Глава 7НОРМАННСКИЕ ЗАВОЕВАНИЯ И КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ

Глава 7НОРМАННСКИЕ ЗАВОЕВАНИЯ И КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ

Викинги были пешими воинами, их потомки, норманны, стали самыми видными европейскими приверженцами тяжелой конницы и стратегической фортификации. Период наивысшей экспансии норманнов приходится на XI в., в XII они была закреплена. Объектами их господства стали две отдельные области – юг Италии и северо-запад Европы. Норманны вдохнули в Европу энергию и играли ведущую роль в движении, выражавшем возрожденную жизнеспособность Европы, – в крестовых походах. Как представлялось Вильгельму Малмсберийскому, «это народ, взращенный на войне, без нее едва ли сможет прожить».

Для меня эта частица нашей истории содержит много интересного, потому что мой род берет свое начало в Нормандии. В Фалезе, почетным гражданином которого я являюсь, множество памятных мест, связанных с фамилией Монтгомери. Роджер Монтгомери, кузен Вильгельма Завоевателя, сражался на правом фланге его армии в битве при Гастингсе. Мой старый противник Роммель был ранен во время битвы за Нормандию (1944 г.), что вывело его из строя, в деревне Сте-Фой-де-Монтгомери близ Лизье – где сам я командовал армией, наступавшей в направлении, противоположном движению армии, которой в свое время командовал герцог Вильгельм.

Сбалансированные, состоящие из всех родов войск армии, подобные армиям Восточной Римской империи, были несовместимы с феодальным строем. После разгрома вооруженных боевыми топорами англосаксонских воинов в XI в. при Гастингсе и до возрождения швейцарской и английской пехоты в XIV идеальным воином, на котором держалась армия, был рыцарь-всадник. Мы увидим, что армии крестоносцев отличались от феодального войска тем, что в них было много волонтеров. Кроме того, из-за смешения рас и мелкого соперничества и трений между их предводителями они были менее сплоченными. Операции крестоносцев не вызвали во мне особого восторга.

Действия норманнских искателей приключений в Средиземноморье были дерзкими и блестящими по замыслу, но успехи были недолговечными, и нехватка места не позволяет остановиться на них подробнее. Другим великим завоеванием норманнов в XI в. стала Англия. В 1066 г., в год вторжения и победы при Гастингсе, герцог Вильгельм Нормандский правил у себя уже 31 год. Подавление мятежей баронов и покорение Мена уже создали ему репутацию способного полководца, умелого тактика и еще более изобретательного в области стратегии и военных хитростей, а также дальновидного, настойчивого и властного правителя. Поход Вильгельма на Англию не был налетом под влиянием минуты – он был задолго продуманным и хорошо осуществленным наступлением с целью территориального захвата.

В 1066 г. национальный совет избрал королем графа Уэссекского Гарольда. Но Гарольд не обладал качествами национального лидера, к тому же у Вильгельма теоретически были не меньшие права на престол. Вильгельм переправился через Ла-Манш в сентябре, после восьми месяцев интенсивной пропаганды и тщательной подготовки. В тот год Гарольду пришлось иметь дело не только с норманнским нашествием, существовала также угроза с севера. Брат Гарольда Тостиг вступил в союз с королем Норвегии Гарольдом Хардрадой, и не исключалась возможность норвежского вторжения. Гарольд считал, что угроза Вильгельма была наиболее серьезной из двух, так что он собрал скудные военно-морские силы королевства и в течение июня, июля и августа патрулировал Ла-Манш между Дувром и островом Уайт. Одновременно он приказал графам и шерифам держать ополчение королевства – фирд, в готовности к немедленной мобилизации.

Фирд был главной силой английской армии и набирался по принципу один человек с каждых 600 акров, но мог быть набран лишь на два месяца службы. Была еще одна категория бойцов – таны, их положение было выше свободных крестьян, но ниже аристократии, и они служили непосредственно королю. Английская армия была пешей, воины были вооружены копьями, дротиками, обоюдоострыми мечами и тяжелыми датскими боевыми топорами. Щиты были круглыми или в форме бумажного змея. Все, кто побогаче, имели металлические шлемы и кольчуги. У короля был отряд личных телохранителей-профессионалов, который летом 1066 г. находился с ним в Сассексе.

Критический момент наступил в самое неподходящее для Гарольда время. 8 сентября у английского флота кончились припасы и он был вынужден вернуться в Лондон для их пополнения и ремонта. Через неделю после того, как флот покинул свою вахту в Ла-Манше, до Гарольда дошло сообщение, что у Йоркширского побережья появились 300 норвежских кораблей и что Кливленд и Скарборо оказались в руках захватчиков. Гарольд решил оставить южное побережье незащищенным и спешно перебросил свои войска на север. По пути он узнал, что главы северных графств Эдвин и Мор кар потерпели поражение в решительном сражении у Фулфорда, близ Йорка, который вот-вот сдастся. Он подоспел вовремя, чтобы предотвратить катастрофу, и днем 25 сентября у Стамфордского моста вступил с норвежцами в сражение. Здесь английские таны одержали крупнейшую победу, Хардрада и Тостиг погибли, а их войска были полностью разгромлены – лишь небольшое количество бежало морем.

28 сентября Вильгельм Нормандский со своей армией высадился на южном побережье, не встретив сопротивления. В тот день Гарольд со своей армией отдыхал в Йорке, в 250 милях, празднуя победу над скандинавами.

Начиная с января Вильгельм усиленно готовился к вторжению в Англию. Во-первых, надо было собрать армию; во-вторых, обрести флот по крайней мере из 450 транспортных судов. В сильном нормандском государстве феодальные обязательства были четко определены. Все бароны и епископы получали от герцога землю на условии, что они будут содержать определенное число находившихся на службе герцога рыцарей, или тяжеловооруженных всадников. Рыцарь был защищен длинной кольчугой, островерхим или конической формы шлемом с защищавшей нос пластинкой и щитом, обычно круглым или формы бумажного змея и высотой 3 – 4 фута. Главным оружием рыцаря было копье длиной 8 – 9 футов. Средневековый меч в основном не изменялся лет четыреста – обоюдоострый, заостренный к концу, около 44 дюймов от головки рукояти до кончика. К седлу обычно подвешивался широкий боевой топор или окованная железом булава.

Феодальный обычай ограничивал рыцарскую службу сорока днями в пределах герцогства, и в соответствии с этим принципом у Вильгельма было недостаточно сил для завоевания чужой страны. Однако большинство баронов выражали желание идти с ним. При молчаливом попустительстве папы такое завоевание обширной и, по общему мнению, богатой Англии было соблазнительным, особенно для полного сил народа, уже испытывающего экономические последствия быстрого роста населения. Так что Вильгельм заполучил волонтеров и наемников не только из Нормандии, но и со всех частей Франции и из других стран. Он набрал от двух до трех тысяч рыцарей, из них по крайней мере 1200 норманнов.

В дополнение к рыцарям Вильгельм набрал от 3 до 4 тысяч пеших воинов, включая лучников и, возможно, арбалетчиков, а также воинов, вооруженных копьями и мечами. Нормандские пехотинцы, в отличие от большинства английских фирдов, были защищены кольчугами. Норманнский лук был длиною около 5 футов. Арбалеты начали применять в самом начале XI в. Предполагают, что в 1066 г. ими пользовались и некоторые подразделения Вильгельма, хотя они не изображены на Байосском гобелене, главном историческом источнике наших сведений об этом завоевании. (В 1804 г. Наполеон выставил Байосский гобелен в Париже, дабы поднять энтузиазм французов в связи с намечавшимся вторжением в Англию.) Арбалет был намного мощнее старого лука, он ведет свое происхождение от баллисты и обычного лука.

В конце августа 1066 г. Вильгельм собрал свою армию на французском побережье. Сильные северные ветры задержали отплытие на шесть недель, и герцогу пришлось проявить твердость, чтобы все это время подерживать дисциплину в своей разношерстной армии. Наконец 27 сентября ветер переменился, армия погрузилась на суда, и флот в ту же ночь пересек Ла-Манш. Рано утром на следующий день Вильгельм высадился на пустом берегу залива Певенси в нескольких милях к западу от Гастингса. 29-го норманны двинулись на Гастингс, по пути методично опустошая окрестности.

Гарольд в это время все еще находился в Йорке, давая войскам возможность восстановить силы после битвы у Стамфордского моста. Он узнал о высадке норманнов 1 октября и на следующий день двинулся на юг со своими телохранителями, добравшись до Лондона через неделю после высадки норманнов. Там ему пришлось ждать, пока армия соберется после долгого марша, и только вечером 13 октября Гарольд прибыл в назначенное место сбора – у старой яблони на отроге Южного Даунса, в шести милях к северу от Гастингса, города, известного поныне благодаря той битве.

Вильгельм жаждал вступить в решающий бой как можно скорее. Он со своей армией фактически стоял на английской земле, но за спиной находился, как его называли англичане, Английский канал, который снова патрулировался английским флотом. Чем дольше оттягивалось сражение, тем вероятнее утечка личного состава и снижение боевого духа войск, а Гарольд, наоборот, получал возможность пополнить силы. Ставки были велики. Пока что Вильгельму везло – вторжение скандинавов и эта непредсказуемая английская погода, вместе взятые, дали ему возможность без труда закрепиться на южном побережье Англии. Но теперь он должен был хладнокровным и умелым расчетом подтвердить свой полководческий талант. Вильгельм был лично знаком с Гарольдом и полагал, что тот, скорее всего, будет действовать импульсивно. Безжалостное разорение Сассекса было хорошо продуманным действием – эта местность была частью Уэссекса, собственного графства Гарольда, и тот вряд ли мог взирать на это спокойно. Самым лучшим стратегическим курсом для Гарольда было бы выждать в каком-нибудь удобном месте южнее Лондона, собрать сильную армию и приказать морским силам атаковать норманнские суда в гавани Гастингса. Затем, если бы ему удалось навязать норманнам сражение в Уилде, огромном лесу между Гастингсом и Лондоном, он мог бы одержать крупную победу. Именно это англичане планировали тремя веками позже, когда в 1386 г. французы угрожали вторжением, которое, как и в 1803 – 1805 гг., так и не состоялось. Вильгельму же надо было вступать в сражение скорее или ждать крупной неудачи. И это должен был понять Гарольд.

Битва при Гастингсе

В данном случае Гарольд ничего этого не предпринял и действовал слишком поспешно, как и рассчитывал Вильгельм. Еще и треть армии не была приведена в боевые порядки, как он покинул Лондон и двинулся прямо на Гастингс. И не получил желаемого эффекта неожиданности, поскольку разведка Вильгельма доложила ему о приближении англичан. Норманны провели ночь на 13 октября в молитвах и подготовке к бою. Утром, еще до восхода солнца, свернув лагерь, прошли шесть миль и встали у Телхэмского холма, напротив отрога со старой яблоней. Застигнутыми врасплох оказались англичане: многие из тех, кто прибыл ночью, еще спали, а еще больше фирдов только подходили. Дабы утвердить мнимую законность своих притязаний и попытаться в последний момент достичь мирного урегулирования, Вильгельм направил к Гарольду посольство, воспользовавшись этой возможностью, чтобы в какой-то мере вывести из равновесия некоторых представителей противной стороны, заявив, пускай ложно, но правдоподобно, что те отлучены от службы.

За Вильгельма было преимущество неожиданности, однако позиция Гарольда на местности, выбранной им самим и на которой он, вероятно, еще летом провел рекогносцировку, имела большие естественные преимущества и прекрасно подходила для оборонительной тактики. Английская армия занимала гористую гряду длиною примерно 700 ярдов, полого опускавшуюся к западу и востоку и круто поднимавшуюся к северу. Южный и юго-западный склон опускался с уклоном примерно 1 к 13 в болотистую низину, а за нею местность поднималась к норманнским позициям на Телхэмском холме – примерно в полутора милях от старой яблони. Гарольд растянул свои боевые порядки – стену из щитов – на всю длину хребта, затрудняя норманнам возможность зайти ему в тыл или обойти с флангов. В центре установил два штандарта – собственный и с гербом Уэссекса – и по обе стороны выстроил своих телохранителей. Боевые порядки состояли из 10 – 12 рядов. Общий численный состав английских частей достигал 6 – 7 человек, примерно столько же, сколько у норманнов.

Многие из воинов Гарольда устали после форсированного броска из Лондона накануне сражения, а некоторые после сражения у Стамфордского моста были не полностью переоснащены. Ему не хватало лучников, которые могли бы посеять панику в рядах норманнской конницы, а некоторым наспех собранным на юге частям фирдов нечем было воевать, разве что только дубинками и легкими копьями. Но все горели желанием изгнать жестокого захватчика, а отряды телохранителей пользовались репутацией лучших пеших войск в Европе – даже потеряв часть личного состава, они не утратили боеспособности. Когда были построены боевые порядки, Гарольд совершил их объезд, напоминая бойцам, что ничего плохого не случится, пока будет сохраняться в целости стена из щитов.

Нормандская сторона выстроилась тремя соединениями: слева бретонцы, справа французы и прочие наемники, а в центре под личным командованием Вильгельма собственно норманны. Каждое соединение состояло из трех эшелонов: впереди лучники, за ними тяжелая пехота и, наконец, рыцари. Рыцари до начала сражения не облачались в тяжелые доспехи, сохраняя силы до последнего момента. В заключение Вильгельм надел на шею святые мощи покровителя Байо. Брат Вильгельма Эвд, епископ Байо, вместо меча вооружился булавой, поскольку священнослужителю не следовало проливать кровь. Начиная наступление, нормандцы развернули свой строй, с тем чтобы полностью охватить строй англичан. Перед строем, вращая копьем, под «Песнь о Роланде» скакал менестрель Тайефер – пока не был сражен.

Первая крупная атака началась около девяти часов. При сближении первыми открыли стрельбу норманнские лучники; но поскольку им приходилось стрелять вверх по склону, стрелы либо пролетали над головами англичан, либо застревали в щитах. Наступление сразу же подхватила тяжелая пехота. Однако англичане, используя преимущества своей позиции и держа строй, оказали упорнейшее сопротивление, и вполне успешно. В конце концов норманнские пешие воины и бретонские рыцари в панике ударились в бегство. Вскоре, как представляется, «вся армия герцога оказалась перед угрозой отступления».

Пока стена из щитов не была нарушена и прочно стояла на выгодной позиции, англичанам было нечего опасаться. Однако некоторые из необстрелянных новобранцев из армии Гарольда кинулись вниз по склону вслед за отступавшими бретонскими рыцарями. Преследование пешими войсками конницы означало навлекать на себя крупные неприятности, и вряд ли Гарольд приказывал контратаковать на таком раннем этапе сражения. Правда, в это время Вильгельм упал с коня и по рядам разнесся крик, что он убит. Но он быстро вскочил на другого коня, показался войскам и твердо овладел ситуацией. Хотя часть английского правого фланга была нарушена из-за преследования, остальной строй твердо стоял на месте. На зыбкой почве низины пехота скоро заколебалась, и нормандцы под руководством Вильгельма восстановили порядок.

Теперь уже сам Вильгельм повел рыцарей в атаку, и на протяжении нескольких часов продолжались беспорядочные массовые стычки. В XI в. рыцари не атаковали одной сплоченной массой, а приближались к строю противника группами или по отдельности, метая копья, а приблизившись, пускали в ход мечи, булавы и топоры. Сам Вильгельм находился в гуще боя – согласно Уильяму Пуатьескому, «он доминировал в этой битве, удерживал воинов от бегства, подбадривал, разделял с ними опасности». С другой стороны, «англичане держались уверенно, особенно стараясь воспрепятствовать противнику вклиниться в их ряды, такие плотные, что погибшим было некуда падать».

Вскоре после полудня Вильгельм прибег к военной хитрости. Вспомнив, как при отступлении своего левого фланга утром английский правый фланг вырвался вперед и тем самым нарушил строй, он решил инсценировать отступление на другом фланге. Замысел сработал блестяще. Большая часть английского левого фланга, явно без приказа Гарольда, а возможно и вопреки ему, ринулась вниз по склону. Когда они оказались в низине, нормандские всадники повернули назад и с огромным успехом атаковали противника.

Но телохранители в центре и часть левого фланга стояли подобно скале, и, когда солнце стало склоняться к горизонту, нормандские рыцари устали и стали еще больше страшиться английских топоров. И снова Вильгельм проявил себя изобретательным полководцем. Потерпевшие утром неудачу лучники теперь, во всяком случае, были свежими. Пусть попытаются атаковать иначе! Выстроив лучников в длинную редкую цепь с промежутками для проезда рыцарей, он направил их бегом вверх по холму, за ними мелкой рысью следовали всадники. Не доходя ста ярдов до английских линий, лучники остановились и пустили стрелы почти вертикально. Стрелы посыпались на англичан, и, как пишет Уэйс, «каждый боялся открыть глаза или отнять руки от лица». В тот же миг рыцари всеми силами ринулись вперед, ударив по англичанам секундами позже того, как стрелы посеяли смятение и страх. И даже тогда некоторое время продолжался тяжелый бой. Но левый фланг англичан дал трещину, и наконец стала разваливаться вся стена из щитов. Телохранители оступили, соблюдая порядок, пока Вильгельм не начал преследование и не рассеял и эти части. Он вернулся на поле боя, когда стемнело, и увидел тело Гарольда, раздетое и изрубленное до неузнаваемости.

После коронации в Вестминстерском аббатстве Вильгельму предстояло еще много дел, и среди них немало жестоких. Нормандские воины, чиновники, церковники и купцы засучив рукава завершили завоевание. История и цивилизация Англии стали тесно привязаны к истории и цивилизации Франции.

Европейское общество в период развитого феодализма разделялось на три класса: на тех, кто воевал, тех, кто молился, и тех, кто трудился. Опорой силы класса военных и всей оборонной политики были замки, в 1000 – 1300 гг. большое развитие получила военная архитектура. С другой стороны, отставало развитие наступательного вооружения и осадной техники. Таким образом, в этот период люди предпочитали находиться под защитой мощных укреплений, а не подставлять себя опасности в открытом бою. Так называемые битвы того периода, возможно, имели политическое значение, но для военного историка они представляют значительно меньший интерес, чем фортификационное искусство.

К середине XI в. норманны создали новый тип фортификационного сооружения – замок с «зеленым островом» и двором. Остров представлял собой возвышенность, окруженную рвом. Ее увенчивали стена и собственно замок, служивший феодалу, его семье и вассалам жилищем и убежищем. Передний двор защищали еще один ров и частокол; первоначально он служил для защиты домашних животных. В замок снаружи попадали по подъемному мосту. При строительстве все больше применяли камень, и с конца XI в. замки стали массивнее и сложнее по конструкции. Стены Дуврского замка были высотой 83 фута, угловые башни возвышались еще на 12 футов, контрфорсы достигали толщины около 20 футов, спереди сооружение усиливалось тремя башнями. Изящным штрихом фортификационного искусства явились прорезанные в стенах и башнях узкие бойницы; они были намного удачнее парапетов, поскольку давали возможность защитникам стрелять по противнику, оставась невидимыми и укрытыми. Позднее их стали вырезать в виде креста – позволяя лучнику свободный размах рук.

Лучшими строителями крепостей в Европе были норманны. План Шато-Гайяр

К концу XII столетия луки и камнеметательные машины стали более мощными. Ответом военных архитекторов было сооружение более неприступных стен и сложной системы внутренних дворов. «Зеленый остров» и центральное здание уменьшились в размерах и утратили былое значение. Характерными для лучших фортификационных сооружений того времени особенностями отличалась завершенная в 1198 г. Ричардом I Английским мощная крепость Шато-Гайяр. Место ей было выбрано на поднимающейся над Сеной отвесной скале высотой 300 футов. Замок состоял из трех дворов, спускающихся один за одним вниз, – головных укреплений, перекрывающих единственный путь подхода. Внутренний двор и здание замка находились на краю скалы. Сторона замка, обращенная во двор, – единственная, которая могла подвергнуться нападению, – была утолщена и сложена в виде латинской «V» подобно носу корабля, с тем чтобы метательные снаряды отклонялись косо поставленными стенами. От подкопов его защищал глубокий фундамент стены, а от проломов – отверстия в парапетах, в которые на головы штурмующих можно было выливать горячую смолу или швырять камни и другие предметы. Стены имели два ряда парапетов. Каждый двор отделялся от следующего рвом и защитной стеной. Стены среднего и переднего дворов подкреплялись круглыми выступающими башнями, а стена внутреннего двора представляла непрерывную череду складок, позволяющих защитникам обстреливать любую точку с внешней стороны.

Лишь незначительная часть многочисленных осад в Средние века заканчивалась успехом. Осадные орудия и средства мало изменились со времен падения Римской империи. В большинстве случаев они состояли из таранов, осадных башен, приставных лестниц, защитных навесов и метательных машин. Метали камни, копья, огонь и даже разную падаль. Размеры машин варьировались от стенобитных орудий, изготовленных из целого древесного ствола, до арбалетов. Наилучшими способами взятия крепостей оставались подкопы, голод и предательство.

В 1071 г., после разгрома византийцев в Манцикертском сражении, император Алексей Комнин обратился к папе за помощью с Запада. Но лишь в 1095 г. Урбан II призвал к европейскому крестовому походу: «Весь христианский мир опозорен победами и господством мусульман на Востоке. Святая земля... осквернена. Посему христианским королям надлежит обратить оружие против врагов Господних, вместо того чтобы воевать друг с другом».

Христианской армией должен был командовать епископ Ле Пюи. Никаких конкретных планов не было – как Бог даст. Реакция на призыв папы была потрясающей. К концу весны 1097 г. через Босфор переправились от 25 до 30 тысяч крестоносцев.

Такому активному отклику было много причин. На протяжении ста лет, а то и больше, население Западной Европы росло, а сельское хозяйство не поспевало за ростом. К общему нетерпению добавили свои устремления младшие сыновья титулованных дворян, искавшие себе земель и приключений. Крестьяне записывались в поход в надежде получить овобождение от крепостной зависимости. Венецианские и генуэзские купцы увидели в походах возможность торговой выгоды. Но главный побудительный мотив крестоносцев первых поколений конечно же лежал в области религии. Говоря словами песни Второго крестового похода, «Господь назначил тебе день прибытия в Эдессу: там грешники, пришедшие с оружием к Нему на службу в час нужды, обретут спасение».

Еще со времен Карла Великого в европейские войны все больше вмешивалась церковь. Соблюдавшееся долгое время «Господне перемирие» в установленные церковью дни было попыткой упорядочить и ограничить опустошительные междоусобицы феодалов и защитить невинных жителей, а также сохранить земли и дома. В первый раз, насколько известно, оно было объявлено на юге Франции в 990 г. при поддержке влиятельного монашеского ордена Клюни. В 1027 г. Элнский церковный собор запретил все военные действия в конце недели, и впоследствии норманны распространили «перемирие» на многие части Европы. Папство подхватило эту идею и устанавливало все более подробно разработанные правила. Например, Латеранский собор 1139 г. запретил пользование арбалетом – кроме как против безбожников – как оружием, слишком смертоносным для «христианских войн». Однако, за исключением случаев прямого вмешательства светской власти с целью исполнения церковных предписаний, «Господне перемирие» в целом не было результативным.

Первый крестовый поход был успешным. Крестоносцы прошли по всей Малой Азии, стойко перенося голод и жажду – следствие неспособности их интендантства. В июне 1098 г. они захватили Антиохию, где жестоко пострадали от дизентерии и сами оказались осажденными турками. В этот критический момент вожди похода забыли распри и назначили главнокомандующим Боэмунда. Найдя Святое Копье, они прорвали осаду и с помощью Святого Георгия и других восседавших на белых конях святых разбили турок. В начале января 1099 г. крестоносцы продолжили поход на Иерусалим и в июле, после пяти недель осады, захватили город – истребив обитателей. Они практически не встретили сопротивления мусульман, потому что, к счастью для них, в рядах противника царил раскол.

Впоследствии оборона Святой земли оказалась не такой легкой. Несколько вождей со своими сподвижниками вышли из игры, основав собственные царства, а основная масса крестоносцев, завершив паломничество, вернулась домой. Но на первых порах прибрежные города заручились поддержкой генуэзского и венецианского флотов, обеспечивавших снабжение крестоносцев. Число оставшихся пополнилось после основания духовно-рыцарских орденов – рыцарей госпитальеров (1113 г.) и рыцарей тамплиеров (1119 г.), которые взяли на себя обязательство охранять паломников и «воевать с чистой душой». После Второго крестового похода армии пополнялись наемниками.

Крестоносцы были вынуждены вырабатывать стратегию с учетом ограниченности своего личного состава. Они старались по возможности избегать открытых сражений и даже в большей мере, чем на Западе, полагаться на замки. Пытались налаживать добрые отношения с местным населением. Многие замки крестоносцев строились в местах важных скорее не из стратегических, а административных, экономических и социальных соображений. Однако со временем крестоносцы построили множество приграничных замков, таких, как Керак Моавский, Крак-де-Шевалье и Монферран. Они цепью протянулись через страну в пределах видимости друг друга с целью многосторонней визуальной связи.

Первоначальный успех крестоносцев объяснялся не только их личной храбростью и глубокой верой, но и в равной мере отсутствием единства у сарацин. Неудачи начались в 1127 г., когда Имад эд-Дин Зенги начал поход с целью расширения своей державы в Сирии и в 1144 г. захватил Эдессу. На Западе поняли серьезность этой потери, но Второй крестовый поход кончился полным провалом. В 1174 г. султаном одновременно Сирии и Египта стал Саладин. Он неустанно наращивал военную мощь, а путем умелых нравоучений и молитв настроил своих подданных на джихад – священную войну против христиан. Крестоносцы оказались под самой серьезной за все время походов угрозой. Противники на севере и на юге действовали по единому плану, а путям снабжения грозил египетский флот Саладина. Но вместо того чтобы объединиться перед лицом опасности, вожди с еще большим ожесточением ссорились между собой.

В 1187 г. Саладин осадил Тиверию. Часть христиан призывала крестоносцев двинуть силы для ее освобождения. Другие, напротив, утверждали, что тем самым попадут в ловушку Саладина. Крестоносцы, дескать, уступали в силе, а поскольку было самое жаркое время года, они будут страдать от нехватки воды, и что лучше всего держать оборону. Кончилось тем, что в июле 1187 г. Гюи де Лузиньян повел силы крестносцев навстречу самой крупной катастрофе – в Хыттинском сражении на холмах к западу от Галилейского моря.

Главной ударной силой войск крестоносцев были тяжеловооруженные конные копьеносцы, хотя они по-прежнему выступали отдельными группами, вместо того чтобы применять массированные удары. Пешие войска обычно обороняли лагеря или осажденные города. Среди пеших войск самыми важными были наемные лучники. Лучшим средством против сарацин были хорошо организованные и дисциплинированные оборонительные порядки. Главной силой сарацин были конные лучники. Они были легче вооружены, чем конница крестоносцев, их кони были быстрее и легче управлялись. Кроме лука у всадника имелись небольшой круглый шит, короткое копье, меч и дубинка. Сарацины обычно применяли наступательную тактику – используя высокую подвижность своей легкой конницы, нападали на крестоносцев на марше и окружали их во время сражений. Чтобы избежать непосредственного столкновения с конницей крестоносцев и в то же время нарушить сплоченность ее рядов, сарацины уклонялись от встречи с противником, действовали рассеянными группами и держались на расстоянии, пока не наступал момент для внезапного удара. Иногда они отступали день за днем, чтобы, измотав крестоносцев, заманить их в труднодоступную местность. Прибегнув ко всем этим хитростям, Саладин у Хыттина уничтожил почти все силы крестоносцев, и Иерусалим снова оказался в руках сарацин. Последовали другие крестовые походы, но в целом их история свидетельствует об упадке былой преданности идеалам и военного руководства. Теперь военные события, которые нас должны интересовать, происходили на Западе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.