42

42

Обычно, если хороший студент пропустит по уважительной причине занятия, то он сразу же, не откладывая возникшую проблему в дальний ящик, подойдет к преподавателю и договорится, как погасить задолженность.

Большинство же должников по многим циклам в течение года живут беспечно. Гасить долги они начинают, когда до госэкзаменов остается всего лишь две недели, а то и меньше.

Студентка Гайнутдинова одна из них.

Вот она тихо заходит в доцентскую и молча у двери стоит.

– Вам чего? – спрашиваю я ее.

– Зачет, – упавшим голосом говорит она, словно тяжело хворая.

– Проходите, присаживайтесь. Вы из какой группы?

Студентка что-то под нос лепечет, но я не слышу ее и переспрашиваю.

– Из пятой, – опять же еле слышно говорит она.

В журнале успеваемости напротив фамилии студентки не значится пропущенных занятий, но на зачет с группой в последний день занятий она не явилась. Это было в сентябре, а теперь май месяц.

– Вы почему в течение года не приходили сдавать зачет?

– Болела.

Но я ей не верю. Для большинства наших студентов достать справку о болезни проще простого. Не верю я ей еще потому, что у нее задолженности по многим циклам, при этом она не пропускала занятий, а в выражении лица и в облике ее нет даже намека на интеллект: рот большой, как у лягушки, приплюснутый нос, узкий лоб, подслеповатые глаза, не вышла она и росточком, не говоря уж о фигуре. Вдобавок ко всему пальцы рук у нее как у малолетнего неряшливого школьника в синей пасте. Глядишь на нее и невольно думаешь: «В университет она попала из племени, проживающего вдали от цивилизации». За весь цикл пульмонологии она ни разу не открыла рта, не произнесла ни одного слова.

– Скажите, что вы будете делать при астматическом статусе?

Вопрос этот принципиальный и все двоечники знают, что почти каждого из них я об этом спрашиваю, но толком ответить не могут. А, между тем на практических занятиях мы астматический статус очень подробно разбираем, а затем «разжевываем».

Студентка в молчании замерла.

– Вам понятен вопрос? – при этом я думаю: «Глаза бы не глядели! Как же вы, двоечники, мне надоели!»

– Спросите еще.

– Если вы не знаете, как вывести больного из статуса, то спрашивать вас не о чем.

– Статус…

– Да. Чем клинически он проявляется?

Студентка молчит, а у меня в голове появляются мысли о том, что, занимаясь с подобными студентами, я сам глупею. Не зря же в психиатрии говорят о контактной болезни!

Гайнутдинова продолжает сидеть, как восковая мумия. Тактика подобных студентов проста: приходить на зачет раз за разом и взять преподавателя измором. Только время работает теперь не на них, на носу госэкзамен.

– Вы не знаете ничего.

– А истории, – студентка кладет на стол исписанные неразборчивым почерком листочки.

– Нужны не писульки, списанные с кого-то, а знания.

– Сама писала. Сделайте в журнале об историях галочку.

– Ну, хорошо.

Студентка уходит, а я думаю: «Кто же опекает ее и тащит с курса на курс за уши. Такие абитуриентки в университет случайно не попадают».

Не проходит и пяти минут, в кабинет входит средних лет мужчина. Его волосы зачесаны назад, невысокий лоб, широко расставленные глаза, большой рот, приплюснутый нос. В его облике я улавливаю нечто общее с обликом только что сдававшей мне зачет студентки.

– К вам можно? – спрашивает он и, не дожидаясь моего ответа, говорит: – У вас только что сдавала зачет моя дочь.

– Она ничего не знает. Я даже не представляю, как она сможет работать врачом.

– Я сам главный врач, – говорит отец студентки и делает выразительный жест рукой, в том смысле, что он знает, как у нас работается докторам в практическом здравоохранении.

– Я не спрашивал ее с предубеждением, задавал самые простые вопросы.

– Я не о том. Помогите уж. Как окончит университет, я ее к себе возьму, всему обучу.

«Яблоко от яблони далеко не падает. Чему ты можешь обучить свою дочь! У тебя самого нужно отобрать врачебный диплом», – думаю я, глядя на него, и говорю:

– У нее, между прочим, долги по многим циклам.

– Все же люди, я со всеми договорюсь.

Наши глаза встречаются. Поняв, что разжалобить меня ему не удалось, главврач достает из нагрудного кармана пиджака зачетку и конверт.

– Нет, это уж совсем не к чему. Скажите лучше дочери, пусть она учит.

– Как ни к чему, по-другому не бывает. Я на свете не первый год живу. По-человечески, от чистого сердца. Если все будет хорошо, я еще вам осенью два мешка картошки привезу, не бойтесь, не обману.

– В течение года ваша дочь могла двадцать раз ко мне подойти, а она является не подготовленной, когда госэкзамен на носу.

Главный врач, ничего не понимая, вытаращенными глазами смотрит на меня, а затем лезет в карман и вытаскивает еще один конверт, видимо, подготовленный для другого случая.

– Поставьте, я не поскуплюсь. Молодежь, она ни о чем сейчас не думает. Скоро госэкзамен. Войдите в положение. Мы же не успеваем!

– Нет! Наш разговор окончен, – восклицаю я и продавливаю главного врача за дверь.

В коридоре его дочь стоит у окна. Ее лицо безучастно. Поодаль стоят две студентки и пытливо смотрят на меня.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.