Писатели

Писатели

Гавриил Романович Державин

(1743–1816)

Знаменитый поэт второй половины XVIII века. В юности Пушкина пользовался огромным уважением как признанный патриарх русской литературы. С благоговейным уважением относилась к нему и учащаяся молодежь Царскосельского лицея. В начале января 1815 г. был назначен в лицее публичный экзамен, на котором обещался быть Державин. Когда лицеисты узнали, что Державин будет к ним, они взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтобы дождаться его и поцеловать ему руку, – руку, написавшую «Водопад». Державин приехал. Он вошел в сени, и Дельвиг услышал, как он спросил у швейцара:

– Где, братец, здесь нужник?

Этот прозаический вопрос разочаровал Дельвига, он отменил свое намерение и возвратился в залу. Державин был очень стар. Он был в мундире и плисовых сапогах. Экзамен очень его утомил: он сидел, подперши голову рукой; лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвисли. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен русской словесности. Тут он оживился; глаза заблистали, он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостью необыкновенной. Вызвали Пушкина. Стоя в двух шагах от Державина, он прочел свои патриотические стихи «Воспоминания в Царском Селе». Мальчик не помнил себя от волнения и восторга. Он читал:

О, громкий век военных споров,

Свидетель славы россиян!

Ты видел, как Орлов, Румянцев и Суворов,

Потомки грозные славян,

Перуном Зевсовым победу похищали;

Их смелым подвигам страшась, дивился мир;

Державин и Петров героям песнь бряцали

Струнами громозвучных лир.

При слове «Державин» голос мальчика зазвенел. Кончил читать. Державин в восхищении обнял юного поэта и воскликнул:

– Я не умер. Вот кто заменит Державина!

Со слезами на глазах поцеловал Пушкина и положил руку на кудрявую его голову. Взволнованный Пушкин убежал. Его искали, но не нашли.

Пушкин впоследствии несколько раз вспоминал о теплом привете, с каким Державин отнесся к его юной музе:

И свет ее с улыбкой встретил,

Успех нас первый окрылил:

Старик Державин нас заметил

И, в гроб сходя, благословил.

Так в «Евгении Онегине». И в послании к Жуковскому:

И славный старец наш, царей певец избранный,

В слезах обнял меня дрожащею рукой

И счастье мне предрек, незнаемое мной.

До конца жизни Пушкин относился к поэту Державину с большим уважением, не допускал, чтобы в журналах, где хотели иметь его сотрудником, о Державине отзывались непочтительно. Однако смотрел на него трезво и вот как писал Дельвигу в 1825 г.: «По твоем отъезде перечел я Державина всего, и вот мое окончательное мнение: этот чудак не знал ни русской грамоты, ни духа русского языка, – он не имел понятия ни о слоге, ни о гармонии – ни даже о правилах стихосложения. Вот почему он и должен бесить всякое разборчивое ухо. Он не только не выдерживает оды, но не может выдержать и строфы. Что ж в нем: мысли, картины и движения истинно поэтические; читая его, кажется, читаешь дурной, вольный перевод с какого-то чудесного подлинника… У Державина должно сохранить будет од восемь да несколько отрывков, а прочее сжечь. Жаль, что наш поэт, как Суворов, слишком часто кричал петухом». К личности Державина, по сообщению Нащокина, Пушкин относился отрицательно. Он рассказывал Нащокину, что знаменитый лирик в пугачевщину сподличал, струсил и предал на жертву одного коменданта крепости, изображенного в «Капитанской дочке» под именем Миронова (сильно смягченный рассказ Пушкина о поведении Державина см. в «Истории пугачевского бунта», гл. VIII первой части).