Шпионы Людовика IV и сластолюбие

Шпионы Людовика IV и сластолюбие

После реставрации Стюартов в 1660 г. политический маятник качнулся далеко за те пределы, которые ему первоначально были установлены победившими во время английской революции классами – буржуазией и новым, в значительной степени обуржуазившимся, дворянством. В страхе перед новым выступлением на политическую арену народа собственнические классы фактически на время предоставили восстановленному на престоле королю Карлу II свободу рук, поскольку дело не шло об основных социальных результатах, которых добились эти классы в ходе революции. На эти завоевания у Карла хватало ума не покушаться, и это удерживало его на престоле, вопреки той, обычно крайне непопулярной, политике, которую он проводил.

Собственно, эта политика тяготела к одной цели – максимальной независимости от парламента. Но без его согласия нельзя было получить денег. Нельзя внутри страны, – а вовне, как оказалось, можно. Людовик XIV был готов ежегодно давать Карлу II крупные субсидии, чтобы укрепить его положение по отношению к парламенту, а главное, обеспечить поддержку или по крайней мере нейтралитет Англии в тех войнах, которые вел французский король для утверждения своей гегемонии в Европе.

Понятно, что французская дипломатия и французская разведка прилагали крайние усилия, чтобы сохранить под своим контролем внешнюю политику Англии. С этой целью, помимо «официальной» тайной субсидии, которая выплачивалась Карлу II, агенты Людовика установили личные контакты и постоянно делали крупные денежные подарки английским министрам и даже их секретарям.

Нередко французское золото шло в карманы лидеров парламентской оппозиции, громивших правительство за раболепие перед Людовиком XIV и отказ от противодействия его завоевательным планам. Иногда субсидии были платой за молчание.

Например, такое молчание обошлось Людовику XIV в феврале 1677 г. в 2950 фунтов стерлингов, а во время более короткой сессии в июне – только в 450 фунтов. В других случаях деньги уплачивались не за молчание, а за более ожесточенные нападки на политику короля. Это делалось с целью обострить внутриполитическое положение в Англии и связать руки как правительству Карла II, так и его противникам; тем самым предотвращалось активное выступление Англии на внешнеполитической арене.

Успеху этой политики служило не столько золото французской секретной службы, сколько существование противоречивых интересов у имущих классов Англии. «Братская» протестантская Голландия, к союзу с которой против Франции призывала парламентская оппозиция, была главным и еще не сломленным в это время торговым соперником английской буржуазии. Против Голландии воевал еще Кромвель. Поэтому, когда Карл II также втянулся в войну против Голландии под влиянием Людовика XIV, это вызвало очень смешанные и противоречивые настроения среди английских торговых и промышленных кругов. Лишь когда к концу века Голландия была побеждена, и ее дальнейшее ослабление стало отвечать исключительно интересам завоевательной политики Людовика XIV, поддержка этой политики Стюартами натолкнулась на решительное и непреодолимое сопротивление английской буржуазии.

А пока что французская разведка имела почву для деятельности, и она отнюдь не ограничивалась подкупом английских политиков. Людовик XIV пытался окружить Карла II и его приближенных целой сетью французских агентов. Немалую роль сыграл здесь некий Самуэль Морленд. Это была очень колоритная фигура. Ученый и изобретатель, подходивший в своих изысканиях к мысли о создании паровой машины, Морленд одновременно был опытным разведчиком, привыкшим к деятельности шпиона-двойника. Он начал ее еще во времена протектората Кромвеля.

Однажды в здании, где помещалось управление кромвелевской разведки, ее глава Терло собрал секретное совещание. Помимо Терло, в этом совещании участвовали всего двое – сам лорд-протектор Оливер Кромвель и один из главных руководителей роялистского подполья в Англии, уже знакомый нам сэр Ричард Уиллис. Решив перейти на службу к Кромвелю, Уиллис предложил ловкий план: заманить в Англию якобы от имени монархических заговорщиков находившегося в эмиграции Карла II. Карл и его брат герцог Йорский должны были