Заложник, Катькин сад, «Интернат боли»

Заложник, Катькин сад, «Интернат боли»

Этот звонок застал меня врасплох потому, что я понятия не имела, не только с кем разговариваю, но и о ком идет речь. Голос в трубке был безразлично-холодным. Казалось, что говоривший безмерно скучал, лениво переворачивая языком пласты тяжелого воздуха. Слова давались ему с трудом, как это бывает, когда только что проснулся или не до конца отошел от наркоза.

– Это Юлия?

– Да.

– Твой друг у нас… (пауза). Если ты немедленно не явишься за ним, мы ему яйца отрежем. Поняла?

– Поняла. А какой друг?

– Твой друг, ты что, дура? Вчера в Катькином саду взяли.

Меня затрясло. На самом деле на тот момент времени у меня не было любимого мужчины, да и друзья… Была компания, с которой ходила на дискотеки. Но кто бы это ни оказался, я по-любому не собиралась его отдавать.

– Чтобы через полчаса была. Всё – не без труда выдавил из себя собеседник.

– Да где быть? Где вы находитесь! – завопила я, боясь, что неведомый собеседник сейчас повесит трубку.

Он назвал адрес.

– Через час, – уточнила я, – быстрее никак не получится, я на окраине города живу.

– Но если через час тебя не будет, ему п…ц.

Какое-то время я слушала гудки.

Что делать? Вызвать милицию? Ну да, явятся с мигалками, с шумом, гамом, выламыванием дверей. Говорят, после нашего ОМОНа, как после антибиотиков, вообще никого живого не остается.

Впрочем, кто сказал, что милиция вообще приедет? Помню, однажды мы с соседкой в течение двух часов по очереди звонили в ближайшее отделение, упрашивали спасти нас от молотящего в железную дверь дебошира. И что же, он устал, затих, уснул, а они так и не явились.

Таким макаром можно прождать милицию и дольше, а через час…

Немного настораживало, что звонивший не попросил принести с собой денег. Что это? Кто-то решил свести счеты лично со мной? Бред.

Мысли путались. Я заглянула в платяной шкаф – дорогие кожаные штаны, привезенные из Надыма, сразу же решила оставить дома. Если меня грохнут, у мамы будет что продать на крайний случай. Вообще, дарить самую дорогую вещь моего гардероба каким-то отморозкам не хотелось.

Поэтому я оделась как предельно просто: скромные малиновые брючки в обтяжку, белая блузочка, на ногах туфли-лодочки без каблука на случай, если придется побегать. На плече неброская сумка со ста пятьюдесятью рублями – деньги, отложенные на косметику.

Я доехала до «Чернышевской» и быстро нашла улицу Восстания. Дом тоже отыскался без проблем. Не зная, что буду делать и что говорить, я вошла в подъезд и, перекрестившись на пороге, позвонила в нужную дверь.

Какое-то время пришлось подождать. Сердце стучало так громко, что я невольно начала оглядываться. Наконец в квартире послышалось шевеление, лязгнул замок, между дверным косяком и дверью образовалась щель, откуда на меня глянули два безразличных глаза. Дверь закрылась, упала цепочка, и тут же открылась снова, меня впустили в помещение.

Да, это было типичное самозасел. Во всяком случае притон еще тот: поломанная мебель, ободранные обои, заваленный окурками, пустыми консервными банками и использованными шприцами стол.

Но первое, что я увидела, был лежащий напротив меня совершенно обнаженный и сильно избитый незнакомый парень.

Должно быть, в этот момент мне зашли за спину и всякое отступление сделалось невозможным. Кроме нас в комнате находилось еще четыре мужика.

Я рванула к двери, тут же получила кулаком в поддых и полетела на пол к заложнику. Слезы брызнули из глаз. Вообще, меня куда ни ударишь, все больно, к тому же я не привыкла к такому обращению.

«Сейчас нас убьют», – пронеслось в голове.

Но в следующую секунду я уже знала, что делать. Вернее, не знала – почувствовала, учитывая окружающую обстановку.

Я поднялась. Медленно сунула руку в сумку, вынула оттуда кошелек. Слез уже не было. Слезы вообще хороши, когда ты одна или когда можешь чего-то добиться слезами. Здесь такие номера не проходили.

– У меня тут сто пятьдесят рублей! – спокойно и с расстановкой, чтобы все поняли, сообщила я. – Он, – взгляд в сторону заложника, – большего не стоит.

Я протянула деньги стоящему напротив меня наркоману.

Тот молча и с каким-то уважением загреб деньги вместе с кошельком и отступил от двери, пропуская нас.

Подхватив свои шмотки и обувь, парень вылетел за мной. Одевался он на ходу уже в подъезде, сначала джинсы и кроссовки, на ходу натянул футболку.

Мы вышли на улицу Восстания, дошли вместе до метро.

– Я неделю назад в Питер приехал на заработки, а тут такое… – он виновато улыбнулся. – Спасибо тебе. Я уж думал, хана мне.

Не спросила, откуда наркоманы узнали мой номер телефона. Скорее всего, он каким-то чудным образом оказался в телефонной книжке моего нового знакомого. Но откуда?

Я отправилась не домой, а к подруге, работающей рядом с опасным местом. Хотелось с кем-то поговорить, обсудить произошедшее, болела печень, и, как обычно в таких случаях, отчаянно хотелось кофе. К тому же моя косметика растеклась и надо было хотя бы умыться.

Но, посидев у нее с полчасика, я вдруг поняла, что совершила ошибку: не спросила парня, ни как его зовут, ни куда он собирается идти. А ведь у него травмы, наверное, нет денег. Во всяком случае, наверняка эта компания вывернула его карманы наизнанку.

С другой стороны, совсем не хотелось, чтобы меня теперь вызывали подобным образом: всех заложников не выкупишь, а вот так, на голубом глазу, вылезти из достаточно серьезных передряг в другой раз может и не получиться.

Я вспомнила, что в телефонном разговоре упоминался Катькин сад, панель для геев. Должно быть, приезжий искал себе именно такую подработку в Питере, а может, просто было не с кем выпить, неудачно попытался найти новых друзей…

В ту же ночь я отправилась в Катькин садик, где, завернувшись в пушистое теплое боа, рассказывала эту историю всем, кто соглашался меня выслушать, пытаясь выяснить судьбу незнакомца.

Утром приехала домой и, проспав до вечера, отправилась на ЛИТО в ДК «Красный Октябрь», сейчас оно называется «Крестовский остров». Там, почитав стихи и пообщавшись с нашими поэтами, я попросила взявшегося подвезти меня поэта Андрея Головина доставить меня к памятнику Екатерине, где снова просидела до утра.

Гей-радио распространяло по плешкам[50] весть о том, что сумасшедшая девушка ждет избитого два дня назад парня в Катькином саду. Ждет, чтобы узнать, чем она еще может ему помочь.

Но парень действительно оказался не местным, кто-то вроде как помнил, что пару дней назад к ним подходил новенький, спрашивая, что и почем, но никто не взял его номера телефона, не интересовался, где он живет.

Кто-то говорил о похожем парне, бродившем несколько дней назад на дискотеке в Балтийском доме, где он пытался устроиться на работу в труппу.

Больше никогда я не видела этого человека и, подежурив в садике три ночи, бросила это бесполезное занятие. Должно быть, он нашел возможность убраться из Питера и теперь у него все в порядке.

Может быть. Хотелось бы в это верить.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.