ВЕЛИКИЕ ЛОЖИ

ВЕЛИКИЕ ЛОЖИ

Следуя за доктором Четвудом, с кем я полностью согласен, воспроизведу его слова: «Все франкмасоны, о которых мы сегодня знаем на основании того или иного источника, выходят из Великой Ложи Англии. Данное заявление прежде всего относится к Ирландии. Франкмасоны Ирландии в те дни, что последовали за избранием Великой Ложи для Лондона и Вестминстера, похоже, составляли часть, а не дополнение к новой системе. Менее чем за восемь лет, прошедших с основания первой Великой Ложи, Младшая Великая Ложа Ирландии выступила вперед как ровня Великой Ложи Англии, только ей она предшествовала».

Исследованию того же самого талантливого автора мы обязаны установлением того факта, что в 1725 году Великая Ложа Ирландии начала существовать в Дублине. В День святого Иоанна (во время страды) того года графа Росса избрали Великим Мастером, и «Мастера и Хранители шести лож джентльменов франкмасонов» приняли участие в этой церемонии.

«Термины, с помощью которых описывается церемония, – замечает Кроули, – не позволяют усомниться в том, что Великая Ложа была не импульсивно создана, а существовала достаточно долго, чтобы разработать совершенную организацию Высших Офицеров, которым подчинялись ложи, находившиеся в их юрисдикции».

2 декабря 1725 года даровали хартию сообществу Корка – «Мастерам, Хранителям и обществу франкмасонов в соответствии с их петицией». На последовавшем затем празднике святого Иоанна 27 декабря франкмасоны Йорка избрали Великого Мастера и других должностных лиц, в тот же день сэр Томас Прендергаст, Главный Смотритель в Ирландии (при графе Россе), был назначен Младшим Великим Хранителем Великой Ложи в Лондоне.

Протоколы Великой Ложи Манстера начаты 27 декабря 1726 года, в день, который ассоциируется с примечательной «Речью» доктора Френсиса Дрейка (автора Eboracum), Младшего Великого Хранителя Йорка. Вместе с теми, что относятся к частной ложе, они перемешались с материалами Великой Ложи Манстера, но с большой степенью вероятности можно утверждать, что они отличались только по названиям, членство же в них было одним и тем же.

Из знаменитой «Речи», произнесенной в Йорке доктором Дрейком в День святого Иоанна зимой 1726 года, приведем следующий фрагмент: «Эдвин, первый христианский король Нортумбера, примерно через шестьсот лет после Рождества Христова заложивший основание нашего собора, взошел как Великий Мастер. Это стало основанием для нас оспаривать приоритет лож Лондона. Однако поскольку ничто такого рода не существовало в столь дружеском братстве, мы соглашаемся, чтобы они имели титул Великого Мастера Англии, что и объявляем неотъемлемым правом».

Следующий отрывок из речи необходимо привести, потому что он имеет необычайное значение для общей истории франкмасонства.

Дрейк говорит о ( и , что, без сомнения, означает принятые в Подмастерья, Товарищи сообщества и Мастера-масоны. Перед нами едва ли не самый первый перечень наименований масонских степеней, из чего можно сделать предположение, что это было сделано с прямой или косвенной санкции Великой Ложи.

С этого места, однако, Йоркские протоколы никак не проясняют первый период сонного состояния Великих Лож (1730). Как и в предыдущие дни, вновь прибывшие продолжали «приносить клятву и допускались», однако мы не располагаем никакими материалами, чтобы судить о форме, в которой происходил прием.

Согласно общим руководствам Великой Ложи Манстера, «сделанным в Великой Ложе, состоявшейся в Корке, в День святого Иоанна Богослова в 1728 году», каждая ложа должна была обзавестись копией «Конституций» Андерсона 1723 года.

За 1726–1729 годы не сохранился список Великой Ложи Ирландии, однако известно, что граф Росс, который был Великим Мастером в 1725 году, вновь занял эту должность в 1730 году. В 1729 году Джон Пеннелл, Главный секретарь, опубликовал «Конституции [ирландских] франкмасонов». Работа представляет почти точное повторение английского оригинала.

В 1731 году Великая Ложа Манстера попала под влияние Джеймса, четвертого лорда Кингстона (был Великим Мастером Англии в 1729 году), в течение того же года (1731) этот дворянин был избран председателем Великой Ложи Ирландии, в связи с чем, похоже, начались реорганизации в последнем из упомянутых объединений.

О Великой Ложе Манстера больше нет сведений, зато с 1731 года до настоящего времени непрерывный ряд Великих Мастеров Великой Ложи Ирландии носит отчетливый и ясный характер. Первое руководство из изданных Великой Ложей было дано первой ложе Ирландии в 1731 году.

В 1732 году Великая Ложа отдала распоряжение, чтобы «истинные и совершенные руководства были проведены во всех ирландских ложах». В том же году первое из длинной серии временных руководств, предписывавших, чтобы они сопровождали полки во время их перемещений на службу, было даровано второму батальону первой ступени.

Чтобы вновь последовательно передать шотландскую историю, я должен в первую очередь привести цитату из анонимного трактата, опубликованного в ирландской столице в декабре 1731 года, включенного в дублинское издание Полных трудов декана Джонатана Свифта (1760–1769) и опускавшегося из всех последующих. Он называется «Письмо от Великой госпожи франкмасонства». Как прекрасно заметил доктор Ч. Кроули: «ему нет равных в литературе о сообществе».

Памфлет интересен многими сторонами, однако я в данном случае рассмотрю только один абзац, который после даты публикации «Великой госпожи» был воспроизведен в Caementaria Hibernica. Из него очевидно, что предшествующие выражения сходны с встречающими в «эпохальной» «Речи» шевалье Рамзея 1737 года: «Известна старая шотландская ложа Килвиннинга, в которой состояли все короли Шотландии, время от времени без труда становившиеся Великими Мастерами, вплоть до дней Фергуса, который правил здесь более 1000 лет тому назад, задолго до рыцарей святого Иоанна Иерусалимского, или мальтийских рыцарей, двум ложам которых я должен тем не менее воздать должное как древнему еврейскому и языческому масонству, придерживавшемуся многих религиозных и христианских правил».

Мистер Лайон рассказывает нам, что «в протоколах Кенонгейта Килвиннинга содержатся самые ранние шотландские записи, сохранившиеся до наших дней по разрешению Мастера-масона при современной масонской Конституции до 31 марта 1735 года». Третья степень не упоминается в записях ложи Килвиннинга вплоть до 1736 года, равно как и ложи Эдинбурга вплоть до 1738 года.

Историк шотландского масонства, однако, следующего мнения: «Спорно, чтобы данную степень сначала ввела к северу от Твида Эдинбургская геральдическая палата Шотландии. Эта первая исключительно спекулятивная (шотландская) ложа была образована в 1729 году. Ее первыми членами оказались все теоретические масоны и графы Кроуфорды, Килмарноки, Кромарти и Хоумы, лорды Колвилл, Эрскин и Карлайс, наряду с сэром Александером Хоупом из Керси были в списке 1736 года.

15 октября 1736 года четыре (из шести) лож „в Эдинбурге и окрестностях“ согласились послать ко всем шотландским ложам нечто вроде циркуляра, пригласив их лично или их представителей, чтобы те выбрали Великого Мастера. Выборы состоялись в храме Марии во вторник, 30 ноября, на них присутствовали представители более тридцати трех лож из сотни или более приглашенных.

Во время процедуры не предлагались никакие исправления или траты на Конституцию Великой Ложи. Документ был предложен помещиком Рослином, он зачитал его собравшимся. В письме Уильям Сент-Клер отказался от любых иерархических притязаний, какими он мог быть наделен, „быть патроном, руководителем, защитником, судьей или Мастером шотландских масонов“».

«Братство было настолько впечатлено благородством, бескорыстием и стремлением установить порядок, выраженным в „Заявлении об отставке“, что успех схемы избрания оказался полным. Документ приняли, причем единодушно, за что, возможно, следовало благодарить ложу Килвиннинга, по чьему требованию он был выдвинут.

Сложение полномочий в ложе оперативного масонства позволило Сент-Клеру быть избранным на пост первого Великого Мастера в шотландской Великой Ложе созерцательных масонов» (Лайон).

Однако в течение многих лет Великая Шотландская Ложа оставалась в совершенно ненормальном положении по отношению к древним ложам этого государства. Существовало несколько лож, которые вообще никогда не присоединялись к Великой Ложе, в то время как другие сделали это, но потом вышли, хотя и подтвердили свою верность.

Так, ложа в Хогфуте (1702) никогда не отказывалась от своей независимости, ложа святого Джона в Глазго (1628) поступила так в 1850 году, ложа Мелроуза (1674) до конца 1891 года отказывалась признавать чье-либо превосходство кроме собственного. «Компания Атчесон-Хейвена» (1601–1602) была исключена из списка в 1737-м и вновь допущена лишь в 1814 году. «Древняя ложа, Данди» (1628), скорее всего, не присоединялась к новой организации вплоть до 1745 года, в то время как другие ложи приняли утверждающие хартии в следующем порядке: Дамфрис Килвиннинг (1687), 1750; святого Джона в Келсо (1701), 1754; святого Ниниана, Бречин (1714), 1756; ложа Данблейна (1696), 1760; святого Джона, Джедберг (1730) в 1767. Ложа Скуна и Перта (1658), получившая хартию в 1742 году, в 1807 году «в память об этом событии вновь была допущена в лоно Великой Ложи, откуда несколько лет тому назад отделилась».

Существовали и другие старые ложи, которые отделились (на короткое или длительное время) от Великой Ложи, отметим «Мать Килвиннинга» и ложу Эдинбурга (храма Марии), – причина раскола в обоих случаях оказалась одной и той же: зависть из-за того, что не они были во главе списка.

В ноябре 1737 года приняли решение, что все ложи, входящие в Великую Ложу, должны быть внесены в список в соответствии с их старшинством, что вытекало из подлинных документов, которые те представляли. В соответствии с этим принципом (существование дальнейших документальных свидетельств впоследствии обеспечивалось первыми записями лож Скуна и Перта и Статутов Шоу 1599 года, в то время не вызывавшими подозрений) первое место в списке приписали храму Марии, второе – Килвиннингу.

Общественное мнение связывало имя блестящего оратора Эндрю Майкла (обычно именовавшегося как шевалье Рамзей), уроженца Эйра, находившегося неподалеку от Килвиннинга, с распространением фиктивного закона, согласно которому храм Марии награждался пальмой первенства среди всех остальных шотландских лож. Он же отметал все подлинные масонские традиции родственного характера.

Приводим отрывок из его обращения: «Во время Крестовых походов в Палестине многие принцы, лорды и горожане стали объединяться… Они согласились принять некоторые древние знаки и символические слова. Спустя некоторое время наш орден образовал союз с рыцарями святого Иоанна Иерусалимского. С того дня наши ложи приняли имя святого Иоанна. Этот союз организовали по подобию, установленному израильтянами, когда те воздвигли второй храм, с символом, на котором ремесленник в одной руке держал мастерок и раствор, в другой – саблю и щит.

„Во времена последних крестоносцев многие ложи уже были созданы в Германии, Италии, Испании, Франции и затем в Шотландии благодаря тесному сотрудничеству между французами и шотландцами. Джеймс, лорд-камергер Шотландии, стал Великим Мастером ложи, учрежденной в Килвиннинге, на западе Шотландии, в MCCLXXXVI [1286] г., вскоре после смерти Александра III, короля Франции (автор ошибся: Александр III – король Шотландии. – Ред.) и за год до того, как на трон взошел Джон Белиол (речь идет об Иоанне Балиоле, прозванном „Иоанне Пустой Камзол“. Коронован в 1292 г. – Ред.). Этот лорд принял в свою ложу графов Глостера и Ольстера, соответственно английского и ирландского“».

С вышеупомянутым следует сравнить упоминания в «Известной старой шотландской ложе Килвиннинга» и «рыцарей святого Иоанна в Иерусалиме», напечатанной в Дублине в 1731 году.

Два отрывка я привел из известной речи Рамзея, особенно из последней, использовавшейся изобретателями так называемых «шотландских обрядов», являвшихся просто-напросто наростами на теле чистых и древних масонов. Об этом мы поговорим в последней части.

Относительно ложи Килвиннинга читатель (в данном месте) должен заметить, что в связи со свидетельством, предоставляемым протоколом 1658 года (Скуна и Перта) и памфлетом 1731 года («Письмами от Великой повелительницы»), не приходится сомневаться в том, что традиционное верование в превосходство «Матери Килвиннинга» над другими шотландскими ложами, возможно, необычайно было распространено еще до одобрения этого превалирования ложи Эндрю Майклом Рамзеем в его выдающейся «Речи», произнесенной в 1737 году.

Второе издание английской «Книги Конституций» (нуждающееся сегодня в более подробном описании) было опубликовано в 1738 году. Из нее приведу следующее: «Старая ложа в городе Йорке и ложи Шотландии, Ирландии, Франции и Италии, действовавшие независимо или под управлением своих собственных Великих Мастеров, хотя и руководствовались теми же Конституциями, предписаниями, руководствами и тому подобными регламентациями, совпадают со своими английскими собратьями».

Теперь перейду к историям Великих шотландских и ирландских Лож, вплоть до закрытия первой, и немного выйду за пределы второй половины XVIII века. Во время всего периода Старая ложа Йорка оставалась в состоянии затишья, ее временное оживление произошло в соответствии с хронологией летописи Великой английской Ложи вплоть до 1761 года.

Члены Великой Ложи Шотландии в 1740 году предложили и анонимно проголосовали за открытие переписки с Великой Ложей Англии. В 1743 году по рекомендации графа Килмарнока учредили должность Великого Мастера первой военной ложи (при Великой Ложе), удовлетворив всех просителей, относящихся к «полку полковника Ли» после 55-й ступени.

В тот же самый 1743 год ложа Килвиннинга, не удовлетворившись своим вторичным положением, вернулась к независимости и в течение порядка семидесяти лет продолжала существовать как независимое Великое отделение, разделяя с Великой Ложей Шотландии право создавать ложи в Северной Британии, равно как и в местах, находившихся за морем.

Предполагают, что примерно семьдесят «Хартий Килвиннинга» были изданы до 1803 года, возможно, их было и больше, но все другие не сохранились. Многие таким образом организованные ложи добавляли имя Килвинига к своему названию в том городе или местности, где проходила их деятельность. Однако из составного титула не следовало никаких различий созданных объединений, как показывает функционирование одной из лож, собранных при Великой Ложе и не имевшей никаких связей с современной ложей.

В 1745 году объединенный Синод, стремясь разрушить мирную жизнь Братства, выдвинул список глупых вопросов, которые требовалось на каждом собрании задать тем, кто находились под его ведением. Иначе говоря, «Синод шотландских инакомыслящих попытался принудить свободных масонов из их конгрегации предоставлять им описание тех таинств и церемоний, которые их жадность или страх мешали им получить путем последовательной инициации» (Лаури).

Великая Ложа Шотландии не придала подобным предписаниям никакого значения. Достаточно заметить, что, несмотря на преследования и чинимые препятствия, с тех пор франкмасонство свободно развивалось в Северной Британии, и, как следовало ожидать, стало справедливо пользоваться всеобщим уважением.

Практически не сохранились записи о деятельности шотландского масонства между 1745 и 1751 годами. Третий граф Кромарти, сменивший Уильяма Сент-Клера, в 1737 году, в свою очередь, был замещен восемью другими дворянами того же положения, последний из них, шестой граф Бьюкенен, был избран в 1745 году.

Александр, десятый граф Эглингтона (бывший Мастер ложи Килвиннинга), стал главой Шотландского Братства в 1750 году, Джеймс, лорд Бойд (впоследствии тринадцатый граф Эррол), старший сын графа Килмарнока, – в 1751 году.

В 1740 году при Великой Ложе Ирландии, поскольку масоны той страны по-прежнему выказывали стремление применить то, что можно обозначить как «хартии подтверждения», повторно приняли в законодательном порядке декрет 1732 года, однако в более категоричной тональности: «Тем ложам, что еще не вняли нашим предписаниям, повелеваем обратиться к Джону Болдвину, эск[вайру], секретарю Великой Ложи, или же их членов станут преследовать как масонов-повстанцев».

Следующим значительным событием оказались ирландские предписания 1741 года, представляющие фактическое воспроизведение «Второй книги Конституций» доктора Андерсона, опубликованной в 1738 году. «Скорее всего, самым очевидным объяснением, – замечает Кроули, – будет то, что, когда Великая Ложа Англии приняла новый и подробный кодекс, Великая Ложа Ирландии продолжала придерживаться системы правил, которые соответственно продолжали связывать ту часть братства, которой случилось оказаться с этой стороны канала».

В поисках тех же самых исполнительных законов древности мы, бесспорно, в долгу перед первыми известными упоминаниями Королевской Арки. Упоминание находим в современном описании деятельности ложи Йохалла (№ 21) 1743 года, когда ее члены пошли процессией, а возглавлявший ее Мастер был с «Королевской Аркой, которую несли два рослых масона».

Следующее упоминание данной ложи находим в «Серьезном и беспристрастном расследовании дела о современном закате франкмасонства в королевстве Ирландии» доктора Дассиньи. Наряду с общими предписаниями Великой Ложи «соответствие английской конституции, одобренной 24 июня 1741 года» было опубликовано в Дублине в 1744 году.

«Расследование» и «Руководство» не являются двумя отдельными памфлетами, а составляют единый том.

Дассиньи пишет о существовании ассамблеи Королевской Арки в Йорке, из этого города степень перешла в Дублин. Она была известна и использовалась в Лондоне «некоторое время до этого». Он говорит о том, что «члены представляли собой объединение людей, прошедших через должность».

В томе опубликован список имен, среди которых оказались три женщины, одна из них, вторая в списке после лорда Аллена, Великого Мастера, – преподобная миссис Олдворт. Эта романтическая история об инициации в масонство, когда через ритуал приема впервые прошла дама, не опирается ни на какие современные свидетельства и основана на семейном предании, записанном спустя столетие после того, как произошло это событие. В нее искренне верил мой друг Кроули, считающийся самым старательным историком ирландского франкмасонства. В «Справочнике ирландского масонства» я процитировал по его совету версию, приведенную в Ars Quatuor Coronatorum 1895 года.

Великий Секретарь, автор «Общих руководств 1741 года» (опубликованных в 1744 году) Эдвард Спратт выпустил в 1751 году «Новую книгу Конституций, собранных из „Книги Конституций“, опубликованной в Англии в 1738 году». Обе компиляции представляют собой адаптированный английский оригинал и непосредственно взяты из издания Андерсона 1738 года.

Ирландские Конституции 1751 года посвящены лорду Кингсборо; передавая «листы» под «протекцию и патронаж» этого дворянина, Эдвард Спратт добавляет: «Я не выступаю в качестве автора, это задача мне непосильна, только как добросовестный редактор и переписчик работ нашего образованного и оригинального брата Джеймса Андерсена, посвятившего свои труды его королевскому величеству Фредерику, принцу Уэльскому».

Теперь я должен вытянуть нить английской масонской истории, ради чего сделаю шаг назад и представлю то, что мне кажется наиболее существенным.

Единственным официальным источником, связанным с Великой Ложей Англии и первыми годами ее истории, является второе издание «Конституций» Андерсона, опубликованное в 1738 году:

«После того как восстание было подавлено, в 1716 году оставшиеся в Лондоне ложи собрались, чтобы объединиться под эгидой Великого Мастера в центре Единства и Гармонии. Среди них „Гусь и противень“, таверна в церковном дворе церкви Святого Павла, таверна „Корона“, таверна на Паркер-Лейн, около Друри-Лейн, „Яблоня“, таверна на Чарлз-стрит, „Кубок и виноград“ (более распространен перевод названия этой ложи – „Виноградная кисть“. – Ред.), таверна на Ченнел-Роу в Вестминстере.

Некоторые старшие братья встретились в таверне „Яблоня“ и избрали председателем старейшего Мастера-масона (теперь Мастера ложи), образовав Великую Ложу по подобию тамплиеров, и таким образом оживили квартальные руководства Офицеров ложи (представителей  [Великой Ложи]) с намерением проводить ежегодные собрания и праздник. Выбирая Великого Мастера, им не удалось удостоиться чести поставить во главе Благородного брата.

Соответственно

В День Иоанна Крестителя, на 3-й год правления короля Георга I, в 1717 году ассамблея и праздник свободных и принятых масонов проводился в вышеупомянутой таверне „Гусь и противень“.

Перед обедом старейший Мастер (теперь ставший Мастером ложи), сидя в специальном кресле, предложил список кандидатов, и Братство большинством голосов выбрало джентльмена Энтони Сойера Великим Мастером масонов, который немедленно наделил специальными знаками Великих Смотрителей Джекоба Лембалла, плотника, и капитана Джозефа Эллиотта. Старейший Мастер и вновь избранные приняли теплые поздравления ассамблеи, также воздавшей им почести».

Следует иметь в виду, что возобновление «Информационного издания» произошло лишь через 21 год, так что никакого подобного «обновления», о котором пишет доктор Андерсон в своих Конституциях 1723 года, не существовало.

Более того, ежегодные собрания Великой Ложи происходили только в течение трех последующих лет в 1718, 1719 и 1720 годах, в День святого Иоанна (летом).

Энтони Сойера сменил Джордж Пейн, эск[вайр]. В течение года своего правления (1718) он «выпустил несколько старых копий готических [то есть рукописных] Конституций».

Третьим Великим Мастером стал преподобный Джон Теофилус Дезагилье, при котором были «обновлены старые постоянные и особые тосты или здравицы свободных масонов». В 1720 году Джорджа Пейна избрали на второй срок. Среди главных событий года оказалось сожжение нескольких рукописей, предположительно копий старых масонских Конституций «некими добросовестными братьями, стремившимися, чтобы эти бумаги не попали в чужие руки». Отметим также приурочивание выпуска «Информационного издания» ко Дню святого Иоанна (1720) и введение в силу закона о том, что Великие Смотрители больше не будут избираться Великой Ложей, а будут назначаться Великим Мастером после его избрания.

24 июня 1721 года (когда двенадцать лож были представлены на ассамблее и празднике) Джорджа Пейна сменил Джон, герцог Монтегю, первый в длинной и непрерывающейся череде благородных Великих Мастеров. Тогда общество поднялось в один миг, стало заметным и уважаемым объединением.

29 сентября 1721 года. «Его премудрая милость нашли ошибки во всех копиях старых готических Конституций и повелели брату Джеймсу Андерсону, в. у. [вышеупомянутому] систематизировать то же самое новым и лучшим образом (16 лож).

27 декабря 1721 года. Герцог Монтегю назначил 14 ученых братьев проверитть рукопись брата Андерсона и представить отчет» (20 лож).

25 марта 1722 года. «Комитет 14-ти сообщает, что они внимательно рассмотрели рукопись брата Андерсона, то есть „Историю, руководство и песню Мастера“, и, внеся некоторые поправки, приняли ее. После этого ложа захотела, чтобы Великий Мастер издал распоряжение о ее публикации» (24 ложи).

«Добродетельное правление Великого Мастера Монтегю склонило большую часть членов к тому, чтобы он продолжил занимать свое место и на следующий год, после этого отложили заседание, чтобы приготовиться к празднику.

Но Филип, герцог Уортон, именуемый ниже Великим братом, тоже претендовал на место Мастера и привлек членов на встречу с ним 24 июня 1722 года в зале старейшин, там без Великих Офицеров и без соответствующих обрядов его назначили Великим Мастером, но титул этот был фиктивным. К тому же его честь признал его заместителем, так Великая Ложа открылась и закрылась должным образом.

Поэтому благородные братья и все те, кто не одобряет нарушения нормы, лишили Уортона полномочий, пока достойный брат Монтегю, возглавивший направление гармонии, не созвал Великую Ложу на встречу 17 января 1723 года в Королевской геральдической палате», где герцог Уортон обещал быть верным и преданным. Его провозгласили Великим Мастером в соответствующей форме (25 лож). На том же самом собрании «Андерсон представил новую „Книгу Конституций“, теперь в печатном виде, которая снова была одобрена».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.