8. Советский союз
8. Советский союз
«Фронт литовских активистов», «Крест Перкунаса», ОУН…
В 1941 г. на нашу страну напала не Германия. На СССР обрушилась фашистская Европа! Это было именно так. К данному времени почти вся Европа стала фашистской. Или сочувствующей фашистам. Посудите сами. Вместе с гитлеровскими войсками двинулись в наступление две румынских армии, две финских, венгры – одна армия и отдельный корпус, итальянцы – армия, альпийский корпус и силы военно-морского флота. Словаки – корпус из двух дивизий. И даже в германских частях немцы составляли только костяк, широко пополняясь солдатами других национальностей. Как уже отмечалось, Австрия, Чехия, западные районы Польши, Эльзас и Лотарингия были включены в состав Рейха. Местные жители, получившие гражданство Германии, призывались в вооруженные силы наравне с немцами. В составе вермахта и СС служило около 500 тыс. поляков, примерно столько же чехов. (Известно, что после войны в советском плену насчитали 70 тыс. чехов. Это не считая погибших или попавших в плен к западным союзникам.)
Но и из тех жителей западных стран, кто не удостоился гражданства Третьего Рейха, широко зазывали желающих. Сражайтесь, проявите свои лучшие качества! Будет вам и гражданство, и награды, а добычи хватит на всех. Из добровольцев были сформированы французский, фламандский, валлонский, голландский, норвежский, датский легионы, сербский, хорватские легионы. Выше упоминалось, что на их основе были развернуты дивизии СС «Нордланд», «Нидерланды «Лангемарк», «Валлония», «Викинг», «Шарлемань», «Кама», «Ханджар», «Принц Ойген» и др. По различным оценкам, в германских войсках служило около 55 тыс. французов (не считая жителей Эльзаса и Лотарингии – их числили «немцами»), 15 тыс. норвежцев, 40 тыс. голландцев, 38 тыс. бельгийцев, 7,5 тыс. датчан, 3 тыс. граждан Люксембурга и Лихтенштейна.
Сербский корпус СС насчитывал 12 тыс. солдат. Три дивизии вермахта было укомплектовано хорватскими добровольцами, три дивизии СС – венгерскими, из финнов был создан добровольческий батальон СС. Один батальон сформировали из пленных англичан, легион СС из индусов (3,5 тыс.). Испания считалась нейтральной, но Франко послал Гитлеру добровольческую Голубую дивизию; за время войны в германской армии служило 50 тыс. испанцев. Нейтральной заявляла себя и Швейцария, но в составе вермахта и СС служило 1300 ее граждан. А также 315 нейтральных шведов. Но малое их количество объяснялось не миролюбием – шведские добровольцы предпочитали воевать не в германской, а в финской армии, там действовало несколько полков.
Впрочем, даже те европейские обыватели, кому не довелось надеть военные мундиры, помогали Гитлеру, засучив рукава. Промышленные гиганты Чехии, Франции, Бельгии, Австрии выплескивали с конвейеров потоки оружия, машин, снарядов. Здешние инженеры, техники, рабочие выполняли свою работу четко и качественно. Саботажа и диверсий не отмечено. Ни единого факта! Благодаря этому немцы получили возможность воевать в исключительных условиях! В фантастическом изобилии техники и боеприпасов. Ничего не надо беречь, не надо экономить. Выпускай очередями магазин в белый свет и вставляй другой! Засыпай неприятеля бомбами и снарядами – подвезут сколько угодно. Поломался или подбит танк, самолет – чепуха. Лишь бы уцелел экипаж, а из тыла уже везут новую технику.
Но руководство Третьего Рейха, готовясь к броску на восток, постаралось подключить к своим операциям и фашистские организации внутри СССР. В Эстонии германские спецслужбы наводили контакты с членами разогнанной «Вапсен». Один из активистов этой партии, Хьялмар Мяэ, после присоединения своей родины к Советскому Союзу выехал в Германию, поступил на службу к нацистам, заранее формировал для них группы эстонских помощников. Предводителя латвийского «Креста Перкунаса» Густава Целминьша, отсидевшего в тюрьме и изгнанного из Латвии, пригрели в абвере. Он закончил спецшколу в Кенигсберге, получил звание зондерфюрера, налаживал связи с остатками своих структур.
Для Литвы «пятую колонну» возглавил бывший литовский военный атташе в Берлине полковник Шкирпа. После ликвидации своего государства он так и остался в Германии, нашел новых хозяев, и в 1940 г. под покровительством нацистов создал Фронт литовских активистов. В него влились многие члены «президентской» фашистской партии Литвы «Железный волк», вступали эмигранты. Шкирпа тоже сотрудничал с абвером, создавал сеть на родине. Строились планы с началом войны провозгласить независимость страны.
Бежавший в свое время из Польши лидер Белорусской национал-социалистической партии Акинчиц пристроился в министерстве пропаганды Геббельса, руководил «белорусским бюро». Но и он дружил с разведкой. На советской территории возник кружок во главе с заместителем Акинчица, Козловским. Правда, в Белоруссии нацистские идеи оказались слишком уж непопулярными. Подпольная организация обосновалась в Литве, под Вильнюсом.
Самыми массовыми и боеспособными являлись украинские фашистские структуры. Еще в 1938 г. абвер и ОУН подписали соглашение о союзе. Хотя немцы уклонились от каких-либо конкретных обещаний. Округло констатировали, что «политические желания ОУН будут учтены». Но украинцы воспринимали данный пункт как гарантию «самостийного» государства. Правда, единства между ними не было. Первого вождя ОУН Евгена Коновальца устранила советская разведка. В 1938 г. молодой еще Павел Судоплатов, внедрившийся в украинские организации, передал ему бомбу, замаскированную под коробку конфет. Главное руководство ОУН возглавил Андрей Мельник – он был полковником австровенгерской армии, в гражданскую командовал армией у Петлюры, а Коновальцу приходился деверем.
Но он не обладал таким авторитетом и организаторскими способностями, как взорванный родственник. «Краевой проводник» Бандера все больше выдвигался на самостоятельную роль. Он непосредственно командовал террористами, сидел по лагерям и тюрьмам. На нем лежал ореол «героизма», за ним шли молодые. Расходились и взгляды двух предводителей. Мельник сидел в Германии и привык послушно выполнять немецкие указания. Бандера оставался себе на уме. В феврале 1940 г. они разругались, организация раскололась на ОУН(б) – бандеровцев, и ОУН(м) – мельниковцев. Каждая объявляла «настоящей» только себя. Чтобы отмежеваться от мельниковцев, Бандера ввел знак «тризуба». Это был древний княжеский символ Рюриковичей, но в гражданскую войну его использовали в качестве герба петлюровцы. Теперь бандеровцы украшали «тризубом» не только знамена, каждый член ОУН(б) наносил его в качестве татуировки. Впрочем, абвер содержал и финансировал обе группировки – как «б», так и «м».
Уже с осени 1939 г. развернулась заброска террористов на Западную Украину. Загремели взрывы, выстрелы в коммунистов и командиров Красной армии, заполыхали поджоги. Органы НКВД отвечали арестами подозреваемых. Сочли, что сопротивляется местная «буржуазия». Забирали и высылали состоятельных граждан, сельских кулаков, бывших офицеров. Но именно это являлось целью провокации. Вызвать озлобление Советской властью, ненависть к русским.
Накануне войны Бандера и Мельник выражали готовность сформировать в помощь немцам значительные силы. Но руководители спецслужб, как Канарис, так и начальник гестапо Мюллер, воспротивились. Докладывали в один голос, что украинские войска будут разрушать тыл погромами и неуправляемой резней. Ограничились двумя батальонами, «Нахтигаль» и «Роланд», они вошли в полк особого назначения «Бранденбург», должны были выполнять разведывательные и диверсионные задачи. Кроме того, ОУН сформировала на территории Польши три «походных группы» численностью 2–3 тыс. человек в каждой. Они должны были вступить на Украину вслед за немцами для создания местной администрации.
С началом войны все эти механизмы были пущены в ход. 23 июня заполыхало восстание в Литве. Старт был дан в Каунасе. Заговорщики и примкнувшие к ним жители принялись громить советские учреждения, убивать служащих, милиционеров. Провозгласили независимость Литвы, создание правительства во главе со Шкирпой. Но в основном повстанцы увлеклись не борьбой с Красной армией, а истреблением евреев. Шумели, что именно евреи виноваты в присоединении Литвы к СССР. Логики в этом было маловато. Но грабить и мордовать беззащитных показалось местным борцам за свободу чрезвычайно вдохновляющим делом. Погромы охватили Каунас, Вильнюс, Шауляй и около 40 других городов и поселков. Евреев убивали на улицах или в их домах, вешали, забивали палками. Кстати, литовцам в данном отношении принадлежит приоритет. Они начали кампанию геноцида раньше, чем немцы, и литовские евреи бежали навстречу германским войскам, искали у них защиты! А в ходе погромов создавались вооруженные отряды, «Батальоны охраны национального труда».
Когда немцы вступили в Латвию, советские военные и правоохранительные органы были уже начеку, поднять мятежи не позволили. Но и здесь оккупантов ждали. Существовали люди, готовые сотрудничать с ними. 1 июля, в день взятия Риги, германские начальники предложили местному националисту Вейсу выступить по радио, он призвал латышей к борьбе против «предателей» и «вредных элементов». Латышские фашисты оказались тут как тут. Виктор Арайс собрал 100 человек из членов «Креста Перкунаса» и примкнувших студентов, старшеклассников. Они надели в качестве опознавательного знака повязки цветов национального флага Латвии, вышли патрулировать улицы. Заявили о себе первой операцией – согнали в Рижскую синагогу 500 евреев и заживо сожгли. После этого к Арайсу хлынули добровольцы, его отряд вырос до 1200 «бойцов». Из Германии прикатил и «фюрер» «Креста Перкунаса» Целминьш, провозгласил возрождение своей организации. В жестокости он Арайсу не уступал. Казнил даже врачей и санитарок, которые оказывали помощь советским раненным.
На Украине аналогичным образом отметились бандеровцы. При отступлении советских войск из Львова в город проникли отряды диверсантов из «Нахтигаля», переодетые в штатское или в советскую форму, разыграли «восстание». Обстреливали с чердаков уходящих красноармейцев, увлекли за собой некоторых горожан. На следующий день «освободителей» из «Нахтигаля» торжественно благословил униатский митрополит Шептицкий. Хотя Львов оказался залитым кровью. По германским планам, на Западной Украине, как и в Польше, подлежала уничтожению интеллектуальная верхушка общества. Требовалось уничтожить также лиц, выдвинувшихся при советской власти. Провокацию разыграли в тюрьме, перебив часть заключенных – чтобы свалить на НКВД. Но указания нацистских спецслужб ОУН широко дополнила собственными инициативами. Принялась истреблять «жидив и москалив», заодно и «ляхив» (поляков). В общем, тех, от кого бандеровцы намечали «очистить» Украину.
В первый же день после взятия Львова было убито не менее 3 тыс. мирных граждан, и активное участие в этом принял «Нахтигаль». «Роланд» продвигался южнее, с территории Румынии, и по пути также занимался расправами. Между тем во Львове появился помощник Бандеры Ярослав Стецько. 30 июня под его председательством состоялось «Национальное собрание украинцев», объявившее о независимости страны. Бандера признавался «вождем», Стецько – главой правительства. В заявлении говорилось, что Украина «будет тесно сотрудничать с Великой Германией, которая под руководством ее вождя Адольфа Гитлера создает новый порядок в Европе. Он поможет нашему народу освободиться от советской оккупации». В это время на Украину вошли и три «походных группы» бандеровцев. На их основе стала создаваться «Украинская национальная милиция» и «Украинская национальная революционная армия».
Но… «независимая Украина» просуществовала лишь 17 дней. Как выяснилось, у Гитлера были совсем другие планы, и декларацию о независимости сочли вопиющей дерзостью. 5 июля Бандера был арестован. Вместе со Стецько и другими помощниками очутился в концлагере Заксенхаузен. Правда, в особом блоке для привилегированных заключенных. Для управления Украиной прибыл рейхскомиссар Эрих Кох, пояснявший: «Никакой свободной Украины нет. Цель нашей работы должна состоять в том, чтобы украинцы работали для Германии, а не в том, чтобы мы здесь осчастливливали народ. Украина должна поставлять нам то, чего у нас нет».
Батальоны «Нахтигаль» и «Роланд» поучаствовали в кровавых расправах в Золочеве, Тернополе, Проскурове, Житомире. В ходе «зачисток» и погромов они совсем разложились. 30 июля 1941 г. адмирал Канарис по согласованию с фельдмаршалом Кейтелем отдал приказ, что батальоны стали непригодными для применения на фронте. Их разоружили, вывели в тыл и переформировали в «охранный батальон». Бандеровскую «Украинскую национальную революционную армию» немцы создавать не позволили, «Украинскую национальную милицию» распустили. Вместо нее начали формировать полицейские батальоны, подчиненные оккупационному командованию. Этим деятельно занялась другая ветвь ОУН, мельниковцы. Но и бандеровские отряды влились в полицейские подразделения. Среди них распространялся тайный приказ, что надо «копить силы», а служба открывала для этого прекрасные возможности – немцы выделяли обмундирование, оружие.
В прибалтийских республиках происходили примерно такие же процессы. В июле германское командование разогнало литовское «правительство» Шкирпы. Для управления Литвой был назначен генеральный комиссар фон Рентельн. Для помощи оккупантам был сформирован «Доверительный совет». Чтобы возглавить его, подобрали такого кандидата, чтобы не претендовал ни на какую самостоятельность. Подходящей фигурой стал генерал Пятрас Кубилюнас. В Латвии власть возглавил генеральный комиссар Дрехслер, в помощь ему приставили полностью лояльного латышского генерала Данкенса. А Целминыну 17 августа приказали свернуть политическую деятельность, запретили его организацию «Крест Перкунаса». Велели сосредоточиться на более полезной для Рейха сфере – вербовке латышских добровольцев в батальоны вспомогательной полиции и карательные команды. Позже на базе этих батальонов был организован Латвийский легион СС. Эстонию немцы захватили в августе. Поэтому у лидера местных фашистов Хьялмара Мяэ уже не было никаких иллюзий насчет независимости. Он просто стал добросовестным помощником нацистского начальника, обергруппенфюрера СС Литцмана. Возглавил гражданское самоуправление, создавал части охранной полиции, а потом Эстонской бригады СС.
Лидеры белорусских нацистов Акинчиц и Козловский обосновались в Минске. Пытались возродить свою Белорусскую национал-социалистическую партию, выступили с идеей формировать «народную милицию». Но глава министерства Восточных территорий Розенберг и рейхскомиссар Белоруссии Кубе не позволили. Акинчиц и Козловский были деятелями более покладистыми, чем Бандера. С запретом смирились. Принялись выпускать «Белорусскую газету», откровенно расстилаясь перед захватчиками. Получили разрешение вербовать белорусов из пленных, готовить из них агитаторов, чтобы склонять население к гитлеровцам. Подготовили около 70 таких агитаторов, засылали в «глубинку». Но они перебегали к партизанам или их убивали. Наконец, партизаны прикончили Акинчица и Козловского, и короткая история белорусского нацизма оборвалась.
Под эгидой немцев предпринимались попытки создавать новые организации. Бывший белый офицер Иван Ермаченко пробовал зазывать людей в так называемую «Белорусскую народную самопомощь». Националистка и ярая сторонница католицизма Надежда Абрамова принялась сколачивать Союз белорусской молодежи. Но горели белорусские деревни, подожженные карателями, отправлялись эшелоны юношей и девушек на принудительные работы в Германию – к сотрудничеству это не слишком располагало. Подавляющее большинство белорусов ненавидело врагов, не мыслило себя в отрыве от России, и проекты националистов оставались мертворожденными.
«Русские викинги» и «кавказские братья»
Накануне нападения на Советский Союз в Германии было специально создано министерство Восточных территорий (Остминистериум) – для управления землями, которые предстояло завоевать. Глава этого почтенного учреждения, Розенберг, проконсультировался у Гитлера, как правильнее строить свою деятельность. Доложил: «Есть два способа управлять областями, занимаемыми на востоке: первый – при помощи немецкой администрации, гауляйтеров, второй – создать русское антибольшевистское правительство, которое было бы и центром притяжения антибольшевистских сил в России». Фюрер отрезал: «Ни о каком русском правительстве не может быть и речи; Россия будет немецкой колонией и будет управляться немцами».
Как видим, этот принцип не ограничивался «русским правительством». Немцы не намеревались создавать никаких правительств – ни украинских, ни белорусских, ни прибалтийских, ни кавказских. Под руководством Гиммлера разрабатывался «Генеральный план «Ост» – освоения захваченных стран. Рейхсфюрер СС писал разработчику плана доктору Майеру: «В район заселения на Востоке следует включить Литву, Латвию, Эстонию, Белоруссию и Ингерманландию, а также весь Крым и Таврию…» (Причем в понятие «Белоруссия» включались земли «вплоть до Орла и Твери»), «Упомянутые области должны быть тотально германизированы, то есть тотально заселены…».
Заселены немцами! Из коренных жителей некоторую часть признавали пригодной для германизации. Она должна была перейти на чужой язык, забыть о своем происхождении и превратиться в немцев. Другая часть сохранялась в подобии резерваций, для рабского труда. Остальных ожидало поэтапное «выселение». Предусматривалось «выселить» поляков – 80–85 %, литовцев, латышей и эстонцев – 50 %, западных украинцев – 65 %, белорусов – 75 %. Евреи «подлежали выселению» на 100 %. Гитлер разъяснял: «Что касается смехотворной сотни миллионов славян, мы превратим большинство из них в таких, какие нужны нам, а остальных изолируем в их собственных свинарниках, и всякого, кто говорит о снисхождении к местным жителям и их приобщении к цивилизации, следует направлять прямо в концлагерь».
За полгода до вторжения Гиммлер провел в Везельсбурге совещание с высшими чинами СС, поставил задачу «уменьшения биологического потенциала славянских народов». По его оценкам, требовалось «сократить» численность русских, украинцев и белорусов на 30 миллионов. А Гитлер в марте 1941 г. выступал перед своими военачальниками и поучал: «Война против России такова, что ее нельзя вести по законам рыцарства. Это прежде всего борьба идеологий и рас, поэтому ее необходимо вести с беспрецедентной, неумолимой жестокостью». Никто из генералов и фельдмаршалов не возражал против такой линии. Чего возражать, если они и сами настраивали подчиненных аналогичным образом!
13 мая 1941 г. от лица Гитлера и Кейтеля вышла директива, распределявшая обязанности по освоению советских земель. На Геринга возлагалась «эксплуатация страны и использование ее экономических возможностей». Во исполнение возложенных обязанностей Геринг издал свой приказ о полном ограблении захваченных земель. Все продовольствие, ценные товары и сырье подлежали вывозу в Германию. Хладнокровно пояснялось, что миллионы русских наверняка умрут от голода, но к этому надо относиться спокойно. Предпринимать какие-либо меры для помощи голодающим запрещалось. В беседе с итальянским министром иностранных дел Чиано Геринг философски рассуждал: «В этом году в России умрет от голода 20–30 миллионов человек. Пожалуй, хорошо, что так случится, ибо некоторые народы должны быть истреблены».
Той же самой директивой от 13 мая Гиммлеру поручалось выполнение «специальных задач по подготовке к политическому управлению Россией». Районы, где будут работать команды Гиммлера, требовалось закрыть от посторонних, вход и въезд туда строго запрещался. Что это означает, было уже известно по опыту Польши. Для «политического управления» требовалось не создавать марионеточные правительства, а наоборот, обезглавить народ. Если в Польше действовала одна айнзатцкоманда, истребившая несколько тысяч аристократов, политических и общественных деятелей, то для Советского Союза сформировали четыре: А, В, С, D. Состав каждой команды определялся в 1000–1200 человек. Им предписывалось ликвидировать всех, кто может сплотить людей и представлять угрозу для нацистской власти. Обобщенно их обозначили «коммунистическими активистами».
Но понятие «активистов» оказывалось слишком расплывчатым. Если брать только членов партии, получалось маловато. А советскую иерархию немцы знали плохо, путались в ней. Для организации чисток привлекали местных старост, бургомистров, полицаев. Они строчили доносы на кого угодно, абы выслужиться, сводили личные счеты. К «активистам» причисляли депутатов захудалых сельсоветов, колхозных бригадиров и прочее мелкое начальство. Хватали на расправу «семьи красных командиров» – а в СССР в категорию «командиров» входили даже сержанты. Для количества добавляли комсомольских активистов – а комсомол был массовой организацией, в ней состояло большинство молодежи. Иногда в списки включали стахановцев – обычных рабочих или крестьян, удостоенных этого звания за перевыполнение трудовых нормативов.
В материалах Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков сохранились тысячи свидетельств, одно ужаснее другого. Очевидцы рассказывали о кошмарах Львова – как во дворе забитой узниками тюрьмы сотни людей были расстреляны или заколоты штыками. Рассказывали о лагере заложников под Минском: сюда притаскивали совершенно случайных граждан, которых нахватали в облавах, и так же, случайным образом, отсчитывали обреченных на смерть. Спасшиеся окруженцы описывали «жен красных командиров», казненных под Белостоком, – нагие и изуродованные женские трупы были насажены на колья. В Бахмаче жертвами стали триста «стахановок» с детьми, их согнали в станционный склад и сожгли заживо.
А потом к истреблению «активистов» добавилось «окончательное решение еврейского вопроса». Напомню, что в Германии с 1939 г. действовало распоряжение фюрера – переселить всех евреев на территорию Польского генерал-губернаторства и сосредоточить их в гетто. Но не успели разобраться с массой польских евреев, как добавились французские, бельгийские, голландские, датские, норвежские, югославские, греческие. А потом вступили в Советский Союз. Поначалу для здешних евреев тоже выделяли гетто. Однако вскоре нацистские руководители сочли, что можно применить более радикальные меры.
Возможно, на такое решение натолкнули литовские и бандеровские погромы. Или сами гитлеровские сановники пьянели от роли «сверхлюдей», начинали считать, что для них нет ничего невозможного. И для них все позволено. Ведь «сокращать биологический потенциал славян» наметили еще в январе 1941 г., айнзатцкоманды формировали в апреле-мае, они уже начали свою кровавую «работу». Напрашивался вывод – евреев вполне можно «сократить» одновременно со славянами. Пускай ими займутся те же самые айнзатцкоманды. Где-то в ходе обсуждений добавили еще цыган, их тоже признали «вредным» народом. Во всяком случае, термин «окончательное решение еврейского вопроса» впервые появился в германских документах в июле 1941 г. Гейдрих, руководивший айнзатцкомандами, в дополнение к прочим должностям был назначен «уполномоченным по окончательному решению».
Конечно, четырем тысячам эсэсовцев было проблематично умертвить сотни тысяч людей. Но тут-то и понадобились помощники из местного населения. Их широко вербовали в ряды вспомогательной полиции. Манили хорошими продовольственными пайками (это было очень существенно, в разоренных войной районах царил голод). Позволяли пограбить, поживиться имуществом жертв. Да и вообще, почувствовать себя властью. За время войны было сформировано 178 полицейских батальонов. Из них 73 украинских, 45 латвийских, 22 литовских, 26 эстонских, 11 белорусских, 1 польский.
Впрочем, многие граждане Советского Союза в начале войны искренне поверили, будто немцы пришли освобождать их от коммунизма. Помнили «красный террор», бедствия раскулачиваний, коллективизации, репрессий – и восприняли оккупантов в качестве избавителей. В селах нередко встречали немцев колокольным звоном и хлебом-солью. Открывали заколоченные храмы, распускали колхозы, выбрасывали портреты вождей и доставали припрятанные иконы. Разгромленные советские солдаты не только сдавались, но сплошь и рядом переходили на сторону неприятеля. Сталинский приказ № 0019 от 16 июля 1941 г. констатировал: «На всех фронтах имеются многочисленные элементы, которые даже бегут навстречу противнику и при первом соприкосновении с ним бросают оружие».
Русских перебежчиков принимали в ряды вермахта. Их называли «хиви» («хильфсвиллиге» – «добровольные помощники»), Сперва их использовали на тыловых должностях – обозными, подносчиками боеприпасов, санитарами. Потом доверяли оружие. Порой их насчитывалось до 10–12 на германскую роту. С августа 1941 г. началось формирование воинских частей из советских граждан. Они назывались «Остгруппен», носили немецкую форму, к ним назначали немецких офицеров. Пост командующего «Остгруппен» занял генерал Гельмих. Но он занимался не оперативным командованием, а вопросами учета и формирования. Такие части не превышали батальона, и вместе их не сводили. Преднамеренно распыляли по разным германским соединениям.
Возникли грузинский, армянский, азербайджанский, северокавказский, калмыцкий, туркестанский легионы (полки). Молдаван Румыния вообще числила своими гражданами – в составе СССР они прожили лишь год. После захвата Молдавии здешних мужчин призвали в армию. Если кто-то не попал под советскую мобилизацию или уклонился от нее, сразу попал под румынскую и был отправлен воевать за кондукэтора Антонеску и короля Михая. Крымские татары не забыли, как их земли отбирали для еврейских переселенцев, как расстреливали их руководителей, выступавших против еврейской автономии в Крыму, – и как раз по этой причине активно поддержали гитлеровцев. Численность крымско-татарских вооруженных частей достигла 20 тыс. человек. Они очень активно участвовали в борьбе с партизанами, в расправах с евреями и заложниками – даже не подозревая, что они сами обречены. Ведь по плану «Ост» Крым входил в зону «тотальной германизации», подлежал заселению только немцами. Никаких татар там не предусматривалось.
Осенью 1941 г. при наступлении немцев на Москву в Локотском районе Брянской области группа противников коммунизма под руководством инженеров местного спиртового завода Воскобойникова и Каминского организовала заговор. Захватила власть до прихода гитлеровцев. Германский капитан, командир передового танкового отряда, был приятно удивлен, на ходу назначил Воскобойникова «обер-бургомистром», разрешил создавать вооруженные отряды для самообороны.
Командующий 2-й танковой армией Гудериан и командующий группой армий «Центр» фон Клюге согласились с существованием самоуправляемой «Локотской республики». Утвердили Воскобойникова в должности обер-бургомистра, он окрылился и в ноябре обнародовал манифест о создании «Народной социалистической партии России “Викинг” (“Витязь”)». Откуда родилось столь несуразное название, трудно сказать. Видимо, Воскобойников верил в теории норманнизма и отождествил русских витязей с викингами. А в названии привел оба слова. Одно для обоснования «родства» с пришедшими германцами. Другое для тех, кто не поймет, причем здесь Россия – и викинги? В декабре было создано пять организаций этой партии по различным поселкам Локотского округа. В нее вступали в обязательном порядке сотрудники местной администрации и бойцы самообороны.
Но… немцы партию не разрешили. Им не требовались «родственные» партии. Они завоевывали мир только для себя. А потом Воскобойникова убили налетевшие партизаны, и о партии на время забылось. Что же касается самой «Локотской республики», то современные исследователи нередко преувеличивают ее самостоятельность. Отметим, что германское командование допускало ее только в качестве эксперимента, не хотело создавать лишних проблем в тылах. Распространять влияние на соседние районы ей не позволяли. И на самом-то деле «республика» находилась под постоянным контролем оккупантов. На ее территории располагалась 102-я венгерская дивизия. Но и немцы бдительно присматривали. Когда начальник полиции Масленников не понравился им – повесили.
После гибели Воскобойникова Каминский был официально, от лица германской администрации, назначен обер-бургомистром. Ему позволили расширить отряды самообороны. В «Локотской республике» провели мобилизацию мужчин и юношей, назвали формирования «Русской освободительной народной армией». Каминский возродил и нацистскую партию «викингов»-«витязей». Но она осталась неразрешенной, а «Русская освободительная народная армия» числилась у немцев вспомогательной «бригадой народной самообороны». Ей поручили охрану и «умиротворение» германских тылов, эта бригада получила немецкое обмундирование, к каждому батальону прикомандировали германского офицера. Еде уж тут самостоятельность?
Надеждами на крушение Советского Союза возбудилась определенная часть белогвардейской эмиграции. Генерал Петр Николаевич Краснов, талантливый литератор, но безграмотный и беспринципный политик, строил прогнозы, что события пойдут по двоякому пути. Либо в СССР под влиянием поражений начнется восстание против коммунистов и образуется «правительство типа Петена – Лаваля», вступит с немцами в переговоры о мире, либо нацисты оккупируют значительную часть страны, а на оставшейся части возникнет правительство, которое вынуждено будет подчиниться Германии. Краснов представил руководству Рейха подробный доклад об истории казачества, вызвался быть консультантом в данной области, поднять казачье восстание. Его поддержали «атаманы в изгнании», донской – Абрамов, кубанский – Науменко, терский – Вдовенко, и астраханский – Ляхов. Осенью 1941 г. они обратились к немецкому командованию и МИД, приветствуя «приближающиеся к границам казачьих земель победоносные германские войска».
Подключился энергичный герой гражданской войны Шкуро. В Югославии и Болгарии объявили призыв добровольцев в «Охранный корпус». Его возглавил бывший белый офицер Б. А. Штейфон – он успел получить гражданство Германии и служил в рядах вермахта. Широко рекламировалось, что корпус будет основой для грядущей освободительной армии, в его составе создавались казачьи сотни для отправки на Дон и Кубань. Не тут-то было! Краснова и Шкуро немцы использовали только как рекламные фигуры, им даже не позволили съездить на родину. А «Охранный корпус» вместо России направили в Югославию воевать с партизанами.
Тем не менее на Дону, Кубани, на Северном Кавказе немцы получили изрядную подпитку добровольцев. В Новочеркасске возник Донской казачий комитет под руководством генерала Павлова и сотника Доманова, началось создание добровольческих частей. Аналогичные органы «казачьего самоуправления» были созданы после оккупации Кубани. А самые буйные жители Кавказа в 1941 г. сочли, что советская власть уже рушится, с ней можно не считаться. Чеченцы и ингуши принялись откровенно разбойничать. 50 % мужчин, призванных в армию, уклонились от мобилизации. По селениям создавались банды, совершали набеги на казачьи районы. Взбунтовались и карачаевцы, вырезали госпитали в Нальчике.
На Кавказе возникло несколько политических партий, претендовавших быть союзниками нацистов. В ноябре 1941 г. Майрбек Шерипов создал «Чечено-горскую национал-социалистическую подпольную организацию» (она несколько раз меняла название – «Общество спасения горцев», «Союз освобожденных горцев», «Чечено-ингушский союз горских национальностей»). По данным НКВД, это была одна из самых массовых и опасных организаций в Чечено-Ингушетии. Отряды Шерипова захватили Шатой и еще целый ряд сел. Другой предводитель, Хасан Исраилов (Терлоев), в январе 1942 г. провел подпольную конференцию в г. Орджоникидзе, учредил «Национал-социалистическую партию кавказских братьев» (она же «Особая партия кавказских братьев») – она должна была объединить не только чеченцев с ингушами, а все народы Кавказа, бросить их на коммунистов и русских. На гербе партии изображался орел, а также змея (большевики) и свинья (русские), два воина стреляли в змею и резали свинью. Провозглашалось «создание на Кавказе свободной братской Федеративной республики государств братских народов Кавказа под мандатом Германской империи».
Гитлеровцы придавали важное значение мятежникам и их партиям. Разрабатывалась операция «Шамиль» – план общего восстания на Кавказе. В Германии издавалась газета «Газават», ее разбрасывали с самолетов для чеченцев и прочих горцев. Самолетами перебрасывали оружие. Численность мятежников достигала 25 тыс. человек. В районы, контролируемые бандами Исраилова и Шерипова, направляли группы германских разведчиков для налаживания взаимодействия. Однако надежды на чеченцев оправдались лишь частично. Советское партийное и военное начальство во главе с прибывшим на Кавказ Берией вступило в переговоры со старейшинами горских кланов. Значительную часть удалось перетянуть на свою сторону. Когда немцы прорвались в здешние края, многие жители радушно встречали их, вызывались быть проводниками в горах, создавали добровольческие формирования. Но все-таки общего восстания не случилось, взорвать мятежами фронт на Кавказе не удалось. Лидера «Чечено-горской национал-социалистической подпольной организации» Шерипова органы НКВД выследили, в ноябре 1942 г. он был убит в ходе спецоперации.
Что же касается казачьей «автономии», то она осталась на уровне пустых деклараций. Оккупанты никакими обещаниями себя не стесняли. На Кубани, в Армавире, они расположили еще одну «автономию», армянскую, во главе с Драстаматом Канаяном, его «легионеры» вовсю грабили и притесняли казаков. Грабили и сами немцы, румыны. Обирали хутора и станицы подчистую. Заявления о «сотрудничестве» с казаками абсолютно не мешали дикому террору. На Кубани скопилось множество эвакуированных сюда лечебных учреждений. Чтобы не возиться с ними, захватчики скопом расстреливали их – и медицинский персонал, и больных, в том числе детишек. И неслучайно Государственная чрезвычайная комиссии по расследованию гитлеровских преступлений начала свою работу как раз на Кубани. А потом ход войны переломился. При отступлении гитлеровцев с Кавказа вместе с ними потянулись многокилометровые обозы «союзных» чеченцев, калмыков, карачаевцев. Потянулись и обозы казаков-«шкуринцев». На Дону добавились «красновцы».
Бандеровцы, мельниковцы, бульбовцы, власовцы
Исследователи оценивают, что в составе неприятельских формирований служило 800 тыс. советских граждан, а с полицейскими – до 1,5 млн. В 1943 г., понеся огромные потери под Сталинградом и в других сражениях, неприятельское командование приступило к формированию крупных соединений из различных народов Советского Союза. Появились латышские, эстонская дивизии СС. Несколько соединений было сформировано за счет казаков – «Казачий стан» и кавалерийская дивизия СС под командованием фон Паннвица. Он был родом из Силезии и до революции знал казаков, донцы охраняли границу поблизости от имения Паннвицев. Всю жизнь он прослужил в германской армии, однако новая роль, судя по всему, генералу понравилась – нацепил поверх гитлеровского мундира бурку с папахой, подчиненные орали ему «любо!», величали «батькой Паннвицем».
В Локотском округе Брянской области «Русская освободительная народная армия» Каминского достигла пяти полков, имела артиллерийские дивизионы, танковый батальон (из орудий и танков, брошенных при отступлении Красной армией). Но дисциплина в «армии» была отвратительной, и боеспособность совсем не на высоте. Когда немцы направили это соединение на фронт, его вдребезги разгромили под Севском и Дмитровском. Один полк перебили полностью – советские солдаты не брали в плен изменников. Остатки других ускользнули.
Локотская «республика» прекратила существование, и к отступающим немцам пристроился еще один огромный обоз – 50 тыс. беженцев. Их разместили в Белоруссии под Лепелем, и Каминский решил воссоздать «республику» на новом месте. Но белорусы были настроены совсем иначе. Попытки восстановить самоуправление «витязей»-«викингов» вылились в свирепые бои с партизанами. При этом бригада Каминского проявила крайнюю жестокость. Жгла деревни, казнила всех, кого заподозрила в поддержке партизан.
А 14-я гренадерская дивизия СС формировалась из украинцев и носила название «Галичина» («Галиция»). Организацией этой дивизии активно занималась ОУН(м) – послушные оккупантам мельниковцы. Командование установилось двойное. Были командиры от немцев, а от украинцев дивизию возглавил генерал Павел Шандрук. Он успел послужить под самыми разнообразными знаменами. В российской армии дослужился до штабс-капитана, в гражданскую войну Петлюра возвысил его до генерал-хорунжего. Но потом Шандрук устроился служить Польше, его ограничили куда более скромным чином полковника.
Но и Бандера передал в это время приказ на активизацию своих отрядов. Предписывалось развернуть борьбу на два фронта – как против немцев, так и против «москалей». Для этого формировалась Украинская повстанческая армия (УПА). Точнее, УПА стало вторым названием ОУН. А еще точнее, формировать ничего не пришлось. Ядро бандеровских боевиков состояло в это время на службе в полицаях.
Получив команду, в марте 1943 г. они стали уходить в леса целыми батальонами. Забирали не только личное оружие, но и минометы, пулеметы, целыми складами вывозили продовольствие, боеприпасы, обмундирование. Современная европейская и украинская пропаганда обычно вуалируют истинную картину. Округло оговаривают, что в полиции бандеровцы только копили силы, выжидали. Но ведь немцы своих слуг задаром не кормили. Те же самые украинские батальоны активно поучаствовали в бойнях Бабьего Яра, Бердичева, Житомира и др., жгли Хатынь и прочие деревни в Белоруссии, на Украине.
Да и борьба «на два фронта» стала фикцией. Некоторые столкновения с немцами были. Бандеровцы захватывали в лесных районах села для собственного базирования, отбивали обозы с продовольствием. Но боевые действия развернулись вовсе не против гитлеровцев! Началась так называемая «Волынская резня». Отряды УПА ринулись «чистить» украинские земли от поляков! Истребляли людей целыми хуторами, деревнями. Причем не расстреливали, а резали ножами или пластали на куски топорами. За это поляки назвали бандеровцев «резунами». Они не щадили ни старых, ни малых. Вспарывали животы женщинам, кромсали детишек. Это называли путем к «независимости»! Самую «удачную» операцию провели 12 июля: бандеровцы совершили одновременный набег на 150 населенных пунктов.
А немцы на это… никак не реагировали! Почему? Как выясняется, в это же время, весной и летом 1943 г., немцы планировали начать в Польше и на Украине строительство военизированных переселенческих колоний. Тех самых колоний, которые в будущем распространятся на все покоренные земли и станут контролировать их. Первая такая колония под руководством обергруппенфюрера СС Глобочника была создана в марте 1943 г. возле Замостья в Восточной Польше. От коренного населения очистили 293 деревни, повыгоняли 100 тыс. человек. Из них 17 тысяч расстреляли, 20 тысяч отправили в концлагеря, а маленьких детей отобрали у родителей и передали в заведения «Лебенсборн» для «германизации». Действия бандеровцев прекрасно вписывалось в данные проекты. Они расчищали земли для будущей «тотальной германизации».
Мало того, резня помогала и другим проектам – британским и американским. Они замышляли воссоздать Польшу под собственным влиянием. Когда отряды УПА ринулись истреблять поляков, те начали соединяться в отряды самообороны. Но у маленьких отрядов не было шансов уцелеть. Они переходили под эгиду Армии Крайовой – которой руководили из Лондона. Через год возросшие силы АК поднимут Варшавское восстание, попытаются перехватить власть и утащить Польшу «из-под носа» у русских…
Чей именно заказ исполнял Бандера со товарищи, остается лишь догадываться. Но резня позволяла ему втягивать в свое движение самых редкостных отморозков или «выращивать» таковых. Численность УПА составляла около 7 тыс. человек, а уничтожили они, по разным оценкам, 60–80 тыс. поляков. Всех своих бойцов по уши искупали в крови! Но истребляли не только поляков. Добивали евреев, сумевших укрыться по селам от предшествующих репрессий. Кроме того, бандеровцы развернули целенаправленный террор против православных священников! Митрополита Волынского и Житомирского Алексия (Громадского) подстерегли 7 мая недалеко от Почаевской Лавры. Зверски убили вместе с секретарем, протоиереем Федором и переводчиком. Похитили и повесили епископа Мануила (Тарнавского). От рук бандеровцев пало около 400 священников, неизвестное число монахов и прихожан. Тут уж явно «расчищали место» для униатов (примерно так же, как расчищали его в 1915 г. в Галиции, где австрийцы перебили почти всех православных священнослужителей).
Убивали и «москалей», коммунистов, комсомольцев. Старались вытравить симпатии к России. Но в этом же году линия фронта стала сдвигаться на запад. На Волынь и Западную Украину перебазировались большие советские партизанские соединения – Ковпака, Вершигоры, Сабурова, Федорова. И с ними-то у УПА завязалась суровейшая война, не на жизнь, а на смерть. Она дополнилась чисто бандеровскими набегами на «партизанские» деревни, провокациями – в село приходили боевики, представляясь советскими партизанами. Если их принимали радушно, устраивали такую же повальную резню, как на польских хуторах. А с немцами бандеровские командиры стали налаживать связи, против партизан они были союзниками. Известны многочисленные случаи, когда они встречались с германскими начальниками, договаривались о взаимодействии. Устраивали совместные операции, пытаясь зажать «москалей» с разных сторон. Стычки с немцами при этом совершенно прекратились, союзники друг друга не трогали.
Но украинские националисты даже между собой грызлись, как волки. Мельниковцы по-прежнему соперничали с бандеровцами. Выделилась еще «Полесская Сечь», так называемые «бульбовцы». Все три группировки обвиняли друг друга в измене, дрались за сферы влияния. Первым командующим УПА стал Ивахив, но слишком много возомнил о себе, тоже попытался вести себя независимо от Бандеры и «головного провода». «Служба безпеки» (безопасности) устранила его, командующим стал более лояльный Клячкивский по кличке Клим Савур. А бульбовцев разгромили бандеровцы. Рядовых заставили перейти к себе, командиров казнили. Предводитель, Тарас Боровец по кличке Бульба, бежал к немцам и был арестован. Но ему еще повезло. Его жену Еанну захватила «Служба безпеки» и в отместку мужу зверски замучила.
Но если у украинцев было слишком много вождей, то у русских противников Советского Союза таких вождей долгое время не имелось. Руководство Рейха постепенно соглашалось – для мобилизации антисоветских сил такой лидер был бы полезен. Хотя его предназначение оценивали по-разному. Гитлер и его окружение полагали, что это нужно только в пропагандистских целях, для разложения Красной армии. Но были и сторонники смягчения оккупационной политики. Считали, что необходимо сократить размах террора, расчленить СССР на формально «независимые» национальные образования со своими «правительствами» – а для этого требуется авторитетный «вождь». Из нескольких кандидатур офицеры отдела «Вермахт-пропаганда» выбрали изменника генерал-лейтенанта Власова.
За его подписью была выпущена листовка к советским солдатам и декларация, будто в Смоленске создан «Русский
Комитет» и формируется РОА – «Русская освободительная армия». Это была пропагандистская ложь, никакого комитета не существовало. Листовки предназначались, чтобы разбрасывать их с самолетов над советскими позициями, спровоцировать сдачу в плен. Но покровитель Власова, капитан Штрик-Штрикфельдт из отдела «Вермахт-пропаганда» договорился с летчиками, чтобы часть тиража высыпали над оккупированной территорией – пускай возникнет «освободительное движение», а потом можно будет поставить командование перед фактом.
Частная инициатива капитана сработала. Листовки подбирали люди, распространялись слухи. В Смоленск, в адрес мифического комитета, пошли письма, приезжали делегаты. А «хиви» и солдаты «Остгруппен» оживились. Теперь-то они получались не предателями, а «освободителями». У них появилось «правительство» (о котором никто толком не знал). Солдаты сами себя начинали величать «власовцами», прикрепляли на мундиры нашивки «РОА». Ждали, когда же их переведут в «свою» армию. Но германское верховное никаких «русских комитетов» создавать не позволило. Слухи о «своей» армии так и остались слухами.
Единственным шагом в данном направлении стало учреждение «школы пропагандистов» в Дабендорфе (под Берлином). Предполагалось готовить что-то вроде комиссаров для работы в частях «Остгруппен», среди пленных и «остарбайтеров» (подневольных русских рабочих). Эта акция тоже была экспериментом, курсантов набрали лишь 100 человек. Но начальником школы стал Штрик-Штрикфельдт, и под ее крышей обосновался центр «Русского освободительного движения» (РОД). Тут пристроились Власов и ряд других перебежчиков – Зыков, Жиленков, Малышкин, Трухин.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.