Глава 36

Глава 36

Советская помощь. – Содействие Коминтерна. – Сталин колеблется. – Визит Тореза в Москву. – Создание Интернациональной бригады. – Путешествие в Альбасете. – Марти, Лонго и их штаб. – Клебер. – Советские грузовые суда. – Другие тревоги. – Геринг требует персонал для работы в Испании.

Типпельскирх, немецкий представитель в Москве, сделал попытку оценить объем советской помощи, поступившей в Испанию до 28 сентября. «Вопрос, в какой мере Советы поставляли не только «гумманитарную» помощь, остается открытым», – писал он¹. В Берлине не было получено никаких доказательств, что русские нарушают эмбарго на поставки оружия. Но Ларго Кабальеро с неприкрытой горечью обвинял Советский Союз, который, как он считал, заинтересован лишь в том, чтобы не нарушить франко-советский пакт. Хесус Эрнандес пожаловался генералу Берзину, советскому военному атташе, что отказ СССР поставлять оружие весьма осложняет положение испанских коммунистов. Розенберг, советский посол в Мадриде, сообщил, что, если в самое ближайшее время оружие не поступит, республика может пасть. В сентябре в Испанию прибывали все новые и новые советские и коминтерновские лидеры. В середине месяца здесь оказался Михаил Кольцов, ведущий иностранный корреспондент «Правды», который осуществлял и военные, и пропагандистские функции. За ним последовал Александр Орлов, недавно возглавлявший экономический отдел НКВД. Теперь на него была возложена организация филиала этой неприглядной организации для слежки за активистами Коминтерна и иностранными коммунистами в Испании². Столь значительная и зловещая личность не могла быть послана в Испанию, пока не стало ясно, что назревает перемена советской политики в Испании. Но Сталин продолжал медлить и колебаться. Вроде все указывало на то, что грядет интервенция. И все же, хотя Каменев и Зиновьев упокоились в своих хладных могилах, он тянул, желая убедиться, как сработает пакт о невмешательстве³, в какой мере уже обговоренная помощь Коминтерна изменит положение дел, и, может быть, прислушиваясь к мнению своих генералов, таких, как Тухачевский. Занятый строительством мощной армии, он возражал против посылки драгоценных военных материалов так далеко от Родины⁴.

Наконец Сталин принял решение. Оно стало результатом визита в Москву 21 сентября Мориса Тореза, лидера Французской коммунистической партии. К тому времени размах помощи, организацией которой было приказано заняться генералу Кривицкому в Гааге, был на весьма примитивном уровне. 21 сентября, оставив за собой проволочки и задержки, свойственные как коминтерновской, так и советской бюрократии, генерала Кривицкого в Гааге посетил агент Зимин. Он растолковал ему, что советское правительство никоим образом не должно быть связанным с переправкой оружия, организованной Коминтерном. Первым шагом, сказал Зимин, должно быть создание организации, которая и будет заниматься закупками оружия по всей Европе. Кривицкий организовал финансовую компанию, открыл офис и гарантировал получение прибыли. Найти сотрудников было нетрудно. Они напоминали персонажей романа Филиппа Оппенгейма. Среди них, например, был таинственный доктор Миланос, родом из Греции, обосновавшийся в польском порту Гдыня. Был Фуат Бабан, еще один грек, представитель Турции на фирмах «Шкода», «Шнейдер и Гочкис», которого позже арестовали в Париже за распространение наркотиков. Была и такая личность, как Вентура. Еврей по происхождению, родившийся в Константинополе, обладатель фальшивого паспорта, он в Австрии был обвинен в мошенничестве. В Греции жил с любовницей. В Париже постоянно обитал в гостинице на авеню Фридланд⁵. Именно такие лица, которых стоит вспомнить, в течение всей испанской войны за спинами почтенных джентльменов из Комитета по невмешательству занимались своей прибыльной деятельностью, поставляя старое оружие милиционерам в долинах и горах Испании. Целая цепочка импортно-экспортных фирм была создана в Париже, Лондоне, Праге, Цюрихе, Варшаве, Копенгагене, Амстердаме и Брюсселе, средства которых контролировали молчаливые партнеры из НКВД. Оружие приобреталось в Чехословакии, Франции, Польше, Голландии и даже в Германии. Здесь адмирал Канарис несколько раз через коммунистов поставлял в Испанию бракованное военное снаряжение⁶. Так как французская граница была закрыта, оптимальным путем доставки оружия был морской. Груз шел в сопровождении консульских документов других государств, Китая или Латинской Америки, подтверждающих, что товар предназначен для их стран. Тем не менее до октября эта система работала не лучшим образом. Торез, посетив Москву⁷, поддержал доводы, выдвинутые Розенбергом, советским послом в Мадриде: СССР должен оказать Испании прямую военную помощь. Кроме того, Торез настоял на посылке отрядов добровольцев, которых по всему миру будут собирать иностранные коммунистические партии (хотя будут охотно принимать и некоммунистов). Организовывать их будет Коминтерн, а руководить – иностранные коммунисты, изгнанные из своих стран и ныне живущие в России. Эти интернациональные бригады представят собой огромную пропагандистскую ценность для коммунистов и, кроме того, вместе с Пятым полком укрепят республиканскую армию. Они могут стать ядром интернациональной Красной армии. Предложение об организации таких международных сил было выдвинуто на встрече Коминтерна и Профинтерна 26 июля, с которой и началась организация «гуманитарной» помощи Испании. Английский коммунист, военный эксперт Том Уинтрингхэм, оказавшийся в Испании с отрядом британских медиков, также поддержал эту идею. С этого времени сотни иностранцев вступили в республиканскую армию. Многие из них принадлежали к POUM. Предложение Тореза⁸ заключалось в том, чтобы взять под свой контроль благородные стремления, которые вели в Испанию добровольцев со всего света, и обеспечить их присоединение к силам, которыми руководила коммунистическая партия. Такая организация могла бы стать главным получателем советской помощи Испании. Если же, к примеру, испанское правительство не заплатит за нее, ее легко можно будет приостановить. Кроме того, сохранность советского оружия даже в Испании обеспечивалась тем, что оно находилось бы в руках преданных членов партии.

Глава Коминтерна, болгарин Димитров, с энтузиазмом отнесся к этой идее. Да Сталин и сам понял, что таким путем он может избавиться от большого количества коммунистов-эмигрантов в Советском Союзе, которых лучше не иметь под боком к началу больших чисток. Кроме того, если вместе с поставками оружия в Испании очутятся некоторые советские генералы, то именно они смогут руководить ударными силами, пусть даже там и будут иностранные коммунисты. Таким путем они обретут военный опыт, хотя за это и придется заплатить советским военным снаряжением. С этого времени советская военная газета «Красная звезда» стала уделять много внимания военным действиям в Испании, так же как и немецкие «Wissen und Wehr» и «Kriegskunst».

В начале месяца итальянский эмигрант-республиканец (не коммунист) Рандольфо Паккарди сделал испанскому правительству предложение сформировать Итальянский легион – независимый от политических партий. Он будет состоять только из итальянских политических эмигрантов, и на первых порах набор их можно осуществить в Париже. Но Ларго Кабальеро отверг эту идею. Тольятти откровенно сказал Хесусу Эрнандесу, что советская помощь должна поступать не столько республиканской армии, сколько коммунистической партии. «Анархистам и социалистам мы скажем, что оружия не хватает, так что они будут ругать Блюма и Комитет по невмешательству…» Сталин, который оценивал весь этот проект не без опаски, решил не рисковать. Прежде чем советское оружие окажется на испанской земле, весь оставшийся испанский золотой запас должен быть переправлен в Советский Союз, как гарантия оплаты поставок. Тем советским инженерам и военным специалистам, которых он послал в Испанию, Сталин дал приказ «держаться подальше от артиллерийского обстрела». Это означало, что они не имели права ни погибнуть в бою, ни, что было бы еще хуже, попасть в плен.

Теперь формирование интербригад стало главной заботой Коминтерна. Каждая коммунистическая партия получила указание выделить определенное количество добровольцев. Во многих случаях предписанная цифра была больше, чем могли обеспечить местные коммунисты. Этими проблемами, пусть и не впрямую, как Тольятти в Испании, занимались большинство самых способных лидеров Коминтерна. В Париже будущий маршал Иосип Броз-Тито, на первых порах обосновавшись в маленькой гостинице на левом берегу, принялся собирать добровольцев. Их поток шел через так называемую «тайную железную дорогу», которая обеспечивала волонтеров из Восточной Европы паспортами и деньгами⁹. Если доброволец не был членом коммунистической партии, его обычно опрашивал представитель НКВД, а на испано-французской границе осматривал врач из числа коммунистов¹⁰. Хотя многие избегали этой проверки, особенно те, кто вступали в число добровольцев прямо в Испании. Встречались среди них и заядлые авантюристы, искавшие волнующих переживаний, – такие, как Ник Гиллейн, бельгиец, который объяснил свое присутствие в Испании «духом приключений, скукой и дождливой осенью 1936 года». Примерно 60 процентов из числа добровольцев уже были коммунистами, и примерно 20 процентов вступали в ряды компартии во время пребывания в Испании. 80 процентов интербригадовцев (или даже больше), прибывших из самых разных стран (включая Британию), были выходцами из среды рабочего класса. Молодые люди из числа немецких и итальянских беженцев, которые оказывали фашистским режимам вооруженное сопротивление, были ветеранами Первой мировой войны. Многие из них, особенно французы, нигде не работали, и почти все имели опыт уличных боев с фашистами в Берлине, Париже и даже Лондоне. Среди британских волонтеров оказалось немало таких, кто хотел дать выход своим эмоциям, избавиться от каких-то личных бед, от неумения приспособиться к жизни. Один из добровольцев, английский коммунист, так суммировал мотивы, которые привели его соотечественников в Испанию: «Без сомнения, подавляющее большинство оказалось здесь в поисках идеала – не важно, по какой причине они отправились на его поиски». Большое значение имела квалификация. Но пусть потомки не подвергают сомнению искренность и серьезность убеждений этого поколения. Пусть часть его оказались авантюристами, но большинство из лидеров того времени были убежденными сталинистами. Впрочем, многие добровольцы не относились ни к тем ни к другим. Скорее всего, не меньше трети из них погибли в боях. Позднее те, кто остался жив, стали жертвами политического и профессионального остракизма из-за их пребывания в Испании. Во время чисток в Восточной Европе 1949 года многих расстреляли лишь за то, что они были в Испании.

Центральный пункт по набору в интербригады располагался в Париже на Рю де Лафайет. На соседней Рю де Шаброль находилось «техническое бюро», которое возглавлял военный советник поляк Кароль Сверчевский, он же Вальтер. В Первой мировой войне Сверчевский воевал на стороне России. Затем он принимал участие в революции и Гражданской войне, а позже стал профессором Московской военной академии¹¹. Набором руководили итальянские коммунисты Нино Нанетти и Джузеппе ди Витторио (Марио Николетти). В основу пропагандистской кампании выдвинули лозунг: Испания должна стать «могилой европейского фашизма». Центр руководства набором находился на Рю Матюрэн-Моро, 8. Его отделения открылись в Париже, по всей Франции и Бельгии. Из Франции волонтеры интернациональных бригад добирались до Испании поездами или на кораблях. Первая группа 14 октября прибыла на свою базу в Альбасете, на полпути между Мадридом и Валенсией. Окруженный бескрайними пустошами Ламанчи, этот город столетиями был известен как центр производства ножей.

500 добровольцев отбыли с парижского вокзала Аустерлиц поездом номер 77 (позже его стали называть «составом волонтеров»). Миновав Перпиньян и Барселону, по прибытии в Альбасете они убедились, что к их приезду ничего не готово. В их распоряжение предоставили казармы гражданской гвардии. Помещения на нижнем этаже все еще были в пятнах крови тех, кого тут убивали 25 июля. Интербригад овцы, испытывая брезгливость, предпочли расположиться на ночь в комнатах наверху. В первой группе почти все были французами плюс несколько беженцев из Польши и Германии, проживавших в Париже. В составе группы были и несколько бывших белогвардейцев, которые надеялись таким кружным путем обрести себе право вернуться на Родину. Вскоре к ним присоединились многие иностранные волонтеры, которые дрались в Арагоне и в долине Тахо, включая немецкую Центурию Тельмана, итальянскую Гастон-Соцци и французский Парижский батальон. Среди них был и Джон Корнфорд, хотя после боев в августе он съездил в отпуск домой в Англию. Большинство новых рекрутов состояли в компартии. Были среди них и социалисты с либералами, которых коммунисты привечали с особым теплом, выражая тем самым дух Народного фронта.

На другой день после прибытия в Альбасете все добровольцы были зарегистрированы и получили удостоверения личности. Клерк опрашивал, есть ли среди них телеграфисты, офицеры, сержанты, повара, артиллеристы, пулеметчики и кавалеристы. Многие откликались, руководствуясь не столько своими знаниями, сколько амбициями. Затем добровольцев собрали по языковым группам. Англичан было слишком мало, чтобы сформировать из них отдельный батальон, так что одна часть из них присоединилась к немцам, а другая – к французам.

Верховное командование на базе осуществляла «тройка» в составе командира базы Андре Марти, генерального инспектора Луиджи Лонго (Галло) и старшего политического комиссара Джузеппе ди Витторио (Николетти). Двое последних, итальянцы, были не обделены способностями и даже гуманностью¹². У Марти не было ни того ни другого. Сын рабочего, заочно приговоренного к смерти за свое участие в Парижской коммуне, судовой механик, Марти обрел известность в 1919 году, когда поднял мятеж на черноморской эскадре французского флота, не подчинившись приказу выступить в поддержку Белой армии. В то время он не был коммунистом, но стал им в 1923 году. Своим подъемом до самых верхов руководства Французской коммунистической партии он обязан своему подчеркнуто антимилитаристскому прошлому. Марти получил назначение в Альбасете еще и потому, что вроде что-то понимал в военном деле. Кроме того, он пользовался неизменной благосклонностью Сталина, как человек, который семнадцать лет назад отказался поднять оружие против борющейся Советской республики. К 1936 году Марти оказался подвержен навязчивой идее о присутствии повсюду воображаемых фашистов или шпионов¹³. Кроме того, он был высокомерен, некомпетентен и жесток. В Испанию за ним последовала и его жена Полина, от которой Марти временами хотел избавиться. Во время чисток он полностью поддерживал советскую политику. Даже Сталин был не столь подозрительным, как Андре Марти.

Командиром базы стал приятель Марти, муниципальный советник из Парижа, Гайман, который откликался на обычное испанское имя Видаль. Французский артиллерист майор Агар организовал специальную школу для артиллеристов, наблюдателей, комиссаров и картографов. Капитан Алокка, итальянский портной из Лиона, командовал кавалерийской частью в соседнем городке Ла-Рода, а другой француз, капитан Этьен, племянник генерала, своего тезки, создал артиллерийскую базу в Альмансе. Андре Мальро расположил эскадрилью интербригад в Алькантарилье, и советские техники принялись обустраивать тренировочный аэродром в Лос-Алькасаресе. Здесь советские инструкторы готовили испанцев и иностранных добровольцев к воздушным боям. В Альбасете стало слишком тесно для курсантов, и соседние деревни заполнили интербригадовцы. Мадригерас – итальянцы, Тарасону-де-Ла-Манча – славяне, Ла-Роду – французы и Махору – немцы. Норвежец доктор Оскар Телге с помощниками преимущественно из своих земляков отвечал за медицинское обслуживание, а Полина Марти считалась инспектором всех госпиталей. Луис Фишер, американский журналист, сначала был главным квартирмейстером, пока не поссорился с Марти и его обязанности перешли к болгарину Капову. Готвальд, чешский коммунист, какое-то время был в Альбасете главным политическим советником. Немец Ульбрихт организовал немецкий отдел НКВД, который расследовал деятельность немецких, швейцарских и австрийских «троцкистов». Французская коммунистическая партия обеспечила бригаду формой, в которую входили даже альпийские круглые шерстяные шляпы. В интербригаде соблюдалась железная дисциплина. «Испанский народ и испанская народная армия еще не одержали победы над фашизмом, – сказал Марти, выступая перед интербригадовцами. – Почему? Потому что им не хватает энтузиазма? Тысячу раз – нет. Потому что им не хватает смелости? Тысячу раз я скажу – нет. Им не хватает трех вещей, которыми должны обладать мы, – политического единства, военного руководства и дисциплины». Говоря о военном руководстве, он показал на невысокого седоватого человека в плаще, застегнутом на все пуговицы до самой шеи: «Теперь у нас будет генерал Эмиль Клебер!» Клеберу минул сорок один год, он был уроженцем Буковины, которая в то время входила в состав Австро-Венгрии, а теперь стала частью Румынии. Настоящее его имя было Лазарь Стерн, а псевдоним он взял в честь одного из талантливейших генералов Французской революции¹⁴. В Первую мировую войну он был капитаном австрийской армии, но, попав в плен к русским, оказался в Сибири. Когда началась революция, Стерн бежал и присоединился к большевикам. Его обвиняли в подсобничестве при убийстве царя в Екатеринбурге. Клебер принимал участие в Гражданской войне и после ее окончания учился в Академии имени Фрунзе, став членом военной секции Коминтерна. Во время войны в Китае Клебер выполнял различные конфиденциальные задания и, может быть, с этой же целью бывал и в Германии. Теперь он прибыл в Испанию как руководитель интернациональных бригад. Коммунистическая пропаганда создала ему облик типичного солдата удачи из натурализовавшихся канадцев. Когда Марти представил интербригадовцам их будущего командира, Клебер вышел вперед и в знак приветствия вскинул сжатый кулак. Его встретил гром оваций. Марти продолжил: «Тут есть те, кто слишком нетерпелив, кто хочет сразу же попасть на фронт. Они преступники. Когда первая интербригада вступит в бой, она будет состоять из отлично подготовленных солдат с хорошим вооружением». Так что подготовка в Альбасете продолжалась. Языковые трудности были преодолены. Различное понимание, где лево, а где право, было устранено в ходе муштровки. Тем не менее серьезно воспринимали ее лишь немцы, которые в ней и преуспевали. Ирландцы увеселяли мрачные казармы своими привычными песнями. Стены были испещрены лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь» на самых разных языках.

В течение нескольких следующих месяцев добровольцы продолжали прибывать в Альбасете. В.Х. Оден, который сам короткое время в 1937 году работал в Испании на машине «Скорой помощи», подчеркнул патриотический порыв интербригадовцев в следующих красочных словах:

«Многие слышали о далеком полуострове, о сонных долинах, о пустынных островах рыбаков или о страдающем сердце города, слышали и летели к нему, как чайки или как цветочные семена.

В грохоте и лязге длинных экспрессов они мчались сквозь пустоши, сквозь ночь, сквозь туннели; они плыли по океанам; они шли через горы. И все несли свои жизни.

На выжженных площадях, где тени не было ни клочка, Африка стояла бок о бок с Европой; на этом пространстве, прорезанном реками, наши мечты обретали плоть; и мрачные образы наших страхов становились живыми и резкими. Ибо страхи, что заставляли нас бегать к врачам и читать брошюры о зимних круизах, брали в полон батальоны, но мы, покинувшие университеты и магазины, уже были другими.

Мы хотели скорее вступить в бой, как хочет этого пуля и бомба. В нашем сердце – Мадрид. И в нем нежность цветет. И на носилках, и за бруствером мы помним часы нашей дружбы в армии этой земли»{Вольный перевод И. Полоцка.}.

Одни волонтеры прибывали морем из Марселя, другие пересекали Пиренеи по тайным тропам, которых не знала или не контролировала французская полиция, осуществлявшая политику невмешательства своего правительства. Те, кто шел через Пиренеи, проводили одну ночь в старом замке Фигерас. Но почти все пути тянулись через Барселону или Аликанте, где с криками «Салют!», «Но пасаран!» и «UHR» добровольцев встречали восторженные толпы. Улицы были заполнены испанцами, распевавшими «Интернационал», так они провожали волонтеров. До отправки поезда их ждал прием в городском муниципалитете, где оркестр играл «Интернационал», «Молодую гвардию», «Красное знамя» или Гимн Риего. По пути поезд останавливался на маленьких станциях, и крестьяне толпились у вагонов, предлагая вино и фрукты, вздымая в приветствии сжатые кулаки и провожая поезд возгласами «Да здравствует Россия!» – хотя они и знали, что его пассажиры не русские, а французы или англичане. Даже во время этих кратких остановок оркестры играли «Интернационал», а местные коммунисты и другие партии Народного фронта толпились на перронах, размахивая знаменами с названиями своих деревень. Неудивительно, что рекруты всю дорогу не трезвели. У одного ирландца из Ливерпуля, который потом в стиле вольтеровского «Кандида» описал свои приключения, в первую же ночь в Альбасете начался такой запой, что он шесть месяцев не вылезал с гауптвахты интербригады¹⁵.

В то же время, когда в Альбасете сколачивалось ядро интербригад, в Картахену и Аликанте стали прибывать советские корабли с грузом оружия. Первое судно, скорее всего, пришвартовалось 15 октября, когда «Правда» в унисон с Майским потребовала от «фашистских» стран, чтобы они уважали политику невмешательства, или же испанское правительство получит возможность закупать оружие. В тот же день Сталин направил открытое письмо Хосе Диасу, лидеру испанских коммунистов. Оно было напечатано в «Мундо обреро» 17 октября. В нем говорилось: «Освобождение Испании от ига фашистских реакционеров касается не только испанцев, а является общим делом всего прогрессивного человечества». С 1-го по 24 октября через Босфор прошли 12 советских грузовых судов с оружием на борту. Официально они шли в Мексику, Лондон и Гамбург. Кроме них 11 октября «Георгий Димитров» в Одессе взял на борт 60 грузовиков для Испании; 12 октября из Одессы вышла «Нева» со 151 грузовиком; 13 октября в Аликанте высадились 150 человек из СССР, а «Большевик» доставил в Аликанте 18 самолетов, 15 танков и 300 яшиков с боеприпасами. В тот же день испанский корабль «Кампече» выгрузил в Аликанте боеприпасы советского производства, а «Трансбалт» поднял на борт в Одессе 100 грузовиков и контейнеры с продовольствием; 16 октября «Комсомол» выгрузил в Картахене 50 танков, доставив и их экипажи вместе со всем снаряжением. Испанское судно «Лаваменди» в открытом море перегрузило к себе с неопознанного советского судна некоторое количество разобранных самолетов; в этот же день 150 советских летчиков высадились на аэродроме в 150 милях к югу от Аликанте, и, как сообщалось, «в начале октября» неизвестный советский пароход выгрузил в Аликанте 6 самолетов. Почти весь советский персонал состоял из летчиков и инструкторов. Командовал ими офицер Яков Смушкевич, он же «генерал Дуглас»¹⁶. В это время в Мадрид под самыми разными прикрытиями прибывали и другие советские офицеры. Поскольку все они фигурировали под псевдонимами, выяснить их личности было нелегко. Одним из них, без сомнения, был генерал-танкист Павлов. В это или в другое время в Испании оказались будущие маршалы Рокоссовский, Конев и Малиновский¹⁷.

К тому времени организации, собиравшие помощь для Испании, бурно функционировали почти во всех странах мира. Повсюду действовали «Друзья Испании», Комитеты медицинской помощи Испании, Комитеты за свободу Испании. За ними маячила тень Коминтерна или местных коммунистических партий. Филип Тойнби, в то время член коммунистической ячейки в Оксфорде, позже описывал, как он получал приказы «организовать комитеты защиты Испании по всему университету, и они множились как кладки моли».

Не все эти организации ставили себе целью помочь республике одержать победу в войне. Многие оказывали чисто гуманитарную помощь обеим сторонам. Тем не менее большая часть собранных денег уходила республиканской Испании, поскольку она в них нуждалась больше, чем националисты, которые почти всю войну в изобилии снабжались продовольствием и медикаментами. Такое положение дел заставило националистов прийти к выводу, что все иностранные агентства, работающие в республиканской Испании, занимаются политической подрывной деятельностью. И действительно, за большинством самостоятельных комитетов английских гумманитариев стояли коммунисты. Но на самом деле в такой помощи больше нуждалась республика, чем националисты, потому что с самого начала мятежа корпус испанских военных медиков почти полностью перешел на сторону мятежников¹⁸.

В то же самое время в Германии Геринг стал жаловаться, что у него не хватает сменного персонала для работы в Испании. Гесс предоставил в его распоряжение зарубежную организацию нацистской партии во главе с Эберхардтом фон Ягвицем. Тот стал работать непосредственно с Герингом, и в его распоряжение было отведено двенадцать комнат в штаб-квартире нацистской партии. И наконец, 16 октября немецкие министерства иностранных дел и экономики услышали о существовании таких контор.

Примечания

¹ Тем не менее мистер Д.Ц. Уотт раскопал два интересных сообщения в досье немецкого военного атташе в Анкаре, поступивших от немецкого агента, который имел доступ к турецким данным об объеме советских поставок, прошедших через Дарданеллы. Из этих данных вытекает, что 3 сентября 1936 года три советских судна доставили 500 тонн обговоренных материалов и 1000 тонн боеприпасов.

² Кривицкий сообщает, что решение о назначении Орлова состоялось на встрече в Москве 14 сентября. Это было едва ли не последнее заседание под председательством Ягоды, главы ГПУ. 24 сентября он был смещен Ежовым, а впоследствии расстрелян. По мнению Кривицкого, советская военная помощь Испании началась именно с этого дня.

³ Литвинов в автобиографии приводит рассказ о Сталине тех времен. Общепринятое мнение считает, что этот документ – подделка. Но я нашел в нем несколько абзацев касательно Испании, которые совершенно точны. Тем не менее нижеследующий текст следует воспринимать с определенной сдержанностью. 10 сентября Литвинов заметил Молотову, который продолжал требовать помощи Испании, что есть «обязательства перед Блюмом». Димитров, которого Литвинов недолюбливал, а Сталин обидно называл «бедной марксистской версией анархиста», как обычно, доказывал, что СССР потеряет влияние в Народном фронте в Париже, если не поможет Испании. Литвинов назвал этот аргумент «чепухой». Он сказал, что главная цель Советского Союза – добиться создания системы международной безопасности в форме соглашения, в котором примут участие и Франция с Англией. Сталин колебался, сказал Литвинов, добавив, что «он редко так поступал».

⁴ И тогда и теперь было принято оценивать все эти оттяжки и противоречивые действия как свидетельства зловещего маккиавелизма. На деле же советскую политику очень часто можно было объяснить просто тем, что ею занимались бестолковые и медлительные люди.

⁵ Эти данные приводятся в ноте немецкого министерства иностранных дел от 8 октября 1938 года, поданной в МИД националистской Испании.

⁶ Хотя из Германии в республику поступало и качественное снаряжение, на что до 1938 года жаловался посол Франко в Берлине.

⁷ В это же время в Москву прибыл Вилли Мюнценберг, глава отдела пропаганды Коминтерна, чтобы обсудить положение дел в республиканской Испании. В Париж он вернулся лишь с благими пожеланиями. Вскоре Мюнценберг окончательно рассорился со своими шефами и вышел из партии, после чего в 1940 году в Южной Франции стал жертвой загадочного убийства.

⁸ В принципе очень сомнительно, что автором этой идеи был сам Торез, человек, обделенный воображением. Должно быть, Тольятти, Видали и Розенберг посоветовались и, скорее всего, использовали свое влияние в поддержку этого замысла.

⁹ Когда после таинственного убийства Горкича и других югославских лидеров в конце 1936 года он стал главой Югославской коммунистической партии, Тито обеспечивал переправку югославов в Испанию. По данным одной из его биографий, Тито хотел лично воевать в Испании, но Коминтерн запретил ему участвовать в боевых действиях. Тито отрицал, что он когда-либо бывал в Испании, но, скорее всего, под тем или иным предлогом посещал штаб-квартиру интербригад. Его нежелание признать это, без сомнения, связано с какими-то подробностями убийства Горкича.

¹⁰ Правительство Испанской республики отнюдь не питало иллюзий относительно связи между коммунистической партией и волонтерами. Об этом свидетельствует совет, который испанский консул давал будущим добровольцам, – сразу же установить контакт с коммунистической партией.

¹¹ В романе «По ком звонит колокол» Хемингуэя он изображен под именем генерала Гольца.

¹² В начале 60-х годов XX века Луиджи Лонго был вице-президентом Итальянской коммунистической партии, а Джузеппе ди Витторио вплоть до своей смерти в 1958 году – генеральным секретарем Всеобщей конфедерации труда коммунистического профсоюза, самого большого в Италии. Лонго взял себе псевдоним по имени известного элегантного матадора Эль Галло, который недавно покинул арену.

¹³ Хотя, без сомнения, в составе интербригад шпионы были.

¹⁴ Французский маршал Клебер какое-то время (в 1780-х годах) служил и наемником в австрийской армии.

¹⁵ Анархисты с самого начала относились к интербригадам с недоверием. Их милиционеры, которые охраняли французскую границу, получили приказ не пропускать добровольцев. Уступили они лишь после вмешательства международных авторитетов, но продолжали считать, что в этих людях нет необходимости. Им было нужно оружие, а не солдаты.

¹⁶ Псевдоним был подсказан названием одноименного истребителя. Подлинное имя генерала Дугласа стало известно лишь в 1956 году.

¹⁷ В том же самом номере «Вопросов истории» за 1956 год рассказывается о пребывании Малиновского в Испании, а также об участии в испанской войне и других советских офицеров, включая генерала Штерна (Григоровича), которого не стоит путать с Клебером, чье настоящее имя, как уже известно, было Лазарь Стерн. В статье также упоминаются генералы Мерецков, Родимцев и летчик А. Серов – в это или в другое время все они были в Испании. Единственное свидетельство о пребывании в Испании Рокоссовского и Конева, если не считать слухов, приводится в книге Эль Кампесино «Коммунисты в Испании». По его словам, Рокоссовский в националистской Испании был арестован и обвинен в шпионаже – по заданию Сталина он старался выяснить характеристики немецкого оружия. Эль Кампесино рассказывает, что Конев (Паулито) в Испании готовил террористов. В этих историях нет ничего невероятного. Эль Кампесино рассказывал, что был в очень хороших отношениях с Малиновским (Маньолито), который имел тогда звание полковника и любил есть горох по-турецки.

¹⁸ Тем не менее существовал общий фонд, который оказывал помощь обеим сторонам. Так, Английский фонд всеобщей помощи Испании имел поддержку архиепископа Кентерберийского и Вестминстерского, главного раввина Англии и настоятеля шотландской церкви.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.