СТУКАЧИ

— Что ты всё стучишь? — спрашивала пятилетняя Лиза, когда я засиживался за машинкой.

— Работа у нас такая, — отвечал я словами песни; и добавил неосторожно. — Я — стукач.

На коммунальной кухне она оповестила об этом соседей. За стенкой или во дворе мерно постукивали, и она сказала:

— Ой, стукач стучит. А наш папа — тоже стукач.

Доносительство висело в воздухе, но настоящего страха, того, в котором прожили жизнь мои родители, уже не было. К отцу в годы его молодости повадился ходить по дружбе некто «Васька Сорокин»; мать нередко его вспоминала; в эвакуации вскрылось, что он был приставлен наблюдать за отцом. Я всегда спрашивал себя, как вышло, что отец не сел? Такое же чудо, что и с армией. Вокруг нас не было буквально ни одной семьи, не затронутой репрессиями, — только наша. Конечно, отец не состоял в партии; вот, думал я, решающий фактор. Вдобавок, нравом был он кроток, честолюбия лишен до неправдоподобия, — ну, и осторожен; даже с сыном никогда не говорил на рискованные темы, да и вообще почти не говорил. Зато уж сын выдался, что называется, с обратным знаком.

В литературных кругах многие находились под подозрением. Ловцы душ умело расставляли сети. Поэту В. Д., например, предложили (по слухам) доносить, и он, по нраву и поведению — самая что ни на есть полуподпольная богема, самая сердцевина мира кочегарок, согласился — с мыслью перехитрить литературоведов в штатском: решил, говорят, сообщать своим об интересе к ним со стороны чужих, о чем своих и оповестил. Но перехитрить специалистов нельзя. Думаю, в этом случае дело далеко не пошло. От В. Д они сами отступились, слишком уж явно не годился он на такую роль, да и былая прыть из «органов» ушла. Но даже в самый разгар слухов о его сотрудничестве мы с Таней не делали для него исключения — принимали наряду со всеми и чаем поили. Дом у нас был проходной: центр города, рядом союз писателей (куда и полуподпольные заглядывали); приходили к нам самые разные люди по нескольку раз на дню и без звонка. Мы для себя положили дурному ни про кого не верить. Подход этот себя оправдал. Другое наше правило, сложившееся по мере того, как сумерки сгущались, состояло в том, чтобы всё (с поправкой на журнал Сумма