25 СМЕРТЬ ПОЛКОВНИКА

25 СМЕРТЬ ПОЛКОВНИКА

25 января 1986 года в разведывательном отделе колумбийской национальной полиции в Боготе появился пожилой человек, известный сотрудникам как надежный осведомитель, тесно связанный с медельинскими партизанами из «М-19».

В тот день его сообщение касалось Пабло Эскобара. По его словам, два месяца назад Эскобар заключил контракт на убийство некоего полковника полиции. И собирался выложить крупную сумму — 25 миллионов песо (152 000 долларов) плюс все расходы. Известны и исполнители: медельинская группа «бригады Рикардо Франко» — левые, крайне жестокие экстремисты. Непосредственно осуществить убийство полицейского поручили Карлосу Эспиносе Осорио по кличке Куко — Лис. Еще его называли «смертных дел мастером».

По данным осведомителя, Эскобар дал Лису задаток в 2 миллиона песо (12 000 долларов). Ударная группа приобрела на эти деньги четыре пистолета 9–го калибра, один револьвер для патронов «магнум» и один автомат МАК-10. Все это хранилось в багажнике «рено», который стоял около дома в городке Чиа — северном пригороде Боготы. Дом этот был одной из «берлог» Пабло Эскобара.

Осведомитель не знал предполагаемую жертву, однако знал, что у Эскобара и Лиса собрана о нем куча сведений. Поставлял их лейтенант полиции, «пользующийся особым доверием полковника» и продавший это доверие за 5 миллионов песо (30 000 долларов). Лис знал, что полковник собирается прослушать курс в школе для генералитета с 25 числа «неизвестного месяца»; что отдел полиции по борьбе с наркотиками устроил ему прощальный вечер в офицерском клубе в Боготе; что к северу от столицы у него есть дача; что ездит он на «тойоте» — фургоне…

Он перечислял все новые и новые данные, полицейские все тщательно записывали, но имя жертвы им было уже ясно: Хайме Рамирес Гомес.

31 декабря 1985 года Рамирес ушел на повышение. В феврале после сорокадневного отпуска он приступил к работе. И пребывал в эти дни в чудесном расположении духа, горделиво поглядывая на всех вокруг. Ему было чем гордиться. За три года его люди из отдела по борьбе с наркотиками захватили двадцать семь тонн кокаина, арестовали 7941 мужчину и 1405 женщин, конфисковали 2783 грузовых и 1060 легковых автомобилей, 83 лодки и 116 самолетов. 54% кокаина, захваченного во всем мире в 1985 году, приходилось на долю его отдела.

В 1985 году отдел признали лучшим в полиции. Рамиресу светило повышение в звании и в должности. Он, перескочивший через класс в Высшем военном колледже, должен был вскоре стать генералом. Никто в мире не знал наркобизнес лучше Рамиреса, его донимали звонками из Лимы и Вашингтона — отовсюду обращались к полковнику за советом.

Донимал его и Медельинский картель, желавший убрать с дороги неуемного полицейского. Неудивительно, что Эскобар пообещал убийцам такие деньги. Рамирес лишил его во много раз больших сумм — пускай теперь расплачивается головой. Операция предстояла сложная — быть может, самая сложная за всю историю картеля. Они покусились на жизнь выдающегося профессионала, который наверняка узнает о заговоре и изыщет способ себя надежно защитить. Однако Эскобар был не прочь потягаться силой с Рамиресом.

Эскобар пригласил в долю и других главарей картеля: месть стоит недешево, но ее жаждали и Карлос Ледер, и Гонсало Родригес Гача, потерявший в Транкиландии миллионы.

Ледер, вероятно, был заинтересован в смерти Рамиреса больше всех. Полковник преследовал его нещадно, гнался за ним буквально по пятам. И дважды почти настиг. В апреле 1985 года несколько десятков полицейских из отдела по борьбе с наркотиками совершили рейд в льянос. За пять дней прочесали огромную территорию, обнаружили шесть поселений, опросили множество людей. Да, все тут принадлежит Ледеру. Да, он тут был, но очень недолго. Короче — старая история: громи лаборатории, забирай имущество, жги кокаин. А хозяина опять ищи–свищи.

Но все же Ледер немало претерпел от полиции. В одном из его загородных домов изъяли переговорные устройства и 355 килограммов кокаина, зарытых в саду. В другом — нашли 1 678 680 долларов наличными в картонных коробках из–под рома. В третьем — обнаружили немецкий паспорт Ледера и арестовали его любовницу и девять дружков.

После апрельского рейда Ледер перебрался в джунглях в другое место — на виллу под названием «Абундансия» («Изобилие»). Осведомители сообщили Рамиресу, что Ледер занимается тяжелой атлетикой, гоняет на мотоцикле и непрерывно нюхает кокаин. 5 августа 1985 года люди Рамиреса совершили налет на «Абундансию». И разминулись с Ледером на какие–то секунды. Арестовали двух его подружек. По их показаниям, Ледер убежал в сторону реки Ува — в красном нижнем белье и с автоматом в руках. Дом оказался битком набит важными бумагами, фотографиями и прочими следами «человека–невидимки». Переписка Ледера с защитником наркоторговцев, юристом из Боготы Пабло Салой, наглядно раскрыла главную заботу Ледера: он — и это совершенно естественно — стремился наладить отношения с правосудием и выбраться из джунглей.

Сала обращался к Карлосу «Дорогой Чарли», утешал его и поучал. Велел Ледеру «попридержать язык». «Все твои беды начались, когда ты втравился в политику. Теперь надо словно бы умереть, стать призраком, чтоб тебя забыли и гринго, и колумбийцы… Богатым надо не умирать. Богатым надо быть и жить — как прежде».

Рамиресу пока не удавалось настичь Ледера, но уже год он гнал его по краю пропасти. В сентябре 1985 года фотография косматого, полубезумного Ледера обошла все редакции Боготы. Он под псевдонимом Рэмбо примкнул к партизанам. Впрочем, Ледер интересовал газетчиков лишь постольку, поскольку за ним охотился сам Хайме Рамирес.

В феврале 1986 года Рамирес с женой Хеленой и сыновьями Хайме (Хими) и Хавьером переехали на территорию Политической академии им. генерала Сантандера в Боготе. Рамиресу, как полковнику со стажем, полагалась служебная квартира, но им двигали главным образом соображения безопасности.

Гарнизонная жизнь тяготила и во многом ограничивала, но была сравнительно безопасна, а Рамирес хотел уберечь семью. Самому же ему предстояло ездить каждый день по столичным улицам — в генеральскую школу и обратно.

Впрочем, Рамирес до поры не особенно беспокоился. Но разговор с пожилым осведомителем встревожил его всерьез. Проверив знаменитыми пятью–шестью вопросами достоверность информации, полковник расстроился, и весьма. «Этот человек не врет, — сказал Рамирес своим домашним. — Он говорит чистую правду».

Хайме Рамирес в корне изменил образ жизни. Следующие восемь месяцев он ездил в генеральскую школу на бронированном «форде-ЛТД», который предоставило ему УБН. Он вооружился револьвером 38–го калибра и МАК-10 и носил пуленепробиваемый жилет. У шофера тоже имелся револьвер 38–го калибра. Маршрут они меняли ежедневно, держась подальше от удобных для засады мест, которые назвал осведомитель.

Постоянное напряжение тяжело сказывалось на семье. Хелена, привлекательная женщина семью годами моложе Рамиреса, была по натуре боязлива и крайне чутка к настроениям мужа. Всю супружескую жизнь ее преследовали страхи, порой она просто с ума сходила от тревоги за мужа. Но разве сравнить прежние опасения с тем ужасом, который испытывала Хелена сейчас? Она сама и ее близкие точно превратились в живые мишени. Мальчики ездили в школу в бронированном автобусе, а когда семья — редко теперь — выбиралась в ресторан, все надевали бронежилеты. Хими, к счастью, походил на отца: выдержанный, умный и решительный — даром что ему всего шестнадцать лет. Он научился управляться с МАК-10 и взял на себя охрану семьи во время совместных поездок. В ресторанах он ставил автомат на пол, между ног.

Жизнь становилась невыносима. Чувствуя, что вскидывается на каждый шорох, Рамирес выходил из себя. «Я же всегда был охотником. А теперь они охотятся за мной! — с досадой говорил он брату Франсиско. — Это же я — я! — должен ставить людей к стенке, а не они меня!!!»

Осведомитель поставлял информацию более или менее регулярно и достаточно подробно рассказывал, что поделывает Лис — «смертных дел мастер». Сведения были неутешительны. Ударная группа, по слухам, располагала неограниченным количеством взрывчатых веществ, реактивных гранат и пусковых устройств, семью машинами, мини–фургоном и такси.

Через пару месяцев осведомитель внезапно исчез, и поток новостей иссяк. В полиции забеспокоились. Усилили охрану Рамиреса и с удвоенным усердием взялись за поиски новых осведомителей. Но безуспешно. Рамиреса теперь постоянно сопровождали унтер–офицер, трое полицейских и эскорт мотоциклистов.

Курс в генеральской школе завершился в августе, и слушатели отправились на месяц в Европу — поглядеть на организацию полицейских служб и поучаствовать в семинарах. Вернулся Рамирес с чемоданами, полными брошюр и полицейских отчетов. Его обуревали идеи. Он мечтал сделать колумбийскую полицию самой лучшей и самой технически оснащенной в мире.

Рамирес считал дни в ожидании генеральских лампасов и хватался в главном полицейском управлении за любую работу. Часто консультировал — чтобы развлечься и отвлечься. Его пригласили вести семинары в Перу; Боливия попросила помочь разгромить лаборатории в самой глуши, на востоке страны. Рамиресу удалось найти две лаборатории, принадлежавшие Эскобару, и он радостно смотрел, как их поджигает боливийская полиция. Впервые за целый год ему удалось нанести ответный удар! Рамирес посетил и Вашингтон, побеседовал со старыми друзьями и, в частности, с Джонни Фелпсом, который руководил теперь кокаиновым отделом УБН. Фелпс почувствовал, что Рамирес измучен, нервозен и крайне обеспокоен судьбой своей семьи. Фелпс, зная воинственный пыл Рамиреса, понимал его лучше, чем кто–либо другой. Рамиресу была отвратительна собственная беспомощность.

Передышка наступила 21 октября. Стало известно, что в Медельине погиб Лис, получив в драке огнестрельную рану. Эскобару, похоже, придется нанимать другого убийцу. Смерть Лиса явно откладывала покушение на Рамиреса на неопределенный срок. Новому палачу придется повторить многие, а то и все изыскания Лиса.

Рамирес так воспрял от этого известия, что предложил УБН снять охрану. Он обрел прежнюю уверенность в себе. Ему казалось, что его семье уже ничто не грозит. Через несколько месяцев эта передряга наверняка закончится, и он вернется к своей повседневной работе.

В четверг, 13 ноября 1986 года, Франсиско Рамирес, зная, что жизнь у брата стала полегче, пригласил его, Хелену и мальчиков на семейную встречу. Встречу назначили на ближайший понедельник — конец праздников — на даче в Сасайме, в пятидесяти километрах к северо–западу от Боготы. Поездка предстояла недолгая и сравнительно спокойная — без риска.

Рамиресы выехали из Боготы в воскресенье днем. Бронированный «форд» остался в гараже, а Хайме сел за руль своей белой «тойоты» — фургона. Он не преуменьшал опасности, но считал, что ехать тут — всего ничего, да и какая засада в праздник, когда шоссе забито машинами? Впрочем, на случай засады в ногах у Хими стоял МАК-10.

Через час остановились на ночлег у друзей в Вильетте. В понедельник добрались до дачи Франсиско в Сасайме. Съехались все: родители, братья и сестры, племянники и племянницы. Рамирес повеселился на славу. Он всегда был душой общества и больше всего на свете любил сидеть на лужайке в кругу семьи, болтать, шутить и рас–сказывать анекдоты. В голове его роилось множество планов на будущее, ведь вскоре его должны назначить шефом управления личного состава всей колумбийской полиции. «Дай бог, чтобы развеялись тучи над его головой», — думал Франсиско, глядя на брата.

В половине пятого Хайме Рамирес засобирался домой: завтра рабочий день, и скоро на шоссе будет сплошная пробка. Лучше выехать пораньше.

Как только «тойота» отъехала, взревели моторы и вдогонку устремились сразу несколько машин, стоявших неподалеку. Позже соседи вспоминали, что они крутились возле дачи несколько часов. Людей за рулем никто не знал.

17 ноября 1986 года в 17 часов 43 минуты «тойота» въехала на мост через реку Боготу совсем близко от столицы. Машины шли очень плотно, но все же Рамирес двигался с приличной скоростью по правой дальней полосе. На середине моста с «тойотой» поравнялся слева красный «рено» — сначала, казалось, хотел обойти, но потом пошел голова к голове. Из пассажирского окна показался ствол МАК-10 и, дернувшись, выплюнул в «тойоту» длинную очередь.

Хайме Рамирес обмяк и упал головой на руль. Он скончался мгновенно. Хелена, легко раненная в правое колено, попыталась вырулить; резко повернув к краю моста, машина врезалась в бордюрный камень. Сыновья тоже были ранены: Хавьер — легко, в ладонь, а Хими пули угодили в оба бедра, и он истекал кровью. Все же он потянулся за МАК-10. Как на грех, автомат оказался глубоко под сиденьем, он засунул его подальше, чтобы двоюродные братишки на даче не вздумали поиграть. Оружия под рукой не было.

«Рено» затормозил перед «тойотой». Дверцы распахнулись, и оттуда выскочили трое парней лет по двадцати — двадцати пяти, опрятные, одетые с иголочки. Это запомнилось всем, кто их видел. В руках у каждого был автомат.

Один стал перед «рено», другой — позади «тойоты», а третий, открыв дверцу «тойоты», выпустил еще одну обойму в бездыханное тело Рамиреса.

Хелена открыла свою дверцу, соскользнув на землю, кое–как отползла за машину, но там стоял второй часовой.

— Прошу вас, не убивайте меня! — прошептала женщина.

Взглянув на нее, парень отвернулся, а затем все трое сели в «рено» и укатили.