Один архивный листок может сто книг перетянуть

Один архивный листок может сто книг перетянуть

Иногда один листок, найденный в архиве, переворачивает укоренившиеся представления и позволяет увидеть многое в совершенно новом свете. Такой листок был обнаружен мною и доставил мне немало волнений. Если быть точным, впервые я увидел его не в архиве, а в вышедшей в 2010 г. книге «Сталин. Июнь 1941 – май 1945» [79. С. 35], в предисловии к которой говорилось, что это «попытка рассказать о деятельности Сталина в годы войны через архивные документы».

Напечатанный на пишущей машинке текст «Сводки Главного Командования Красной Армии за 22 июня 1941 года» с пометкой «Для ТАСС» имеет несколько исправлений от руки, сделанных жирным красным карандашом сталинским почерком. Прочитав его, я отправился в РГАСПИ и нашел эту сводку в газете «Правда» за 23 июня 1941 г., напечатанную с учетом всех изменений, внесенных вождем. Это было как гром средь ясного дня – ведь до сего времени не обнаружено ни одного документа, написанного, правленного или хотя бы подписанного рукой Сталина 21–22 июня 1941 г., с полным доказательством того, что это было сделано не до или после указанных дней.

Хотя личная подпись-виза вождя ранее была обнаружена на некоторых документах, вышедших в те дни, но это все были заранее готовившиеся материалы, которые он мог подписать и за несколько дней до того, как документ был окончательно оформлен и получил номер и дату. Ведь до сих пор считалось и считается, что в первые дни после нападения гитлеровских войск Сталин находился в шоке или глубокой депрессии, удалился от дел, никого не принимал. Указываются разные сроки такого его состояния – от двух дней, когда отсутствовал прием в его кабинете (29 и 30 июня) до одиннадцати, по прошествии которых он выступил по радио 3 июля. Были слухи, что он болел (жестокая ангина), что его нет в Москве, что он уединился на «ближней» даче в Волынском. Некоторые зарубежные историки считают, что он 19–20 июня уехал в отпуск в Сочи вместе со Ждановым. Его молчание по радио с 22 июня по 3 июля 1941 г., а также катастрофические поражения Красной Армии в этот период такое мнение подтверждают.

Открытые в период перестройки архивные документы, показали, что Сталин не принял участие в составлении важнейших документов начала войны (во всяком случае, не оставил никаких следов своей руки): в загадочном «секретном» решении Политбюро от 21 июня 1941 г., в Директивах наркома обороны о начале боевых действий 22 июня 1941 г. № 1 (0 час.30 мин.), № 2 (7 час.15 мин.) и № 3 (21 час.15 мин.)[122]; в тексте выступления Молотова по радио 22 июня (12.15), а также на трех Указах Президиума Верховного Совета от 22 июня 1941 г. о начале войны: «О мобилизации военнообязанных…», «Об объявлении в отдельных областях СССР военного положения» и «О военном положении» (см. с. 466–467).

И вдруг – в тот же день, 22 июня, он скрупулезно правит сводку о положении на фронте! Неужели в тот момент она была для него самым важным документом?

Я внимательно рассмотрел все его правки на этом документе. Первая же меня поразила: Сталин вычеркнул слово «атаковали» и заменил его все тем же… «атаковали». Остальные правки были не более серьезными: «на всем фронте» он сократил до «на фронте», «и только со второй половины дня» убавил до «со второй половины дня», а также заменил одну запятую на точку, начав следующее предложение с большой буквы. Зато в конце он дописал целую фразу: «В боях с противником сбито…», затем зачеркнул ее и написал гораздо более сильную: «Нами сбито 65 самолетов противника» (количество уничтоженных в этот день наших самолетов – 1 200 – он указывать не стал, возможно, еще и не знал об этом). Вот и все. И на это вождь не пожалел сил и времени в первый день войны после вероломного нападения врага[123].

Все это дважды невероятно: во-первых, из-за абсолютной малозначимости сталинской правки, свидетельствующей, пожалуй, только о том, что ему в тот момент нечем было заняться, а во-вторых, из-за отсутствия следов его руки на самых главных и важных документах первого дня войны, о которых было сказано выше. Для меня лично это был еще один удар. Ведь после долгих размышлений в двух своих книгах [62. С. 149–167; 63. С. 205–209] я пришел к выводу, что, скорее всего, с 20 июня по 3 июля 1941 г. Сталина не было в Москве, так как он уехал в отпуск в Сочи вместе со Ждановым. Листок с текстом военной сводки и его правкой 22 июня разрушал все мои построения на этот счет.

Подсказку для решения этой загадки дала другая моя архивная находка – рукописный подлинник речи Молотова (АВП РФ), на который меня навела статья Г. Н. Песковой «Наше дело правое». Пескова первой заметила отличия рукописного молотовского текста от речи, прозвучавшей по радио. Выше я объяснил причину обнаруженных различий тем, что Молотов мог согласиться на выступление вместо вождя, лишь заполучив от того согласованный с ним по телефону и заверенный его подписью текст речи. И Молотов получил требуемое из Сочи по фототелеграфу (см. с. 516).

Тогда все объясняется. Если Сталин 19 июня 1941 г. уехал в Сочи, то в первой половине дня 21 июня он уже был на месте, и все беседы и обсуждения в последний мирный день и в первый день войны члены Политбюро вели с ним из его кремлевского кабинета по ВЧ-телефону, главным образом через Молотова. А все его замечания и формулировки вносились в тексты решений этих дней, но только не его рукой. Поэтому же он не мог 21–22 июня подписывать и править своей рукой самые важные и срочные решения, связанные с началом войны.

Текст же сводки Главного командования, возможно уже предварительно обсужденный с ним по телефону, ответственный руководитель ТАСС Я. Хавинсон с пометкой «ДЛЯ ТАСС» послал телеграфом ему в Сочи. Сталин откорректировал текст красным карандашом, и фототелеграммой ее направили в ТАСС или прямо в редакцию газеты «Правда». Поэтому если в архиве ТАСС или газеты «Правда» будет обнаружена эта фототелеграмма, то на ней вся сталинская правка будет черная. Оставалось только найти архив, в котором находится подлинник документа со сталинской правкой. Если это будет АП РФ или РГАСПИ, куда передана часть Президентского архива, то все эти мои рассуждения правильны. Я пытался узнать архивный номер подлинника «Сводки» у издателей книги, но безуспешно.

Помог мне очередной сборник «Вестника Архива Президента Российской Федерации» [18. С. 31], в котором был опубликован текст этого документа с указанием его архивного номера – АП РФ, Ф. 50. Д. 450. Л. 1. Значит, документ этот остался в личном архиве Сталина, откуда и перекочевал в Президентский. Значит, 22–23 июня 1941 г. его никуда не увезли, а отправили снятую с него фототелеграмму. Либо еще проще – послали обычную телеграмму с учетом сталинской правки.

Вот теперь надо думать, почему Сталин мог 22 июня 1941 г. внести не очень принципиальную правку в эту не слишком важную сводку, но не оставил следов своей руки на самых важных документах начала войны, если работа над ними шла в его кабинете, а он от дел якобы не отходил, работу не прекращал и в отпуск в Сочи не уезжал? И почему он молчал с 22 июня по 3 июля? Пока нет других объяснений, кроме одного – он уехал 19 июня в отпуск и поэтому весь первый день войны участвовал в решении важнейших вопросов по телефону. Перед выступлением по радио Молотов по телефону же потребовал от него подпись под текстом обращения, Сталину ничего не оставалось, как сделать это, воспользовавшись фототелеграфом.

Но, подписывая фототелеграмму, он не удержался и внес еще несколько исправлений, поэтому рукописный текст выступления Молотова (автограф) и отличается от произнесенного им по радио и опубликованного 24 июня в «Правде» (благодаря чему мне удалось все это выяснить). Таким образом был отработан канал срочного общения с вождем, позволяющий получить немедленно документ за его подписью и с его правкой. Возможно, так было и со Сводкой. Но, учитывая, что фототелеграф – незащищенный канал связи, наиболее секретные документы (кроме документов «Особой папки»)вождю доставляли самолетом в Сочи фельдъегеря или высокопоставленные визитеры. В этом случае официальное оформление документов задерживалось на сутки (самолет с фельдъегерями возвращался с подписанными документами в день их подписания или на следующее утро).

Поэтому в другие (кроме 22 июня) дни подпись, а порой и правка, и комментарии Сталина есть на целом ряде документов периода 19 июня – 2 июля 1941 г. Но за 22 июня обнаружен пока лишь один такой документ – упомянутая «Сводка Главного Командования».