Легендарная оборона Севастополя

Легендарная оборона Севастополя

После разгрома при Альме русские войска начали отступать. И ничем не защищенный Севастополь остался один на один с армией противника. На то, чтобы укрепить позиции, у севастопольцев было всего несколько дней. При этом в городе находился только маленький гарнизон и ощущалась нехватка оружия. С берега Севастополь обстреливали сверхсовременные пароходы неприятеля. А разгромить превосходящий в несколько раз по численности железный флот союзников с помощью 50 парусных кораблей, которые имелись в распоряжении русских, было просто невозможно.

И когда казалось, что задержать неприятеля на подступах к городу просто невозможно, Нахимов и Корнилов пошли на отчаянный шаг – чтобы не впустить в Севастопольскую бухту корабли французов и англичан, они приказали затопить собственные парусные корабли, а морякам – присоединиться к солдатам гарнизона. Старые моряки при этом плакали. Так во время осады Севастополя матросы впервые в жизни превратились в пехоту, чтобы защитить город.

Вардан Багдасарян: «Российская империя пароходов не имела и поэтому была вынуждена при входе в Севастопольскую бухту затопить русский парусный флот. Надо сказать, что в действительности пароходы у России были, но их было меньше, чем у противоположной стороны, и они еще не принимали активного участия в военных действиях. Но Корнилов до конца отказывался топить корабли. Он полагал, что неожиданная атака со стороны русского флота дает шанс на победу».

Об этом мало кто знает, но французы и англичане поначалу даже не подозревали, что Севастополь никак не защищен, и поэтому первые несколько дней не решались на штурм. Первыми сделали вылазку солдаты гарнизона. Они захватили батарею из 60 турецких орудий, развернули ее против стоящих позади англичан и открыли огонь. Именно в этот момент произошло событие, которое навсегда станет самым трагическим в истории Англии.

Подвыпивший главнокомандующий английскими войсками лорд Раглан отдал приказ бригаде легкой кавалерии атаковать батарею пушек в лоб. Бригада из 600 гусар, состоящая из детей самых знаменитых аристократов, не смея ослушаться нелепого приказа, бросилась на верную смерть. Через пару минут почти никого из всадников не осталось в живых. В память о той героической, но глупой атаке английский поэт Альфред Тениссон написал стихотворение, которое до сих пор входит в учебную программу английских школьников. Это был очень яркий эпизод для англичан, которые, кстати, участвовали в этой войне значительно меньше, чем французы.

Именно после гибели легкой кавалерии начался один из самых ожесточенных штурмов XIX века – штурм Севастополя, который продлился целых 349 дней. Позже оборону Севастополя в Европе назовут Русской Троей!

Первый удар англо-французской артиллерии приняла на себя Константиновская батарея. 5 октября 1854 года ее обстреливали 11 вражеских кораблей. Против 428 орудий эскадры батарея отвечала огнем всего 43 орудий. При этом расчету Константиновской батареи удалось подбить три английских корабля, до того как он получил сильные повреждения.

Другие укрепления севастопольцев уничтожались каждый день, но за ночь возводились новые. Огонь по городу велся из 1340 орудий. Это больше, чем было при Бородине у русских и у французов вместе взятых. Из 34 тысяч бойцов, которые защищали Севастополь, к концу осады в живых осталось всего 800 человек! Так продолжалось до тех пор, пока все трое командующих гарнизоном – Корнилов, Истомин и Нахимов – не были убиты. Корнилов погиб во время первого артобстрела, Истомину оторвало ядром голову. При этом Нахимов, отдавший приказ затопить корабли, погиб последним – 28 июня 1855 года на самом обстреливаемом редуте – Малаховом кургане. Его настигла пуля.

Оборона Малахова кургана

Это малоизвестный факт, но адъютанты Нахимова в своих воспоминаниях утверждали – он находился в глубокой депрессии и буквально искал смерти.

Кажется невероятным, что за все время осады единственным днем, когда англичане и французы прекратили обстрел Севастополя, был день похорон Павла Нахимова. Союзники наблюдали за процессией со взятых высот с приспущенными флагами. В тот день не было сделано ни одного выстрела.

О подвигах севастопольцев ходили легенды. И самой легендарной личностью среди осажденных был матрос Черноморского флота и участник Синопского сражения Петр Кошка. Он в одиночку участвовал в 18 вылазках в лагерь противника и однажды привел оттуда сразу трех «языков».

Не менее известны и подвиги врачей, оставшихся в городе. Именно во время осады Севастополя Николай Пирогов впервые в мире применил наркоз в военно-полевых условиях. Он же создал первые временные госпитали для раненых жителей.

Мало того, под градом снарядов Пирогову приходилось не только оперировать раненых, но и читать лекции молодым врачам и волонтерам. Мало кто знает, но эти лекции посещал и артиллерийский офицер Лев Николаевич Толстой. Его батарея – четвертый бастион – располагалась на месте, которое сегодня называется Историческим бульваром. Несмотря на непрекращающуюся бомбардировку города, именно во время той многомесячной осады Толстой написал первый из своих знаменитых «Севастопольских рассказов».

Вардан Багдасарян поясняет: «Образ войны сформировался у молодого Льва Толстого как раз во время Крымской кампании, непосредственное участие в боевых действиях изменило его дальнейшее творчество».

Спустя почти год после начала осады Севастополь был взят. Но солдаты Англии и Франции, уставшие от многомесячной битвы всего за один город, физически не могли больше воевать. Оставшиеся в живых осажденные покинули город, но идти дальше захваченного Севастополя у осаждающих просто не оставалось сил. При этом на родине набор солдат в английскую армию продолжался. Новоиспеченных солдат отправляли в Крым из порта Рочестер в Англии. Специальные зазывалы охотились за рекрутами по пабам и грязным портам, обещая за службу в армии все блага мира, даже когда все английское общество стало осуждать эту затянувшуюся, кровопролитную, а главное, бессмысленную войну. Ведь по мирному договору России вернули захваченные англичанами и французами Крым и Балаклаву, при этом не дав взять под протекторат христианские районы Турции, а Черное море признали нейтральным.