Обучение языкам-посредникам других животных

Обучение языкам-посредникам других животных

О чем говорят «говорящие» птицы

Накопление данных об употреблении языков-посредников шимпанзе и гориллами способствовало новой вспышке интереса к феномену «говорящих» птиц. Они, в отличие от обезьян и дельфинов, весьма успешно произносят слова, тонко артикулируют и воспроизводят разнообразные интонации, а главное, могут выучивать и произносить сотни слов и объединять слова в предложения. Во многих случаях они произносят фразы, адекватно соответствующие ситуации, и вступают с воспитателями в диалоги, которые кажутся довольно осмысленными. Вопрос о том, насколько осознанны эти высказывания, совсем не прост и, как ни странно, практически не исследован. Да и попугай попугаю рознь: одни болтают без умолку и смысла, как бы автоматически выдавая все, что знают, безотносительно к происходящему. Однако очень многие из этих птиц, как правило, употребляют слова к месту — в правильном контексте, не только в стандартных, но и в неожиданных ситуациях. Несмотря на целый ряд поразительных эпизодов, пока нельзя утверждать, что эти высказывания осмысленны, можно лишь осторожно констатировать, что они таковыми кажутся.

«ЗДРАВСТВУЙ!», «СПОКОЙНОЙ НОЧИ», «КТО ПРИШЕЛ?» — говорят они именно утром или перед сном, а не в другое время суток. Когда серому попугаю г-жи Е. Н. Сабашниковой (1912) насыпали чистый песок на дно клетки, он приговаривал: «КАК У НАС ХОРОШО, КАК ЧИСТО!». Когда был голоден, просил: «ДАЙ ПОКУШАТЬ!», а получив желаемое, отстранял клювом руку и говорил: «ПОКУШАЛ!». Если становилось холодно, он причитал: «Я ОЗЯБ, ПОДОЙДИ, ПОГРЕЙ МЕНЯ!», а потом кричал из-под платка: «ТЕПЛУШКА!». Многие попугаи не только употребляют слова к месту, но учитывают, с кем и о чем они говорят. Известен попугай, например, который здоровался и прощался по-разному в зависимости от того, один это был человек или несколько. Как бы занятны ни были такие случаи, они все-таки явный результат дрессировки, когда птицу или специально учили данному слову, или она сама «на лету» подхватывала что-то (иногда очень многое) из того, что при ней говорилось.

Многие попугаи нередко как бы оценивают свои действия с точки зрения хозяев. Например, описанный Е. Н. Сабашниковой Жако знал, что она терпеть не может его резких криков, и старался сдерживаться в ее присутствии. Если же он забывался, то сам себя останавливал: «МОЛЧИ, ЧТО КРИЧИШЬ, ГДЕ ПАЛКА?», — а если кричали другие птицы, он и их одергивал: «МОЛЧИ, ОРАЛО!».

Наряду с примерами быстрого обучения попугаев известны некоторые высказывания, которые простой дрессировкой объяснить трудно. Похоже, птицы сами соображали, что надо сказать в данной необычной ситуации. Так, известно, что многие (хотя и не все) птицы не разговаривают при посторонних. Поэтому продемонстрировать искусство «говорящего» попугая в нужный для хозяина момент — дело сложное и не всегда благодарное. Описан случай, когда съемочная группа провела целый день в квартире владельца коллекции «говорящих» птиц, но ни одна не проронила ни слова. Когда уже начали собирать аппаратуру, один из раздосадованных операторов споткнулся о кабель. Раздался хохот и крик попугая: «АГА, ЗАПУТАЛСЯ!». Тут уж никакой предварительной дрессировки и в помине не было — птица явно сама сообразила, что сказать в данном случае.

Многочисленные и очень интересные примеры поведения «говорящих» птиц приведены в книге О. Л. Силаевой, В. Д. Ильичева и А. П. Дуброва «Говорящие птицы и говорящие звери» (СИЛАЕВА И ДР. 2005). Авторы собрали огромный фактический материал об имитации речи животными, даже «такими неговорящими», как слон Батыр. Многие годы они записывали рассказы владельцев и вели звукозапись высказываний наиболее интересных птиц.

Хочется привести описание разговоров совершенно выдающегося волнистого попугая Франтика, которого воспитала Анна Васильевна Трубачева из Луганска. Хозяйка постоянно общалась с ним — она комментировала свои действия, когда возилась на кухне, обращалась в его присутствии к своей собаке Бошке, обсуждала свои бытовые вопросы с тем и с другим. Попугай очень легко обучался: уже к году Франтик знал около 300 слов. Такой лексикон не редкость для попугая, но заслуга Франтика — умение вести диалог, в котором каждое следующее высказывание зависит от ответа собеседника, где говорящий и слушающий по очереди меняются ролями.

Вот пример обычного диалога Анны Васильевны с Франтиком на кухне. Ф.: «БАБУШ-КА!» А. В.: «Что, внучек?» Ф.: «ХОЧУ ХЛЕБУШКА!» А. В.: Постой, некогда. (Франтик замолкает, а хозяйка занимается своими делами, но попугайчик не успокаивается.) Ф.: «Я СПРАШИВАЮ!» А. В.: «Что ты спрашиваешь?» Ф.: «ХЛЕБУШКА». А. В.: «Сейчас дам». (И снова занимается делами.) Ф.: «МАМ, СЛЫШИШЬ?» А. В.: «Что такое?» Ф.: «ХОЧУ ХЛЕБУШКА!» А. В.: «Да ну тебя!» (Снова пауза.) Ф.: «БАБУШКА, ЗОЛОТУШЕЧКА, ХОЧУ ХЛЕБУШКА!» А. В.: «Я тебе положила, кушай!»

Его высказывания часто сопровождаются соответствующими поведенческими реакциями. А. В.: «Что ты хочешь?» Ф.: «СКАЗКУ». А. В.: «Какую?» Ф.: «СКАЗКУ КУРОЧКА РЯБУШКА» (или «Кошка Мурочка» или «Муха-муха-цокотуха»). Если хозяйка согласна рассказать сказку, то Франтик прыгает ей на руку, прижимается к губам клювом и может слушать очень долго, попискивая от удовольствия. Если хозяйка замолкает, то он толкает ее в губы или пытается приказывать: «ТЕБЕ ЯСНО?! ХОЧУ СКАЗКУ!». А. В.: «Какую?». Франтик снова называет одну из трех знакомых ему сказок. Если хозяйка и на этот раз отказывается рассказать сказку, то попугайчик отходит, наклоняет голову и, точно копируя обиженный тон, говорит: «СКУЧНО, СТРАШНО СКУЧНО». На вопрос хозяйки «А что ты хочешь?» снова отвечает, что хочет сказку.

Если Франтику что-то нужно, он просит: «СКАЖИ, ПОЖАЛУЙСТА: А ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ?» А. В.: «А что ты хочешь?». Тогда попугайчик высказывает свое желание. Есть вариант этого диалога — Франтик несколько раз повторяет: «А ЧТО, МАЛЕНЬКИЙ, ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ?», пока не добивается того, чтобы Анна Васильевна повторила за ним этот вопрос. И тогда, в ответ, он высказывает свое желание.

Были случаи, когда попугай вставлял в диалоги совершенно неожиданные фразы. Например, увидев что Анна Васильевна выходит из комнаты, Франтик спросил: «ПОШЛА?» А. В.: «Пошла». Ф.: «НУ И КАТИСЬ». Анна Васильевна не помнит, чтобы она употребляла когда-либо в разговоре с птицей слово «катись», и предполагает, что попугайчик подхватил его из сказки «Колобок». Или еще один пример: Ф.: «МАМОЧКА, СВАРИ КАШКУ!» А. В.: «Сейчас сварю». Ф.: «А БОШКЕ МЯСО!» А. В.: «Какие вы умные! Я тоже кушать хочу!» Ф. (изображает звук, который получается, когда с проса сдувают шелуху): «КУШАЙ ПРОСО».

Собачонку Бошку хозяйка называет баламутом, а Франтика — потеряшкой (от «потерял перышко»). Франтик комбинирует и произносит: «БАЛА-БОШКА-МУТ, БАЛА-БОШКАМУТИК, БРАТИК ХОРОШЕНЬКИЙ, МАЛЬЧИК-ПОТЕРЯШКА ТАКОЙ».

Вечером, когда попугайчик хочет спать, он говорит: «Я ХОЧУ СПАТЬ! ПОЙДЕМ С ТОБОЙ СПАТЬ». И только после этого входит в клетку. Клетку Анна Васильевна ставит в темную комнату до утра. Но однажды ей пришлось уже поздно вечером включить в этой комнате свет. Тут же раздался голос Франтика: «Я СПАТЬ ХОЧУ!». Утром, когда клетку вносят в светлую комнату, Франтик кричит: «ЛЕТАТЬ, ЛЕТАТЬ ХОЧУ!». И еще один пример ситуативного употребления словесных выражений. Ф.: «МАМ, СЛЫШИШЬ?» А. В.: «Что такое?» Ф.: «Я СЕЙЧАС ПРИДУ!» А. В.: «Иди, я жду». И действительно, Франтик прилетает.

Однажды, когда у Анны Васильевны были гости, одна из женщин стала что-то громко рассказывать, жестикулируя. Франтик не любил повышенного тона и попытался спрятаться от шума в клетку, но и там все было слышно, тогда он сказал: «КРИЧИШЬ, КРИЧИШЬ И КРИЧИШЬ!». Все засмеялись. Через некоторое время, забыв про замечание, женщина снова повысила голос. «ОПЯТЬ КРИЧИШЬ?!» — спросил Франтик.

Как-то он настойчиво просил у хозяйки дать ему картошечки, но она не вняла его просьбам. И когда он в очередной раз сказал «Я ХОЧУ КАРТОШЕЧКУ», хозяйка взорвалась: «Да далась тебе эта картошечка!» — «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, А ТЫ КРИЧИШЬ!» — ответил Франтик.

Общий словарный запас Франтика предположительно составлял около 700 слов. В семилетнем возрасте попугайчик еще продолжал усваивать новые слова (СИЛАЕВА И ДР. 2005). Столь обширная выдержка из книги «Говорящие птицы и говорящие звери» приведена нами потому, что надежных (как в этом случае) данных о ведении подобных диалогов имеется не так много. Вопрос о том, насколько осмысленно попугаи используют выученные слова и понимают ли, что они «говорят», в подавляющем большинстве случаев остается открытым и останется таким до тех пор, пока не подвергнется строгой экспериментальной проверке с надлежащими надежными контролями. Первым этапом такой проверки можно считать работу Айрин Пепперберг.