ПЛОДЫ ЛИХОЙ ПОРЫ
ПЛОДЫ ЛИХОЙ ПОРЫ
На рынке и вокруг него. Воскресшие привидения. Рука об руку с чекистами. Фонд помощи фронту. Военное поколение МУРа
По мере того как Красная Армия, громя немецко-фашистских захватчиков, продвигалась к западным границам нашей Родины, жизнь в столице все больше входила в обычное русло тылового города. В Москву возвращались не только промышленные предприятия и административные организации, но и научно-исследовательские и учебные учреждения, театры, музеи и другие культурно-просветительные заведения. Все многолюднее становились московские железнодорожные вокзалы. И хотя по всему еще чувствовалось, что война не окончена, жизнь была уже иной.
В родной город возвращались фронтовики после лечения в госпиталях. Расширялось промышленное производство, оно требовало все больше рабочих рук. Стали появляться многолюдные общежития иногородних рабочих и служащих. Бурно начали разрастаться рынки.
Социально-экономические изменения не могли не сказаться на динамике и структуре преступности в столице. На рынках и толкучках оживилась спекуляция всевозможными дефицитными товарами и предметами обихода. Здесь же можно было без труда приобрести любой марки трофейное и отечественное оружие.
Сотрудникам МУРа вместе с коллегами из ОБХСС пришлось вести борьбу со всякого рода перекупщиками и спекулянтами.
Там, где рынок, толкучка, обязательно карманники, аферисты, мошенники всех мастей. Причем многие из них выдавали себя за раненых красноармейцев и матросов, спекулировали на любви советских людей к воинам-защитникам Родины. Борьба муровцев с такого рода преступниками-оборотнями несла политический характер. Нельзя было допустить, чтобы преступники порочили доброе имя воина Советской Армии. Поэтому оперативные работники МУРа отдавали много сил и времени борьбе с мошенниками, карманными ворами. Под контроль были взяты московские рынки, толкучки, злачные места, налажено дежурство в общественном транспорте.
Один из характерных примеров того времени. Оперативные уполномоченные уголовного розыска А. Исаев и Н. Гулин на рынке задержали мужчину, продававшего подержанные женские ботики. Гулин вспомнил, что на днях в МУР приходила женщина с заявлением о краже. В числе других похищенных из квартиры вещей она назвала и ботики. Когда потерпевшей показали то, что пытался продать задержанный на рынке, она тут же признала свои ботики. После недолгого запирательства мужчина признался, что обувь и некоторые другие вещи он продавал по просьбе своих соседей по дому братьев Никоновых, которые выплачивали ему определенный процент от вырученных на базаре денег. Братьев в тот же день арестовали. Сотрудникам уголовного розыска не составило труда установить, что Никоновы занимаются скупкой и перепродажей краденого, спекуляцией продуктами и промышленными товарами.
При обыске в квартире Никоновых был обнаружен целый склад товаров ширпотреба и продуктов питания: мануфактура, костюмы, обувь, несколько мешков различных круп, мешок мыла, около двадцати килограммов сахара, многое другое.
В мешках с крупой, в носках и тряпках работники уголовного розыска обнаружили много золотых и серебряных вещей: часы, кольца, браслеты, ложки, подсвечники. Помимо всего этого, у задержанных изъяли 162 тысячи рублей, на 4 тысячи облигаций государственных займов, 10 сберегательных книжек на предъявителя, 80 продовольственных и промтоварных карточек и 13 пропусков в различные московские магазины.
Так дело, начавшееся со старых женских ботиков, закончилось изъятием у спекулянтов и перекупщиков краденого более чем на полмиллиона рублей всевозможных ценностей и продуктов.
Для облегчения совершения преступлений злоумышленники зачастую прибегают к различным уловкам, придумывают всевозможные ухищрения. Вообще многим преступникам свойственна склонность к театральности. Особенно отличаются этим мошенники. Одни из них предпочитают выдавать себя за работников милиции, органов государственной безопасности, представителей «высоких» государственных учреждений. Другие — за людей заслуженных, героев войны и труда. Выдумкам их нет конца.
В один из весенних дней 1943 года в МУР позвонили из следственного отдела городского управления милиции:
— Коллеги, нужна ваша помощь в решении одной интересной задачки.
— Всегда готовы помочь хорошим людям. В чем дело?
— Послушайте условия задачи. Дано: в следственный отдел с повестками, предписывающими явиться к следователю Хромову, пришли сразу трое заведующих булочными из Ленинградского района столицы. Однако Хромов знать ничего не знает и не приглашал никого из этих людей. Требуется доказать: кто тот шутник, который работает под нашего следователя? — И переходя на серьезный тон, на другом конце провода закончили: — Дело тут явно нечистое и, похоже, по части интересов уголовного розыска, ибо шутник не ограничился только повестками.
— Проводите ваших посетителей к нам, разберемся.
С торговыми работниками беседовали сотрудники МУРа И. Котов и К. Медведев. Истории были незамысловатыми и повторяли одна другую. Перед концом рабочего дня в булочной появлялся довольно представительной мужчина. Требовал провести его к заведующему. Здесь, представившись следователем с Петровки, 38, занимающимся расследованием дела о фальшивых продовольственных карточках, изымал отоваренные за день хлебные талоны якобы для проверки на подлинность, а взамен вручал заведующему повестку с требованием явиться в управление милиции города к следователю В. Хромову.
И вот торговые работники в назначенное время прибыли на Петровку, 38, чтобы получить назад «после экспертизы» талоны, так как по ним составлялись отчеты о количестве проданного гражданам хлеба. Это были так называемые документы строгой отчетности, и каждый талон продовольственных карточек тщательно учитывался. Поэтому легко было понять их крайнюю растерянность, когда они узнали, что оказались жертвами преступника. Время военное, каждый грамм продуктов питания на учете, а они, пусть даже не умышленно, но передали в руки афериста дневную норму хлеба своих магазинов. От него талоны наверняка попадут к спекулянтам и перекупщикам.
Предстояло как можно быстрее обезвредить опасного преступника, орудовавшего к тому же под видом работника милиции и тем самым дискредитирующего органы власти.
— С чего начнем, Иван Яковлевич? — спросил Медведев товарища, когда от них ушли расстроенные заведующие булочными, прикидывая, какие кары их ожидают, если уголовный розыск в ближайшее же время не арестует преступника.
— Давай, Константин Николаевич, еще раз прикинем, что нам известно об этом типе, — предложил Котов.
— Негусто. Ловкий и нахальный аферист, — констатировал Медведев, еще раз просматривая показания торговых работников.
— Не в меру самоуверенный, рассчитывающий, что ему все сойдет с рук, — добавил Котов. — А еще он знает, что на Петровке работает следователь Хромов. И, по-моему, не питает к нему дружеских чувств и мстит ему.
— Вот и я обратил внимание на эту деталь. Смотри, во всех трех повестках, которые он вручил потерпевшим, указано одно и то же время явки к следователю, хотя булочные он посетил в разные дни. Что может следовать отсюда? А то, что неизвестный преступник заранее задумал преподнести сюрприз Хромову, направив к нему сразу троих одураченных булочников. Шутка не из лучших для тех, к кому относишься по-доброму.
— Точно, Константин Николаевич! Значит…
— Значит, надо поднять дела, которые вел Хромов, и познакомиться с теми, кому он наступил на мозоль.
Из архивных дел, которые вел в свое время следователь В. Хромов, оперативные сотрудники взяли фотографии осужденных преступников и предъявили для опознания работникам булочных, где побывал разыскиваемый. На одной из них был опознан неизвестный, изымавший под видом сотрудника милиции талоны хлебных карточек. Им оказался некто Кириллов, бывший счетный работник одного из столичных предприятий, привлеченный к уголовной ответственности за дезертирство. Вскоре выяснили, что он бежал из мест лишения свободы и находится в розыске.
Пока Котов и Медведев устанавливали личность преступника, в районе станций метро «Аэропорт» и «Сокол» еще в двух булочных побывал «сотрудник с Петровки». Решили во всех магазинах Ленинградского района, где торговали хлебом, организовать засады.
Через несколько дней в одной из булочных перед концом рабочего дня появился представительный мужчина. Подошел к продавщице и потребовал:
— Проводите меня к заведующему. У меня срочное дело.
— Проходите, я за него, — услышал он голос работника МУРа…
Но не только мошенники прибегают к различным «розыгрышам» при совершении преступлений. В затейливые формы облекают подчас свои похождения воры-рецидивисты, расхитители, другие преступники. Даже грабители, бывает, прибегают к мистификации. С некоторыми из таких, далеко не безобидных «представлений» похитителей чужого добра муровцам довелось столкнуться в военные годы. Одно из них — дело о «воскресших привидениях».
С разного рода «явлениями с того света» сотрудники МУРа покончили еще во времена нэпа. И с тех пор москвичи ни о каких «привидениях», обирающих людей на пустырях, кладбищах, в темных переулках, не слышали. А тут одно за другим в районе Сокольников и Марьинских улиц три ограбления с тяжкими психическими травмами жертв.
Еще бы, мало у кого не сдадут нервы, когда на него с визгом и хохотом набросятся сразу несколько «призраков» и начнут хватать за руки, дергать за полы одежды, тыкать под ребра своими железными пальцами. Тут от страха недолго и с жизнью распрощаться.
Слухи о появившихся в городе «призраках» быстро распространились среди населения, обрастая разного рода домыслами. Необходимо было срочно пресечь преступный спектакль грабителей. В МУРе разработали комбинацию по изобличению и задержанию злоумышленников.
Глубокой ночью по темным переулкам бывшей Каланчевки в сторону трех вокзалов бредет прохожий с внушительным чемоданом в руках. Он то и дело с опаской озирается по сторонам. Но все тихо, никого. Человек останавливается перевести дух, опускает тяжелый чемодан на землю. Он решил закурить, успокоить сигаретой нервы. Не успел чиркнуть спичку, как из-за угла ближайшего дома раздался свист. И тут же какой-то металлический грохот, неестественное гоготание, хохот. Под аккомпанемент этой какофонии к прохожему прыжками приблизились несколько «привидений» в белых балахонах, со светящимися страшными рожами. Человек издает душераздирающий крик и, потеряв сознание, падает на мостовую.
«Призраки» окружили упавшего. Один схватил чемодан, другой начал обшаривать карманы, третий пытается стащить с ног сапоги. Человек на мостовой недвижим. И в это время в наступившей ночной тишине раздается повелительный голос:
— Ни с места! Руки вверх!
«Привидения» оцепенели, увидев, что взяты в плотное кольцо вооруженных пистолетами людей.
— Молодцы! — констатирует вскочивший на ноги «прохожий» К. Гребнев и пожимает руки своим товарищам-муровцам.
На Петровке, 38 грабителям приказали смыть с физиономий порошок фосфора и снять с себя маскарадные балахоны.
* * *
Доступность приобретения оружия, рост числа преступлений с его применением потребовали от сотрудников уголовного розыска активизировать работу по профилактике вооруженных нападений и усилить борьбу с вооруженными ограблениями граждан, а также магазинов, баз, других государственных учреждений. Укрепление контактов с общественностью, принятые меры по повышению оперативной осведомленности позволили сотрудникам МУРа в короткое время обезвредить несколько групп преступников с огнестрельным оружием.
Налетчикам казалось, что они все предусмотрели. Провели предварительную разведку и уточнили, что в квартире заведующего одной из ремесленных школ города есть ценности не только хозяев, но и оставленные на хранение вещи их эвакуированных соседей. Выяснили они, что днем дома бывает только хозяйка квартиры — пожилая женщина. Роли распределили так: главарь под видом электромонтера проникает в квартиру, трое его подручных выжидают несколько минут этажом выше. Если через несколько минут тот не появляется, они спускаются и звонят в квартиру. Главарь объясняет хозяйке, что это его ученики с инструментом, и просит им открыть. Когда дверь открывается, бандиты входят, затыкают женщине рот кляпом и связывают. Если она сопротивляется, ее успокаивают пистолетом.
Все шло по намеченному плану. В квартиру пришел электромонтер проверить работу счетчика. Вскоре звонок в прихожей.
— Это мой ученик, он этажом ниже менял изоляцию на старой проводке. Впустите его, пожалуйста.
— Сейчас открою.
Не успела хозяйка повернуть ключ в замке, в квартиру ворвались грабители.
— Спокойно! — предупредил один из них, извлекая из кармана револьвер.
— Вот именно, спокойно! Руки вверх!
Перед носом ошеломленных преступников оказались дула пистолетов. Это находившиеся в засаде оперативные сотрудники И. Ляндрес и Д. Чунц во главе с начальником отдела Д. Каверзневым предупредили вооруженный грабеж и убийство. Бандит, ранее осужденный на десять лет и бежавший из мест заключения, и его сообщники получили по заслугам.
Через несколько дней группа сотрудников под руководством начальника отделения О. Заплатина предотвратила вооруженное ограбление квартиры слушателя военной академии и арестовала шайку бандитов, совершивших до этого налет на продовольственную базу.
Наряду с наращиванием ударов по вооруженным группам преступников работники МУРа вели разъяснительную профилактическую работу на заводах и фабриках, в общежитиях. Они рассказывали об уголовной ответственности за изготовление и незаконное хранение оружия и предлагали добровольно сдать его. Вместе с оперативно-розыскными мероприятиями такие профилактические меры давали свои плоды. Число вооруженных нападений и грабежей к началу 1945 года стало заметно сокращаться.
В военное время на МУР возлагалась также задача непосредственной борьбы с дезертирами и лицами, уклоняющимися от воинской службы. В большом многомиллионном городе они рассчитывали легко затеряться, надежнее скрыться от советского правосудия. В МУРе было создано специальное отделение по борьбе с такого рода преступниками. Его сотрудники в контакте с работниками транспортной милиции, участковыми уполномоченными, общественностью домоуправлений и сотрудниками военных комендатур выкорчевывали дезертиров и шкурников. В тесном взаимодействии с работниками паспортных аппаратов муровцы немало сделали по укреплению паспортного режима в Москве.
По старой доброй традиции, заложенной еще Ф. Э. Дзержинским, сотрудники уголовного розыска поддерживали крепкие контакты с чекистами и всегда откликались на их просьбы о совместной работе по проведению отдельных операций и раскрытию конкретных преступлений.
Еще в дни, когда немецко-фашистские войска рвались к Москве, сотрудники МУРа вместе с чекистами вылавливали вражеских лазутчиков, предателей и шпионов. Они сообща охраняли наиболее важные в оборонном отношении предприятия и учреждения. Два сотрудника — чекист и работник МУРа — закрепленные за определенным объектом, знали, что он заминирован, и систему минирования. Им было доверено по особой команде привести эту систему в действие.
Тесные контакты сохранялись и после разгрома фашистов у стен столицы. Чекисты неоднократно прибегали к помощи сотрудников МУРа. Только два примера. Во время наступления под Москвой в руки наших бойцов попал немецкий шифровальный аппарат. Его передали контрразведчикам, а те, чтобы лучше разобраться в механизме, отправили его специалистам в наркомат связи. Доставить груз доверили двум офицерам. Но пока машина с сопровождающими добиралась от Лефортово до улицы Горького, аппарат исчез. Офицеры никак не могли толком объяснить, как же он пропал, путались и давали контрразведчикам противоречивые показания.
Над военнослужащими нависла серьезная опасность, им грозило обвинение в измене Родине. Единственное, в чем сходились их показания: аппарат украли. Но кто и как, они объяснить не могли.
У чекистов все же зародилось сомнение, и они обратились за помощью к муровцам: может быть, действительно, шифровальный аппарат похищен и его можно найти.
Муровцы, в деталях уточнив у обвиняемых маршрут следования, выехали на место. На одной из улиц по пути в Лефортово они обратили внимание на такую картину. Мальчишки на коньках с длинными проволочными крюками зацепились за кузов грузовика. Один из них подтянулся, перекинул крюк в кузов и на дорогу хлопнулся какой-то узел. А не таким ли путем исчез из грузовика шифровальный аппарат, подумал оперуполномоченный И. Гаврилов, наблюдая за проделкой подростков. Доложил свои соображения руководству МУРа.
И вот на Петровке, 38 сидит большая ватага ребят с улиц Баумана, Ново-Басманной, Красных ворот. По одному их вызывают в кабинет, расспрашивают о жизни, о мальчишеских проказах. Но никто об аппарате, похожем на пишущую машинку, не слыхал. Наконец один из ребят прямо заявил:
— И никакая она не пишущая, а не поймешь что. Ее Витька выловил, но что с ней делать, не знает.
Нашли Витьку. Он не запирался, подробно рассказал, как было дело. «Выудил» машинку, хотел продать — дома есть нечего, но никто ее не берет. А куда дел? Да выбросил в люк овощного магазина на Бакунинской улице.
Поехали на Бакунинскую. Подросток сам слазил в пустой подвал магазина и достал оттуда шифровальный аппарат.
Оказалось, хотя сопровождающим офицерам было строго-настрого приказано не спускать глаз с аппарата, они, погрузив аппарат в кузов, забрались в кабину — дело было зимой — и проворонили его. На следствии смалодушничали, не рассказали, как было в действительности, и чуть не поплатились за это жизнью. Сотрудники МУРа отвели от них страшную беду.
Другой случай произошел несколько позднее. Как-то часа в два ночи в МУР позвонил заместитель наркома внутренних дел и сообщил, что из Таганской тюрьмы на допрос везли опасного государственного преступника. Машина попала под бомбежку вражеской авиации и преступник бежал.
— Возьмите войска, собак, машин сколько надо, помогите найти бежавшего, — закончил он.
«Какие войска и машины, — решил заместитель начальника МУРа, — два часа ночи, время военное, комендантский час. Преступник тоже это знает. Наверняка или притаился где-нибудь в подворотне, ожидает утра, или уже сидит в отделении милиции за нарушение приказа коменданта города — пропуска ведь у него нет».
Уточнил приметы бежавшего и начал звонить по отделениям милиции, которые располагались в районе площади Дзержинского и центра. Из отделения, которое помещалось в Псковском переулке, отвечают: «Есть задержанные — две женщины и трое мужчин». Описывают приметы мужчин. Один из них тот, кого ищут чекисты.
Приехали в отделение — точно, опасный государственный преступник…
Но даже в это до предела напряженное время, требовавшее от муровцев полной отдачи физических сил и профессионального умения борьбы с активизировавшимися преступниками всех мастей, они не могли пройти мимо любого человеческого горя, волею ли случая или обстоятельств выплескивавшегося на них. Не отозваться на чужую беду, даже если она формально была не по его «ведомству», сотрудник МУРа не мог, не имел морального права. Сама «фирма» МУРа, честь муровца обязывали сотрудника сделать все от него зависящее, чтобы помочь человеку, обратившемуся к нему за помощью.
Как-то на прием к старшему оперуполномоченному МУРа П. Тахтаджиеву пришла женщина. Она рассказала, что двадцать лет назад совсем маленькой девочкой вместе с бабкой ушла из родного села, где разразился голод. Они обошли много сел и городов, пока не попали в Саратов, где бабка скончалась. Девочку удочерила посторонняя женщина. В семье приемной матери она и выросла. Но не теряла надежды разыскать своих родителей. Еще в предвоенные годы неоднократно обращалась в различные организации и учреждения, но все безрезультатно. Ведь она не помнила, в какой области находится ее родное село, как оно называется, не знала фамилии родителей. Но мысль о родных — отце, матери, брате и сестрах — не покидала ее все эти годы. Теперь последняя ее надежда на работников МУРа.
Конечно, можно было бы сказать посетительнице, что розыском потерянных родственников занимается паспортная служба, что сейчас идет война, разлучившая тысячи родных людей, и многое другое. Но перед Тахтаджиевым сидела рыдавшая женщина, с затаенной надеждой в глазах. Она верила ему, даже не ему, а МУРу, верила, что здесь ей помогут что-нибудь узнать о родных. И оперативный работник не мог своим отказом лишить женщину веры, хотя его никто не упрекнул бы, поступи он по-иному. Сейчас он думал не только о трудностях поиска, но и о престиже МУРа. Поэтому он сказал:
— Успокойтесь, попробуем вам помочь.
Но легко сказать: попробуем. А как найти людей, потерянных двадцать лет назад, не зная их фамилии, местожительства? Располагая самыми скудными, обрывочными воспоминаниями посетительницы о ее раннем детстве, оперативный работник начал поиск. Нет нужды описывать здесь все, что предпринял Тахтаджиев для установления родственников женщины. Главное в другом. Прошло какое-то время, и он пригласил ее к себе и объявил:
— Ваши родственники нашлись. Отец, увы, несколько лет назад скончался, но мать и сестры живы. Живут на станции Кузино Челябинской области.
— А брат?
— Брат ваш — лейтенант Красной Армии, сражается на фронтах с фашистами.
И снова Тахтаджиев увидел в ее глазах слезы. Но это были слезы искренней душевной благодарности за помощь. Она не ошиблась, обратившись в МУР.
Но какие бы тяготы службы ни ложились на плечи муровцев, как бы напряженно ни приходилось работать, они ни на минуту не забывали о тех, кто с оружием в руках сражался на фронте.
Сейчас трудно установить вклад именно сотрудников МУРа в общемилицейский фонд помощи фронтовикам и их семьям.
За годы войны работники московской милиции сдали 15 тысяч 827 литров крови для раненых бойцов, собрали в фонд обороны Родины 53 миллиона 827 тысяч рублей, а также облигаций на сумму 1 миллион 382 тысячи 940 рублей.
Кроме того, они собрали на подарки красноармейцам свыше 1 миллиона 740 тысяч рублей и 28 тысяч 503 комплекта теплых вещей.
Во всех этих литрах крови, рублях и человекоднях есть вклад, и немалый, сотрудников Московского уголовного розыска. Своими славными делами на фронте и в тылу врага, в предупреждении и борьбе с преступностью в столице, своей кровью и материальной помощью — всем, чем только могли, сотрудники МУРа помогали громить немецко-фашистских оккупантов и укреплять революционный правопорядок в столице нашей Родины.
За годы войны в Московском уголовном розыске рядом со старыми, опытными сотрудниками, труд которых высоко был оценен партией и правительством еще в довоенные годы, выросла плеяда молодых высококвалифицированных оперативников, таких как А. Волков, С. Бурцев, С. Дерковский, П. Катин, И. Кудеяров, М. Кузнецов, К. Медведев, В. Чванов и другие. Признанными специалистами предотвращения так называемых уличных преступлений — ограблений, хулиганств, а также краж стали оперативные работники В. Краснобаев, Н. Бутылин, М. Башаров, Ф. Чупров, И. Ганин и их товарищи. В настоящих мастеров своего дела выросли В. Голубкин, М. Перцев, А. Шпиндель, братья Я. и С. Фалины, В. Симаков и многие другие сотрудники, пришедшие в МУР накануне войны или в военные годы.
Дружный, сплоченный коллектив, который возглавлял К. Рудин, а позже А. Урусов, внес большой вклад в предупреждение правонарушений и укрепление правопорядка в столице в грозные и тяжелые дни войны, принимал посильное участие в общенародной борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. В героическую летопись Великой Отечественной войны советского народа свою строку вписали и работники Московского уголовного розыска.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.