных итальянских городах в XIII и XIV веках. Это были частично религиозные заведения, но они принимали также купцов и других путешественников. Некоторые семьи уезжали и в более отдаленные регионы, например в Китай. В письме, датированном 1318 годом, католический епископ Перегрино сообщает, что несторианцы Китая не позволили христианам строить церкви в Ханбалике, резиденции Великого хана. Но далее он сообщает, что, когда прибыл архиепископ Иоанн, он построил несколько церквей. «И другие христианские нации, ненавидящие схизматиков несторианцев, последовали за братом Иоанном, в первую очередь армяне, которые сейчас сами строят великолепную церковь, которую имеют в виду отдать ему». В том же письме есть ссылка на «хорошую церковь с резиденцией», которую некая армянская дама «построила в городе Зайтон». Францисканский миссионер Андрей из Перуджи также говорит о построенной в Зайтоне армянской дамой «красивой большой церкви», которую «после того, как архиепископ сделал ее собором, она отдала по собственной воле при жизни и с соответствующей дарственной после смерти брату Жерару, епископу, который первым занял ту же епархию, и братьям, бывшим с ним». Зайтон находился рядом с портом Амой в провинции Фукиен, а богатая дама, вне всяких сомнений, была членом семьи купцов, осевших в Китае в период союза с монголами, разбогатевших на караванной торговле между Китаем и Киликией.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.