Глава 12 УЖАС В НОЧИ

Глава 12

УЖАС В НОЧИ

С начала войны основной целью военно-воздушных и военно-морских сил Соединенных Штатов была блокада Японии, призванная ослабить ее могущество. Географическое положение этой страны делало ее весьма уязвимой именно для такой формы борьбы. Расположенная на островах империя была окружена мелководьем, хорошо поддающимся минированию, а ее жители потребляли 20 процентов импортного продовольствия. Причем нормы снабжения населения продуктами были настолько низкими, что уменьшение их на 1/5 означало начало в стране голода. Военно-промышленный потенциал Японии зависел от ввозимой в страну нефти на 90 процентов, железной руды – на 88 процентов, угля – на 24 процента. Почти половина своего угля также доставлялась по воде.

К началу войны Япония имела тысячи больших океанских кораблей и огромное количество мелких судов прибрежного плавания. Несмотря на обширные судостроительные программы, к концу войны торговый флот страны уменьшился до 231 крупнотоннажного судна. Американские субмарины, надводные корабли и самолеты потопили 2398 японских судов общим тоннажем 8 839 745 тонн. Около 300 из них были военными кораблями. На минах, установленных субмаринами и сброшенных с самолетов, подорвались 515 судов общим тоннажем 689 136 тонн. Это были в основном грузовые суда – сухогрузы и танкеры. Основными жертвами минной блокады стали именно грузовые торговые суда, снабжавшие население и промышленность Японии.

Начало минной блокаде Японии было положено 16 октября 1942 года в Сиамском заливе. Именно там на подходе к Бангкоку американская субмарина «Трешер» установила 32 мины. Через 3 дня еще 32 мины были установлены субмариной «Гар». Вряд ли японские военачальники сумели бы сомкнуть глаза в те ночи, если бы знали, что американцы начинают морскую блокаду империи. Последствия морской блокады для островного государства могли привидеться им только в страшных ночных кошмарах.

Маленькие люди, тучей налетевшие из Японии, чтобы лишить других риса и каучука, нефти и руды, должны были понимать, что краденые богатства никогда не станут полезными, если их не переправить на родные острова. Но вокруг этих островов лежало море, которое было японским в 1941 году, ничьим в 1944-м и американским в 1945-м. А в море были корабли, с палуб которых взмывали в воздух самолеты союзников, и мины союзников, несущие разрушения и смерть. В 1945 году японские тральщики продемонстрировали полную неготовность очистить море от тысяч установленных там мин, которые коммандер Сабуро Таденума позже назвал «одной из главных причин нашего поражения». Одной оккупации участка земли недостаточно, если он окружен заминированными водами. Живущие у моря знают, как важно иметь возможность его использовать.

Еще в июле 1941 года американцы решили использовать в войне с Японией минные поля, установленные субмаринами. Такие действия против островной морской державы не новы. Кайзер и фюрер уже пытались подобным образом использовать немецкие мины. То, что японцы не заподозрили американцев в намерении применить аналогичную тактику против них, является одной из загадок тихоокеанской войны: ведь признанный авторитет адмирал Пратт, выйдя в отставку, публично объявил, как это будет сделано.

В своей статье «Мины как оружие, направленное против Японии» («Ньюсуик» от 28 декабря 1942 года) адмирал Пратт писал: «…с увеличением напряженности военных действий на Дальнем Востоке значительный масштаб приобретут минные операции, а также деятельность подводных лодок. И это вполне естественно, поскольку наиболее эффективными будут действия, направленные против судоходства противника, которое является самым слабым звеном в длинной цепи успехов в завоевании Японией великой островной империи на юго-востоке Тихого океана. От Суатоу (Китай), через пролив Формоса, далее к востоку от островов Нансей-Шото до Кюсю и Цусимского пролива можно заминировать каждую милю водного пространства. Эти моря весьма опасны». В следующие месяцы японцы ощутили это на своей шкуре.

Они далеко не сразу поняли, откуда был нанесен удар. Только когда ночью 20 декабря в районе Инубо-Саки, в непосредственной близости от Токио, неожиданно затонул 8000-тонный сухогруз, японские военачальники высказали предположение о появлении мин. В ту ночь субмарина «Триггер», пришедшая сюда из Пёрл-Харбора, как раз занималась установкой мин, когда с мостика заметили приближающееся судно. Командир подлодки получил уникальную возможность увидеть, как на только что заложенных минах подорвалось вражеское судно. Это был единственный отмеченный случай, когда люди, заложившие мины, увидели результаты своих трудов.

Гибель грузового судна в Инубо-Саки убедила официальных лиц Японии в том, что американские подводные лодки ведут минирование ее территориальных вод. Однако, судя по всему, японских капитанов убедить было намного труднее. Они больше всего опасались торпедных атак со стороны американских субмарин. Простые японцы также не думали о минах. Когда в марте 1943 года появилась информация о появлении мин в реке Рангун, японцы только потешались над неопытными американскими пилотами, которые не попали ни в одну цель на берегу и по чистому недоразумению сбросили свой смертоносный груз в реку. Только после взрыва «Санкио Мару» и «Такао Мару» стало ясно, что повода для веселья нет.

В конце 1942 года субмарины 7-го флота начали войну на истощение против японского судоходства. Японский военно-морской флот начал испытывать серьезные трудности на Соломоновых островах, где появились первые жертвы тактических минных полей. Однако подводники адмирала Локвуда не горели желанием перейти от торпедной войны к минной. И когда в апреле 1943 года адмирал Нимиц приказал активнее использовать субмарины для минирования водных территорий, Локвуд еще не был активным сторонником минной войны. Правда, нельзя было сбрасывать со счетов тот важный факт, что американские торпеды часто отказывали из-за несовершенства взрывного механизма. А мина, остающаяся на месте после ухода субмарины, даже если на нее не напорется судно противника, все равно является сдерживающим фактором для судоходства. И это ее основное преимущество перед неразорвавшейся торпедой.

Для первого этапа кампании были отобраны шесть субмарин. После Бангкока создали еще пять минных полей. «Гренадер» 29 октября установил 32 мины на подходе к Хайфону. 2 ноября такое же число мин появилось в районе Сайгона благодаря действиям подлодки «Тотог». Также 32 мины были установлены субмариной «Тамбор» в проливе Хайнань – узком северном выходе из Тонкинского залива, через который суда проходили в Южно-Китайское море.

После проведения этих операций наглядно проявилась важная отличительная черта минирования водных пространств субмаринами по сравнению с минированием с воздуха. Подводная лодка сама является морским кораблем, поэтому идет по путям, где проходят другие корабли, и устанавливает мины в районах наиболее вероятного их появления. Поэтому их деятельность была результативнее: как правило, на каждые восемь мин приходилась одна жертва. Позже, когда американские тяжелые бомбардировщики сбросили с парашютами в японских водах 12 135 мин, 7,2 процента от этого количества (то есть 850 штук) были потеряны из-за навигационных ошибок, изменения направления ветра и т. д. Многие мины были обнаружены уже после победы. В апреле 1946 года 98 мин были найдены в одной из префектур Кюсю, разбросанными по пляжам и рисовым полям.

Пока 7-й флот США был занят нарушением движения судов противника через Хайнанский пролив и вокруг Индокитая, четыре субмарины из Пёрл-Харбора приступили к минированию японских территориальных вод. Первой была подлока «Уэйл», которая 25 октября проскользнула мимо маяков Сикоку и Хонсю во Внутреннее Японское море и оставила 24 мины в районе Кии Суйдо. Вслед за ней субмарина «Санфиш» 14–18 декабря установила 24 мины к югу от Нагои. 17 декабря субмариной «Драм» был заминирован западный вход во Внутреннее Японское море. Первый этап операции субмарин тихоокеанского флота завершился взрывом 20 декабря, который не без гордости наблюдали моряки субмарины «Триггер».

На минных полях, созданных субмаринами «Тотог», «Тамбор» и «Гренадер», были потеряны шесть судов (по два на каждом) и еще шесть получили повреждения. В имперских территориальных водах сложилась такая обстановка: в Кии Суйдо затонули два судна и четыре получили повреждения на всех четырех минных полях. Очень скоро японцы убедились, что поврежденное судно немногим лучше судна затонувшего. Из-за нехватки производственных мощностей и других технических трудностей ремонт занимал в среднем 75–90 дней.

Второй этап минной кампании на юго-западе Тихого океана начался 6 марта 1943 года выходом из Австралии субмарины «Тотог». Она установила 24 мины в Таньонг-Ару, на которых подорвались эсминец «Амагири» и сухогруз. 7–8 апреля подлодкой «Траут» были установлены 24 мины на противоположном берегу Борнео в проходе Апи. Были или нет на этом минном поле жертвы, осталось неизвестным. Этот этап кампании завершился 4 июня, когда «Силверсайдс» сделал небольшую остановку на пути из Перта в Пёрл-Харбор. Впрочем, экипажу вполне хватило времени для установки 24 мин у берегов Новой Ирландии в проливе Стеффана – единственном проходе к Кавингу, не заминированном с воздуха. Последние мины были сброшены с воздуха 22 ноября, после чего их общее число в том районе было доведено до 103 единиц. После завершения работы авиации, но еще до появления субмарин на минном поле были потоплены пять японских кораблей и семь повреждено, включая крейсеры «Нагара» и «Исузу», эсминец «Исуказе» и минный тральщик. На поле «Траута» в Таньонг-Ару одно судно затонуло и два получили повреждения.

Субмарины – минные заградители тихоокеанского флота – вернулись в имперские воды в апреле: 19-го «Скорпион» оставил 22 мины в Инубо-Саки в 25 милях от минного поля «Триггера». В тот же день «Раннер» установил 32 мины в районе Гонконга, а три дня спустя «Стингрей» оставил еще 22 штуки в Венчоу-Бей, где обычно останавливались суда, следующие из Гонконга в Шанхай. Чтобы сделать жизнь в Шанхае более насыщенной событиями, 30 апреля «Снук» установил там 24 мины. Еще одна субмарина, минный заградитель под названием «Стилхед», посетила японский остров Хоккайдо и в два захода, 12 и 31 мая, оставила дюжину мин в районе Эримо-Саки. Подавляющее большинство мин были магнитными.

На этом этапе базировавшиеся в Пёрл-Харборе субмарины прекратили установку мин и вооружились усовершенствованными торпедами. Поскольку в минах не было устройств для самообезвреживания, они оставались опасными до тех пор, пока не взорвутся или не попадут в трал минного тральщика. Субмарины еще не были оборудованы сонарами с модуляцией частоты, которые позже помогали пройти им невредимыми через минное поле, поэтому им не следовало соваться туда, независимо от того, свои там были мины или чужие. На субмарины 7-го флота стали поступать новые торпеды, которые отказывали крайне редко, но через некоторое время было решено вернуться к минированию. Кто-то заметил, что большинство подлодок возвращается из боевого похода на базу, не израсходовав все торпеды, – как минимум, три или четыре оставались в трубах. И если их не брать в рейс, освободившееся место можно использовать для погрузки мин.

На четвертом этапе кампании субмарины создали 8 минных полей из 11 мин каждое.

Через несколько месяцев субмарины 7-го флота снова вернулись с минами, чтобы принять участие в заключительном этапе кампании. За время кампании 32 субмарины заложили 658 мин в 36 минных полях. Поскольку субмарины никогда не ждали, попадет ли кто-нибудь в их ловушку, а разведывательные донесения часто грешили неточностью, общее число пострадавших на минах судов неизвестно. Если верить имеющейся информации, на 21 поле из 421 мин были потоплены 27 судов и повреждены 27, то есть на каждые восемь мин приходится одно судно. Среди субмарин потерь не было.

А тем временем бомбардировщики «В-29» продолжали сотнями сбрасывать мины в имперские территориальные воды. В некоторых районах, несмотря на наличие японских оборонительных минных полей, успешно охотились американские субмарины. В период с 9 по 24 июня целая стая из 9 субмарин, вошедших во Внутреннее Японское море («императорскую ванну»), потопила 28 крупных и 16 мелких судов. Ни один из японских военачальников не допускал мысли, что может случиться нечто подобное. Это море считалось недоступным для субмарин из-за обширных минных полей в Цусимском проливе. Не зная, что сказать, токийское радио объявило, что американские субмарины пропущены во Внутреннее Японское море тайно; правда, общественность так никогда и не узнала, кто именно это сделал.

Человек, который много способствовал этому, теплым солнечным вечером в конце 1944 года стоял в штурманской рубке «YMS-303» и не сводил глаз с осциллоскопа (который раньше был «QBE-3» – подводным акустическим аппаратом), пока корабль кружил по голубой глади Салернского залива. В тот день на «YMS-303» находились лучшие специалисты в области траления мин: командиры группы и эскадры крупных тральщиков. Люди с трудом верили своим глазам, когда коммандер Том Фолей с помощью странной маленькой коробочки провел корабль вокруг якорной мины «Марк-5», которую при этом не видел ни он, ни кто-либо другой. «Контакт 275 ярдов, – бормотал Фолей, – контакт потерян на 50 ярдах, контакт 220 ярдов, контакт потерян на 50 ярдах, контакт 400 ярдов».

Кажется, самые смелые мечты офицеров тральщиков стали реальностью. Теперь можно было обнаружить мину, пока она находится далеко от корабля, и не ждать оглушительного взрыва под днищем. Тот факт, что до самого конца войны тральщики продолжали подрываться на минах, можно оправдать одним смягчающим обстоятельством. На противоположной стороне земного шара американские субмарины проникали через японские минные поля так же легко и незаметно, как гейши пробегали по цветущему вишневому саду. Это сделали Том Фолей и его чудесный ящик фокусника, известный как сонар с модуляцией частоты.

Сонар обязан своим появлением короткой реплике, которую однажды обронил адмирал Шарп в беседе со своим «противолодочным» офицером коммандером Фолеем. «Том, – сказал адмирал, – нам давно пора что-нибудь сделать, чтобы уберечь минные тральщики от гибели и повреждения на минах». Вскоре после этого Фолей посетил Сан-Диего, где отделение военных исследований Калифорнийского университета занималось разработкой акустической системы для подводных лодок, целью которой было нахождение отверстий в противолодочных сетевых заграждениях, через которые субмарины могли бы проникать для атаки кораблей противника в гавани. Находясь под впечатлением от увиденного, Фолей решил, что нечто подобное можно использовать и на тральщиках. Он доложил свои соображения заинтересованным лицам и очень скоро получил 300 тысяч долларов на исследования, разработку и конструирование 6 опытных образцов. Деньги были переданы в Калифорнийский университет; туда же отправился и Фолей, который заразил своим энтузиазмом гражданских ученых, и доктор Малколм Хендерсон даже не заметил, как оказался сотрудником штаба «главного подводника» – генерала Локвуда.

Работая в Сан-Диего, Фолей решил уговорить представителя командующего тихоокеанским подводным флотом испытать первый образец оборудования для обнаружения мин, но этот официальный деятель не одобрил идею. Фолей и Шарп оказались сторонниками разработки прибора, похоже совершенно не нужного подводникам. В результате срочных мер, принятых адмиралом Шарпом перед крупной средиземноморской операцией – высадкой союзников на юге Франции, вскоре появилась рабочая модель, и Фолей вместе с двумя помощниками и ящиками с секретным грузом спешно отбыл в Северную Африку.

Здесь быстро нашлись командиры, заинтересовавшиеся работой таинственного черного ящика. Для демонстрации Фолею было необходимо следующее: 1) корабль для установки оборудования; 2) сухой док, который можно быстро освободить для выполнения работ; 3) запчасти и крепеж для монтажа; 4) снабжение продовольствием, рабочая сила и прочие немаловажные детали. Продолжая выполнять распоряжение Шарпа «сделать что-то», Фолей в кратчайшие сроки выполнил монтажные работы и наглядно продемонстрировал экспертам, как можно обнаружить в воде мину, не выходя из душной рубки «YMS-303».

Ободренный отличными результатами, полученными при испытаниях, Фолей обсудил будущее своего оборудования с капитаном Люисом, начальником штаба адмирала Хевитта. Результат имел мало общего с тралением мин, зато значительно облегчил жизнь другим морякам. Капитан Люис упомянул о потопленной немецкой лодке, на которой находилась новая высокоэффективная торпеда. Субмарина «U-371» была потоплена 4 мая у африканского побережья группой американских, британских и французских кораблей, среди которых был и минный тральщик «Састейн». Однако это произошло уже после того, как с лодки была выпущена акустическая торпеда, повредившая корму эсминца «Менгес». Этот эсминец буксировал «фоксеры» – шумопроизводящие устройства, привлекающие акустические торпеды и удерживающие их в стороне от других судов. Уцелевшие моряки с лодки сообщили, что на ней осталась одна из новых торпед. Были проведены тщательные поиски, но обнаружить затонувшую лодку не удалось. И снова Фолей продемонстрировал свои таланты, обнаружив субмарину, причем указал ее местонахождение на удивление точно. Водолазы извлекли торпеду, она была разобрана, изучена, после чего были выработаны эффективные контрмеры. Тем самым много судов на Средиземноморье оказались спасенными от будущих атак немецких подводных лодок. А первопричиной всего явилось желание адмирала Шарпа сделать более безопасной работу минных тральщиков.

После демонстрации возможностей сонара на Средиземноморье им вплотную заинтересовались подводники и сумели получить в свое распоряжение оставшиеся пять приборов. Когда Фолей вернулся в Соединенные Штаты, оказалось, что его детище уже не принадлежит ему. Теперь все усилия были направлены на то, чтобы оборудовать им субмарины. А минные тральщики получат свою долю, если до них когда-нибудь дойдет очередь. До тех 20 тральщиков, которые подорвались на минах и затонули до конца войны, очередь так и не дошла.

Коммандер Фолей участвовал в последующей доработке сонара (впоследствии ставшего прибором «QLA» – сонаром для проникновения на минное поле), проявив себя с самой лучшей стороны. Он не сделал только одного: когда адмирал Шарп потребовал от него подготовить резюме о ходе операции, Фолей заявил, что не может это сделать. Нет резюме – нет адмиральских рекомендаций, нет рекомендаций – нет и медали от военного министерства. Зато подводники, использовавшие прибор Фолея в военных действиях против Японии, вернулись домой с наградами. Спустя 11 лет после окончания войны военное министерство отправило в адрес Фолея благодарственное письмо. Но Фолей считал лучшим признанием своих заслуг совсем другое. Когда он встретил в Пёрл-Харборе адмирала Локвуда, тот извлек из кармана книжицу, названную им «библией» дальнейших подводных операций. Это была инструкция по эксплуатации сонара, составленная Фолеем.

Спустя 4 месяца после начала «Трешером» подводной минной кампании в японских водах к делу подключилась авиация. Самолеты «В-24» из базировавшегося в Индии 10-го авиационного соединения в феврале 1943 года сбросили 40 магнитных мин в эстуарий Рангуна. Другие самолеты в течение очень короткого срока посетили почти все вражеские порты в Бирме, Таиланде, Индокитае, Южном Китае и на Тайване. Всего авиаторы сделали 143 вылета и сбросили 505 мин. Эти действия, а также постоянные бомбежки имели очевидный эффект: до начала минирования в Рангуне перерабатывались 100 тысяч тонн грузов. В последние месяцы 1943 года порт посетили только два судна.

Именно это явилось показателем успеха минной войны: не число уничтоженных судов, а отсутствие судоходства в заминированных районах. Основными принципами воздушного минирования явились следующие: целенаправленные атаки на занятые врагом порты; усложнение для противника процесса траления использованием разных типов мин; установка на мины механизмов задержки активации – заминированный район мог неожиданно стать опасным для судоходства через многие недели после минирования.

В южной части Тихого океана субмарины 7-го флота действовали совместно с австралийскими летчиками. По ночам их «каталины» взлетали с аэродромов Новой Гвинеи и, миновав Ост-Индию, сбрасывали американские мины у берегов Китая. Начиная с июля 1943 года до июля 1945 года ими были сделаны 1128 вылетов, во время которых были сброшены 2498 мин. При этом были потеряны только 9 самолетов. Главной целью была Сурабая, заминированная 47 раз с использованием 375 мин. В Сурабае ежемесячно перерабатывались 200 тысяч тонн грузов для 2-го японского южного экспедиционного флота. Мины в Сурабае потопили 7 судов, повредили 11, и потери японцев составили 39 384 тонны. Также нередко объектом минирования становился Баликпапан, откуда вывозилось 90 процентов потребляемых Японией нефтепродуктов – 2 миллиона баррелей ежемесячно.

Наступательные минные операции против Японии, октябрь 1942 – август 1945 г.

Австралийские летчики, летавшие на «каталинах», не слишком жаловали процесс минирования. Значительно больше по душе им был азарт погони за целью. Поэтому они обязательно прихватывали с собой зажигательные бомбы «для развлечения», пока это не было официально запрещено. На пути к цели «каталинам» часто приходилось «ходить по головам»: опускаться до высоты 10 футов над уровнем моря, где их не могли обнаружить радары противника.

Корреспондент вашингтонской газеты был отправлен в Австралию наблюдать за ходом минирования с воздуха. С этой целью он вылетел в Сурабаю на одной из «каталин». На подходе к цели на высоте 200 футов у самолета отказал левый двигатель, после чего он начал падать, и только на 72 футах пилоту удалось выровнять машину. После сброса мин двигатель на некоторое время ожил, работая в четверть силы, и самолет полетел домой. Спустя два часа двигатель окончательно заглох, после чего за борт полетело все лишнее, включая приборы, которые можно было снять. Изрядно облегченный самолет добрался до дома на одном двигателе спустя восемь часов.

Британские самолеты, базировавшиеся в Индии и на Цейлоне, сделали меньше вылетов, чем их австралийские коллеги, но их тяжелые «В-24» одновременно несли больше мин. За 663 вылета они сбросили 3235 мин. Англичане принимали участие в минировании с января 1944 года (Моулмейн, река Иравади) до июля 1945 года (Бангкок). В Моулмейне остались 329 мин, в Бангкоке – 268. В марте 1944 года Моулмейн был закрыт для судоходства: к этому времени там затонули 8 рыболовных судов и речных пароходов. Шестнадцать судов затонули в Бангкоке – от 10-тонного катера до 3000-тонного танкера «Кюсю». С января 1945 года и до конца войны порт был закрыт. Кроме участия в американских операциях минирования, британская авиация вела постоянные налеты на 30 основных целей, находившихся в пределах дальности вылета. В марте 1945 года «либерейторы» Королевских ВВС совершили круговой перелет дальностью 3000 миль и заминировали подходы к Сингапуру.

Аналогичный 3000-мильный перелет имел место ранее – в октябре 1944 года, когда 15 «либерейторов» Королевских ВВС заминировали Пинанг, расположенный на западном берегу полуострова Малакка, служивший базой немецких и японских субмарин. Самолеты долетели от Кхарагпура до Пинанга и благополучно вернулись обратно. После этого минирование Пинанга производилось регулярно.

Активное ведение минной войны на Тихом океане поставило перед японцами множество проблем, с большим трудом поддававшихся решению. Магнитные мины не позволяли перевозить грузы из Бангкока в Сингапур в крупнотоннажных судах с металлическими корпусами. Теперь на этой линии пришлось использовать деревянные суда, грузоподъемность которых составляла всего 150 тонн. Затем японцы попытались отбуксировать из Сингапура в Бангкок 500-тонные баржи, но это сработало только дважды. Акустические мины топили любые суда, независимо от материала, из которого они были сделаны. Топливо для Бангкока было отправлено на территорию французского Индокитая, а оттуда перевозилось по земле. Из-за высоких потребностей в перевозках производительность железной дороги Бирма – Сиам была увеличена на 50 процентов. Экипажи торговых судов отказывались выходить в море, ставшее, как и предсказывал адмирал Пратт, очень опасным. Перевозки по морю замедлились. Японцы в Бангкоке любили рассказывать анекдот о том, как судно, погрузившее кокосовые орехи, шло так медленно, опасаясь мин, что добралось до соседнего порта, когда созрел новый урожай кокосов.

14-е авиационное соединение, базировавшееся на территории Китая, подключилось к минированию водных пространств в октябре 1943 года. Тогда один «В-24» сбросил три мины у Хайфона. Спустя месяц другой «В-24» сбросил там еще три мины. Результаты оказались удивительными. На одной из первой тройки подорвался 3000-тонный сухогруз «Шозан», жертвой второй тройки стал 500-тонный пароход «Тоцуя». Конвой из 10 судов не вошел в порт, опасаясь мин, и направился на Северный Хайнань, где его настигли самолеты 14-го авиационного соединения и потопили шесть судов. После еще одного взрыва, когда затонуло небольшое 30-тонное судно, японцы до конца войны запретили вход в Хайфон всем судам крупнее джонок.

Воодушевленные эффективными результатами своей деятельности, летчики 14-го соединения стали настоящими энтузиастами минирования, хотя могли нести всего несколько мин. Они устанавливали мины на различных участках от Тонкинского залива на юге до реки Янцзы на севере. Особое внимание уделялось таким стратегически важным пунктам, как Гонконг и Такао. Информация о том, какие типы мин являются наиболее эффективными в конкретном случае и где их следует устанавливать, нередко поступала от группы матросов и офицеров под руководством коммандера Милтона Э. Майлза, которая почти всю войну работала за линией фронта.

На одном из этапов минных операций 14-го соединения движение на реке Янцзы, по которой перевозились самые важные для японцев грузы, было полностью остановлено. Это произошло благодаря «дрифтерам» – минам, дрейфующим с течением реки на глубине 3–6 футов. Они оставались активными в течение трех суток, после чего самопроизвольно взрывались. Первые 19 «дрифтеров» были доставлены из Ассама (Индия) и сброшены между Литтл-Голден-Хилл и Грейт-Голден-Хилл. К маю 1945 года число сброшенных в реку «дрифтеров» достигло 232 единиц. Первой жертвой стал 4000-тонный пароход «Нгиа», поврежденный накануне наступления Нового 1945 года. К августу 1945 года на минах затонули 36 судов, получили повреждения – 11. Потери японцев составили 35 000 тонн.

Весной 1945 года прекратилось движение по реке судов с металлическими корпусами. Речное судоходство теперь осуществлялось маленькими деревянными судами. Продвижение японцев на юг Китая значительно замедлилось. Теперь войска и грузы перевозились по железной дороге, не приспособленной для больших объемов. Крупнотоннажные грузовые суда направлялись в порты Северного Китая и Кореи, дальше грузы следовали на юг по железной дороге. Чтобы завершить блокаду Янцзы, самолеты «В-29» базировавшегося в Индии 20-го соединения дважды в течение марта 1945 года минировали устье реки. 19 марта на этих минах подорвалась японская канонерка «Суна». Операция была проведена по требованию генерала Клэра Шено, который считал ее такой важной, что даже пожертвовал самолетам «В-29» имевшиеся в его распоряжении весьма ограниченные запасы топлива. Когда обстановка на Филиппинах стала менее напряженной, в залив Лингаен перелетели австралийские «каталины», принявшие от 14-го соединения эстафету минирования прибрежных вод Китая.

Базировавшиеся в Индии сверхмощные «Летающие крепости» «В-29», выполнившие минирование Янцзы по требованию генерала Шено, не впервые были привлечены к этому делу. Эти бомбардировщики принимали участие в минной войне с августа 1944 года, заминировав каналы, ведущие к нефтеперерабатывающим заводам на Суматре. На одной из сброшенных тогда мин в первый же день подорвался 1000-тонный танкер «Икута». Всего на тех минах получили повреждения 7 судов, после чего движение танкеров было остановлено почти на месяц.

После Суматры «Летающие крепости» одновременно провели крупную минную операцию в январе 1945 года в заливе Камран, Пинанге, заливе Фанранг, Сайгоне и Сингапуре. За один день они сбросили 593 мины, из них 366 – в Сингапуре.

Большие бомбардировщики вылетали при полной луне и одновременно сбрасывали много мин. На первый взгляд это противоречило основному принципу минной войны: закладывать по нескольку мин, но часто. Однако все мины были снабжены механизмом задержки взрыва и активировались в разное время, достигая того же самого эффекта. Минирование Сингапура и Сайгона, а также установка акустических мин в других портах Юго-Восточной Азии происходили одновременно с началом движения сухопутных войск союзников через Бирму на Рангун. Из-за магнитных мин крупнотоннажные суда не могли использоваться, но акустическим минам было все равно, из какого материала сделан корпус проходящего над ней судна, и это ограничивало использование всех других плавсредств. Транспортные операции японцев были еще более затруднены.

Первый этап минной блокады Японии – минирование внешних территорий – был практически завершен. Последнюю «дыру» в блокадном кольце заткнули в ноябре 1944-го – январе 1945 года операцией, проведенной 7-м авиационным соединением. После захвата Марианских островов следующим на пути на запад был Иво-Джима. В процессе атаки на Иво самолеты «В-24» из 42-й группы бомбардировщиков 7-го соединения сбросили 226 мин вокруг островов Бонин, которые использовались японцами для снабжения вулканических островов и других передовых баз. В течение двух месяцев на минах были потоплены или повреждены 5 судов, после чего судоходство в этом районе значительно уменьшилось.

К марту 1945 года внешнее кольцо блокады вокруг Японии сомкнулось, что не замедлило сказаться на положении в стране. Благодаря минам японский флот изрядно уменьшился, но еще более страшным бедствием стали американские субмарины, за короткий срок записавшие на свой счет 100 тысяч тонн потопленного вражеского тоннажа. В начале войны суммарный тоннаж торгового флота Японии составлял 5 950 000 тонн, за период войны это число увеличилось на 3 520 568 тонн и составило 9 470 568 тонн. Из них в 1944 году японцы потеряли 3 990 774 тонны. Страна оказалась отрезанной от внешнего мира. Иссякли трубопроводы, остановились заводы. Благодаря действиям подводных лодок морские перевозки в порты восточного побережья Токио, Иокогама и Нагоя прекратились полностью. Суда продолжали заходить во Внутреннее Японское море через проливы Симоносеки и Бунго. Если перестанут функционировать и порты западного побережья, промышленное производство Японии упадет до нуля, а люди начнут умирать от голода. Именно такое название носила операция по минированию внутренних вод, начатая 27 марта 1945 года базировавшейся на Тиниане 21-й авиационной частью: «Голод».

Голод… Нет риса, нет топлива, нет судов. Суги Кавамура, капитан 5000-тонного японского танкера «Саравак Мару», стал экспертом по судовождению в условиях блокады. В последний день декабря 1944 года он выполнил рейс из Японии в Сингапур в составе конвоя из восьми танкеров, пяти сухогрузов и восьми кораблей сопровождения. Конвой шел через Восточно-Китайское море, пролив Формоза, Южно-Китайское море, днем подгоняемый самолетами с американского авианосца, а ночью – подводными лодками. Нередко к небу вздымались столбы дыма и пламени, указывая на то, что еще одна бомба или торпеда нашла свою цель. В Гонконг прибыла жалкая тень конвоя: один сухогруз, один танкер и четыре корабля эскорта. После небольшой передышки суда направились к Сингапуру. По дороге был торпедирован еще один корабль сопровождения, и два дня спустя остатки конвоя добрались до Сингапура. В ту же ночь прилетевшие из Индии бомбардировщики «В-29» заминировали Сингапурский пролив. На следующее утро, когда капитан Кавамура попытался вывести танкер из порта, судно задело мину. Ремонт был завершен только 15 марта. 19 марта «Саравак Мару» вышел в рейс с грузом дизельного топлива. Даже не выйдя из главного канала, танкер снова напоролся на мину и затонул. Это называется морской блокадой.

27 марта 1945 года ночное небо над Кюсю наполнилось грохотом тяжелых бомбардировщиков. «Летающие крепости» сбросили бомбы на Тачиараи, Оита, Омура, оставляя после себя пылающие руины. Некоторые бомбардировщики пролетали над Куишу и следовали дальше. Их путь не был отмечен взрывами и пожарами. Сбрасываемые ими 1000-и 2000-фунтовые мины тихо опускались на парашютах в море и исчезали под поверхностью воды. Каждый самолет нес 6 тонн таких мин. Их целью был пролив Симоносеки, который ежемесячно пропускал 1 250 000 тонн японского тоннажа. В ту ночь в пролив было сброшено несколько сотен мин, а всего до захвата Окинавы туда была доставлена 1000 тонн смертоносных сюрпризов. Эта тактическая операция имела целью прекращение движения через пролив во Внутреннее Японское море во время осады Окинавы. Но у нее были и значительно более важные последствия. Фактически минная блокада пролива Симоносеки явилась началом конца Японии. Очень скоро появились ее первые жертвы: серьезные повреждения получил 9725-тонный пароход «Сетту» и еще четыре судна. Один 250-тонник затонул.

Операция «Голод» была авиационным шоу, поставленным по сценарию моряков. Она была проведена только после неоднократных и настойчивых требований экспертов ВМФ. Следует отметить, что американские летчики, как и их коллеги из люфтваффе, к минной войне относились с изрядной доли апатии. Они привыкли видеть эффект от своей работы немедленно; их не прельщала необходимость дожидаться результата долгие недели.

В 1944 году адмирал Нимиц довольно долго пытался привлечь авиаторов к минированию. Основная идея минной блокады Японии впервые возникла значительно раньше: в марте 1942 года в Вашингтоне, где минные эксперты собрались для обсуждения этой темы. В этот период было освоено производства двух типов магнитных мин, подходила к завершению разработка акустической мины, а также появилась идея создания «устриц». Ежемесячно выпускалось около 800 мин всех типов. Опыта минирования с воздуха у американцев пока не было.

У экспертов сразу же возникло немало вопросов. Какой тип мин лучше всего использовать? Сколько их понадобится? Каким образом осуществить их доставку на Тихий океан? И где именно устанавливать?

Здесь американским стратегам очень пригодился бы опыт противника. Ведь еще 22 мая 1941 года главнокомандующий ВМФ Германии дал фюреру следующий совет относительно минирования с воздуха: «Учитывая наличие у нас нового минного взрывателя и необходимость его максимального использования до принятия противником эффективных контрмер, штаб ВМФ рекомендует широкое проведение операций минирования. Мины с новым взрывателями должны устанавливаться быстро и непрерывно в течение нескольких дней подряд. Должный эффект от минной наступательной операции не будет достигнут, если мин окажется мало или в операции будет недостаточно участников».

Иными словами, чем быстрее и больше, тем лучше.

Несмотря на успех минной кампании, масштаб операции был малым, да и начата она была слишком поздно. С приближением войны к японским островам два фактора сделали минирование с воздуха практически осуществимым. После захвата Марианских островов, Тиниана и Сайпана у американцев появились базы для тяжелых бомбардировщиков, откуда полет до Японии уже не представлялся проблемой. И к тому времени японцы уже лишились изрядной части своей авиации, и самолеты союзников встречали слабое сопротивление. Тем не менее, несмотря на благоприятные обстоятельства, авиаторы под командованием генерала Арнольда не пылали энтузиазмом принять участие в минной кампании. Такая ситуация сохранялась в течение двух лет.

В конце 1944 года капитан Хилл в очередной раз передал авиаторам предложение генерала Нимица, в соответствии с которым эксперты ВМФ должны были доставить мины, обеспечить квалифицированный технический персонал для их подготовки и погрузки, а также направить своих офицеров для участия в планировании операций, инструктажа и обучения летчиков. Моряки стремились полностью блокировать морские перевозки Японии. Причем Нимиц твердо пообещал, что вся слава достанется авиаторам. 22 декабря 1944 года генерал Арнольд издал приказ о начале минирования 1 апреля 1945 года.

Если бы операция, как настаивали моряки, началась в январе, до начала осады Окинавы, сопротивление японцев было бы уже в значительной мере ослаблено. Потери тоннажа и сокращение импорта почти наверняка привели бы японцев за стол переговоров задолго до взрыва первой атомной бомбы: таким путем можно было предотвратить трагедию Хиросимы и Нагасаки. Мины никогда не уничтожают жилые дома, больницы и промышленные предприятия, необходимые для послевоенного восстановления экономики страны, не страдает от них и мирное население.

Но поскольку добро на проведение операции силами самолетов «В-29» было получено, моряки начали проявлять активность. В январе 1945 года минные эксперты флота прибыли на Тиниан. Ровно через месяц было готово помещение для складирования мин. Меньше чем за 6 месяцев с базового минного склада № 4, где работали 12 офицеров и 171 солдат, было погружено на «Летающие крепости» 13 090 мин. Использовались как магнитные, так и акустические мины. С учетом наличия счетчиков судов и механизмов задержки взрыва число вариантов установки мин достигало 200, что многократно затрудняло возможности их траления.

Операция «Голод» была разделена на пять этапов. Первый включал минирование военно-морских баз Кьюра, Сасебо и Хиросимы, чтобы предотвратить выход оттуда военного транспорта, а также пролива Симоносеки, чтобы не дать остаткам японского флота обойти с запада Кюсю и направиться на защиту Окинавы. Хотя японский ВМФ не потерял ни одного крупнотоннажного корабля из-за мин во Внутреннем Японском море или проливе Симоносеки, именно морские мины в конечном счете решили судьбу новейшего линкора «Ямато». Лишенный возможности пройти проливом Симоносеки, он в начале апреля предпринял попытку выйти из Внутреннего Японского моря через пролив Бунго. Там он был замечен 7 апреля с пролетавшего мимо «В-29», и через несколько часов поднятые с авианосца самолеты отправили 63 000-тонного монстра на дно. К этому времени мины потопили или повредили в проливе Симоносеки уже 21 судно. Участвовавшие в осаде Окинавы самолеты 313-й эскадрильи до конца апреля сбросили там еще 367 мин. Первый этап операции «Голод» завершился 2 мая. Всего было сброшено 1358 мин. За этот период на минах затонули 19 японских судов и 39 получили повреждения.

Второй этап, блокада промышленных центров, начался 3 мая. Во время его проведения впервые были использованы мины нажимного действия, не поддающиеся тралению. Целью этого этапа было прекращение морских перевозок между крупными промышленными центрами Японии. Для этого продолжалось минирование пролива Симоносеки, были заминированы порты Токио, Нагоя, Кобе, Осака, а также основные морские пути через Внутреннее Японское море. На втором этапе были установлены в общей сложности 1422 мины всех типов.

В районе Кобе – Осака в период с 10 по 31 мая были потоплены или повреждены 25 судов. Стремительно упали объемы переработки грузов в портах, а грузопоток из Кореи и Маньчжурии, ранее проходивший через пролив Симоносеки во Внутреннее Японское море, был переориентирован на северо-западные порты Хонсю или на Кюсю.

Газеты, наконец, стали уделять должное внимание минной войне: как обещал адмирал Нимиц, львиная доля славы досталась летчикам. 11 мая генерал Кертис Э. Ле-Мей снизошел до коротких комментариев вопросов минной войны, обошедших первые страницы газет всего мира. «„В-29“ заминировали морские пути Японии», – провозгласила «Стар-Баллетин» в Гонолулу. «Сверхмощные „летающие крепости“ наглухо запечатали морские дороги Японии», – подхватила на следующий день лондонская «Дейли телеграф». А выходящей в Калькутте газете «Сандей Стейтсмен» одного заголовка показалось мало, и на первой странице их красовалось сразу три: «Блокада Японии», «„Летающие крепости“ ставят мины», «Индийские базы используются для проведения крупных операций».

Третий этап, продолжавшийся с 13 мая до 6 июня, явился логическим продолжением второго. Это была блокада северо-западных портов Хонсю и Кюсю. Здесь использовались другие мины, не подлежащие тралению – акустические низкочастотные. К этому времени японцы уже составили собственное руководство по обращению с американскими минами: у них имелось достаточное количество образцов для изучения. Был даже издан соответствующий буклет, но толку от него оказалось немного.

В мае пролив Симоносеки был закрыт на 15 дней. Судоходство было парализовано. В мае впервые на минах затонули или были выведены из строя больше судов, чем это сделали субмарины, – 113 единиц только в проливе Симоносеки. Всего в этом месяце пострадало около 9 процентов существующего японского тоннажа. Судоходство между Японией и Азией стало эпизодическим. Резко упал маньчжурский импорт. Адмирал Шарп, побывавший в Сибири, описывал бесконечные ряды груженых составов, ожидавших подхода под погрузку японских судов, которым так и не суждено было прийти.

Минная война не получила отражения в заголовках японских газет, зато головной боли доставила предостаточно. В военное время управление перевозками осуществлялось военными, поэтому информацией о подорвавшихся на минах судах из числа гражданского населения обладали только непосредственные участники событий. Коммандер Тадао Кувакаха, обязанностью которого был подбор и обучение матросов торговых судов, вспоминал: «В конце войны стало почти невозможно найти экипаж для судна. Средний возраст матросов резко снизился, теперь на наших торговых судах плавали подростки. Матросы часто сбегали в других портах. За период войны мы потеряли 40 процентов экипажей торговых судов».

Промышленные предприятия, уцелевшие во время воздушных налетов, останавливались, потому что суда не привозили сырье. «Нас сломили не бомбежки наших фабрик и заводов, – после войны заявил Такаси Комацу, сотрудник японской компании, выпускавшей стальные трубы. – Блокада лишила нас жизненно необходимого сырья – алюминия и угля».

Информированные люди опасались блокады и приписывали ей даже больше ограничений, чем она создавала в действительности. Президент одной из крупнейших японских судоходных компаний считал, что причиной поражения явилась острая нехватка сырья и продовольствия, и утверждал, что в последние месяцы войны соотношение потопленных судов было следующим: торпедированных субмаринами – 1, потопленных авиацией – 6, подорвавшихся на минах – 12. Приведенные цифры были неверными, но они наглядно отражали мнение официальных лиц Японии.

Американские мины не только посеяли хаос на морских путях Японии, но дали предостаточно работы японскому флоту минных тральщиков. По меньшей мере 20 тысяч человек и 349 кораблей предпринимали попытки сохранить судоходство в стране во время блокады. Только на очистку зоны Внутреннего Японского моря были затрачены 35 715 340 йен. Из каждых четырех тральщиков три были потеряны. После войны японские минные эксперты в один голос заявляли следующее: «Результаты минирования наших вод самолетами „В-29“ оказались такими эффективными, что население страны начало голодать. Думаю, вы могли бы сократить войну, если бы начали эту кампанию раньше».

Возможно, начало кампании действительно несколько запоздало, однако вскоре мины хлынули сплошным потоком, чтобы компенсировать задержку. Четвертый этап кампании заключался в массированной атаке на Хонсю и Кюсю, поддержке блокады пролива Симоносеки и периодического минирования портового комплекса Кобе – Осака. В течение месяца «Летающие крепости» сбросили 3542 мины.

Моряки также внесли свой вклад в минирование. В период с 10 июня по 1 июля «РВ-4Y-2»[42] сбросили 186 мин вдоль южного побережья Кореи. Мины вынудили корабли отклониться от привычных маршрутов под защитой прибрежных островов и выйти в открытое море, где они оказались более уязвимыми для нападения. Здесь прекратили движение все суда грузоподъемностью выше 1000 тонн.

Потери тоннажа в заминированных регионах стремительно возрастали. Судоходство в портах Хонсю и Кюсю значительно уменьшилось, а в проливе Симо-носеки и крупных промышленных портах ситуация приблизилась к полной блокаде. Осака, где в мае было переработано 186 судов, в июле приняла только 94; в Кобе произошло падение со 114 единиц до 31. В мае в двух портах были перегружены 320 тысяч тонн, а в июле – 44 тысячи. В мае потери тоннажа, потопленного или поврежденного на минах, составили 213 тысяч тонн. А в июне это число снизилось и составило 163 тысячи тонн. Это не означало, что японцы стали тралить больше мин, спасая свои корабли. Просто численность флота так уменьшилась, что мало чему осталось взрываться.

Очень скоро мины закрыли тихоокеанские порты Японии до самого конца войны. Нагоя остановилась 27 апреля, Симидзу – 14 мая, Иокогама – 23 мая, Токио – 27 мая, Сиогама – 29 июня. В проливе Симоносеки затонули 72 судна.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.