30 июля, среда

30 июля, среда

Штаб немецкой 17-й полевой армии вскрыл замысел советского командования. Сосредоточение сил в районе Голованевска против правого фланга XXXXIX корпуса было расценено как попытка провести операцию по восстановлению связи с 6-й и 12-й армиями. Такой вывод немецкого командования соответствовал действительному положению дел. Поэтому для предотвращения прорыва был отдан приказ о повороте фронта наступления 1-й горно-егерской дивизии на юг. Сроки окружения основных сил группы Понеделина пришлось отложить до отражения угрозы со стороны частей 18-й армии.

Положение севернее г. Умань на утро 30 июля

Воздушная разведка противника докладывала о продолжавшемся сосредоточении советских войск у Голованевска. Город готовился к обороне, отрывались окопы и траншеи, артиллерия занимала свои огневые позиции.

Тем временем передовая группа «Ланг» достигла перекрестка дорог у Коржевой и двинулась оттуда на юг. Вскоре она заняла село Вербово и лежащие от него южнее высоты. В итоге она оказалась в зоне действия артиллерийского и минометного огня оборонявших Голованевск советских войск. Дальнейшее продвижение столь малыми силами было невозможно, и группа Ланг остановилась. Постепенно подтягивались остальные части дивизии, концентрируясь в районе Сеньки – Ладыжинка – Рыжавка – Терновка – Колодистое. В районе Колодистое и Терновка пришлось отражать первые атаки советских войск.

Особая роль предназначалась 4-й горно-егерской дивизии. Ей надлежало нанести удар в направлении Оситна – Синица – лес возле с. Паланка. После изменения направления наступления для 1-й горно-егерской дивизии именно ей пришлось выдвигаться в передовую линию, справа от 125-й дивизии. Трудность заключалась в том, что основная масса 4-й горно-егерской дивизии находилась слишком далеко от линии фронта, в районе Росоша – Заячковка – Комаровка. Для выполнения приказа егерям нужно было преодолеть пешим порядком с оружием и снаряжением около 45 км. Однако те совершили, казалось бы, невозможное. Когда вечером начальник оперативного отдела XXXXIX корпуса майор Херре получил сообщение о достигнутых рубежах, он не без юмора поинтересовался: «Что, ваши полки научились летать?»[76]

Наступавшая непосредственно на Умань 125-я дивизии не достигла в течение дня существенного успеха. Причинами стали как возросшее сопротивление советских войск, так и резко ухудшившиеся погодные условия. Вечером предшествующего дня 125-я дивизия получила приказ вновь сформировать передовую группу для преследования противника. В нее вошли противотанковый дивизион, радиовзвод, саперная рота и батарея 52-го артполка. Командиром был назначен майор Шмидт. В 7.30 группа выступила из Краснополки с задачей как можно быстрее двигаться вперед, чтобы успеть захватить Умань, прежде чем противник сумеет ее укрепить. Но выполнить поставленную задачу оказалось затруднительно. Уже в Свинарке, накануне захваченной батальоном 420-го полка, непреодолимым препятствием стали взорванные отступавшими советскими войсками мосты. Только через полтора часа группа смогла преодолеть ручей и продолжить движение.

К 15.00 группа вступила в село Орадовка. Населенный пункт обороняли саперы и прикрывавшие их красноармейцы из стрелковых подразделений. Удержать наступавших на село солдат группы майора Шмидта они не смогли. После короткой стычки с оборонявшимися немцы заняли село. Задержка дала возможность отступавшим взорвать мост через реку настолько качественно, что от идеи скорейшего восстановления собственными силами немцам пришлось отказаться. По расчетам майора Шмитда, на это мог уйти весь остаток дня.

После полудня в Орадовку прибыл командир дивизии, чтобы на месте составить себе представление о создавшемся положении. Дальнейшее продвижение передовой группы пришлось отложить.

Как и ожидалось немецким командованием, в 7.50 начались советские атаки против 3-го батальона 419-го полка, закрепившегося вокруг станции Христиновка. Первая атака последовала от села Христиновка, расположенного в двух километрах севернее от станции, следующая – из Верхнячки и леса между этими селами.

Немецкая 12-я рота занимала позиции на левом фланге обороны батальона, как раз напротив с. Христиновка. Ее командир Кронер приказал подпустить первые цепи атакующих на 50 м, после чего отдал приказ открыть огонь из всех видов оружия, включая тяжелые пулеметы. Попав под убийственный огонь, атакующие части замешкались, остановились, а потом бегом отступили на исходные позиции.

В течение первой половины дня батальону, оборонявшему станцию, приходилось отражать попеременные удары с трех сторон. Они поддерживались сильным огнем артиллерии и танками. В отдельных атаках принимало участие до батальона пехоты, но все они были отбиты немцами с большими для наступавших войск потерями. Один танк был подбит и долго чадил на поле боя. На помощь 3-му батальону немцы перебросили часть 1-го батальона 419-го полка, основная часть которого занимала позиции в 3 км западнее от Христиновки. Подоспевшие роты закрепились на северном фасе, части 3-го батальона сконцентрировались восточнее, перехватив железнодорожную развилку в обоих направлениях.

Задача по возврату станции Христиновка была возложена на 16-й мехкорпус комдива А.Д. Соколова, усиленный остатками 39-й танковой дивизии из 18-го мехкорпуса. Для ее решения он выделил 19-й мотоциклетный полк подполковника И.Г. Бабурина, переброшенный из-под ст. Россоша, 44-й батальон и батальон 173-й стрелковой дивизии. Один 88-й танковый полк, а также сводные отряды 15-й и 39-й танковых дивизий, насчитывавших по 200 человек активных штыков, комдив А.Д. Соколов оставил в качестве резерва. Не исключено, что в бою под Христиновкой участвовал и 216-й полк полковника А.С. Саркисяна. Об этом свидетельствует объяснительная записка техника-интенданта 2-го ранга Гладкоротого, составленная после выхода из окружения. В ней говорится, что полковник А.С. Саркисян погиб в бою именно под станцией Хрисгиновка[77]. Здесь же был убит начальник штаба 44-го гаубичного артполка 44-й танковой дивизии майор Сухоруков.

Как оказалось, выделенных сил для овладения станцией оказалось недостаточно, однако взять дополнительные силы было попросту негде. После ряда бесплодных атак, не принесших результата, и понесенных потерь комдив А.Д. Соколов от продолжения боя отказался. Так 6-я и 12-я армии лишились своей последней станции снабжения.

Только после полудня на помощь закрепившимся в Христиновке немцам с севера подоспел 518-й полк 295– й дивизии. Ему была поставлена задача захватить с. Христиновку и тем самым ликвидировать угрозу северному флангу 419-го полка. Атака на село оказалась для немцев неудачной. Пехота 518-го полка была вынуждена залечь в поле под огнем оборонявшихся советских войск. Но главную задачу 295-я дивизия все-таки решила: после 15.00 атаки на станцию стали ослабевать.

Только к вечеру 295-й дивизии удалось занять с. Хрисгиновка и высоты восточнее села Шукай Вода. Из района Верхнячки красноармейцами была предпринята контратака, поддержанная танками и огнем артиллерии. Контратаку удалось отбить. Преследуя отходящие советские части, 1-й батальон 518-го полка ворвался в лес, но здесь был накрыт огнем артиллерии, понес потери и был вынужден отойти на исходные позиции[78]. 518-й полк оказался в затруднительном положении. Облегчение ему принес удар соседней 257-й дивизии: около 18.00 она смогла занять с. Притыкла и двигалась далее на Окнино.

Вечером 30 июня немцами был проведен тщательный осмотр станции и оценка захваченных трофеев. Было установлено, что западная часть в ходе обстрелов оказалась почти полностью разрушенной, напротив, восточная сохранилась практически неповрежденной. Были захвачены большое количество продовольствия, снаряжения, боеприпасов, фуража, несколько орудий и танков, около 10 паровозов, 400 вагонов и 100 цистерн для перевозки горючего, часть из которых была полной[79].

Во второй половине дня атаки на немецкие позиции под станцией Хрисгиновка возобновились и продолжались до наступления темноты. Одновременно по прилегающей к станции местности велся огонь тяжелой артиллерией. К сожалению, больших потерь противнику он не нанес и имел, скорее, беспокоящий характер. Главный итог дня для 419-го полка состоял в том что, несмотря на все попытки отбить Христиновку, ее удалось удержать.

На 30 июня 420-й полк занимал центральную часть полосы движения дивизии. В первые утренние часы его наступление сильно задержалось, взорванные в Свинарке мосты не позволяли вовремя начать движение. Только после полудня 1-й батальон сумел достичь села Орадовка. Здесь он присоединился к группе майора Шмидта, отражающей контратаки советских войск. Высоты восточнее села оставались прочно заняты советскими войсками, успевшими оборудовать здесь свои окопы. Кроме того, Орадовка находилась под сильным огнем советской артиллерии.

Несмотря на прибытие штурмовых орудий, лобовая атака не сулила однозначного успеха. Поэтому командир батальона принял решение попытаться занять высоты фланговым обходом – через северную окраину села. Этот маневр был замечен, выдвигавшиеся немецкие войска были накрыты артиллерийским огнем, но существенно помешать он уже смог: 1-я и 3-я роты ворвались на высоты и вытеснили оттуда оборонявшихся красноармейцев. Воспользовавшись ситуацией, 2-й рота заняла село Россошки. Тем самым поставленная для 420-го полка дневная задача была выполнена[80].

125-й артполк в течение дня обеспечивал стык с южным соседом – 1-й горно-егерской дивизией. Сложность ситуации заключалась в том, что между двумя немецкими соединениями все еще сохранялся большой разрыв. Чтобы его ликвидировать, командование XXXXIX корпуса приняло решение о переброске на стык между 125-й пехотной и 1-й горно-егерской еще и 4-й горно-егерской дивизии.

В утренние часы было немецкой разведкой установлено, что в селе Ягубец расположилась советская войсковая часть, отступавшая на восток. При поддержке артиллерийского огня саперный взвод атаковал село, занял его и закрепился на восточной окраине. Конный эскадрон попытался провести разведку вдоль дороги на Паланку, но попал под обстрел и был вынужден вернуться назад.

Около 17.30 части 16-го мехкорпуса провели контратаку на Ягубец. Бой продолжался до 21.00 и закончился только после прибытия к месту боя 13-го полка 4-й горно-егерской дивизии, окончательно переломившего ситуацию. Советские части, не достигнув успеха, отступили.

Немецкая авиационная разведка сообщала о значительных силах, занимающих оборону против 125-й дивизии. По ее подсчетам, они насчитывали не менее двух полков пехоты при поддержке сильной артиллерии и не менее чем десяти танков. Насколько можно судить, в боях и стычках 30 июля 125-й дивизии противостояли части 16-го мехкорпуса и 141-й дивизии. Летчики отмечали также, что на юг и восток от Умани по дороге наблюдались отступающие колонны длиной до 15 км. Из полученных воздушной разведкой данных был сделан вывод, что советские части надолго задерживаться в районе Умани не собираются, а стараются вывести свои войска из формирующегося мешка на восток и на юг.

К вечеру командованию XXXXIX корпуса стало очевидно, что порыв на Умань не удался. От Шукай Вода до Голованевска наблюдалось сопротивление противостоящих советских войск, сломить которое подчиненные дивизии так и не смогли. Фронт наступления корпуса растянулся до 65 км, резервов не было, и создать новую ударную группировку было крайне проблематично.

Воспользовавшись заминкой противника, советское командование стало спешно выводить свои войска через Умань на восток. Картина отхода 6-й и 12-й армий из Умани сохранилась в описании бывшего артиллериста 192-й горно-стрелковой дивизии Н.Н. Иноземцева. «Входим в Умань, – записал он в своем фронтовом дневнике. – Горят аэродром и железнодорожная станция. Из города уходят отставшие рабочие, евреи, партийные и комсомольские работники; местные органы власти и большая часть тех, кто должен быть эвакуирован, уехали раньше. Выпускаются заключенные из тюрем, уходит местный гарнизон. Магазины уже вскрыты, каждый берет, что ему надо. Наши ребята абсолютно безразлично относятся к вещам, ищут что-нибудь спиртное. Если поиски проходят успешно, сейчас же подскакивают брички, грузится бочонок или ящик с бутылками, и бричка моментально возвращается в строй.

Вообще же картина полного безвластия и крушения всего общественного порядка, к которому мы так привыкли, который мы строили собственными руками, оставляет неизгладимое впечатление, очень тяжелое. Большинство буквально морально убито»[81].

Возможно, именно моральное состояние войск, а также сведения о прорыве противника на Голованевск заставили командующего 6-й армией генерала И.Н. Музыченко отказаться от борьбы за город. Во всяком случае, Умань была сдана практически без боя.

На утро 30 июля командование 12-й армии назначило наступление в общем северо-восточном направлении. Первым, в 6.00, предстояло перейти в атаку дивизиям 8-го стрелкового корпуса генерала М.Г. Снегова.

Нанося главный удар правым флангом, они должны захватить с. Паланка и Подобная, а в дальнейшем – Цибермановку и Дзензелевку. Следом в 7.00 выступали части 2-го и 24-го механизированных корпусов. Войскам генерала Ю.В. Новосельского предстояло взять Поташ, его соседям – Тальное и Мошуров. И, наконец, в 8.00, атаковали соединения 13-го корпуса генерала Н.К. Кириллова. Они должны были занять с. Павловку и двигаться далее на Майданецкое.

В соответствии с приказом корпуса 1-й, 4-й и 2-й батальоны «Лейбштандарта» в 8.15 перешли в новое наступление. Преодолевая сильное сопротивление советской пехоты, поддержанное огнем артиллерии, эсэсовцы к 10.15 вышли на линию Яроватка – западная окраина Цибермановки и достигли района в 2 км южнее Краснополки. На их пути встали части 192-й дивизии, пытавшиеся преградить дорогу на Умань. В боях под Цибермановкой они понесли значительные потери, был тяжело ранен командир дивизии генерал П.Ф. Привалов, и его сумели вывезти самолётом. Начальник штаба артиллерии, а также военком соединения полковой комиссар А.Е. Зенин были убиты[82]. К сожалению, на настоящий момент обстоятельства случившегося остаются неизвестными.

Возобновились бои за выс. 258, 0. Здесь с немецкой стороны действовал разведывательный батальон «Лейбштандарта». К 14.00 высота была им захвачена, ее гарнизон уничтожен или взят в плен. Позиции на вершине заняла 1-я рота, 2-я рота перебралась к с. Лещиновка. Вскоре по ним открыла огонь советская артиллерия, ее обстрел продолжался до наступления сумерек.

Напротив, немецкая 11-я танковая дивизия и «Лейбштандарт» в течение всей первой половины дня подвергались сильным атакам. Перед ними действовали части 15-й моторизованной дивизии, которым поставили задачу восстановить положение, утраченное после отхода своей 11-й танковой. Красноармейцы рвались вперед, поддерживаемые артиллерией и танками. Несколько часов на линии Лещиновка – Цибермановка – Помойник – Молодецкое шел непрерывный бой, но все попытки прорвать немецкую оборону успехом не увенчались.

Под обстрелом артиллерии и крупнокалиберных минометов оставался 2-й батальон «Лейбштандарта», расположившийся под Краснополкой. Огонь велся от Цибермановки и высот южнее от нее. Чтобы подавить его, немцы перебросили 1-й и 4-й батальоны, усиленные штурмовыми орудиями. Отразив атаки на своих участках, эсэсовцы перешли в контрнаступление, и уже в 9.00 17-я рота заняла Цибермановку, в полдень был взят Берестовец.

Пехотные роты 4-го батальона продвинулись дальше вплоть до окраины с. Яроватка. Здесь они вновь попали под обстрел артиллерии и пулеметов из расположенного неподалеку от села леса. Немедленно на боевые позиции выдвинулась 2-я батарея артполка «Лейбшандарта» и несколькими залпами заставила замолчать советские орудия. В 12.45 последовал налет пикирующих бомбардировщиков «Ю-87», как только стихли разрывы бомб, эсэсовцы перешли в атаку. Сопротивление оборонявшихся было сломлено, в плен попало несколько десятков человек.

В 12.45 немецкие войска под Яроваткой были атакованы танками, среди которых были КБ. В атаке участвовали более двух десятков боевых машин. В борьбу с ними, кроме пехотинцев, вступили противотанкисты и 1 – я батарея артполка. Огнем прямой наводкой легких полевых гаубиц были подбиты несколько танков, остальные отошли.

Прекращение танковой атаки ознаменовалось новым артиллерийским обстрелом с. Яроватка и его окрестностей. Орудия «Лейбштандарта» вступили в контрбатарейную борьбу. Тем временем 88-мм зенитная батарея сделала несколько залпов по станции Цибермановка, все еще остававшейся под контролем красноармейцев. Вскоре наблюдатели отметили несколько крупных взрывов. После занятия немцами станции было установлено, что снаряды попали в эшелоны, груженные боеприпасами, и те сдетонировали.

Два состава сгорели дотла, и от вагонов остались только железные остовы.

В 18.00 советские танки повторили атаку на Яроватку. Вновь завязался тяжелый бой, и противнику с большим трудом удалось удержать позиции. Только поздним вечером бой прекратился, и на всякий случай артиллерия «Лейбштандарта» некоторое время вела беспокоящий огонь, опасаясь новых атак. К исходу суток эсэсовцы занимали фронт: опушка леса западнее и севернее Лещиновки – Яроватка – Цибермановка – Краснополка – дорога на Подобная. Здесь находился стык с 1-м батальоном 110-го пехотного полка немецкой 11-й танковой дивизии.

В первой половине дня боевая группа этой дивизии прорвалась на северную окраину села Легедзино, но вскоре попала под контрудар и была вынуждена откатиться на высоты южнее села Роги, где и закрепилась. Здесь, в районе Роги, произошел весьма примечательный бой, нашедший свое отражение в ряде воспоминаний.

Советский 92-й пограничный полк, которым командовал подполковник Я.И. Тарутин, в конце июля был направлен в Черкассы для пополнения. Он прибыл под Роги еще 29 июля, и к этому времени в нем насчитывалось около 600 бойцов и командиров. Но сложившаяся на тот момент ситуация заставила командира 13-го корпуса генерала Н.К. Кириллова задержать пограничников у себя для отражения предполагавшихся атак противника с севера. Пограничники заняли позиции севернее села, но 30 июля командир дивизии, в подчинении которой находился полк, приказал отойти южнее, чтобы прикрыть тыл его соединения. Теперь полоса обороны пролегала через свекловичное поле.

Немецкая атака началась около 10.00 при поддержке до 30 танков. У пограничников не было противотанковой артиллерии, воевать с бронированными машинами они могли только гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Но даже таким оружием удалось подбить четыре танка. Но сдержать немцев не удалось, и они смогли прорваться к окопам, где завязалась рукопашная схватка. Она была короткой, всего 5–6 минут, но стоила пограничникам больших потерь. В этом бою погибли около 200 человек, и среди них: военком отряда батальонный комиссар Г.В. Уткин, начальник 19-й заставы лейтенант В.К. Жерло и многие другие. Командир полка подполковник Я.И. Тарутин был тяжело ранен. Начальник связи полка лейтенант С.С. Журавлев приказал вынести командира в тыл, только попытка эта была пресечена немецкими автоматчиками. Оставленного в поле подполковника после боя нашли местные жители и укрыли у себя. Однако спасти тяжелораненого командира не смогли, и он вскоре скончался. В командование полком вступил майор Я.И. Агейчик.

В течение дня полк удерживал занимаемые позиции, а около 16.00, понеся большие потери, стал отходить на юг. Группа прикрытия, составленная, в основном, из бойцов 5-й комендатуры, оставалась на месте до 20.00, но после очередной атаки и ей пришлось оставить свои позиции. К вечеру остатки полка прибыли в Легедзино, где располагался штаб 13-го корпуса, и по приказу его командира вступили в его охрану[83]. В дальнейшем большая часть 92-го пограничного полка была выведена в город Нежин.

На позиции 92-го пограничного полка наступали части 11-й танковой дивизии, перед которыми стояла задача прорвать оборону и выйти к с. Легедзино. В 8.00 командир соединения генерал Л. Крювель собрал своих командиров на северной окраине с. Роги. Он огласил поставленную на день задачу и в качестве первоочередной цели назвал захват выс. 239, обладание которого обеспечивало успех дальнейшего наступления.

К неудовольствию немецкого командования, начать движение стало возможно только через два часа. Саперы доложили, что дороги, ведущие от села на юг, сильно минированы. Только в около 10.00 авангард 11-й танковой смог начать марш.

Приблизившись к выс. 239, противник определил, что сама возвышенность и местность вокруг нее заняты пограничниками. Немцам пришлось разворачиваться из походного порядка в боевой и атаковать высоту. Бой длился несколько часов и, по немецким оценкам, оказался тяжелым. Около полудня выс. 239 оказалась в немецких руках, противник захватил незначительное количество орудий, преимущественно противотанковых, и пулеметов.

Авангард, вновь свернувшись в маршевую колонну, возобновил движение. Вскоре он оказался под сильным артиллерийским огнем, который существенно замедлял продвижение. По наблюдениям, стреляли советские орудия, расположенные на позициях около сел Коссеновка и Легедзино. Около 14.00 танковый авангард 11-й дивизии вышел к северной окраине Легедзино.

На правом фланге XXXXVIII корпуса ситуация осталась почти без изменений. Намеченное на день наступление развивалось очень медленно. Уже с раннего утра немецкие батальоны оказались под ударами советских войск, атаковавших от Краснополки и Ксендзовки. Противник воспринял их как безуспешные попытки вырваться из формирующегося «метка» в северо-восточном направлении.

После полудня атаки на позиции немецкой 11-й танковой дивизии возобновились. Некоторые из них с советской стороны поддерживались танками силами до роты. В ходе боев красноармейцам 15-й моторизованной дивизии удалось прорваться в районе между с. Помойник и занятым накануне 2-м батальоном 111-го полка с. Молодецкое и выйти к железнодорожной ветке. Противник быстро пришел в себя и поспешил организовать контрудар. В его результате совершившая прорыв группа была уничтожена, а образовавшаяся в немецкой обороне брешь – закрыта. После полудня 1-му батальону 111-го полка, который отражал главный удар противника на Помойник, была придана рота танков в качестве усиления.

Атаки советских войск не позволили противнику произвести смену находившихся в Подобной и Помойнике пехотных батальонов и их переброске к авангарду Больмана. Поэтому генерал Л. Крювель принял решение остановить наступление авангарда и вернуть его на высоту 239.

Отходом противника решило воспользоваться командование 2-го мехкорпуса. Оно направило значительные силы для того, чтобы отбить потерянные 92-м погранполком позиции вокруг выс. 239. После артиллерийского налета пехота при поддержке танков перешла в атаку, однако противник смог ее отразить, подбив при этом 15 танков[84]. Бой продолжался, с трех сторон по немцам била тяжелая артиллерия. «Повсюду на горизонте мы видим по нам артиллерийские залпы. Бьют из всех стволов… Мы лежим под перекрестным огнем, без боеприпасов. Даже танки, оставаясь в укрытиях, бьют по нам», – вспоминал немецкий танкист П. Эбербах[85]. С наступлением сумерек немцы произвели перегруппировку сил, нанесли контрудар танковым полком и отбросили атаковавших к с. Легедзино.

Несмотря на достигнутый успех, противник оценивал свое положение у выс. 239 как критическое. Генерал Л. Крювель даже рассматривал возможность отвода своего авангарда еще дальше на север – к с. Роги. Но прекращение советских атак после проведенного контрудара позволило оставить войска на позициях у выс. 239 до наступления утра.

В 23.50 по радио в дивизию поступил приказ из штаба XXXXVIII корпуса. В нем содержалась новая задача, в соответствии с которой требовалось захватить перекресток дорог у села Легедзино и уже на этой позиции отражать попытки советских войск прорваться на север и северо-восток. Оставленные в Подобной и Помойнике пехотные батальоны должны быть в течение следующего дня заменены прибывавшими частями 297-й дивизии.

Вечером в частях и соединениях 17-й армии стало известно, что 1-й танковая группа начала наступление из района Тальное – Екатеринполь и захватила Новоархангельск, Ямполь и достигла Ольшанки. Положение 6-й и 12-й армий серьезно ухудшилось, а у противника вновь появился шанс на завершение окружения этих армий. Чтобы его избежать, требовалось как можно быстрее отводить войска в юго-восточном направлении.

Командование 17-й армии понимало сложность положения, как своего, так и противника. В создавшейся ситуации наиболее перспективным казался удар в направлении Голованевск – Первомайск, чтобы как можно глубже охватить советскую группировку. Генерал К. фон Штюльпнагель, видимо, считал, что сложившаяся обстановка дает возможность отрезать от Днепра сразу три армии Южного фронта – 6-ю, 12-ю и 18-ю. В случае успеха операции всё течение реки Днепр южнее Клева могло остаться без войскового прикрытия. Для достижения такой цели XXXXIX корпусу надлежало как можно скорее уничтожить части Красной Армии в районе Голованевска, левым флангом продолжая наступать на Умань[86].

На это последовало возражение командования XXXXIX корпуса. Генерал Л. Кюблер указывал, что приказы 17-й армии вызывают у него «разочарование» своей непродуманностью, ибо наступление на Голованевск силами 1-й горно-егерской дивизии не принесет ожидаемого решающего успеха. Напротив, «концентрация сил горного корпуса, его действия сильным правым флангом на восток и соединение с частями 1-й танковой группы, напротив, может привести к быстрому и надёжному окружению сил противника вокруг Умани»[87].

Следует отметить, исходя из сегодняшнего знания ситуации, что командир XXXXIX корпуса был прав. Он решил сконцентрироваться на уничтожении только 6-й и 12-й армий, которые к этому времени уже находились в глубоком «мешке». Промедление, вызванное необходимостью атак на Голованевск, давало возможность этим объединениям уже в который раз ускользнуть из окружения. Анализируя обстановку, генерал Л. Кюблер исходил из предположения, что советское командование, понимая опасность, грозящую двум армиям Южного фронта, предпримет необходимые усилия, чтобы их спасти. Он полагал, что в сложившихся условиях удержать фронт без введения сильных резервов для советских войск невозможно, поэтому вывод армий считал неизбежным. Но командование Южного фронта придерживалось на этот счет иной точки зрения.

На 31 июля из штаба 17-й армии поступил приказ, согласно которому 1-й горно-егерской дивизии надлежало сконцентрироваться против Голованевска и не допускать отхода противника к этому городу по всем дорогам. Оставшиеся три дивизии должны провести наступление на Умань. 4-я горно-егерская дивизия – через Оситну, Громы на Степковку, 125-я дивизия – основными силами севернее шоссе на Умань, 295-я – на село Войтовка[88].

Самым трудным и опасным по-прежнему оставалось положение 1-й горно-егерской дивизии. Она оставалась под угрозой ударов с двух сторон: как с севера, от Умани, так и с юга, от Голованевска. В случае, если удары будут проведены координированно, дивизия может оказаться в критическом положении, на грани разгрома. Осознавая это, генерал Л. Кюблер перебросил в полосу 1-й горно-егерской все имевшиеся у него резервы. В Рыжавку был направлен 620-й инженерный полк под командованием оберста Циммера, 73-й саперный батальон в составе трех рот, а также передовая группа 4-й горно-егерской дивизии.

На 31 июля группа «Ланг» готовилась к наступлению на Голованевск с севера, группа «Кресс» – атаковать село Сенки и следовать далее на юг по обеим сторонам леса западнее Голованевска в общем направлении на Станиславчик. Начало немецкого наступления было назначено на 16.00. Артиллерии был отдан приказ поддержать действия дивизии всеми имеющимися силами. Уже с 12.00 начались обстрелы Голованевска, разрывы снарядов накрыли здания, в которых размещался штаб 18-й армии. Не выдержав, генерал А.К. Смирнов приказал вывести его вскоре после полудня в Сухой Ташлык. В результате такого вынужденного «маневра» генерал на несколько часов потерял связь с подчиненными корпусами и дивизиями[89].

Группа «Пикер», оставаясь в районе Ольховое – Рыжавка – Антоновка, находилась в готовности к отражению атак противника, как с северного, так и с южного направлений. Передовая группа 4-й горно-егерской дивизии размещалась на перекрестке у села Коржевая, чтобы отразить наступление советских частей вдоль дороги Умань – Островец. Саперы перекрыли дороги, ведущие из Умани на юг по линии выс. 223 – Шарин – Фарманка. Немцы засыпали в уверенности в своем превосходстве над противником и – при этом – в готовности к любым неожиданностям с его стороны.

С утра 30 июля 16-я моторизованная дивизия основными силами сконцентрировалась в Тальное. Ее разведывательный батальон продолжал начатое в предшествующий день наступление и ранним утром успел захватить с. Зеленьков. Не давая советским войскам возможности закрепиться, он продолжил движение, занял с. Каменечье и после полудня достиг Новоархангельска.

Сложность положения немецких частей усугубилась нехваткой боеприпасов для контрбатарейной борьбы. В течение дня поддержка немецкой артиллерией собственной пехоты существенно ослабла[90]. Опасения вызывал по-прежнему ничем не обеспеченный левый фланг XXXXVIII корпуса, где зияла 60-километровая брешь, открытая для удара с западного направления. Поэтому командование корпуса обратилось с настойчивой просьбой вернуть 16-ю танковую дивизию, чтобы ее можно было использовать на фланге 16-й моторизованной. Но командование 1-й танковой группы могло предоставить в распоряжение корпуса только полк «Вестланд» из состава дивизии СС «Викинг». На момент получения приказа полк находился в районе с. Тараща и смог достичь Тального только поздним вечером текущего дня. Здесь он поступил в распоряжение командира 16-й моторизованной дивизии генерала З. Хенрици.

До прибытия частей усиления дальнейшее продолжение наступления 16-й моторизованной дивизии от Новоархангельска далее на юг командиром корпуса генералом В. Кемпфом было признано нецелесообразным. Требовалось срочно перебросить группу «Шведлер» на смену батальонам «Лейбштандарта». В свою очередь «Лейбштандарт» предполагалось перебросить на усиление левого фланга корпуса, отказавшись от смены им частей 11-й танковой дивизии. В районе Новоархангельска предполагалось создать сильную подвижную группировку для дальнейшего удара в южном направлении[91]. Видимо, вырабатывая такое решение, немцы исходили из предположения, что основные силы 12-й армии выдвигаются в юго-восточном (на Первомайск), а не в восточном (на Новоархангельск) направлении, что оказалось ошибочным.

Высвободить 11-ю танковую дивизию противнику в течение дня 30 июля не удалось. По сообщениям немецкой разведки, против нее концентрировались советские войска, возможно, для наступления. В этот день соответствующими приказами 24-я и 297-я пехотные дивизии были подчинены XXXXIV корпусу генерала Ф. Коха и стали постепенно подтягиваться для участия в Уманском сражении.

Развитие событий второй половины дня подтвердило справедливость указанного выше решения. Частям немецкой 16-й моторизованной дивизии предстояло совершить марш на юг и занять Новоархангельск. При этом следовало сохранить за собой Тальное как важный тактический пункт. В такой ситуации боевые порядки соединения сильно растягивались и становились уязвимыми для контрударов.

Для решения поставленной перед дивизией задачи генерал З. Хенрици сформировал несколько боевых групп:

– усиленный разведывательный батальон (батарея 1-го дивизиона 146-го артполка, по взводу от 60-го полка, 675-го саперного батальона и 228-го противотанкового дивизиона) должен был проследовать через с. Каменечье на Новоархангельск, чтобы захватить мост и создать там плацдарм через р. Синюха;

– боевая группа Холм (156-й полк, 2-й дивизион 146-го полка, 670-й противотанковый дивизион, 3-я рота 675-го саперного батальона, части 228-го противотанкового дивизиона и 4-й батальон полка «Герман Гёринг»), выйдя из района с. Машуров, должна следовать через Тальное вслед за разведбатом;

– боевая группа Бекер (60-й полк без одного батальона, 1-й дивизион 146-го артполка без одной батареи, части 228-го противотанкового дивизиона) получила задачу оборонять Тальное от атак с востока и северо-востока, а также левый фланг дивизии по линии Корсунка – Павловка – восточная окраина Новоархангельска. Взаимодействовать с ней должен 165-й мотоциклетный батальон.

Чтобы сделать возможным почти одновременное проследование через Тальное двух боевых групп, саперы 675-го батальона принялись расширять дороги и улучшать переправы через р. Горный Тикиш. К утру они были готовы к прохождению войск.

Боевые группы выступили маршем в 8.00 и 9.00. Сухая ясная погода и сравнительно хорошее состояние дорог позволили противнику быстро продвигаться к намеченной цели. После короткого боя части разведывательного батальона в 12.00 выбили малочисленные советские войска из с. Зеленьков и Каменечье и вскоре достигли северной окраины Новоархангельска. На пути им попадались поспешно отходящие на восток разрозненные группы красноармейцев, некоторые из них передвигались на бронемашинах. При приближении противника они старались не вступать в бой и укрывались в полях и лесах.

Первой достигла Новоархангельска 2-я рота обер-лейтенанта Кверенгессера. Перед ней лежала долина р. Синюхи с переброшенным через нее мостом, который нужно было захватить. Задача казалась немцам простой, так как никаких препятствий видно не было. Однако, когда они приблизились к нему на расстояние 100 м, раздался взрыв. Как оказалось, советские саперы успели заминировать мост, и хотя из-за неожиданного появления противника выполнить работу качественно они не успели, часть моста оказалась уничтоженной. По нему уже не могли переправляться машины, но немецкие солдаты свободно перебрались на другой берег и образовали там небольшой плацдарм.

Прибывший на место начальник оперативного отделения дивизии приказал разведбату закрепиться вокруг Новоархангельска. Он опасался возможных ударов со стороны советского 13-го корпуса, части которого сосредотачивались в лесах около с. Каменечье. Только после прибытия 3-го батальона 156-го полка можно было продолжить движение на юг. Однако основные силы боевой группы Холм оказались скованными тяжелыми боями вокруг с. Каменечье.

Еще ок. 15.00 в штаб группы стали поступать сведения о передвижении советских частей в район Каменечье из района Легедзино и Вишнополя. К северу от села закрепилась 3-я рота 675-го саперного батальона, на западной окраине и южнее заняли оборону солдаты 1-го батальона 156-го полка. Вскоре по селу и немецким позициям на его западной окраине открыли огонь две артиллерийские батареи. Но первый удар был нанесен на участке дороги между с. Каменечье и Майданецкое. В этот момент по ней шла штабная рота 156-го полка, которой пришлось вступать в бой с ходу. Противник отразил атаку, понеся при этом весьма чувствительные для себя потери. Противнику пришлось немедленно останавливать марш своих боевых групп и разворачивать их от с. Зеленьков до Новоархангельска для отражения советских атак с западного направления. Марш разведывательного батальона на юг пришлось отложить.

Между 17.00 и 18.00 последовали почти одновременные атаки на Каменечье и Новоархангельск. Красноармейцы двигались при поддержке нескольких танков, стремясь прорвать немецкую оборону. По ним открыли заградительный огонь 5-я и 6-я батареи 146-го артполка и орудия 670-го противотанкового дивизиона. Отразив атаку, немцы нанесли контрудар, отбросив красноармейцев на восток и захватив около 200 пленных.

Уже вечером советская артиллерия обстреляла командный пункт 16-й моторизованной дивизии в с. Тальное, нанеся потери немецким связистам и на время дезорганизовав управление частями. Ок. 22.00 из района с. Белашки последовала атака на с. Тальное, которое немцы отразили при поддержке 4-го батальона полка «Герман Гёринг» и батареи 88-мм зенитных орудий.

К концу дня части 16-й моторизованной дивизии растянулись по фронту на 30 км от с. Тальное на севере через высоты восточнее с. Зеленьков, восточную часть Каменечье, юго-западную опушку леса южнее Каменечье и высоты южнее Сверддиково до г. Новоархангельск[92].

Слабые оборонительные позиции 16-й моторизованной дивизии западнее дороги Тальное – Новоархангельск подверглись сильным атакам со стороны дивизий 13-го корпуса 12-й армии. Генералу З. Хенрици пришлось бросить в окопы все наличные силы, и только таким способом ему удалось удержать позиции. Но стало очевидно, что наличных сил XXXXVIII корпуса недостаточно, чтобы сдержать наступление 12-й армии. Поэтому от идеи продолжать наступления на юг только силами корпуса пришлось отказаться.

Советские войска пытались выполнить приказ командующего генерала И.В. Тюленева, предусматривающий восстановление фронта с 26-й армией, удар которой ожидался в район города Звенигородка или даже непосредственно на Новоархангельск. Тем временем 1-я танковая группа начала свой прорыв на Первомайск, все более отрезая 12-ю армию от реки Синюха. Так как здесь никаких советских войск не было, даже с учетом заминки у Голованевска положение группы Понеделина и 18-й армии стремительно становилось угрожающим.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.