ЛОНДОН НЕ ЖАЛУЕТ ПОЛКОВНИКА ГЕНРИ

ЛОНДОН НЕ ЖАЛУЕТ ПОЛКОВНИКА ГЕНРИ

А в это время в Сен-Жорьез жизнь била ключом. Барде оставался в Париже три дня, ежедневно навещая Марсака. Затем он вернулся в Сен-Жорьез, но продолжал информировать полковника Генри о ходе переговоров с Лондоном. Он несколько раз звонил с просьбой еще немного подождать, но в конце концов вынужден был сообщить неприятную новость. Похоже, лондонское руководство отнюдь не загорелось идеей познакомиться с Блейхером.

Именно так и обстояли дела. После подробного сообщения о визитах Барде в тюремную камеру Марсака, переданного Алеком Рабиновичем, Букмастер обсудил более чем странную ситуацию с Питером Черчиллем и Анри Фраже. Решение было единодушным, и в Сен-Жорьез пошло следующее сообщение: «Полковник Генри чрезвычайно опасен. Ищите укрытие за озером и прервите контакты с остальными. Помогите Арно немедленно покинуть Фаверже и обосноваться на новом месте. Обеспечьте площадку для приема Мишеля (кличка Питера Черчилля), который скоро прибудет».

Хотя во французском отделении SOE еще не знали, что полковник люфтваффе Генри на самом деле является Хуго Блейхером, однако после истории с Кошечкой и Пьером де Вомекуром полковник Букмастер чрезвычайно подозрительно относился ко всему непонятному. К тому же Питер Черчилль никогда полностью не доверял Барде.

Алек Рабинович разделял ощущения Питера. Он с подозрением отнесся к участившимся визитам Барде в Париж и даже предложил Одетте застрелить этого человека. Но в то время еще не было доказательств его предательства.

12 апреля Блейхер провел Барде и мадам Марсак в камеру, причем остался терпеливо ждать снаружи, чтобы не мешать свиданию семьи и близких друзей. В тот же вечер полковник Рей сказал Блейхеру, что затянувшийся фарс пора кончать: «Не спорю, ты разработал первоклассный план проникновения в группу Сен-Жорьез. Но поверит ли в него гестапо? Кстати, я совсем недавно слышал от штурмбаннфюрера СС Киффера, что перехвачены сигналы неустановленного передатчика. Киффер сказал, что в них идет речь об офицере люфтваффе, желающем сбежать в Англию вместе с одним из лидеров Сопротивления. Пока Киффер еще не связывает эту информацию с твоей работой, но очень скоро может догадаться, и тогда у нас с тобой будут большие неприятности».

Тем не менее Блейхер высказался против немедленного ареста Барде и мадам Марсак в Париже, а затем и остальных членов группы в Сен-Жорьез. Но Рей не хотел обострять отношения с гестапо, поэтому Блейхеру пришлось подчиниться. Он попросил Барде прийти утром 15 апреля со всеми своими парижскими друзьями и соратниками в апартаменты мадам Марсак, чтобы обсудить окончательный план освобождения ее мужа. На улице подпольщиков ожидали две машины с солдатами. Все, явившиеся на встречу, были арестованы.

Мадам Марсак совершенно растерялась. Она искренне доверяла отличному парню – немецкому полковнику. Роже Барде оставался спокойным, даже когда на его запястьях сомкнулись наручники. Обернувшись к Блейхеру, он презрительно процедил сквозь зубы:

– Мои поздравления, mon colonel (мой полковник), вы чертовски хорошо отыграли свою партию.

Покончив с парижскими арестами, Блейхер поспешил в Сен-Жорьез, пока туда не дошли слухи о событиях в столице. Его сопровождали два сержанта абвера и вездесущий Кики. По дороге они заехали в Гренобль, где заручились поддержкой итальянской полиции, и в Сен-Жорьез прибыл уже более многочисленный отряд.