10. Практическая политика Великобритании

10. Практическая политика Великобритании

По свидетельству израильского политика и военачальника Игаля Алона, козырем Британской военной администрации в Палестине была благодарность евреев англичанам за «Декларацию Бальфура» и радость, вызванная разгромом Турции. Основной же проблемой была нищета палестинского населения: не хватало воды, почти не было продуктов питания. Турецких земельных архивов практически не существовало, весь скот был реквизирован, леса вырублены на топливо. В валютных делах царил полный хаос, и количество официально признанных языков, на которых говорило население Палестины, доходило до сорока. И что было хуже всего, большинство высших чинов военной администрации считало, что с евреями очень трудно иметь дело. В отличие от арабов, евреи упрямы, никакие доводы на них не действуют, и во всем, что касается их прав, они проявляют абсолютную непреклонность. Первая перепись, проведенная в Палестине, показала, что в стране с населением в 755 000 человек евреи составляют всего 83 000. Можно найти и несколько другие цифры: евреи – 87 800, арабское население – 660 000, однако общую картину данное расхождение не меняет. Военная администрация рассуждала так: если арабы сочтут, что их предали, и начнут бунтовать, с ними гораздо труднее будет сладить, чем с евреями, если начнут бунтовать евреи…

В начале 1920 г. арабы совершили целый ряд нападений на небольшие еврейские поселения. Первой пала Хамара, и ее жители переселились в Метулу. После этого в Метулу вдруг явился арабский шейх и потребовал, чтобы его людям дали разместиться в деревне и чтобы над деревней был поднят арабский флаг. Французы, заявил он, должны понять, что арабов им никогда не подчинить, и евреи должны помочь довести это до сведения французов. Жители Метулы отказались выполнить его требования, и разъяренные арабы стали тут же угрожать евреям, что сотрут поселение с лица земли. Евреи Метулы попросили подкрепления, и в поселок прибыли тридцать солдат Еврейского легиона под командой Йосефа Трумпельдора. С ними была медсестра с набором лекарств и хирургических инструментов.

Через некоторое время арабы вернулись и выдвинули новое требование: они должны провести в расположенном рядом с Метулой поселении Тель-Хай обыск – проверить, не прячутся ли там французы. Желая показать дружелюбие поселенцев, Трумпельдор, скрепя сердце, разрешил арабам войти в деревню. Оказавшись внутри ее, арабы открыли огонь и впустили дожидавшуюся снаружи толпу. Тель-Хай был захвачен арабами, и одним из первых смертельно раненных его защитников оказался сам Трумпельдор…

В Израиле ежегодно отмечается день обороны Тель-Хая. Эта битва показала, какое преимущество с точки зрения самообороны имеют кооперативные поселения, подчеркнула необходимость организации сил обороны в общенациональных масштабах.

Приведу запись из дневника Трумпельдора, которая вполне современна:

«Близится час испытания. Здесь, в прикордонной полосе, новое поколение готово отдать свою жизнь, а там, в тылу, ведутся нескончаемые словопрения… о том, сохранять или нет в стране отряды ее защитников…»

Вечно евреям не везло с начальством…

Ш. Кац, один из семи высших командиров Эцеля, один из основателей партии Херут и ее представитель в кнесете, историк, литератор, журналист и издатель, пишет, что в Иерусалиме чиновник английской секретной службы Уотерс-Тейлор и полковник Роланд Сторрс (в то время губернатор Иерусалима) находились в постоянном контакте с воинственными шерифами и особенно тесном с Хаджем Амином аль-Хусейни, братом иерусалимского муфтия, и Арефом аль-Арефом, редактором газеты «Сурия аль-Джанубия» («Южная Сирия»). В начале 1920 г. Уолтерс-Тейлор намекнул своим арабским связным и связным Сторрса, что желательно организовать «антиеврейские беспорядки, чтобы показать администрации, насколько непопулярна сионистская политика».

Подробный критический отчет об этой деятельности генералу Алленби представил офицер по политическим делам палестинской администрации полковник Ричард Майнерцхаген. Генерал сказал, что он никак не будет реагировать. Мало того, он сделал все от него зависящее, чтобы Декларация Бальфура в Эрец-Исраэль не была опубликована.

4 апреля 1920 г. в Иерусалиме собрались сотни арабов на празднование дня памяти Моше-рабейну – пророка Моисея, которого мусульмане считают одним из своих пророков и называют Неби Муса. Через Старый город прошла праздничная процессия арабов во главе с английским военным оркестром, а военный губернатор Иерусалима со своей свитой сначала с интересом наблюдал за шествием с балкона, а затем присоединился к толпе, направлявшейся к мечети Омара. Здесь арабы остановились, и к ним обратился с пламенной речью крикун и заводила. Он обрушился с яростными нападками на евреев.

На следующий день начался Песах, еврейская Пасха. Старый город был запружен евреями, направлявшимися к Стене плача. Вдруг на них набросились толпы арабов; выхватив кинжалы, они орали: «Будем пить еврейскую кровь!» Бунт распространился на весь город. На древних иерусалимских камнях лежали, истекая кровью, десятки евреев – убитых и раненых. Толпы арабов кинулись грабить и жечь еврейские дома и лавки. Полетели камни. Погромщики не пощадили даже немногочисленных британских солдат, которым случилось оказаться в Старом городе: десятки из них были ранены, один убит. Как это ни парадоксально, обязанность охранять закон и порядок лежала на арабских полицейских, но они либо предпочли укрыться, либо попросту присоединились к погромщикам.

Иерусалимская группа еврейской самообороны совершила непоправимую ошибку: свои патрульные посты она расставила за стенами Старого города – на крышах домов, откуда хорошо просматривался еврейский квартал. И пока до отряда самообороны дошло, что арабы вдруг взбесились, уже невозможно было что-нибудь предпринять для спасения евреев. Англичане закрыли все ворота, ведущие в Старый город: никто не мог туда войти, никто не мог оттуда выйти. И пока внутри погромщики убивали мужчин и насиловали женщин, англичане снаружи арестовывали членов отряда еврейской самообороны. Среди арестованных был и Жаботинский, которого незадолго до того вынудили уйти из Еврейского легиона – за то, что он, недовольный отношением военной администрации к легиону, пожаловался непосредственно генералу Алленби, минуя официальные каналы…

Членов Еврейского легиона, которые попытались прийти на помощь иерусалимским евреям, англичане схватили и разоружили на глазах у вооруженных арабов.

Британские военные власти арестовали Жаботинского за ношение револьвера и приговорили к пятнадцати годам тюремного заключения, а его товарищей – к почти столь же длительным срокам. Причина была, разумеется, не в револьвере. Незадолго до произошедших событий Жаботинский назвал политику Великобритании в Эрец-Исраэль «извинением перед арабами за обмолвку мистера Бальфура».

Ш. Кац в книге «Земля раздора» пишет, что действия Хаджа Амина и Арефа аль-Арефа были настолько откровенными, что никакое правительство не могло от них публично отмежеваться. После того как им дали возможность удрать за Иордан, они были заочно осуждены на десять лет заключения каждый.

Как ни пыталось правительство Британии скрыть происшедшее, оно должно было отреагировать на тот шок, который вызвал в Европе и США погром в Иерусалиме. Комиссия по расследованию, назначенная военной администрацией, вынесла заключение: «Евреи пали жертвами жестокого и трусливого нападения, и большинство погибших и раненых составляли старики, женщины и дети».

Ричард Майнерцхаген как представитель министерства иностранных дел послал подробный отчет, основанный на расследованиях созданного им независимого подразделения разведки, прямо в министерство иностранных дел в обход Алленби.

Благодаря этому отчету был отменен приговор Жаботинскому. Правда, Вейцман для помилования обратился с просьбой к Черчиллю.

Что касается имени Алленби, я никак не могу понять: почему оно столь популярно в Израиле по сей день? Отчего израильтяне так любят увековечивать имена своих врагов?

Некоторые организаторы погрома (Болс, Уотерс-Тейлор) были отозваны из Палестины. Военную администрацию заменили гражданской. Однако проарабская направленность британской «практической политики» сохранилась и оставалась таковой до конца мандата.

В 1918 г. полковник Лоуренс признался в одном из своих секретных отчетов:

«Выражение “арабское движение” было изобретено в Каире как некая общая формулировка ощущения недовольства Турцией, существовавшего до 1916 г. в арабских кругах. В стране беззакония это ощущение естественно обрело революционный характер. Эти веяния не имели большого значения, но их следовало брать в расчет в надежде, что какое-либо из них принесет плоды».

Новая историческая обстановка не повлияла на арабов – они не изменились ни в 1919, ни в 1920-м гг. Когда французы в Сирии в июне 1920 г. заняли наступательную позицию и приказали Фейсалу покинуть страну, он тут же согласился. Народ так и не выступил в его поддержку. Даже беснующаяся толпа в Иерусалиме напала на евреев лишь после того, как ее распалили религиозными призывами. Арабы напали на евреев, предварительно убедившись, что жертвы беззащитны и что британские правители не остановят волну насилия.