МАЙКА

МАЙКА

На этот раз старуха в лыжных куртке и штанах выгнала-таки Майку. И она слонялась до темноты вблизи старого дома. Когда заморосил дождь с крупой, укрылась у поленницы. Вечером он явился не один, а с рыжеволосой девушкой. Она пробыла у него до утра, и до утра Майка дрожала у поленницы.

Парня она увидела под вечер следующего дня. Тот быстро шагал к гаражам, натягивая на ходу перчатки. Майка в десятке метров бежала за ним, пока он случайно не оглянулся. Ее вид ужаснул даже его. Ее почерневшие щеки втянуло от голода; она дрожала и подобострастно заглядывала в его глаза.

Он страшно выругался. Грубо крикнул, встряхивая ее:

– Ты сумасшедшая, что ли? А ну отваливай живо. Не нужна ты мне, не нуж-на!

Развернул ее, с силой пнул и заторопился дальше. Майка пробежала немного, как собачонок, потом развернулась и побрела в никуда. Никуда вновь оказалось поленницей, за которой, уткнувшись в рукав, она зарыдала.

На этот раз парень появился в пять часов утра. Подморозило, застывшая земля звонко постукивала под его каблуками, похрустывал ледок в лужицах. Он выиграл, у него было на редкость замечательное настроение. Он шел быстро, насвистывая, предвкушая, как сейчас разденется в тепле, разбавит горячий чай коньяком…

Скрюченная фигурка лежала ничком у поленницы, он внес ее в комнату на руках. Когда Майка очнулась и повела взглядом, увидела, что находится на знакомом диване. Под ее головой лежит его свернутое пальто, а рядом стоит стакан с дымящимся чаем и кусок хлеба, а сам он ходит по комнате взад и вперед и торопливо курит. Майка слабо улыбнулась. Она была счастлива. Обеими руками схватила стакан и жадно выпила чай, съела хлеб.

– Может, придушить ее? – спросил она сам себя. – Сколько тебе лет, эй?

– Пятнадцать.

– Ты вправду чокнутая или притворяешься?

Майка блаженно улыбалась, глядя на него. Она находилась рядом с ним, он не гнал ее – что еще?… Утром парень ушел, запер ее на ключ, пригрозив на прощание:

– Попробуй только шарить в столе. Руки отрублю.

К его приходу Майка выскоблила замызганную плитку, подмела пол, выгребла из углов заплесневелые окурки. В котле нашла немного несвежей воды, вымыла посуду, полы и даже прокипятила его пятнистые простыни. Вечером он принес пакет кофейных зерен, кое-какие продукты, и Майка зажарила мясо, сварила кофе.

У парня до того в голове не было заиметь прислужку по дому и в постели. Хотя почему бы такую маленькую жену-рабу не подержать возле себя, пока не надоест? Красота, богатство, ум – не подходящие для жены черты. Жене подходили качества, которыми обладала полусирота Майка. Она его устраивала в постели, была предана, ничего не смыслила в его делах и не осмеливалась пикнуть слово против. Таких маленьких гражданских жен он мог бы содержать десяток.

Парень съездил в общежитие за Майкиной сумкой, забрал из училища ее документы. Прикупил кое-какое барахло, приодел, чтобы она не выглядела полунищенкой – все-таки к этому теперь обязывало ее теперешнее положение жены, пусть и временной. К нему ведь заходили друзья и не могли не видеть ее.