Наташа Филиппова

Наташа Филиппова

На той же конференции я познакомилась с Наташей. Старше меня на несколько лет, она, стесняясь, читала свои детские стихи. Кстати, основная претензия к Наташе заключалась именно в несерьезности выбранной темы. Впрочем, именно тогда по этим невинным стихам я ее и запомнила, в то время как другие поэты почему-то вылетели из памяти почти все.

Да и с Наташей мы, честно говоря, не обменялись тогда телефонами и наши пути разошлиьс на на пару лет.

В следующий раз мы увиделись на заседании Межрегионального Союза писателей, куда обе вступили.

Тихая, спокойная, она сидела обычно на вечерах того или иного поэта, изредка высказываясь по поводу услышанного.

Наташа жила какой-то странной, необыкновенной жизнью. И если я до сих пор так и не научилась понимать, о чем говорят стрелки часов, Наташа времени не наблюдала вовсе. Она спала, когда уставала, и поднималась, когда спать больше не хотелось.

Например, она могла запросто позвонить председателю Союза писателей в четыре часа утра, как ни в чем не бывало почитать ему свои новые стихи, вперемешку болтая о житейских трудностях и обсуждая недавно увиденную по телевизору рекламу.

Когда же после двух-трех прозрачных намеков тот говорил ей, что негоже-де беспокоить людей в такое время, Наташа с удивлением спрашивала: «В какое»? – на ее часах стрелка была напротив цифры «4», – «Ты что, обедаешь?»

– Какой обед? Четыре часа утра!

– Да?

Наташа извинялась, клала трубку и с неделю не беспокоила своими стихами Евгения Раевского[49], временно перекинувшись на другие, более терпеливые уши.

Из-за разницы в личном времени Наташи и всего остального мира поэтессе приходилось несладко. Говорили, что Филиппова была замечена приходящей невозможно ранним утром на заседания Союза и, естественно, сталкивалась с закрытыми дверями.

Поэтому, если ей все же удавалось синхронизироваться со всем остальным миром, нередко она чувствовала себя так, будто вот-вот заснет. Поэтому с собой она всегда таскала банку растворимого кофе и фляжку с коньяком.

Утверждали, что ее странности усилились после мучительного по своему эмоциональному накалу и длительности разводу, после которого Наташе следовало бы найти новых друзей или любовь, включаться в работу или даже общественные дела, лишь бы не сидеть дома одной или наедине с мамой. Но… поэты – особенные люди, они не могут не писать, они принадлежат другому миру, и этот мир решительно предъявляет на них свои права.

Сообщение о внезапной трагической смерти Наташи Филипповой повергло ее друзей и знакомых в шок. Как объявили, Наташа мыла окно на лестничной клетке и случайно выпала из него.

Наверное, это всегда так: когда умирает кто-то, кто, казалось бы, должен жить по определению, хочется найти виновного, как-то оправдать случившееся.

Вместе с Сашей Смиром мы посмотрели в Интернете сводку погоды в Питере в день смерти Наташи – в этот день были ливневые дожди. Сколько мою в доме окна, никогда не делала этого в дождь, так как остаются жуткие разводы. Тем более ни разу в жизни не мыла окна на лестничной клетке! Не делала сама и никогда не слышала о чем-то подобном от других людей…

Поговаривали, что Наташа сама выбросилась из окна, не в силах пережить разлуку с любимым человеком. Так ли это? Кто знает? Большинство поэтов – непредсказуемые люди. Люди, к которым невозможно подойти с готовым шаблоном.

По поводу смерти поэтессы каждый выбрал более удобное ему решение. Но, мне кажется, истины не знает никто кроме Бога, а он, по слухам, если что, снисходителен к поэтам…