В Чаусах Рассказ местной жительницы Ларисы Григорьевны Гменко

В Чаусах

Рассказ местной жительницы Ларисы Григорьевны Гменко

Трудно сейчас удивить кого-либо зверствами гитлеровцев. Потоками крови они залили оккупированные белорусские города и села. Теперь, когда Красная Армия победоносно и стремительно идет на Запад, мы узнаем о все новых зверствах немецких оккупантов, истребивших сотни тысяч евреев и белорусов.

Чаусы – маленький городок Могилевской области. До войны он утопал в садах и ягодниках. Жизнь здесь была тихая, зажиточная, глубоко провинциальная.

Сейчас это груда развалин. В городке нет ни одного уцелевшего каменного дома, да и деревянных осталось совсем немного. Вырублены сады, потоптаны ягодники.

В этом городке жило до пяти тысяч евреев[211]. В августе 1941 года их согнали в район Козинки – пригород Чаус, в гетто. Через несколько дней несчастных заставили погрузить на подводы все свои вещи. Немцы сказали, что евреев переведут в бывший еврейский колхоз (в пяти километрах от Чаус). Все это было ложью. Вещи гитлеровцы разворовали, а всех обитателей гетто повели за город, на берег реки Проня. Женщин, детей, стариков – их поставили над рвом и приготовили пулеметы.

Мне рассказывала местная жительница Лариса Григорьевна Гменко, невольная свидетельница этого страшного массового убийства, как это все происходило.

Когда несчастные стояли над рвом, одна из обреченных, учительница Дора Рувимовна Каган, обращаясь к палачам, закричала:

– Мы беззащитные и не можем бороться с вами. Но всех вы не уничтожите. Остались миллионы советских людей, они за нас отомстят. Невинная наша кровь будет на их знаменах…

Автоматная очередь прервала ее речь.

Потом из станковых пулеметов гитлеровцы открыли стрельбу. В ров падали убитые и раненые. Падали и совсем здоровые люди. Немцы кое-как засыпали ров. Поставили охрану. Это было 16 августа 1941 года. До поздней ночи из-под земли доносились стоны заживо погребенных людей[212].

После массового убийства всех евреев немцы стали убивать второе и третье поколение, то есть людей, у которых мать еврейка, отец русский или наоборот (кто-нибудь из родителей еврей). Стали убивать и тех, у кого родители русские, но дед или бабушка были евреи.

В Чаусах, этом маленьком провинциальном городке, славилась своей красотой восемнадцатилетняя Ира Губных – стройная блондинка с большими всегда улыбающимися глазами. Мать ее работала до войны провизором в аптеке, отец врачом. Дедушка ее был еврей. Все оставшиеся в живых жители Чаус пришли провожать Иру в ее последний скорбный путь. Девушка шла посреди дороги, окруженная десятком малышей, тоже виновных только лишь в том, что отцы и матери их евреи. Ребятишки плакали, а белокурая красавица их утешала: «Не плачьте! Не надо, чтобы палачи видели, что мы их боимся. За нас все равно отомстят».

Иру Губных вместе с этой группой ребятишек расстреляли на зеленом берегу Прони в ясный, солнечный августовский день 1941 года.

Записал С. Банк[213]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.