Глава 16. Эйнзатцгруппы и «Предприятие «Цеппелин»

Глава 16. Эйнзатцгруппы и «Предприятие «Цеппелин»

Особого вклада в победы Германии в ходе польского блицкрига, а затем и вторжения в СССР оперативные подразделения РСХА не внесли. Преуспели они в другом, более привычном, – массовых репрессиях против мирного населения и определенных категорий военнопленных.

В захваченных районах той же Польши сразу, еще даже до завершения боев, начали действовать оперативные формирования СД – так называемые Einsatzgruppen – эйнзатцгруппы.

Впервые их по приказу Гейдриха создал Шелленберг при захвате Чехословакии. Для подавления возможного сопротивления со стороны местного населения. Однако даже видимости такового отпора не произошло. Но идея понравилась, реализация оной и была продолжена в Польше. Уже в полной мере. Эйнзатцгруппы, составленные в основном из эсэсовцев и под командованием офицеров СД, жестоко расправлялись в первую очередь с евреями (в Польше до войны евреев проживало больше, чем во всей Западной Европе) и влиятельными представителями различных политических партий, национальной интеллигенции, включая даже католических священников.

Но поистине масштабную роль им предстояло сыграть в планируемой Восточной кампании. Подготовка началась заблаговременно. На первых порах Гейдрих встретил сопротивление военных. Многим генералам не нравилось, что за их спиной будут действовать карательные подразделения СС и зипо. К тому же они понимали, что массовые расстрелы мирных жителей в тылу могут разлагающе действовать на солдат и офицеров-фронтовиков.

Правда, некоторые подразделения СС (но не из эйнзатцгрупп), принимавшие непосредственное участие в боях, настолько в них отличились, что в марте 1940 года получили официальное наименование «Войска CС» и фактически образовали отдельный род войск.

В середине мая 1941 года Гейдрих и Шелленберг добились-таки соглашения с военными. Последним теперь вменялось в обязанность оказывать полную поддержку всем мероприятиям эйнзатцгрупп и вообще полиции безопасности и службе безопасности.

Тогда же, то есть в мае 1941 года, были образованы четыре эйнзатцгруппы – А, В, С и Д, которым предстояло действовать в тылу фронтовых армий. Каждая эйнзатцгруппа состояла из нескольких эйнзатцкоманд, общей численностью до 700 человек – все из СС, и рядовые, и фельдфебели, и офицеры.

В функции эйнзатцгрупп и эйнзатцкоманд входили захват и обыск партийных, государственных, правоохранительных учреждений, органов НКГБ[99], а также воинских штабов, арест их персонала, розыск, арест, а затем ликвидация партийных и советских работников, армейских комиссаров и политруков, борьба с сопротивлением населения и, само собой разумеется, уничтожение евреев, независимо от пола и возраста. Иначе говоря, эти формирования даже нельзя называть карательными, поскольку они были созданы тогда, когда карать, собственно, было еще некого и не за что. С самого начала они были сознательно ориентированы на совершение военного преступления – убийство людей вне поля боя исключительно по политическим и расовым мотивам. Причем в массовом масштабе.

Впоследствии эйнзатцкоманды участвовали в борьбе с партизанами, организовывали карательные экспедиции. В этом содействовали вспомогательная полиция, формируемая из местных жителей, и войсковые части вермахта. Активно занимались команды вербовкой агентуры и ее обучением.

До весны 1942 года начальники эйнзатцгрупп руководили всеми находящимися на данной территории органами СД и зипо. В марте этого года в рейхскоммиссариатах «Украина» и «Остланд» были учреждены должности «высших руководителей СС и полиции», после чего эйнзатцгруппы и эйнзатцкоманды перешли в их подчинение.

Соответственно «руководители СС и полиции» были назначены во все генеральные округа и иные территориальные образования. Структура аппаратов всех таких руководителей повторяла в меньших, естественно, размерах структуру РСХА и его управлений с учетом, разумеется, местных условий.

Эйнзатцгруппа «А» была придана северной группировке вермахта, действующей на территории Прибалтики, Псковской, Новгородской и Ленинградской областей. Штаб группы находился в городе Красногвардейске (так тогда называлась Гатчина под Ленинградом). Начальником эйнзатцгруппы «А» были последовательно бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Вальтер Шталекер, бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Хайнц Иост, оберфюрер СС Фридрих Панцингер и другие.

Первым руководителем эйнзатцгруппы «В» был Артур Небе. (Штаб размещался в Минске, затем в Смоленске и снова в Минске.) Под Минском, Смоленском, Витебском, Молодечно, Гжатске, Ржеве и других местах эта эйнзатцгруппа уничтожила 134 тысячи мирных граждан. В составе именно этой эйнзатцгруппы имелась «зондеркоманда 7G» («Москва»). Ввиду особой важности, ее первым шефом был начальник AMT-VII РСХА штандартенфюрер СС Франц Альфред Зикс.

Эйнзатцгруппа «G» действовала на Украине и уничтожила там свыше 118 тысяч мирных жителей. Ее первым начальником был бригадефюрер СС и генерал-майор полиции доктор Отто Раш. Это его солдаты участвовали в массовых расстрелах киевских евреев в Бабьем Яру.

Эйнзатцгруппа «Д» действовала на юге Украины, в Крыму, Молдавии, на Кавказе. Уничтожила свыше 30 тысяч мирных жителей. Первым шефом этой эйнзатцгруппы был Отто Олендорф.

Складывается впечатление, что Гейдрих намеренно повязал своих ближайших сотрудников большой кровью, тем, что в криминальном мире называется выразительно и метко «кровавой порукой». Избежали назначения в эйнзатцгруппы только Мюллер и Шелленберг. Только потому, что у них в Берлине хватало дел и без того. Можно не сомневаться, что, если бы не высокое положение самого Гейдриха, он бы не отказался от предложения возглавить одну из таких команд смерти.

Первая зима в войне на Восточном фронте стала последней в жизни Гейдриха. Мало кто знал, что обергруппенфюрер СС, еще очень молодой для столь высокого поста, как человек действия тяготился своей ролью чистого администратора, он даже немного завидовал Шелленбергу, который как-никак принял личное участие в операции, самим фюрером признанной боевой, и заслужил «Железный крест» первого класса. Бывший обер-лейтенант флота жаждал воинских подвигов и боевых наград.

Гейдрих пошел по пути неожиданному, но вполне объяснимому с учетом его авантюрных наклонностей. В НСФК он овладел профессией пилота и даже получил звание майора резерва люфтваффе. Под левым карманом френча он с гордостью носил почетный знак пилота.

В 1940 году Гейдрих совершил на истребителе «Ме 109» несколько разведывательных полетов над Англией. В одном из них он был подбит и еле-еле сумел совершить вынужденную посадку, при этом повредил обе руки. Урок, однако, впрок ему не пошел. Втайне от всех он продолжал летать на своем «антикварном» личном биплане, чтобы не утратить летных навыков. В конце концов осенью 1941 года Гейдрих под благовидным предлогом отправился на Восточный фронт, а там сумел уговорить командира какой-то авиационной части дать ему возможность совершить разведывательный полет в тыл русских войск.

К ужасу командира полка, Гейдрих из полета не вернулся. Все силы авиации на этом участке фронта были брошены на поиски незадачливого шефа СД. Через 48 часов Гейдрих объявился сам… Оказывается, его самолет за линией фронта был подбит, но ему удалось его посадить, не получив ни ранений, ни увечий. Двое суток Гейдрих пробирался к линии фронта и благополучно пересек ее. В Берлине ему сделали серьезное внушение и категорически запретили летать. Однако почетный знак за боевые вылеты он все же получил…

…Вернемся в март 1939 года. Когда германские войска вступили в Прагу, люди на тротуарах, взирая на бесконечные серо-зеленые колонны, не сдерживали слез. Но остается психологической загадкой: почему одна из сильнейших в Европе чехословацкая армия не оказала вермахту даже намека на сопротивление? Куда более слабая польская – и та обреченно, но отчаянно сражалась…

Автору представляется, что Гитлер затеял вторжение в Чехословакию не только для того, чтобы оградить от мифических преследований судетских немцев. У него были на то куда более веские причины. Эта небольшая страна производила тогда 40 процентов всего мирового вооружения! Ее заводы, в том числе знаменитого концерна «Шкода», могли за месяц произвести 1600 танковых и 3000 ручных пулеметов, 130 тысяч винтовок, 7 тысяч гранатометов, 200 орудий, десятки танков и самолетов.

Большинство этих предприятий располагалось в чешских областях, объявленных «протекторатом». В сентябре 1941 года Гитлер сменил недостаточно жесткого имперского протектора Богемии и Моравии Константина фон Нейрата на более чем жесткого Рейнхарда Гейдриха, не освободив того от обязанностей шефа РСХА. (Формально назначение считалось временным, якобы до полного выздоровления фон Нейрата.) Примечательно, что сам Гейдрих воспринял это назначение как проявление особого доверия Гитлера. У фюрера были серьезные основания для смены наместника: к осени 1941 года, когда полным ходом шли ожесточенные сражения на германо-советском фронте, значительно снизилась производительность труда на чешских военных заводах. Иного тому объяснения, как саботаж, у Гитлера не нашлось. Это и определило его выбор.

Прибыв в Прагу, Гейдрих быстро разобрался в обстановке. И пришел к выводу: дело вовсе не в саботаже, хотя случаи такового действительно имели место, а в другом – ухудшении материального положения чешских рабочих.

Новый протектор принял меры неординарные. Для начала он, чтобы оправдаться перед Берлином, а заодно и для острастки чехов, казнил несколько десятков человек, заподозренных в участии или симпатиях к Сопротивлению, а такие в связях с эмигрантским правительством в Лондоне. А затем неожиданно существенно повысил ставки и тарифы двум миллионам рабочим военных заводов до уровня германских, установил для них такие же, как для немцев, нормы отпуска продуктов питания по карточкам, предоставил возможность нуждающимся лечиться в знаменитых санаториях Карлсбада (Карловых Варах), выделил 200 тысяч пар обуви для рабочих военных заводов, осуществил еще целый ряд подобных мер. Вплоть до материальной поддержки Пражского оперного театра.

Результаты не заставали себя долго ждать. Саботаж прекратился. Более того – производительность труда на военных заводах Чехии превысила таковую на аналогичных предприятиях Германии!

А Гейдрих, уверенный в признательности местного населения, стал демонстративно разъезжать по столице в открытом «Мерседесе» без охраны. Это его и сгубило.

Политика «кнута и пряника» повергла лондонское правительство в шок. Особенно «пряничная» часть. Она выбивала почву из-под ног сторонников активного сопротивления оккупантам и, главное, сводила на нет в глазах населения надобность в «лондонских сидельцах». Иначе говоря, Гейдрих перепугал их не своими репрессиями, но успехами «умиротворения». Эти взгляды разделяли и англичане. Именно поэтому и было принято совместное, единственное в своем роде решение: протектора Богемии и Моравии (а вовсе не как шефа PCX А) Гейдриха уничтожить. Операция под кодовым наименованием «Антропоид» была разработана британскими спецслужбами совместно с пребывающими на островах старыми чешскими разведчиками.

На территорию Чехии из Англии была заброшена с парашютами незамеченная германскими средствами ПВО группа чехословацких патриотов-боевиков.

…Утром 27 мая 1942 года Гейдрих, как обычно, направлялся из своей загородной резиденции в Пражский Град, где располагался административный аппарат протектора. Как всегда, Гейдрих сидел рядом с шофером обершарфюрером СС Клейном. В 10.30 «Мерседес» подъехал к крутому повороту, за которым уже начиналось предместье Праги.

Через минуту произошло то, о чем власти на следующий день оповестили население следующим объявлением, расклеенным на стенах зданий и перепечатанным всеми газетами:

«ПОКУШЕНИЕ НА ИСПОЛНЯЮЩЕГО

 ОБЯЗАННОСТИ ПРОТЕКТОРА 10 МИЛЛИОНОВ КРОН

 ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ ЗА КОНКРЕТНЫЕ СВЕДЕНИЯ,

 КОТОРЫЕ БУДУТ СПОСОБСТВОВАТЬ

 ПОИМКЕ ПРЕСТУПНИКОВ

 27 мая 1942 г. около 10 час. 30 мин. было совершено покушение на исполняющего обязанности имперского протектора обергруппенфюрера СС Гейдриха. Исполняющий обязанности имперского протектора ехал на своей машине из Паненски Бржежан по улице Кирхмайера, квартал Прага-Аибень, и в момент поворота на улицу «В Толешовичках» по направлению в юрод дорогу преградил мужнина, который пытался выстрелить из автомата по людям, сидящим в машине. Одновременно другой мужнина бросил в машину взрывчатку, которая при падении и взорвалась…» 

Вознаграждение вознаграждением, но в объявлении, подписанном шефом СС и полиции при имперском протекторе в Чехии и Моравии К. Г. Франком[100], было и суровое предостережение: лица, располагающие требуемой информацией о покушавшихся, но не сообщившие ее добровольно полиции, будут ВМЕСТЕ СО СВОЕЙ СЕМЬЕЙ РАССТРЕЛЯНЫ.

Непосредственно в покушении участвовали три боевика: Йозеф Вальчик (он «солнечным зайчиком» дал знать своим товарищам за поворотом о приближении «Мерседеса»), Йозеф Габчик (у которого отказал автомат) и Ян Кубиш – тот, кто метнул ручной снаряд…

Можно отдать должное личному мужеству Гейдриха: смертельно раненный, он выскочил из подорванной машины и открыл стрельбу из пистолета по уходящим с места теракта боевикам.

4 июня 1942 года протектор Богемии и Моравии, шеф службы безопасности и полиции безопасности, обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих скончался.

В Прагу немедленно прибыл обергруппенфюрер ОС Курт Далюге – этому великану Гитлер поручил вести дела протектората. Еще до установления личности покушавшихся начались массовые аресты и расстрелы.

Непосредственно следствием занимался круглолицый, полноватый молодой человек с приятной внешностью клерка банка средней руки или агента фирмы по продаже недвижимости в сельской местности. На самом деле – гестаповец, криминалькомиссар и гауптштурмфюрер СС Хайнц Панвиц. Профессионал политического сыска. Читателю еще предстоит встреча с ним в связи с делом «Красной капеллы».

Кроме трех непосредственных участников нападения на Гейдриха, в его подготовке так или иначе были задействованы десятки людей. Среди них нашелся один предатель. Этого было достаточно, чтобы провалить хорошо организованное подполье[101].

Опираясь на его донос и материалы собственного расследования, Панвиц установил, что лица, убившие Гейдриха, а также несколько их сообщников укрываются в подвалах чешско-православной церкви Св. Кирилла и Мефодия на Рессловой улице. В два часа ночи 18 июня под руководством Панвица началась операция по захвату храма. Против горстки патриотов – семи человек! – были брошены 740 солдат под командованием 19 офицеров. Неравный бой продолжался пять часов. Все обороняющиеся погибли. Потом начались, вернее, продолжились массовые репрессии. Погибли тысячи людей, в том числе все взрослое население деревень Лидице и Лежаки…

 Но вернемся к оккупированным территориям Советского Союза. Высшим руководителем СС и полиции Центральной России («Руссланд-Митте») с мая 1941-го по июнь 1944 года был старый нацист, обергруппенфюрер СС, генерал войск СС и генерал полиции Эрих фон дем Бах-Зелевски. Первоначально его штаб находился в Могилеве, затем в Минске. Был известен как организатор массовых казней. Впоследствии стал уполномоченным рейхсфюрера СС по борьбе с «бандами» (то есть партизанами) на Востоке. В августе – ноябре 1944 года жестоко руководил подавлением Варшавского восстания, в ходе которого, а также в последующих расправах с населением погибли около 200 тысяч поляков[102].

Высшим руководителем СС и полиции Юга России («Руссланд-Зюд»), а затем и рейхскомиссариата был обергруппенфюрер СС, генерал войск СС и полиции Ганс Прютцман[103].

Высшим руководителем СС и полиции Севера России («Руссланд-Норд») с центром в Риге был обергруппенфюрер СС, генерал полиции и генерал войск СС Фридрих Еккельн[104].

Эти органы СС, СД и полиции безопасности стали главной составляющей всего административного оккупационного аппарата на временно захваченных гитлеровцами территориях Советского Союза. По мере возрастания и усиления всенародного сопротивления (в виде партизанских отрядов в сельской местности, активного подполья в городах и поселках, на железнодорожных узлах) именно эти органы руководили мерами по их выявлению и уничтожению, а еще в большей степени – массовыми репрессиями населения. Примечательно, что определенных, хотя и не радикальных успехов в борьбе с настоящими партизанами и подпольщиками немецкие спецслужбы добивались благодаря прежде всего… предателям – бургомистрам, старостам, полицейским из числа местных жителей, хорошо знающим и свою территорию, и людей.

Эти сомнительные достижения никак на могли устроить ни Гейдриха, ни Шелленберга, претендующих на куда более масштабные акции. И в марте 1942 года специально для политического разложения СССР Главное управление имперской безопасности создало особый разведывательно-диверсионный орган принципиально нового (с точки зрения авторов идеи) типа – «Unternehmen «Zeppelin» – «Предприятие «Цеппелин». Можно задаться вопросом: почему не в июне-июле-августе 1941 года? Представляется, что, начиная войну против СССР, Гитлер и его спецслужбы были уверены, что в результате блицкрига продолжительностью в несколько недель Советский Союз развалится сам собой. Потому нужды в каком-то особом органе для ускорения этого процесса просто не было. В марте же 1942 года германское руководство хотя и было по-прежнему уверено в победе над СССР, однако после поражения под Москвой и первого за всю Вторую мировую войну отступления вермахта уже понимало, что боевые действия на Восточном фронте явно затягиваются на неопределенное время.

О срыве блицкрига сказать Гитлеру напрямую никто, разумеется, не решался. Но некоторые меры с учетом сложившихся реалий были предприняты. К их числу следует отнести и создание «Цеппелина». Уже одно только перечисление поставленных перед ним задач показывает – для их претворения в жизнь потребуется время, исчисляемое не неделями и не месяцами.

План был сформулирован следующим образом: «…надо стремиться к тактике возможно большего разнообразия. Должны быть образованы специальные группы действия, а именно:

1. Разведывательные группы – для сбора и передачи политических сведений из Советского Союза.

2. Пропагандистские группы – для распространения национальной, социальной и религиозной пропаганды.

3. Повстанческие группы – для организации и проведения восстаний.

4. Диверсионные группы – для проведения политических диверсий и террора».

Немцы рассчитывали разжечь национально-сепаратистское движение, рассчитанное на отторжение национальных республик от СССР и создание на их территории марионеточных пронемецких государств.

С этой целью РСХА совместно с имперским министерством по делам восточных оккупированных территорий создали в Берлине ряд карликовых так называемых «Национальных комитетов», частично из числа старых эмигрантов, частично перешедших на сторону Германии военнопленных различных национальностей.

Таким образом в столице Третьего рейха появились:

– Грузинский комитет – во главе с Михаилом Кедия и Гиви Габлиани;

– Армянский – во главе с Арташесом Абегяном (он же Саркисян, Симонян и т. д.);

– Азербайджанский – во главе с Фаталибековым (он же Фаталибейли, Дудангинский, Исрафил-Бей Исрафилов и т. д.);

– Туркестанский – во главе с Валли-Каюм-Ханом (он же Каюмов, Канатбаев и т. д.);

– Северо-Кавказский – во главе с Ахмедом Магомаевым и Алиханом Кантемировым;

– Волго-Татарский – во главе с Абдрахманом Шафеевым (он же Шафи Алмас, Шакир Алкаев);

– Калмыцкий – во главе с Шамбой Балиновым.

В конце 1942 года по согласованию со спецслужбами Отдел пропаганды ОКБ создал и так называемый «Русский комитет» (РК) во главе с перешедшим на сторону немцев бывшим генерал-лейтенантом Андреем Власовым. РК активно работал в лагерях для советских военнопленных и среди насильственно вывезенных на работы в Германию советских граждан. Из их числа были сформированы части так называемой «Русской освободительной армии» – РОА. В ноябре 1944 года по идее Гиммлера, абсолютно фантастической, с учетом, что рейху оставалось просуществовать всего полгода (и это было ясно любому здравомыслящему даже не генерал-фельдмаршалу, а лейтенанту вермахта), был образован так называемый «Комитет освобождения народов России» (КОНР).

«Предприятие «Цеппелин» на правах реферата входило в состав Амт-VI и подчинялось непосредственно Шелленбергу.

«Руководящий штаб» названного органа первоначально располагался в здании Амт-VI на Беркаерштрассе, 32–35 в районе Грюневальд, а весной 1943 года переехал в район Ванзее, на Потсдаммерштрассе, 29.

Первым руководителем «Цеппелина» был штандартенфюрер СС Курек, затем штандартенфюрер СС Редер, а с конца 1942 года – оберштурмбаннфюрер СС доктор Хайнц Грейфе. В январе 1943 года Грейфе погиб в автокатастрофе, и «Цеппелин» возглавил штандартенфюрер СС доктор Хенгельгаупт, а затем, уже в январе 1945 года, – оберштурмбаннфюрер Рапп.

Весной 1942 года к группам армий на Восточном фронте добавили четыре зондеркоманды «Цеппелина». Их сотрудники отбирали военнопленных для подготовки в учебных лагерях агентуры, собирали информацию о политическом, экономическом и военном положении СССР, отбирали на секретные склады предметы обмундирования Красной Армии, знаки различия, ордена и медали, воинские и иные документы, предметы личного обихода – часы, перочинные ножи, расчески, кошельки и прочие вещи советского производства для обеспечения всем необходимым будущих агентов.

Весной 1943 года эти малочисленные (по 10–15 человек) команды были расформированы и вместо них на Восточном фронте создали две главные команды: «Руссланд-Митте», впоследствии переименованную в «Руссланд-Норд», и «Руссланд-Зюд».

Подготовленную в учебных лагерях «Цеппелина» группу забрасывали самолетами с аэродромов совхоза «Высокое» близ Смоленска и курортного городка Саки в Крыму, неподалеку от Евпатории, в тыл советских войск.

По сравнению с аналогичной деятельностью абвера на Восточном фронте результативность команд «Цеппелина» во всех отношениях была ничтожной, и это еще более усиливало неприязнь Гиммлера и руководителей РСХА к адмиралу Канарису и его ведомству.

В 1936 году Канарис с большим трудом, преодолевая упрямство Гитлера, добился создания в составе абвера собственного полицейского контингента – «Geheime Feldpolirei», или ГФП – «Тайной полевой полиции». В этом у адмирала был свой резон: военная контрразведка Абвер-II обеспечивала собственно вооруженные силы от проникновения военной же разведки противника. «Feldgendarmezie» – «Полевая жандармерия» была всего лишь военной полицией, выполняющей комендантские функции. По мысли Канариса, ГФП должна была обеспечивать безопасность войск подобно тому, как гестапо теоретически обеспечивало безопасность Третьего рейха как государства. Иначе говоря, Канарис хотел создать собственное «военное гестапо», чтобы не допустить вмешательства хотя бы в действующей армии гестапо Гейдриха и Мюллера.

До поры ему это удавалось.

Однако в 1942 году Гиммлер добился того, что распоряжением Гитлера ГФП со всеми своими командами было у абвера отобрано и передано в СД вместе со своим шефом – оберфюрером СС и полковником полиции Вильгельмом Кришбаумом. Очень скоро команды ГФП, дополнительно укомплектованные местными полицейскими, стали заниматься тем же, что и эйнзатцгруппы, то есть беспощадным истреблением советских людей, заподозренных даже не в помощи, а хотя бы даже в симпатиях к партизанам.

Это был первый, почти не маскируемый удар со стороны СС и СД по абверу и лично Канарису. В руках Гиммлера ГФП превратилось в военного аналога гестапо, которое получило возможность держать под своим колпаком не только воинский контингент на Восточном фронте, но и аппараты находящейся там военной разведки и контрразведки – абверштелле.

По примеру абвера «Цеппелин» начал создавать собственные национальные воинские формирования из числа тех обитателей своих учебных лагерей, которых по какой-либо причине нельзя было использовать как агентов в тылу Красной Армии. Так появились формирования, подобные «Туркестанскому» и прочим легионам.

Из русских военнопленных были образованы две так называемые «Русские дружины».

«Дружина» № 1 под командованием полковника В. В. Гиля (он же М.Г. Родионов) дислоцировалась в лесу между городами Парчев и Яблонь и была придана зондеркоманде «В», действующей против партизан на территории Польши, Белоруссии и Смоленской области России.

В лагере СС «Гайдов» близ города Люблина была сформирована «Дружина» № 2 численностью 300 человек под командованием бывшего капитана Красной Армии Блажевича.

В начале 1943 года обе «Дружины» были объединены в так называемый «Первый полк русской народной армии» под командованием Гиля. Для его действий против партизан выделили особую зону с центром в местечке Лужки в Белоруссии. Полку выдали униформу, отличающуюся от немецкой, и свои знаки различия. Капитан Блажевич возглавил в полку отдел контрразведки.

В августе 1943 года полк во главе со своим командиром перешел на сторону партизан. При этом бойцы перебили всех немецких «инструкторов» (фактически соглядатаев «Цеппелина») и предателя Блажевича. Полковник Гиль (Родионов) впоследствии погиб в бою с оккупантами.

Наибольшую известность приобрела закончившаяся полным провалом операция «Цеппелин», имевшая целью совершение террористического акта против Председателя Совнаркома СССР и Государственного Комитета Обороны, Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина.

Поскольку документы по этому делу частично рассекречены, предлагаем читателю наиболее выразительные их фрагменты с сохранением стилистики, орфографии и пунктуации оригинала.

При этом следует учесть, что главный «герой» этого документа некий Шило-Политов-Таврин не всегда точно называет немецкие учреждения, должности, звания их сотрудников и т. п. Сути дела, однако, эти мелочи не меняют.

Итак…

 «СПЕЦСООБЩЕНИЕ

о задержании агентов немецкой разведки

ТАВРИНА и ШИЛОВОЙ.

5 сентября с. г. в 6 часов утра начальником Кармановского РО НКВД – ст. лейтенантом милиции ВЕТРОВЫМ в пос. Карманово задержаны агенты немецкой разведки:

1. ТАВРИН Петр Иванович

2. ШИЛОВА Лидия Яковлевна.

Задержание произведено при следующих обстоятельствах: В 1 час. 50 мин. ночи 5 сентября Начальнику Гжатского РО НКВД – капитану госбезопасности тов. ИВАНОВУ по телефону с поста службы ВНОС было сообщено, что в направлении гор. Можайска на высоте 2500 метров появился вражеский самолет.

В 3 часа утра с поста по наблюдению за воздухом вторично по телефону было сообщено, что самолет противника после обстрела на ст. Кубинка, Можайск-Уваровка Московской обл. возвращался обратно и стал приземляться с загоревшимся мотором в р-не дер. Яковлево-Завражье, Кармановского р-на Смоленской обл.

Об этом Нач. Гжатского РО НКВД информировал Кармановское РО НКВД и к указанному месту падения самолета направил опергруппу.

В 4 часа утра командир Запрудковской группы охраны порядка тов. Алмазов по телефону сообщил, что вражеский самолет приземлился между дер. Завражье и Яковлеве От самолета на мотоцикле немецкой марки выехали мужчина и женщина в форме военнослужащих, которые остановились в дер. Яковлево, спрашивали дорогу на гор. Ржев и интересовались расположением ближайших районных центров. Учительница АЛМАЗОВА, проживающая в дер. Алмазово, указала им дорогу в районный центр Карманово, и они уехали по направлению дер. Самуйлово.

На задержание 2-х военнослужащих, выехавших от самолета, Начальник Гжатского РО НКВД кроме высланной опергруппы информировал группы охраны порядка при с/советах и сообщил Начальнику Кармановского РО НКВД.

Получив сообщение от Начальника Гжатского РО НКВД, начальник Кармановского РО – ст. лейтенант милиции т. ВЕТРОВ с группой работников в 5 человек выехали для задержания указанных лиц.

В 2-х километрах от пос. Карманово в направлении дер. Самуйлово нач. РО НКВД тов. ВЕТРОВ заметил мотоцикл, движущийся в пос. Карманово, и по приметам определил, что ехавшие на мотоцикле являются те лица, которые выехали от приземлившегося самолета, стал на велосипеде преследовать их и настиг в пос. Карманово.

Ехавшие на мотоцикле оказались: мужчина в кожаном летнем пальто, с погонами майора, имел четыре ордена и золотую звезду Героя Советского Союза.

Женщина в шинели с погонами младшего лейтенанта.

Остановив мотоцикл и отрекомендовав себя начальником РО НКВД, тов. ВЕТРОВ потребовал документ у ехавшего на мотоцикле майора, который предъявил удостоверение личности на имя ТАВРИНА Петра Ивановича – Зам. Нач. ОКР «Смерш» 39 армии 1-го Прибалтийского фронта.

На предложение тов. ВЕТРОВА следовать в РО НКВД, ТАВРИН категорически отказался, мотивируя тем, что ему, как прибывшему по срочному вызову с фронта, каждая минута дорога.

Лишь при помощи прибывших работников РО У НКВД ТАВРИНА удалось доставить в РО НКВД.

В Райотделении НКВД ТАВРИН предъявил удостоверение за № 1284 от 5/IX-44 г. со штампом начальника п.п. 26224, что он командируется в гор. Москву, Главное Управление НКО «Смерш» и телеграмму Главного Управления КРО «Смерш» НКО СССР № 01024 и такого же содержания командировочное удостоверение.

После проверки документов через Начальника Гжатского РО НКВД тов. ИВАНОВА была запрошена Москва и установлено, что ТАВРИН в Главное Управление КРО «Смерш» не вызывался и таковой на работе в КРО «Смерш» 39 армии не значится, он был обезоружен и сознался, что он переброшен на самолете немецкой разведкой для диверсий и террора.

При личном обыске и в мотоцикле, на котором следовал ТАВРИН, обнаружено 3 чемодана с разными вещами, 4 орденских книжки, 5 орденов, 2 медали, Золотая Звезда Героя Советского Союза и гвардейский значок, ряд документов на имя ТАВРИНА, денег совзнаками 428 400 рублей, 116 мастичных печатей, 7 пистолетов, 2 охотничьих ружья центрального боя, 5 гранат, 1 мина и много боеприпасов.

Задержанные с вещдоказательством доставлены в НКВД СССР.

П.П.ЗАМ НАЧ УПРАВЛЕНИЯ НКВД СМОЛЕНСКОЙ

 ОБЛ НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА ББ УНКВД СМОЛЕНСКОЙ

 ОБЛ ОПЕРУПОЛНОМОЧЕН. 7 ОТД ОББ НКВД СССР[105]

 ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ТАВРИНА ПЕТРА ИВАНОВИЧА 

Таврин, П.И., 1909 года рождения, урожен. с. Бобрик, Нежинского района, Черниговской обл., УССР, русский, в 1942 г. на фронте вступил в кандидаты в члены ВКП(б), образование незаконченное высшее, до войны работал нач. Туринской геолого-разведочной партии Исыковского приискового управления, прииск «Урал-Золото». В Красную Армию призван 14 августа 1941 года.

Вопрос: – 5 сентября с. г. при вашем задержании вы заявили, что являетесь агентом германской разведки. Вы подтверждаете это?

Ответ: – Да, я действительно являюсь агентом германской разведки.

Вопрос: – Когда и при каких обстоятельствах вы были привлечены к сотрудничеству с германской разведкой?

Ответ: – 30-го мая 1942 года, будучи командиром пулеметной роты 1196 полка 369 стрелковой дивизии, действовавшей на Калининском фронте, я был ранен, захвачен немцами в плен, после чего содержался в различных немецких лагерях для военнопленных на оккупированной территории СССР, затем на территории Германии. В июне 1943 года в гор. Вене, где я содержался в тюрьме за побег из лагеря для военнопленных, меня вызвали офицеры гестапо БАИЕР и ТЕЛЬМАН и предложили сотрудничать с германской разведкой, на что я дал согласие.

Вопрос: – Когда и каким путем вы были переброшены через линию фронта?

Ответ: – Через линию фронта я был переброшен германской разведкой в ночь с 4 на 5 сентября с. г. с рижского аэродрома на 4-моторном транспортном самолете специальной конструкции[106]. Немецкие летчики должны были высадить меня в районе Ржева и возвратиться в Ригу. Но самолет при посадке потерпел аварию и подняться снова в воздух не смог.

Вопрос: – В чем заключается «специальность» конструкции самолета, на котором вас перебросили?

Ответ: – Этот самолет снабжен каучуковыми гусеницами для приземления на неприспособленных площадках.

Вопрос: – А разве не была заранее подготовлена площадка для посадки самолета, на котором вы были переброшены?

Ответ: – Насколько мне известно, площадка никем не была подготовлена и летчики произвели посадку самолета, выбрав площадку по местности.

Вопрос: – Для какой цели вы имели при себе мотоцикл, отобранный у вас при задержании?

Ответ: – Мотоцикл с коляской был дан мне германской разведкой в Риге и доставлен вместе со мной для того, чтобы я имел возможность быстрее удалиться от места посадки самолета и этим избегнуть задержания.

Вопрос: – С какими заданиями вы переброшены германской разведкой через линию фронта?

Ответ: – Я имею задание германской разведки пробраться в Москву и организовать террористический акт против руководителя советского государства И.В. СТАЛИНА.

Вопрос: – И вы приняли на себя такое задание?

Ответ: – Да, принял.

Вопрос: – Кто вам дал это задание?

Ответ: – Это задание мне было дано начальником восточного отдела «СД» в Берлине подполковником «CС» ГРЕЙФЕ.

Вопрос: – Кто персонально должен был совершить террористический акт?

Ответ: – Совершение террористического акта было поручено мне лично. Для этой цели руководителем органа «СД» в Риге, именуемом главной командой «Цеппелин» («Норд»), майором КРАУС Отто, я был снабжен отобранными у меня при задержании пистолетами с комплектом отравленных и разрывных пуль, специальным аппаратом под названием «панцеркнаке» и бронебойно-зажигательными снарядами к нему.

Вопрос: – Что это за аппарат?

Ответ: – «Панцеркнаке» состоит из небольшого ствола, который при помощи специального кожаного манжета закрепляется на правой руке. Аппарат портативный и может быть замаскирован в рукаве пальто. В ствол помещается реактивный снаряд, который приводится в действие путем нажатия специальной кнопки, соединенной проводом с электрической батареей, спрятанной в кармане одежды. Стрельба производится бронебойно-зажигательными снарядами.

Перед переброской через линию фронта я тренировался в стрельбе из «панцеркнаке», при этом снаряды пробивали бронированные плиты толщиной 45 мм.

Вопрос: – Каким образом вы намеревались использовать это оружие?

Ответ: – Подготовлявший меня для террора названный мною выше майор «CС» КРАУС Отто предупредил меня, что машины, в которых ездят члены советского правительства, бронированы и снабжены специальными непробиваемыми стеклами. «Панцеркнаке» я должен был применить в том случае, если бы мне предоставилась возможность совершить террористический акт на улице во время прохождения правительственной машины.

Вопрос: – А для какой цели предназначались отобранные у вас при задержании отравленные и разрывные пули?

Ответ: – Этими пулями я должен был стрелять из автоматического пистолета в том случае, если бы очутился на близком расстоянии от И.В. СТАЛИНА[107].

Вопрос: – Расскажите подробно, каким путем вы должны были совершить террористический акт? Какие указания в этой части вы получили от германской разведки?

Ответ: – Майор КРАУС поручил мне после высадки с самолета проникнуть в Москву и легализироваться. Для этого я был снабжен несколькими комплектами воинских документов, большим количеством чистых бланков, а также множеством штемпелей и печатей военных учреждений.

Вопрос: – Как вы должны были проникнуть в Москву?

Ответ: – В Москву я должен был следовать с документами на имя заместителя начальника контрразведки «СМЕРШ» 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта. По прибытии в Москву я должен был этот документ сменить.

Вопрос: – Почему?

Ответ: – Мне было указано, что документы «СМЕРШ» абсолютно надежны и что я по ним проникну в Москву, не вызвав никаких подозрений.

Но, как объяснил мне КРАУС, по этому документу находиться длительное время в каком-либо одном месте опасно и что будет значительно надежней, если я по прибытии в Москву изготовлю из имеющихся у меня чистых бланков документ на имя офицера Красной Армии, находящегося в отпуску после ранения. В Москве я должен был подыскать место для жилья на частной квартире и прописаться по этим документам.

Вопрос: – Что вы должны были делать дальше?

Ответ: – Обосновавшись таким образом в Москве, я должен был, расширяя круг своих знакомых, устанавливать личные отношения с техническими работниками Кремля либо с другими лицами, имеющими отношение к обслуживанию руководителей советского правительства. При этом КРАУС рекомендовал мне знакомиться с женщинами, в частности, с такой категорией сотрудниц, как стенографистки, машинистки, телефонистки.

Вопрос: – Для какой цели?

Ответ: – Через таких знакомых я должен был выяснить места пребывания руководителей советского правительства, маршруты движения правительственных машин, а также установить, когда и где должны происходить торжественные заседания или собрания с участием руководителей советского правительства.

КРАУС предупреждал меня, что такие сведения получить нелегко и поэтому рекомендовал с нужной мне категорией женщин устанавливать интимные отношения. Он даже снабдил меня специальными препаратами, которые при подмешивании в напитки вызывают у женщин сильное половое возбуждение, что я и должен был использовать в интересах порученного мне дела.

Независимо от степени близости с людьми, сведения о членах правительства мне поручено было выведать в очень осторожной форме.

Для проникновения на торжественные заседания с участием членов правительства я должен был использовать изготовленные немцами на мое имя документы Героя Советского Союза и соответствующие знаки отличия.

Вопрос: – Какие именно?

Ответ: – Перед переброской через линию фронта германской разведкой мне были даны: Золотая звезда Героя Советского Союза, орден Ленина, два ордена «Красного Знамени», орден «Александра Невского», орден «Красной Звезды» и две медали «За отвагу», орденские книжки к ним, а также специально сфабрикованные вырезки из советских газет с Указами о присвоении мне звания Героя Советского Союза и награждении перечисленными орденами и медалями.

Должен заметить, что германская разведка своих агентов, забрасываемых в СССР, снабжает фабрикуемыми ею же поддельными орденами, но мне были выданы подлинные[108].

Проникнув на торжественное заседание, я должен был, в зависимости от обстановки, приблизиться к И.В. Сталину и стрелять в него отравленными и разрывными пулями.

Работниками германской разведки, в частности ГРЕЙФЕ и КРАУС, мне было также указано, что если представится возможность, я должен совершить террористический акт и против других членов советского правительства.

Вопрос: – Против кого именно?

Ответ: – Против В.М. МОЛОТОВА, Л.П. БЕРИЯ и Л.М. КАГАНОВИЧА. Причем для осуществления террора против них я должен был руководствоваться теми же указаниями, какие мне были даны ГРЕЙФЕ и КРАУС в отношении осуществления террористического акта против И.В. СТАЛИНА.

Вопрос: – Чем вы заслужили столь большое доверие германской разведки?

Ответ: – Это мне неизвестно.

Вопрос: – Вы говорите неправду. Такое большое доверие германской разведки вы могли заслужить только своей активной предательской работой.

Ответ: – Нет, предательской работой я не занимался. Видимо, ГРЕЙФЕ доверил мне это задание потому, что меня соответствующим образом рекомендовал ему Жиленков.

Вопрос: – Кто такой Жиленков?[109]

Ответ: – ЖИЛЕНКОВ Георгий Николаевич – бывший секретарь Райкома ВКП(б) гор. Москвы. Во время войны, будучи членом Военного Совета 24-й армии, попал в плен к немцам. В данное время он ведет активную антисоветскую работу по заданию германской разведки.

Вопрос: – Где и когда вы установили связь с Жиленковым?

Ответ: – С ЖИЛЕНКОВЫМ впервые я встретился в июле 1942 года в Летцинской крепости (Восточная Пруссия), где мы вместе содержались. ЖИЛЕНКОВ рассказал мне тогда, что, попав в плен, он выдал себя за шофера и работал в немецкой воинской части, но затем был опознан и заключен в Летцинскую крепость. Уже тогда ЖИЛЕНКОВ высказывал резкие антисоветские настроения, обрабатывал военнопленных в антисоветском духе и написал антисоветскую клеветническую брошюру под названием «Первый день войны в Кремле».

Позже ЖИЛЕНКОВ вошел в состав так называемого «Русского кабинета»[110].

Вопрос: – Что это за организация и кто входит в ее состав?

Ответ: – В состав «Русского кабинета» входят: ВЛАСОВ Андрей Андреевич – бывш. генерал Красной армии, возглавлявший «кабинет»; ЖИЛЕНКОВ – ближайший помощник ВЛАСОВА; МАЧИНСКИЙ – бывш. профессор Ленинградского университета, ИВАНОВ и САХАРОВ – белоэмигранты, произведенные немцами в генералы, БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ – бывш. генерал Красной армии, КАЛМЫКОВ – доктор технических наук, ДУБИН – инженер, работавший до войны в Киевском военном округе. Все эти люди тесно сотрудничают с германской разведкой. «Кабинет» называет себя будущим правительством России.

Вопрос: – Об антисоветской работе изменников Родины ВЛАСОВА и других вы будете подробно допрошены ниже. Сейчас ответьте на вопрос: чем помог вам ЖИЛЕНКОВ зарекомендовать себя перед германской разведкой?

Ответ: – Это произошло при следующих обстоятельствах. После вербовки меня германской разведкой я в августе 1943 года был переведен из Венской тюрьмы в специальный лагерь «СД» близ города Зандберг и зачислен в «Особую команду».

Вопрос: – Каково назначение «Особой команды»?

Ответ: – «Особая команда» в Зандбергском лагере «СД» состояла из агентов германской разведки, намеченных для активной работы на территории СССР. В составе команды было 23 человека.

Пробыв некоторое время в Зандберге, я в последних числах августа 1943 года был доставлен в Берлин к подполковнику «CG» ГРЕЙФЕ. Последний в разговоре со мной расспрашивал о моих биографических данных, выяснял причины, побудившие меня дать согласие на сотрудничество с германской разведкой, после чего рассказал о заданиях, которые мне могут быть даны для работы на территории СССР.

Вопрос: – Что именно вам говорил ГРЕЙФЕ?

Ответ: – Он мне сказал, что может использовать меня для разведки, диверсии или террора, и предложил подумать – какая отрасль работы меня больше устраивает, заявив, что снова вызовет меня из лагеря в Берлин.

Вопрос: – Вызывал ли вас ГРЕЙФЕ снова в Берлин?

Ответ: – Да, вызывал. Этому вызову предшествовало одно обстоятельство, которое определило мое дальнейшее поведение при встрече с ГРЕЙФЕ.

Вопрос: – Какое именно обстоятельство, расскажите о нем.

Ответ: – В первых числах сентября 1943 года в Зандбергский лагерь, где я в то время находился, прибыли ВЛАСОВ и ЖИЛЕНКОВ для передачи немцам одного из сформированных ими отрядов из русских военнопленных.

Вопрос: – Для какой цели формировались эти отряды?

Ответ: – Как мне впоследствии объяснял ЖИЛЕНКОВ, ВЛАСОВ сформировал ряд воинских частей из числа советских военнопленных и белогвардейцев и поставил перед немцами вопрос о выделении ему самостоятельного участка фронта, на котором он мог бы воевать против Красной армии силами созданных им частей. С этим якобы немцы не согласились и предложили передать сформированные части в распоряжение германского командования для направления отдельными подразделениями на различные участки фронта.

Вопрос: – Продолжайте ваши показания.

Ответ: – Выстроив отряд, ВЛАСОВ произнес речь, в которой объявил, что отряд передается в распоряжение германского командования для отправки на Балканы. Затем ЖИЛЕНКОВ ходил по лагерю и беседовал с военнопленными. Я подошел к нему, и мы разговорились.

Вопрос: – О чем вы говорили?

Ответ: – Я рассказал ему, что согласился работать на германскую разведку и зачислен в «Особую команду». Жиленков одобрил мое поведение, заявив: «Наконец-то я увидел тебя там, где ты должен быть давно».

Затем я сообщил ЖИЛЕНКОВУ о вызове к ГРЕЙФЕ и о сделанном им предложении о работе в пользу германской разведки в советском тылу.

Вопрос: – Как отнесся к этому ЖИЛЕНКОВ?

Ответ: – Выслушав меня, он стал в резкой форме высказывать злобу против руководителей советского правительства и доказывать мне, что сейчас самой важной задачей является совершение террористического акта против И.В. СТАЛИНА, так как, по заявлению ЖИЛЕНКОВА, за этим последует развал Советского государства.

В конце нашего разговора ЖИЛЕНКОВ рекомендовал мне принять задание по террору и заявил, что по возвращении в Берлин он примет необходимые меры к ускорению моей переброски в СССР. Так же он сделал какие-то заметки в своей записной книжке. И действительно вскоре после отъезда ВЛАСОВА и ЖИЛЕНКОВА я снова был вызван к ГРЕЙФЕ.

Вопрос: – Когда это было?

Ответ: – Насколько я припоминаю, это было 4 или 5 сентября 1943 года.

Вопрос: – О чем в этот раз с вами говорил ГРЕЙФЕ?

Ответ: – ГРЕЙФЕ интересовался моей жизнью в лагере, а затем спросил, думал ли я над его предложением и какое принял решение.

Вопрос: – Что вы ответили ГРЕЙФЕ?

Ответ: – Я сказал ему, что готов принять задание по террору.

Вопрос: – Вы и ранее выполняли задания германской разведки по убийству советских людей?

Ответ: – Нет, в этот раз я впервые принял на себя задание по террору.

Вопрос: – Вы принимали участие в борьбе немцев против партизан и других советских патриотов?

Ответ: – Нет, я этого не делал. Для этой цели германская разведка меня не использовала.

Вопрос: – Почему же вы тогда по собственной инициативе выбрали для себя задание по террору?

Ответ: – В данном случае я руководствовался указаниями, которые мне дал ЖИЛЕНКОВ.

Вопрос: – Какое задание вам дал ГРЕЙФЕ по практическому осуществлению террористического акта?

Ответ: – Получив от меня согласие принять задание по террору, ГРЕЙФЕ предложил разработать и представить ему в письменном виде конкретный план совершения террористического акта, а также указать, какие средства мне необходимы для этой цели.

Вопрос: – Вы разработали этот план?

Ответ: – Этот план был разработан ЖИЛЕНКОВЫМ, я его лишь переписал.

Вопрос: – Вы показываете неправду, пытаясь умалить свою роль. Говорите правду.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.