Остров Эйдж

Остров Эйдж

В мае 1743 года беломорский промышленник Еремий Окладников снарядил корабль к западным берегам архипелага Шпицберген[16], на которых русские поморы добывали моржа и тюленя. На девятый день плавания ветер переменился. Пробиться к традиционным местам охоты на морского зверя не удалось. Поморское судно пристало к острову Эдж[17] на юге-востоке Шпицбергена, чтобы дождаться попутного ветра.

Утром следующего дня русские моряки увидели безотрадную картину: к берегу подступали льды. С каждым днем они подбирались все ближе к кораблю, охватывая его в клещи. Опасность нарастала.

Штурман Алексей Инков вспомнил, что когда-то на этих берегах зимовали его земляки-мезенцы. Они привезли с собой лес и построили здесь хижину. Капитан принял решение отыскать место зимовки предшественников на случай, если придется покинуть корабль. Штурман и три матроса отправились на разведку, взяв с собой ружье, порох и пули на двенадцать зарядов, топор, котелок, двадцать фунтов муки, огниво и трут, нож, табак и курительные трубки.

Остров был пуст и необитаем. На горизонте вздымались острые черные вершины, под ногами камни и лед. Холодный ветер сек лица.

Избушку обнаружили к концу дня на соседнем острове Полумесяца, на который моряки перешли по ледяным торосам. Просторный домик с сенями и печкой при небольшом ремонте был вполне пригоден для зимовки. К вечеру погода испортилась, ветер усилился, по всем признакам надвигался шторм. Штурман с матросами решили заночевать в домике, а рано утром поспешили обратно, чтобы обрадовать хорошими вестями своих товарищей.

Охотники преодолели последний крутой гребень, и открылся берег, который они покинули накануне. Все четверо как по команде замерли. Серое, пустынное, свободное ото льда море представило ужасную картину: корабль исчез. Ночной шторм разметал льдины, которые могли раздавить судно. Оставалась надежда, что корабль успел выйти в открытое море, и за моряками вернутся. Но ни в ближайшие, ни в последующие дни этого не случилось. Судно пропало без вести. Четыре моряка – штурман Алексей Инков, его двоюродный брат Хрисанф Инков, Степан Шарапов и Федор Веригин – остались одни, почти без припасов на необитаемом острове с суровым климатом, в полутора тысячах километров от родного дома, на 77° северной широты.