Глава 4 Море

Глава 4

Море

В начале второго тысячелетия до н. э. вдоль морских берегов плавало больше судов, чем может себе представить читатель, не являющийся специалистом в древней истории. В основном это галеры, широкие, с заостренным носом и прочной кормой. Большинство из них ночью вытаскивают из воды, возможно, под высокие стены прибрежных городов, хотя, может быть, и на голый берег. Их команды крепко спят, завернувшись в теплые плащи, рядом с гребными скамьями или под палубой полуюта. Многие суда стоят на якорях в защищенных бухтах, где берега слишком крутые, чтобы их можно было вытащить. На них вахтенные всматриваются в светлеющее небо и зевают, приветствуя новый день. Некоторые суда, застигнутые темнотой на участке, где нет ни одной удобной бухты, или которыми командует бесшабашный капитан, сражаются с ночью в море, повернув носы к волне и поддерживая веслами минимальную скорость, обеспечивающую управляемость. Все ждут рассвета, поскольку при его свете можно будет увидеть берег, который вроде бы всю ночь находился с подветренной стороны. Когда восходит солнце, люди оживляются. Снова вся команда на веслах или ставит латинский[11] парус, чтобы поймать благоприятный ветер, и суда устремляются к своим целям. Если суда с вечера вытащили на берег, моряки ждут прилива, который поможет снова спустить их на воду, или под руководством штурмана грузят либо выгружают товар, кожаные бурдюки с водой и мешки ячменя. В это время торговые представители находятся на берегу, завершая дела со своими агентами или ведя переговоры об обмене с местными торговцами.

В начале нового тысячелетия судоходство было по большей части торговым, и мы знаем о нем очень мало. Каждое новое открытие – будь это площадка, где раньше стоял прибрежный город, или набор клинописных табличек – добавляет весомость утверждению, что морская торговля в то время велась широкомасштабно, была хорошо организованной и отнюдь не редкой. Морские суда далекой древности преодолевали расстояния, которые даже по нашим сегодняшним меркам представляются впечатляющими.

Европа и Средний Восток в начале второго тысячелетия до н. э. Торговые пути показаны пунктирными линиями. В истории следующих пяти тысяч лет будет господствовать экспансия индоевропейцев с юга русских степей и семитских аморитов с севера арабских пустынь

Как и о поселениях на удаленных от моря территориях, так и о морской торговле Дальнего Востока, Африки и Америки мы практически ничего не знаем. Но вряд ли имеет смысл утверждать, что отсутствие доказательств есть подтверждение отсутствия морских торговых путей вдоль берегов Индии, Малайского архипелага и Китая в Африку и даже в Америку. Письменные свидетельства, подтверждаемые археологическими находками, говорят о существовании такой торговли в Красном море, Персидском заливе и Индийском океане. И одни только археологические открытия наглядно демонстрируют ее наличие в Средиземноморье и северо-восточной части Атлантики. Но в этих районах археологи уже более столетия ищут соответствующие доказательства. Было бы удивительно предполагать, что подобной информации нет там, где ее пока не искали. Следует четко понимать, что рассказ о морских путешественниках 2000 г. до н. э., который вы прочитаете далее, вовсе не означает, что таковых не было за пределами описанных регионов.

При попутном ветре – а в Персидском заливе ветер почти всегда дует с севера – от Ура до Дильмуна три дня пути. Несмотря на опасности путешествия (внезапные шквалы и пираты), торговые капитаны, должно быть, вздыхали с облегчением, когда их суда отчаливали и начинали двигаться вниз по Евфрату. Теперь они могли забыть все финансовые фокусы, необходимые, чтобы путешествие наконец-то началось, причем с полным грузом. В храме Иштар на берегу хранятся документы о разделе прибыли между партнерами и прямых ссудах под проценты, которые, собственно, и сделали путешествие возможным. По крайней мере, запутанность денег еще не была изобретена и глиняные таблички хранят вполне недвусмысленные записи: «В обмен на такое-то количество кусков шерстяных тканей партнеры обязуются по возвращении их судна с Дильмуна уплатить столько-то меди в брусках хорошего качества. Без ответственности за потери во время транспортировки». Никакой ответственности! Капитаны, входящие в гильдию дильмунских перевозчиков, живут в Уре, хотя многие из них уроженцы Дильмуна или земель, расположенных за ним. Они презирают толстых купцов на берегу, которые гребут доходы и отказываются разделить риски. Но вид надуваемых свежим морским бризом парусов и сознание полного груза на борту вскоре отгоняют мысли о неприятностях на берегу, а изгибы реки и частые песчаные банки заставляют их сосредоточить все свое внимание на управлении судном и отдаче команд рулевым на корме.

Во второй половине дня они пересекают последнюю отмель и выходят в Персидский залив и, пока солнце клонится к закату, пристают к берегу у острова Файлака – рядом с Кувейтским заливом. Там, на защищенном южном берегу, расположен небольшой городок колонистов Дильмуна, и там суда могут вытащить на берег на ночь. Капитаны с радостью платят дань за защиту своего груза, не желая подвергаться риску нападения пиратов, что бывает довольно часто, если бросить якорь дальше вдоль берега.

Следующей ночью спокойствия нет. После дня плавания вдоль коричнево-желтого берега им приходится бросить якорь с подветренной стороны от одного из песчаных мысов и всю ночь нести вахту, опасаясь набега бедуинов с берега. Едва дождавшись рассвета, они с немалым облегчением вышли в море, чтобы совершить последний переход до Дильмуна.

Дильмун – остров, ныне известный как Бахрейн, и с моря хорошо видны известняковые стены и храмы двух крупных городов на фоне пыльной зелени финиковых пальм, стоящих на северном берегу. Имея изобилие пресной воды и роскошную растительность, Дильмун на протяжении тысячелетий славился своим благосостоянием и плодородием. Моряки знали, что этот остров – благословенная богами земля, ставшая домом Зиусудре, которого боги спасли от потопа. Здесь Гильгамеш[12] нашел, а потом снова потерял секрет бессмертия.

На берегу много судов, и почти все они больше, чем суда из Ура. Это океанские суда, пришедшие из горной страны Макан, расположившейся за входом в залив, суда из Мелуххи, с Индской равнины, до которой целый месяц пути. Команда вступает в оживленную беседу с моряками других судов, используя совершенно невероятную смесь языков, а капитан в это время отправляется в город на встречу со своим агентом, чтобы уладить вопрос со складированием груза. Многие моряки хорошо знают друг друга. Они уже встречались не только на Дильмуне. Суда из Ура и сами плавают в Макан, а суда из Макана и Мелуххи довольно часто заходят в порты Месопотамии. А уж суда с Дильмуна плавают во все известные порты мира.

Суть дела в том, что цивилизованные люди, с которыми мы уже встречались в Египте, Месопотамии и в долине Инда, жили в земледельческих общинах, хотя и вели импортную и экспортную торговлю. Были и другие, ничуть не менее цивилизованные, добывавшие средства к существованию международной торговлей. Их процветание или даже существование зависело от поддержания открытыми морских торговых путей, для создания которых они так много сделали. Первой из морских держав стал Дильмун – о его взлете и падении упоминается в самой ранней истории. Позднее в этой главе вы прочтете о второй морской державе – Крите. Третья – Финикия – не станет серьезной силой еще несколько сотен лет.

Жители Дильмуна были в первую очередь моряками. Хотя их остров имел достаточно воды для орошения, плодородные земли и уже успел прославиться своими финиками и хотя море снабжало его жителей жемчугом, который продавали на север под названием «рыбий глаз», выращенный урожай и продукты моря не могли полностью обеспечить немалое население многочисленных городов и деревень.

В городах Дильмуна шла вполне цивилизованная жизнь, как и в современном ему Шумере. На рисунке – сцена с печати, найденной на Файлаке (Кувейт), изображающая музыканта, который играет на арфе такого же типа, как те, что найдены в царских гробницах Ура. Корпус выполнен в форме фигуры быка и украшен бычьей головой

Могильные курганы этих древних жителей острова до сих пор десятками тысяч находят на Бахрейне. Остров жил торговлей. Находясь на самых важных морских путях своего времени, он отправлял свои суда в Месопотамию и города долины Инда и приветствовал у себя суда всех прибрежных жителей Индийского океана. Здесь находился один из самых больших базаров Востока, где обменивались продукты питания и предметы роскоши, необходимые великим цивилизациям Севера и Востока. Массовая торговля шла текстильными изделиями из Месопотамии и медью из шахт Макана – возможно, поскольку местоположение Макана все еще точно не установлено, – на берегу Муската. Большая часть меди, с которой работали кузнецы шумерских городов, несомненно, поступала из Макана через дильмунские базары. Но существовала и торговля предметами роскоши из долины Инда. Когда медные бруски укладывались в трюмы, торговые капитаны принимали палубный груз индийского леса – мангровые столбы для строительства и, возможно, тик. И наконец, они наполняли свои сундуки маленькими, но тяжелыми слитками золота, костяными расческами, фигурками и шкатулками из слоновой кости и мешками карнелиана и лазурита из Афганистана. Иногда предлагали даже нефрит, и никто не знал, откуда это появилось. Нередко сундуки в помещении под полуютом были дороже, чем весь остальной груз, и они были надежно запечатаны круглыми печатями дильмунских купцов и охранялись самыми проверенными членами экипажа, пока тяжело нагруженное судно боролось с волнами.

В тысяче миль к западу, за обширной Аравийской пустыней, суда плыли по Красному морю по еще одному торговому пути 2000 г. до н. э. Мы знаем о нем очень мало, поскольку этот путь считался менее важным. Нам известно о его существовании из записей царей и египетских правительственных чиновников, а они не проявляли большого интереса к записи информации о заморской торговле. Записи независимых купцов, если таковые существовали, велись на папирусах и не дошли до наших дней, в отличие от записей о дильмунском судоходстве, которые делались на очень долговечных табличках из обожженной глины. Да и никаких серьезных археологических раскопок не велось ни вдоль маршрута, ни в пунктах назначения.

Эти суда шли в страну Пунт, о местонахождении которой высказываются только догадки. Тем не менее эта страна была хорошо известна, хотя и по слухам, египтянам 2000 г. до н. э., которые знали, где она находится. Уже более тысячи лет грузы из Пунта поступали в Египет, и не менее трехсот лет туда плавали суда из Египта.

Они отправлялись из порта на Красном море, расположенного ближе всего к египетской столице – Фивам. Вряд ли можно считать случайным тот факт, что Фивы расположены в большой излучине Нила, где река на сто миль не доходит до берега Красного моря. Оттуда они плыли на юг на неустановленное расстояние. Государственные записи говорят нам только о финансируемых государством экспедициях в Пунт, но ведь определенно существовали и независимые купцы – здесь, как и в Персидском заливе, – готовые совершить рискованное плавание за товарами ради барыша. Ведь царские караваны привозили достойные грузы. Золото, слоновая кость и эбонит, ладан и мирра, обезьяны, леопарды и рабы, особенно карлики, и многое другое. На все это поддерживалась очень высокая цена на египетских базарах. Здесь местонахождение страны Пунт тоже не проясняется. Ладан, должно быть, поступал, как и сегодня, из Хадрамаута, что на южном краю Аравийского полуострова. Золото, слоновая кость и эбонит – из Центральной Африки. Карлики, если судить по изображениям, сохранившимся в египетских гробницах, – это, вероятнее всего, африканские пигмеи-бушмены. В то же время обычные обитатели Пунта, также присутствующие на изображениях, не являются неграми. Они окрашены в красный цвет, который, по египетским обычаям, используется для хамитов[13]. Создается впечатление, что речь идет о еще одном крупном морском торговом центре, вроде Дильмуна, морской империи, расположившейся где-то возле выхода из Красного моря или с африканской, или с аравийской стороны, которая посылала свои суда за товарами для продажи вдоль Аравийского побережья и в южную часть Африки. Ее суда на рассвете второго тысячелетия до н. э. вполне могут быть столь же многочисленными в водах Красного моря и Индийского океана, как египетские. Они везут продукцию южных земель для продажи в Египет, а обратно – ткани и другие продукты Севера.

Если двигаться в северном направлении, миновать перешеек Суэцкого канала и три дня плыть от устья Нила, мы попадем в величайшую торговую державу – на Крит. С высоких известняковых утесов и мысов с небольшими деревушками в Средиземном море не видно земли ни в одном направлении. Но белые паруса, появляющиеся то здесь, то там, говорят о существовании других земель, расположенных за горизонтом: на юге это Египет, на востоке – Малая Азия, на севере – Греция, а на западе – целый мир.

Жители Крита были моряками столько же, сколько были земледельцами, иными словами, хотя они едва ли это осознают, уже более тысячи лет. Их легенды не рассказывают, откуда пришли на остров их предки, и даже сегодня мы не можем с уверенностью ответить на этот вопрос. Но первые следы человека на Крите оставили земледельцы каменного века, чьи орудия труда и гончарные изделия демонстрируют странное смешение ближневосточных и египетских характеристик. Так что первые фермеры могли попасть на Крит с двух направлений, но, откуда бы они ни прибыли, они должны были приплыть на судах. Теперь они плотно населяют долины и террасы склонов холмов. Они живут в бесчисленных маленьких деревушках и крупных поселениях, выращивают зерновые культуры и оливки, сажают фруктовые сады, пасут скот и свиней в долинах и коз на холмах.

На морском побережье располагаются более крупные деревни и города, с вытащенными на берег рыболовными лодками, где они лежат рядом со случайно оказавшимся здесь грузовым судном. Ремесленники обрабатывают золото, медь и драгоценные камни. Они сидят в своих открытых магазинах, построенных из дерева или кирпича, и смотрят вдоль уходящих вниз – к морю – улиц на царящую на берегу суету и дальше – на голубую морскую гладь, доходящую до горизонта. Между собой они, как и положено ремесленникам и владельцам магазинов, ведут разговоры о трудностях торговли, дороговизне сырья, невозможности найти хорошего помощника, о низких доходах. Они гадают, куда направится судно, которое грузится на берегу, рассказывают последние новости и слухи о своих сыновьях и братьях за морем. Вряд ли среди них найдется семья, у которой не было бы нескольких родственников в другом городе или стране. У кузнеца, например, брат в Трое, он там уже пять лет живет, как подобает чужеземцу, вне стен процветающей маленькой крепости на входе в Дарданеллы. Он покупает сырую медь и, если выпадает случай, золото у купцов, приходящих из глубины Малой Азии, и у торговых моряков, занимающихся прибрежной торговлей на Черном море. Потом он отсылает сырье, получая весьма неплохой доход, своему брату и другим членам гильдии на Крит. Всегда очень сложно приобрести сырье по разумной цене, сетуют они и мечтают о доходе, который получат, если два судна, которые уже почти полтора года назад ушли к таинственным землям Запада, вернутся, нагруженные испанской медью и оловом из страны, лежащей еще дальше Испании.

Рассказы путешественников о Средиземном и Черном морях и о бескрайних просторах Атлантики также можно слышать в этом небольшом критском городке. Многие ремесленники и купцы в юности плавали в дальние страны и никогда не уставали об этом рассказывать. Некоторые из них провели годы на службе у египетских царей и знати, другие продавали украшения, бронзовые кинжалы и топоры в прибрежных деревнях Греции, на островах Эгейского моря, на Кипре и в Леванте. Их жизнь была полна приключений и опасностей, но они получили достойное вознаграждение – и материальное, и духовное. Благодаря милости богини-матери – и они бросают взгляд на приземистую каменную фигурку в нише стены – они являются достойными горожанами, имеют пусть маленькие, но крепкие дома и семейные гробницы за пределами города.

Теперь все меняется, и перемены не по вкусу жителям этого критского городка. Выше на склоне холма строится дворец, нависая над деревней беспорядочной мешаниной крыш, колонн и массивных лестниц. Мы не знаем – все же нас разделяет четыре тысячи лет, – почему именно в этот период критской истории старая, очевидно, эгалитарная система небольших единообразных домов уступила место городам с такими вычурными, экстравагантными дворцами. Они строятся одновременно в трех местах – в Кноссе, Фесте и Маллии – и предвещают приход к власти отдельных принцев. Нет никаких перерывов в археологических отчетах, которые могли бы означать иностранное господство. Наоборот, целостность и преемственность того, что было раньше, очевидна.

Нельзя сказать, что возвышение отдельных принцев нас удивляет. Скорее, оно удивляло членов гильдий ремесленников. Любая система частной торговли несет в себе зачатки олигархии. При такой системе только тяжелое налогообложение может помешать богатым стать еще богаче, а такое налогообложение было в те времена неизвестно. Возможно, миллионеры Крита богатством пробились к власти и возводили дворцы. В сущности, дворцы были скорее фабриками, чем крепостями. Они – центры массового производства потребительских товаров, склады и своего рода банки, и одновременно роскошные жилые апартаменты. Никаких оборонительных сооружений не строилось – ни во дворцах, ни в городах, в которых они находились. Отсюда можно сделать вывод, что передача власти происходила мирно и суда сильнейшей мировой морской державы были достаточной защитой для критян.

Критские корабли, плававшие далеко на запад, обнаружили там мир, совершенно не похожий на тот, что они покинули. Бороздившие моря капитаны были частично торговцами, частично разведчиками. Но, хотя они едва ли это понимали, они были очень близки к миссионерам. Нам известны их дела, и за этими делами довольно трудно разглядеть отдельных людей.

Команды, насколько мы можем себе представить, состояли не только из жителей Крита. В них, вероятнее всего, были выходцы со всех островов Эгейского моря и из самых разных городов, стоящих, как Троя, на эгейском побережье Малой Азии и живущих торговлей. Да и сами суда могли принадлежать не критянам. Возможно, западная торговля финансировалась купцами со всего эгейского побережья. Моряки, судя по всему, были людьми глубоко религиозными. Они возили с собой изображения и амулеты великой богини-матери своей родной земли – странные гиперболизированные женские фигурки. Они пришли с земель, где погребальные обычаи, несомненно имевшие огромную религиозную важность, включали практику коллективных захоронений в выдолбленных в скалах гробницах или в круглых сводчатых камерах, сооруженных над землей. Моряки взяли эти обычаи с собой.

Существовало много маршрутов, которые могли выбрать капитаны. Первый порт захода мог быть на Мальте, или на Сицилии, или на юго-восточном побережье Италии. Там капитаны находили небольшие торговые точки, созданные их же соотечественниками. Это мог быть критский агент с двумя-тремя помощниками, возможно набранными из числа местных жителей, или две-три эгейские семьи, дополняющие торговый бизнес рыболовством и сельским хозяйством. Суда из родного города, заходившие два-три раза в год, привозили запасы и товары для торговли и брали на борт те местные товары, которые агент успел собрать после прошлого захода. Нагруженные суда далее шли на Сардинию, юг Франции или юг Испании.

Испанские торговые конторы были, вероятно, самыми важными на всем пути, поскольку в Испании можно было получить медь и даже золото и олово. Обычно можно было собрать большой груз для транспортировки на родину, и большинство капитанов, несомненно, так и делали. Путешествие с Крита в Испанию было достаточно долгим. Место, сегодня называемое Лос-Мильярес, в те времена было величайшим центром культуры Восточного Средиземноморья в Испании, а из Лос-Мильяреса до Кносса было почти такое же расстояние, как от Ура до устья Инда. Но некоторые суда все же шли дальше через Гибралтарский пролив, сражались с атлантическими волнами у побережья Португалии, пересекали Бискайский залив к Британии и плыли дальше на север к водам Ирландского моря, чтобы высадиться в Ирландии или Уэльсе. Расстояние до этого места от Лос-Мильяреса было такое же, как от Лос-Мильяреса до Крита, и только соблазн красного золота, которое мыли в реках Ирландии, мог толкнуть самых азартных капитанов на столь долгое и опасное путешествие. Хотя некоторые забирались и еще дальше. Пройдя Английским каналом или мимо Скапа-Флоу, суда с Эгейского моря, судя по всему, достигали Дании, переплыв Северное море. Там они завершали путешествие общей протяженностью четыре тысячи миль. Причем следует подчеркнуть, что подобные плавания не были единичными подвигами бесшабашных капитанов. Существуют свидетельства тому, что суда с Эгейского моря впервые зашли в порты Северной Европы и Британских островов по крайней мере за двести лет до начала второго тысячелетия до н. э. Примерно столько же лет отделяет нас от знаменитого «Бостонского чаепития»[14].

Доказательства этих путешествий слабые и сводятся к нескольким объяснениям. Поскольку это важно для событий всего тысячелетия, есть смысл рассмотреть их подробно.

Вдоль всего маршрута описанного путешествия – на Мальте, Сицилии и Сардинии, на западном побережье Италии и юге Франции, вдоль южного и западного берегов Испании и Португалии, в Британии, Уэльсе, Ирландии и Дании – находят удивительный тип захоронений. Они появились во всех перечисленных местах за сто– триста лет до начала второго тысячелетия до н. э. Эти захоронения состоят из больших камер для группового погребения, к которым ведет коридор, иногда прорубленный в скале, иногда сложенный из камней со сводчатой крышей или из вертикально поставленных каменных плит с крышей из таких же плит. Временами встречаются комбинированные типы захоронений. Сходство с общими захоронениями Крита и побережья Эгейского моря очевидно, и оно тем больше, чем ближе к Восточному Средиземноморью. Более того, фигурки богини-матери и ее резные рельефы обнаружены во многих из таких коридорных гробниц или в связанных с ними поселениях, причем чем ближе к Криту, тем чаще находки. С другой стороны, прямой критский импорт в описываемый период в этих регионах довольно редок. Его существование подтверждено только в Италии, на Сицилии, Мальте и Сардинии. В Испании и Португалии находят медные кинжалы, которые, видимо, являются местным подражанием критским образцам. Но севернее Португалии не найдено ни меди, ни бронзы, хотя каменные топоры и кинжалы, явно скопированные в камне с бронзовых оригиналов, присутствуют в гробницах.

Это свидетельство, требующее разъяснения. Ясно, что погребальная практика, свойственная Криту и побережью Эгейского моря, около 2200 г. до н. э. была привнесена в районы, для которых она была не характерна. То есть вдоль европейского побережья (но не на удаленной от моря территории) от Италии до Дании. (Позднее она распространилась и на другие районы как на побережье, так и в глубине материка.) Поклонение критской богине сопровождает погребальную практику, но не всегда, особенно на севере, тому есть свидетельства. А предметы, сделанные на Крите, не проникли (во всяком случае, не проникли в количествах достаточных, чтобы появляться в археологических раскопках) дальше, чем на четверть расстояния, в сравнении с погребальной практикой.

Было выдвинуто следующее объяснение этому обстоятельству: путешественники, достигшие северных территорий, были не торговцами, а миссионерами. Между тем финансирование таких далеких путешествий с чисто миссионерскими целями, вероятно, тогда было связано даже с большими трудностями, чем сейчас, и морякам было необходимо хотя бы окупить текущие расходы торговлей. Самое вероятное объяснение отсутствия критских изделий в Северной Европе во время распространения религии коридорных гробниц заключается в том, что во время прибрежных торговых рейсов такой длины несколько раз происходила полная смена груза. Например, арабский прибрежный торговец наших дней ежегодно отправляется из Муската и Дубаи в Занзибар и обратно, заходя в каждый порт на своем пути. Точно так же критские торговцы четыре тысячелетия назад, вероятно, в первом же порту захода выгружали критские товары и брали на борт местный груз, возможно столь же прозаический и скоропортящийся, как пшеница, а также шкуры или ткань – в общем, все, что пользовалось спросом на рынке в следующем порту. Так процесс продолжался, и после каждой смены груза капитан старался взять новый, состоящий из более легко транспортируемых и ценных товаров, таких как золото, олово или полудрагоценные камни. Только возможность несколько раз получить доход за столь долгий рейс в дальние страны, где нет подобных вещей, делала такое путешествие экономически целесообразным. Поэтому можно ожидать, что мы найдем в Дании не медные кинжалы и серебряные чаши критского происхождения, а товары, доставленные из последнего порта захода – медные алебарды, топоры и золотые ожерелья в форме полумесяца из Ирландии. И мы их действительно находим.

Но суда и команды, высадившиеся у прибрежных деревушек Ирландии, Уэльса и Дании, все же были критскими. И именно люди привезли с собой свою религию. Они молились богине-матери и хоронили своих умерших. Что касается постепенного изменения стиля погребальных камер – от сводчатых сооружений сухой кладки на юге к мегалитическим конструкциям из каменных плит на севере, можно предположить, что местный представитель критских торговцев, агент, оставленный на берегу, чтобы собрать грузы для следующего захода судна (а в свободное время создать новую религию), был не критянином, а жителем одного из близлежащих селений.

В начале второго тысячелетия до н. э. морские торговые пути уже были созданы. Возможно, их становление произошло не так давно, чтобы это стерлось из человеческой памяти (хотя каждое новое открытие делает их более старыми и обширными). Торговле из Месопотамии на восток и из Египта на юг в то время, судя по имеющимся данным, было около пятисот лет. Такой же период отделяет нас от открытия Америки и начала трансатлантической торговли. А критской торговле на запад и север в начале второго тысячелетия до н. э. было не более двухсот или трехсот лет. Такой период в нашей истории соответствует открытию Австралии. Иными словами, торговые пути прочно связали мир. И скажем, для индийца не было ничего невозможного в путешествии в Скандинавию и возвращении оттуда домой – на это ему понадобилось бы каких-нибудь два-три года. Как далеко он мог отправиться в других направлениях, мы пока не знаем. Необходимы исследования вдоль берегов Дальнего Востока.

Круглая печать из Бахрейна с изображением двух человеческих фигур, финиковой пальмы и газели. Газелей особенно часто изображали на печатях Дильмуна

Мы завершили краткий обзор мира 2000 г. до н. э., мира, богатого контрастами. Мы видели развитые цивилизации в долинах крупных рек – Нила, Евфрата, Тигра и Инда – с тысячелетним орошаемым земледелием и сложной городской жизнью. Их политическая и социальная организация предполагала использование бронзы и наличие письменности, производство избытков сельскохозяйственной продукции, достаточное, чтобы содержать царей, священнослужителей, солдат и ремесленников, а также прирост производства посредством импорта предметов первой необходимости и предметов роскоши из других стран.

За пределами этого центрального цивилизованного района мы видели ведущих натуральное сельское хозяйство фермеров. Они использовали каменные орудия труда и на протяжении последних трех тысячелетий постепенно расширяли возделываемые территории на запад и, возможно, также на юг и восток, так что их границы прошли вдоль атлантического побережья Европы до края сосновых лесов севера. Мы высказали несколько догадок о продвижении первых земледельцев в Индию, Китай и Африку и упомянули о загадке современных землепашцев Перу.

Мы видели, как знание земледелия перевалило Кавказский хребет на север и там подтолкнуло охотников русских степей к превращению в скотоводов и коннозаводчиков. И мы познакомились с охотниками, рыболовами и собирателями растений, приверженцами старой, как мир, политики – собирать все продукты питания, которые дает земля. Подобные собиратели не исчезли с лица земли и в наши дни. Просто четыре тысячи лет назад из них состояло большинство земного населения, и они расселились по всей земле. Но они не обошли своим вниманием явные успехи сельского хозяйства и быстро нашли общий язык с земледельцами.

И наконец, мы рассмотрели морские пути, связывающие между собой очаги цивилизации. Они достигали морских границ колонизации и позволяли первым поселенцам контактировать с центрами древних цивилизаций. И мы видели, что морские торговые города и империи, богатые и процветающие, как и древние цивилизации, существовали для поддержки морской торговли и одновременно распространяли свою религию и культуру по всему свету.

В течение следующего тысячелетия людям предстояло пережить многое.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.