Василий Щепетнёв: Власть и магия

Василий Щепетнёв: Власть и магия

Автор: Василий Щепетнев

Опубликовано 09 апреля 2010 года

Правители желают жить долго. Эта доминанта присутствует и у вождя людоедского племени, и у монарха средневековья, и у пожизненного Отца Нации двадцать первого века. Ради долголетия – собственного долголетия – государь не жалеет ни денег, ни людей, ни неодушевленных ресурсов. Единственное, чем он не поступится, это властью, но это и понятно.

И потому (возвращаясь к теме) противораковое средство круцин (по имени паразита), оно же препарат КР (по имени создателей Клюевой и Роскина) попало в список приоритетных программ.

Нужно сказать, что круцин – не первое и не последнее противораковое средство, на которое клюнули трезвые и проницательные умы. Из письма Антона Павловича Чехова Алексею Сергеевичу Суворину от 11 января 1897 года:

"Кстати по медицинской части. Найдено средство от рака. Вот уже почти год, как с легкой руки русского врача Денисенко пробуют сок чистотела, или бородавника (chelidonium), и приходится теперь читать о поразительных результатах. Рак болезнь тяжкая, невыносимая, смерть от него – страдальческая; можете же судить, как человеку, посвященному в тайны эскулапии, приятно читать об этих результатах".

Увы, метод Денисенко ныне прочно забыт. Круцин же разрабатывали и после смерти Сталина, препарат прошел необходимые испытания и приказом министерства здравоохранения СССР в тысяча девятьсот шестьдесят первом году был рекомендован для клинического применения. Около десятилетия круцин использовали при различных формах рака, отзывы были противоречивые, от восторженных до скептических, но затем препарат исключили из номенклатуры лекарственных средств и сняли с производства.

Круцин – лишь эпизод. Многого ждали от института экспериментальной медицины, от иных, порой весьма таинственных учреждений. Под многим я подразумеваю физическое бессмертие или, по крайней мере, существенное продление активного периода жизни. "Лет до ста расти нам без старости!" – это не мечта, это социальный заказ.

Здесь я выхожу из-за письменного стола, делаю прыжок на месте и передаю клавиатуру моему alter ego, исследователю Соломону Нафферту, автору многочисленных трудов в области криптоистории.

[Nuffert mode on]

Есть наука. И есть магия. В государственной политике они порой идут рука об руку. Гитлеровская Германия разрабатывала ракетные двигатели, синтезировала сульфаниламидные препараты – и тут же занималась поисками врила, верила в ясновидение и считала себя наследницей Великих Древних Гиперборейцев.

О роли магии в жизни советских вождей известно мало – быть может и потому, что эта связь настолько очевидна, настолько огромна, что трудно ее заметить. Синдром кунсткамеры.

Приглядимся к феномену двадцатого века: масштабному переименованию городов. Веками Тверь оставалась Тверью, Пермь Пермью, а Нижний Новгород – Нижним Новгородом. И вдруг словно эпидемия оборотничества: старинным городам прибивали имена князей в первом поколении: Калинина, Молотова, Микояна, Орджоникидзе, Устинова, Буденного, Ворошилова, Зиновьева, Троцкого, Кагановича, Андропова, Тухачевского, Блюхера и т.д. и т.п. Большому князю – большой город, маленькому хватит и поселка. А еще районы, улицы... Сталин и здесь был первым, Сталинграды, Сталинобады, Сталиноканы – на досуге посчитайте, лучше не по интернетовским материалам, а по географическим атласам двадцатых-пятидесятых годов.

С какой целью сельцо Кабаны переименовали в Кагановичи-вторые (а были еще и Кагановичи-первые)? Зачем Иващенково, Донецк и Гатчина стали Троцком в трех лицах? Много на земле было абсолютных монархов, диктаторов и просто великих людей, но Марсель не переделывали в Ришельевск, Бордо – в Людовиково, Мюнхен в Гиммлерово, а Шанхай в Маоцзедунск.

Ответ удивит, но удивит тем, что годами мы были от него на расстоянии руки, были – и не видели. Магия!

Город, названный именем князя, вступал с князем в магическую связь! Город даровал не славу, что слава. Он даровал долголетие. Отныне князь кормился городской аурой, подпитывался энергией и силой населяющих город людей, вбирал в себя их ум и талант. Город становился то ли якорем в этой жизни, то ли питательной средой, то ли аналогом портрета Дориана Грея. Соответственно беды и невзгоды, падавшие на князя, били по городу.

Отказался Ильич от прижизненного переименования Петрограда, слишком уж верил в материализм. Отказался и умер. А вот Каганович не отказался, Микоян не отказался, Ворошилов не отказался – и жили долго и счастливо. Средний возраст избежавших казни соратников Сталина вдвое превысил среднюю продолжительность жизни в Советском Союзе для этого поколения – вот она, магия на марше. Зато жизнь обитателей городов, отдающих свою энергию титульному лицу, становилась хуже, опаснее, труднее – спросите у тех, кто пережил ленинградскую блокаду, осаду Сталинграда, налет на Буденновск. И болеют они чаще, чем жители городов простых – Новгорода, Вологды или Гвазды. Правда, насильственная смерть свое брала, что да, то да. Особенно если эту смерть насылал архимаг. И Троцк тут же переименовывался в Чапаевск или в Сталино (тут еще имел место и магический каннибализм), Зиновьевск становился Кировоградом, а Тухачевску возвращали исконное имя Миасс.

А как же Куйбышев, Ульяновск, Свердловск, города, носившие имена людей давно умерших?

Египтяне считали, что умирает тело, но не душа. Душа же, вернее, ее часть Ка, кормится, чем придется. Если тело набальзамировали – кормится телом. Если сожгли – кормится пеплом. В нашем случае души Якова Свердлова и Владимира Ленина кормились городами, и корм шел впрок: идеи Ленина жили и побеждали, а состояние тела вождя год от года становилось все лучше и лучше... Прошу принять во внимание: я не утверждаю, что вышесказанное есть факт, я не утверждаю, что верю в теорию «портрета Дориана Грея (то есть, может быть и верю – но не утверждаю). Я только предполагаю, что этими соображениями руководствовались наши тонкошеие вожди, когда переименовывали один город за другим. Это даже и Марксу не противоречило: идея становится реальной силой, когда она овладевает массами. В Ленинграде жили четыре миллиона человек – чем не масса?

В зависимости от конъюнктуры названия городов менялись порой даже слишком часто. Славный город Луганск в 1935 году стал Ворошиловградом. Затем в 1958 году Ворошиловград опять обернулся Луганском. В 1970 году, уже после смерти Ворошилова, Луганск вновь стал Ворошиловградом. Сейчас город опять именуется Луганском, но смутные сомнения терзают меня...

Во всяком случае, есть повод поразмыслить, написать роман, снять кинофильм.

[Nuffert mode off]

Вернемся к царям

Царю менять окружение необходимо, это трюизм. Любой, кто находится слишком долго рядом с троном (или с ядерным чемоданчиком), может впасть в искушение на этот трон забраться. Или его в искушение введут, убедив, что нынешний царь ни пурпура, ни горностаев недостоин, «тому в истории мы тьму примеров слышим». Профилактическая ротация «из грязи в князи и обратно в прах» кажется гарантией благополучия, долговременности правления.

Дзержинский, Менжинский, Ягода, Ежов, Берия, Абакумов, сколько их сменилось при одном-то государе. Но... Увы, всегда есть «но». Но если есть золотое правило механики, существует и золотое правило политики. Вот оно (внимание, первая публикация!): "Выигрываешь в преданности, проигрываешь в профессионализме". Взятый из грязи охранник верен царю целиком и полностью, весь смысл его жизни заключен в принципале. Но умения порой не хватает. Мало разорвать горло врагу, нужно врага еще и распознать. Бояре – ладно, бояр можно на Соловки упечь чохом, по факту происхождения. Но как распознать врага в своем же брате пролетарии? Недостаток качества восполняется количеством, лес переводится на щепки, работа кипит, но чем больше сажаешь, тем больше вырастает. Да что охранники... Никого не удивляет ситуация, когда министром сельского хозяйства становится врач, министром здравоохранения – экономист, а экономике то клизму ставят, то кровопускание делают (и хорошо еще, если не в один день).

Профессионал – иное. Профессионал знает, что и без государя он может жить-поживать и добра наживать. Что хуже, он может и сам захотеть уйти в государи.

Гений поэта проявляется не в том, что у него рождаются особо звучные рифмы. Важно другое: поэт видит будущее. Поскольку очевидным это становится спустя десятилетия, а то и века, прижизненные дифирамбы поэту имярек в глазах потомков стоят немного. А вот слава посмертная... Поэт, разумеется, предпочтет прижизненный хлеб посмертной бронзе, но это уж как получится. Итак, явление гения:

Тридцать три богатыря порешили, что зазря

Стерегли они царя и моря.

Каждый взял себе надел, кур завел и в ём сидел,

Охраняя свой удел не у дел.

Владимир Семенович Высоцкий явно предвидел и распад страны, и роль госбезопасности в процессе становления новой реальности. Вот что бывает, когда доверяешь профессионалам!

Поэтому на ключевые должности ставятся не профессионалы, а верные и преданные люди. Ну их, профессионалов. В конце концов, зачем министру здравоохранения быть врачом? «Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет». И не думайте, что дело поправляется на местах: зачастую не только в министерстве, но и в больницах главные врачи теперь большие экономисты...

(прервусь на что-нибудь веселое)