§ 1. Векселя и льготы – одни заботы

§ 1. Векселя и льготы – одни заботы

Напомним, что атака на ЮКОС и его руководителей началась сразу с трех сторон. Сама нефтяная компания была обанкрочена в результате действий налоговых органов, умудрившихся на ровном месте найти и невероятным образом раздуть до гигантских объемов суммарный размер недоимки, пени и штрафов, безропотно закрепленных затем в решениях арбитражных судов. Другое направление удара – это попытка связать руководство нефтяного гиганта с серией кровавых событий, представляющих собой покушения, убийства и исчезновения людей. Старт этой эпопее был дан 19 июня 2003 года с задержания руководителя отдела внутренней экономической безопасности службы безопасности ОАО «НК “ЮКОС”» Алексея Пичугина. Правда, с доказательствами в обозначенном деле было так же плохо, как и в иных юкосовских разбирательствах, и тем, кто заинтересуется обстоятельствами соответствующих расследований и судов, я рекомендую книги Веры Васильевой «Алексей Пичугин – пути и перепутья», «Как судили Алексея Пичугина» и «Третий суд Алексея Пичугина. Хроники «дел ЮКОСа», где об этом подробно говорится. Дабы в очередной раз пресечь возможные кривотолки, могу еще раз подтвердить, что ни Михаилу Ходорковскому, ни Платону Лебедеву никогда никаких обвинений по «кровавым» эпизодам не предъявлялось, они даже не вызывались на допросы по таким делам.

А вот что органы следствия в 2003 году приготовили для наших подзащитных и инкриминировали в вину, об этом действительно следует поговорить. Облазив вдоль и поперек весь Уголовный кодекс, авторы первых обвинений в конечном итоге извлекли оттуда целый букет составов преступлений экономической направленности. У Михаила Ходорковского их было десять (и три сопутствующих: подделка документов и неисполнение решения суда – дважды), а у Платона Лебедева соответственно восемь и два. Предпочтение явно отдавалось хищениям (санкции большие), а также уклонению от уплаты налогов (понятно и значимо для Запада).

В этой книге мы расскажем только об одном обвинении – в преступлении, касающемся корпоративных налогов (статья 199 УК РФ), и сразу поясним причину такой избирательности. Часть выдвинутых против Ходорковского и Лебедева в первом уголовном деле обвинений отпала в кассационной инстанции по целому ряду разных причин – переквалификация, оправдание, истечение срока давности привлечения к уголовной ответственности, и на них нет смысла останавливаться. Впрочем, интересующиеся тем, что, к примеру, представляло заклейменное следствием как мошенничество приобретение акций ОАО «Апатит», могут обратиться к рассказу адвоката Генриха Падвы, описанному журналистом Валерием Панюшкиным в его книге «Михаил Ходорковский. Узник тишины».

С другой стороны, сейчас, по прошествии весьма значительного времени, можно утверждать, что в сознании у многих осталось только то, что первым приговором руководители ЮКОСа были осуждены исключительно за неуплату налогов. Удивляет, но обстоятельно и не один год изучавший «дело ЮКОСа» немецкий режиссер Кирилл Туши в своем нашумевшем фильме «Ходорковский» дважды говорит о том, что герой картины был отправлен отбывать наказание в Сибирь за неуплату налогов. Да и только что упоминавшийся Валерий Панюшкин также утверждает, что «девять лет лагерей Ходорковский получил главным образом за уклонение от уплаты налогов»[65]. Хотя на самом деле это не так: санкции по налоговым статьям были меньше, чем за хищения, а итоговый срок лишения свободы определялся по правилам частичного сложения. Мещанский суд как Ходорковскому, так и Лебедеву определил в приговоре за каждый из четырех эпизодов, квалифицированных как хищения, по 7 лет лишения свободы, в то время как за неуплату корпоративных налогов было назначено по 5 лет, а личных – 1,5 года.

Другой причиной акцентирования внимания на налоговой тематике является ее повторное появление во втором деле Ходорковского и Лебедева. Плюс состоявшееся 20 сентября 2011 года решение ЕСПЧ «ЮКОС против РФ», в определенной степени затрагивающее ситуацию, ранее являвшуюся предметом рассмотрения налогового эпизода, исследовавшегося сторонами в Мещанском суде.

Ну а если ко всему сказанному добавить, что автор в рамках первого уголовного дела занимался исключительно выработкой защиты от налоговых обвинений, то его желание осветить именно эти аспекты судебного спора становятся, надеюсь, еще более понятными.

Начнем с того, что налоговое законодательство по-разному относится к различным категориям налогоплательщиков. Одни рассчитываются с бюджетом по общим налоговым ставкам, не обладая никакими преференциями. Другие же имеют определенные налоговые льготы, но лишь в случаях, когда такое допускается налоговым правом. Система бюджетноналоговых отношений здесь выстроена таким образом, чтобы стимулировать юридических или физических лиц, например, на занятие определенными видами предпринимательской деятельности либо содействие развитию дотационных регионов страны.

Соответственно, законопослушный хозяин коммерческой структуры, умеющий считать собственные деньги, стремится изыскивать возможности оптимизировать свое налогообложение так, чтобы сэкономить активы и в то же время сделать это в точном соответствии с существующими нормами закона. Сказанное в полное мере относится к крупным компаниям, включая структуры, работающие в топливно-энергетическом комплексе страны, которые содержат в своих штатах высококвалифицированных специалистов, занимающихся так называемым налоговым планированием.

Поэтому не следует думать, что выбор наиболее выгодного варианта расчета с бюджетом является чем-то крамольным. Государство, заботясь о рачительном использовании собственных средств, само неоднократно призывало задействовать такого рода механизмы, предписывая в одних случаях совершенствование налогового планирования и оптимизацию налогообложения государственным унитарным предприятиям, а в других рассматривая как элемент государственной политики в области развития местного самоуправления создание условий для оптимизации налоговой базы муниципальных образований[66].

Наверное, было бы удивительным, если бы такая большая нефтедобывающая компания, каковой являлся ЮКОС, не изыскивала возможности использовать предусмотренные законом налоговые льготы. Как будет показано чуть дальше, она занималась этим наряду со многими другими российскими предприятиями, функционирующими в сырьевом секторе экономики.

О том, что это было абсолютно легально, признавалось на самом высоком уровне. Руководитель Счетной палаты (и, кстати, экс-премьер-министр) Сергей Степашин в интервью «Аргументам и фактам» за 30 июля 2003 г., ничуть не смущаясь того, что уже полным ходом шла атака на ЮКОС, еще раз подчеркнул очевидное: «…нефтяники действуют через свои фирмы в зарубежных и внутренних офшорах. Так, не нарушая закона (!! – К. Р.), они минимизируют налогооблагаемую базу. До 97 % своей прибыли нефтяные компании формируют за счет таких зависимых структур».

Еще один бывший глава российского правительства Егора Еайдар позже, в 2007 году, говорил: «ЮКОС пользовался различными схемами, позволявшими ему уменьшить объем его налоговых обязательств через посредство внутренних офшорных компаний, одна из которых находилась в Мордовии. Это, наверное, не очень приятно, но факт остается фактом: в те годы власти страны разрешали создание в России внутренних офшорных компаний, и большинство компаний пользовалось этим для минимизации своих налоговых обязательств. Вместе с тем на скамье подсудимых оказались только господа Ходорковский и Лебедев, и только ЮКОС оказался ликвидированным в наказание за это якобы нарушение».

Массовое использование разного рода возможностей сокращения налоговой базы приводило к тому, что значительные средства оставались в распоряжении компаний и использовались на их нужды, хотя в иных случаях, то есть при отсутствии льгот, должны были бы попадать в бюджет. Естественно, что такое положение далеко не всегда устраивало Правительство РФ, постоянно нуждавшееся в деньгах для содержания госаппарата, выполнения социальных обязательств, реализации различных проектов. Если говорить преимущественно о крупных хозяйствующих субъектах, то попытки исправить указанное положение до возникновения «дела ЮКОСа» обычно предпринимались в двух вполне цивилизованных направлениях: 1) изменение и дополнение действующего налогового и связанного с ним отраслевого законодательства; 2) налоговые претензии к конкретным организациям в случае усмотрения нарушений с разрешением возникающих споров в арбитражном суде.

Когда же вместо этого была задействована государственная машина уголовного преследования, то в рамках налоговых обвинений по статье об уклонении от уплаты налогов с юридических лиц на общую сумму 17,4 млрд рублей Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву была вменена в вину организация противоправных действий, часть которых связана с незаконным использованием налоговых льгот, а другая – с расчетом с бюджетом в неденежной форме. Рассмотрим эти действия, которые правоохранительные структуры сочли способами сокрытия налогов, более подробно.

Льготное налогообложение. ЮКОС, являвшийся вертикально интегрированной нефтяной компанией (ВИНК), имел в своем составе множество организаций, выполнявших самые различные функции: разведка и добыча нефти, ее переработка, сбыт, бухгалтерское обслуживание, оказание сервисных услуг, инвестирование и прочие. В их числе находились нефтетрейдеры, являвшиеся одним из обязательных элементов любой крупной нефтяной компании, функционирующей как система ВИНК. Задача нефтетрейдеров – правильная организация сбыта нефти и нефтепродуктов с принятием на себя рисков, сопутствующих торговым операциям подобного рода. Соответственно, руководство нефтяной компании принимало согласно рекомендациям специалистов решения, где территориально и юрисдикционно будут действовать его нефтетрейдеры, какие именно, какова их специализация. Среди трейдеров были и те, кто в корпоративной структуре компании специально предназначался для оптимизации налоговой базы. В этих целях ЮКОСом были приобретены несколько предприятий, ранее зарегистрированных в зонах льготного налогообложения, каковыми по закону являлись ЗАТО – закрытые административно-территориальные образования.

Следует пояснить, что это территории, где располагались комплексы оборонного значения, оказавшиеся в конце 80-х – начале 90-х годов в бедственном экономическом положении. Поэтому для предприятий, регистрировавшихся в ЗАТО, законодательно были предусмотрены существенные налоговые льготы. Естественно, что после этого туда потянулись крупные компании, стремившиеся извлечь пользу от предоставившихся возможностей.

Директора таких операционных компаний подбирались ЮКОСом, его же сотрудники занимались бухгалтерским и секретарским обслуживанием. В полном соответствии с существовавшими в то время правилами четыре таких предприятия, заключив соглашения с администрацией ЗАТО города Лесной Свердловской области о предоставлении им налоговых льгот, осуществляли в интересах ЮКОСа сделки с нефтью и нефтепродуктами. Данные компании были включены в периметр консолидации ЮКОСа, что подтвердила аудиторская фирма «Прайсвотерхаус Купере», когда ее об этом запросили следственные органы.

• Историческое здание Хамовнического суда

• По дороге в зал под аплодисменты

• Каждодневные цветы встречают при входе

• В клетке-«аквариуме»

• Явный численный перевес спецохраны над защитой (адвокаты Е. Левина, В. Клювгант, К. Ривкин, Е. Липцер)

• Нерадостный взгляд на выдвинутое обвинение

• Посетители. Писатели Виктор Шендерович и Борис Акунин беседуют с Марией Филипповной Ходорковской у входа в судебный зал

• Посетители. Приглашенный защитой экс-премьер-министр РФ М.М. Касьянов и Б.М.Ходорковский

• Из колонии для допроса в суде доставлен Владимир Переверзин

• В зал заглядывает пресс-секретарь Хамовнического суда Наталья Васильева

• Короткое совещание в перерыве защитников Лебедева. Справа налево: Алексей Мирошниченко, Константин Ривкин, Сергей Купрейченко

• К бою с прокурорами готовится адвокат Леонид Сайкин

• С незаменимым помощником – компьютером. Адвокат Владимир Краснов

• Непревзойденный специалист по обращениям в ЕСПЧ – адвокат Каринна Москаленко

• Координатор защиты Ходорковского – адвокат Вадим Клювгант

• Адвокат Алексей Мирошниченко

• Что пишет пресса о процессе? Адвокаты Вадим Клювгант и Владимир Краснов

• Старшие дети Платона Лебедева – Людмила и Михаил

• Сообразим на троих очередной отвод прокурорам?

• Что день грядущий нам готовит? (автор книги с Б.М. Ходорковским)

• Постоянный посетитель процессов над Ходорковским и Лебедевым – художник Павел Шевелев

• Оглашение приговора

• В дни чтения приговора у здания суда. Похороны правосудия

• Лебедев: «Это я украл всю нефть у ЮКОСа?!» (кассация в Мосгорсуде)

• Импровизированная пресс-конференция защиты на ступенях Мосгорсуда после кассации

Об использовании налоговых льгот нефтяными компаниями вообще и с использованием территорий ЗАТО в частности было хорошо известно контролирующим органам. Это важно подчеркнуть особо, так как после атаки на ЮКОС некоторые чиновники заявляли в прессе, что для государства явилось открытием широкомасштабное сокрытие нефтяной компанией своих средств от налогообложения.

Свидетельств общеизвестности способов использования крупными налогоплательщиками возможностей законного сокращения платежей в бюджет имеется великое множество. На одно из первых мест по значимости следует поставить заключения Счетной палаты РФ – контрольного органа, специально созданного для охраны бюджетных интересов государства и к тому же никогда не отличавшегося особой лояльностью по отношению к частному бизнесу. О чем же говорили его регулярные проверки?

Вот, например, что констатируется в аналитической записке, составленной по итогам проверки исполнения госбюджета в 1999 году: «Нормы Закона Российской Федерации от 14 июля 1992 года№ 3297-1 “О закрытом административно-территориальном образовании” предусматривают, что все налоги и сборы, поступающие с территорий ЗАТО, зачисляются в доходы их бюджетов, а органы местного самоуправления имеют право предоставлять предприятиям и организациям, зарегистрировавшимся на территории ЗАТО в качестве налогоплательщиков, дополнительные налоговые льготы. Это противоречит общим принципам налогового законодательства и по существу предоставляет легализованную возможность уклонения от уплаты налогов (здесь и далее выделено нами. – К. Р.)».

Без пристального внимания Счетной палаты не остались и нефтяные компании. В ее «Бюллетене» № 8 за 2003 год дан анализ экономического и финансового состояния естественных монополий. Здесь прямо сказано, что у нефтяных компаний имеется возможность «посредством применения трансфертных цен, использования зон льготного налогообложения, создания различных организационных структур и схем движения денег и расчетов в рамках действующего законодательства существенно минимизировать налоговые платежи». Важно по этому поводу также указать, что, рассмотрев ряд применяемых нефтяными компаниями схем реализации нефти, Счетная палата признает: «Данные сделки не противоречат действующему налоговому законодательству, позволяющему налогоплательщикам существенно минимизировать свои обязательства перед государством…»

В свое время автору пришлось держать в руках внутриведомственный документ с заголовком «Уточненная справка Минфина России о предоставлении налоговых льгот в закрытых административно-территориальных образованиях (ЗАТО)». В нем его составители, признавая повсеместную распространенность использования таких льготных условий, адресовали свои претензии исключительно законодателям, не торопившимся откликнуться на их призывы и внести изменения в нормы права. А в публичном пространстве в это же время руководство того же министерства занимало позицию, которая наглядно отражена в приводимой далее беседе. В середине 2000 года корреспондентом «Новой газеты» заместителю министра финансов Сергею Шаталову был задан вопрос, прозвучавший следующим образом: «Недавно выяснилось, что большинство торговых подразделений крупнейших нефтяных компаний зарегистрировано в военных городках ЗАТО, суть внутренних офшорах, где налоговые льготы колоссальные». На что последовал ответ: «Я согласен, что пока в России существуют внутренние офшоры, они будут эффективно использоваться бизнесом для легальной минимизации налогов».

Словом, льготное налогообложение, в том числе с использованием возможностей ЗАТО, было широко распространено, абсолютно законно и общеизвестно. Однако это обстоятельство не остановило авторов налоговых обвинений, которые, помимо всего прочего, абсолютно проигнорировали и вышедшее 27 мая 2003 года (менее чем за месяц до возбуждения дела против Ходорковского и Лебедева!) постановление Конституционного суда РФ № 9-П, содержащее крайне важные разъяснения, обязательные для всех без исключения правоприменителей: «В случаях, когда законом предусматриваются те или иные льготы, освобождающие от уплаты налогов или позволяющие снизить сумму налоговых платежей, применительно к соответствующим категориям налогоплательщиков обязанность платить законно установленные налоги предполагает необходимость их уплаты лишь в той части, на которую льготы не распространяются, и именно в этой части на таких налогоплательщиков возлагается ответственность за неуплату законно установленных налогов. Следовательно, недопустимо установление ответственности за такие действия налогоплательщика, которые хотя и имеют своим следствием неуплату налога либо уменьшение его суммы, но заключаются в использовании предоставленных налогоплательщику законом прав, связанных с освобождением на законном основании от уплаты налога или с выбором наиболее выгодных для него форм предпринимательской деятельности и соответственно – оптимального вида платежа».

Обвинение в незаконности льгот. Для обоснования своих уголовно-налоговых претензий следствие использовало два, на самом деле взаимопротиворечащих утверждения. Первое заключалось в том, что составители обвинения, превысив полномочия и присвоив тем самым себе власть судебного органа, признали действовавшие в ЗАТО компании не обладающими признаками юридического лица. Следующим за этим шагом становилось наклеивание ярлыков на компании и их руководителей: они якобы «являлись подставными юридическими лицами, как и числящиеся в них генеральные директоры». Прокурорских погон и властной вседозволенности вполне хватило, чтобы самим оценивать, какое и в каком количестве предприниматели должны иметь имущество, как его использовать, кому подчиняться, в каких банковских учреждениях открывать счета, с какой прибыльностью работать. А поскольку такие представления «человека с ружьем» о правильной экономике не соответствовали реалиям бизнес-практики, которую он почему-то взялся опорочивать, то в обвинительном заключении можно было безнаказанно писать явные антиправовые абсурдности: «коммерческие организации не обладали фактически функциями и признаками юридического лица, предусмотренными статьями 48–50 Гражданского кодекса РФ».

Забегая вперед, скажу, что в Мещанском суде представители стороны обвинения, включая сотрудников налоговых органов, дополнили выстраиваемую ими конструкцию претензиями к площади занимаемых операционными компаниями офисов, количеству работающих там лиц и получаемой ими зарплате. Трудно сказать, какие и на чем базирующиеся критерии были взяты за основу, но прокурор Дмитрий Шохин в прениях, говоря о размерах служебных помещений, назвал их «смехотворно малыми»! Картина будет неполной, если не сказать, что порицанию устами надзирателей за частной коммерцией подверглась даже экономическая целесообразность сделок по купле-продаже нефти именно через данные компании!

Другим, очевидным для продемонстрированной логики открытием следствия стала якобы незаконность использования компаниями налоговых льгот. Обвинители сочли, что здесь не были соблюдены критерии, предусмотренные законодательством. На самом деле все обстояло совершенно иначе.

Изменения в законодательство о ЗАТО в части условий ограничения на предоставление налоговых льгот (согласование с Минфином, привязанность к данной территории основных средств и среднесписочного состава) не могли распространяться на ранее подписанные соглашения по причине общего правила о недопустимости ухудшения положения налогоплательщика введением нового закона. Этот незыблемый правовой принцип настолько важен, что он закреплен в российской Конституции в 57-й статье.

Не случайно человек, которого никак нельзя заподозрить в неосведомленности или некомпетентности, к тому же ранее трудившийся на посту министра финансов, премьер-министр РФ Михаил Касьянов в самый разгар описываемых событий, 12 февраля 2004 года, сделал довольно жесткое заявление в прессе: «Если законные действия по оптимизации налогообложения признаются незаконными задним числом, то к этому я отношусь отрицательно. По той простой причине, что в законе были дырки, позволявшие оптимизировать платежи. Налоговый кодекс не запрещал ЮКОСу и другим компаниям проводить сделки через внутренние офшоры»[67]. Реакция на такое неопровержимое откровение последовала незамедлительно, и уже 24 февраля Касьянов перестал быть главой российского правительства.

Без особого труда с искусственностью налоговых обвинений разобрались и авторитетные международные организации. Еще шел мещанский процесс, а Парламентская ассамблея Совета Европы 25 января 2005 года приняла в связи с «делом ЮКОСа» весьма резкую резолюцию, где в отношении налоговых претензий говорилось следующее: «Злоупотребления схемами минимизации налогов, в которых обвиняют ЮКОС, практиковались и другими работавшими в России нефтяными и сырьевыми компаниями, которые не подверглись схожему переначислению налогов или их силовому изъятию, и чьи руководители не подверглись уголовному преследованию. Несмотря на то что изменения закона в 2004 году закрыли эту якобы имевшуюся “лазейку”, действия, которые вменяются в вину, относятся к 2000 году, а судебное преследование, носящее ретроспективный характер, началось в 2003 году».

Векселя. Ситуация со второй составляющей налоговых обвинений обстояла еще более просто. Было установлено, что в ЗАТО имели место случаи расчета с бюджетом не деньгами, а одной из разновидностей ценных бумаг – векселями ОАО «НК “ЮКОС”», и эти действия органы предварительного следствия расценили как преступные, вменив их в вину Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву. Вексельная часть обвинений «тянула» более чем на 11 млрд рублей.

Здесь представители следствия, а затем и гособвинители вместе с судом в первую очередь продемонстрировали откровенное нежелание вспомнить недавнюю российскую историю, а именно объявленный правительством дефолт августа 1998 года, повлекший за собой кризис неплатежей, что поставило всю экономику России на грань краха. Его последствия сказывались длительное время, и, борясь с проблемой, в более благоприятном 2000 году Правительство РФ и ЦБ РФ в совместном заявлении «Об экономической политике на 2001 г. и некоторых аспектах стратегии на среднесрочную перспективу» вынуждены были констатировать: «…несмотря на достижение финансовой стабильности, все еще остается нерешенной проблема неплатежей. Сохранение проблемы просроченной задолженности и практики платежей в неденежной форме является следствием недостаточных темпов реструктуризации предприятий и банков, остающихся проблем в налогово-бюджетной сфере, в особенности на региональном уровне». В этой ситуации субъекты Российской Федерации и местные органы власти вынуждены были любыми путями, в обстановке форс-мажора, находить способы, чтобы хоть как-то пополнять бюджет. Понимая сложность положения на местах, Министерство по налогам и сборам и Министерство финансов позволили принимать налоговые платежи в неденежной форме, хотя бы по той причине, что это явление носило массовый от безысходности характер.

Сказанное в полной мере распространяется и на ЗАТО г. Лесной. Его администрация вместе с территориальной инспекцией МНС в 1999 году позволила принимать бюджетные платежи не деньгами, чей дефицит имелся повсеместно, а высоколиквидными ценными бумагами, в данном конкретном случае – процентными векселями ОАО «НК “ЮКОС”», держателями которых являлись привлекшие затем внимание следствия компании. Сторона обвинения сочла, что Налоговым кодексом допускается внесение в бюджет только денежных средств, а иные случаи есть не что иное, как уклонение от уплаты налогов, караемое уголовной ответственностью.

Между тем, согласно письму начальника финансового управления администрации ЗАТО г. Лесной от 19 апреля 2004 г., данному на адвокатский запрос, было установлено, что кроме ООО «Бизнес-Ойл», ООО «Форест-Ойл», ООО «Вальд-Ойл», ООО «Митра» налоговые платежи в бюджет в неденежной форме проводились и другими организациями, а именно: в 1998 году – 71 организация, в 1999 году – 55 организаций. И при этом к иным организациям аналогичных претензий не предъявлялось, что как минимум свидетельствовало об избирательности уголовной репрессии.

Позиция защиты. Если говорить о ситуации с предоставлением налоговых льгот, то Мещанскому суду защитой Ходорковского и Лебедева был предъявлен целый ряд имевшихся в деле документов, безоговорочно подтверждавших, что функционировавшие на территории ЗАТО г. Лесной компании неоднократно проверялись органами налогового и бюджетного контроля, и те не находили никаких нарушений ни в предоставлении, ни в использовании налоговых льгот. Этот же факт подтвердился и в свидетельских показаниях. В связи с последним очень любопытно, что уже после вынесения первого приговора Ходорковскому и Лебедеву, а также банкротства ЮКОСа посредством предъявления тому налоговых требований в декабре 2009 года в Хамовническом суде бывший директор ряда компаний, действовавших в ЗАТО, включая «Форест-Ойл», Александр Ильченко, приглашенный выступить как свидетель обвинения, без тени смущения рассказывал присутствующим: «…Мне известно, что эти общества занимались обычной финансово-хозяйственной деятельностью, связанной с торговлей нефтепродуктами, что законность этой деятельности подтверждалась налоговыми проверками, осуществляемыми представителями государства… Как я себе представлял, это была обычная деятельность по купле-продаже нефтепродуктов. Что я себе представлял? Что фирма не обязательно должна находиться в том регионе, где фактически находятся ее нефтепродукты. То есть не обязательно для фирмы, что она была зарегистрирована в Лесном и там должен стоять завод. И, собственно говоря, эти различные проверки, которые фирмы несколько раз проходили, признавали деятельность совершенно нормальной, обычной и особо никаких нарушений не находили ни в деятельности, ни в уплате налогов. Я считал, что фирма занималась обычной коммерческой деятельностью».

Огромную помощь защите оказали привлеченные специалисты, среди которых назову Дениса Щекина и Сергея Семенова, убедительно доказавшие правомерность использования налоговых льгот. Одним из приводившихся аргументов стала судебная практика. Как оказалось, арбитражные суды не раз сталкивались со схожими претензиями налоговых органов и в результате разбирательства становились на сторону налогоплательщиков.

Не менее показательно демонстрировалась суду и несостоятельность обвинений в уклонении от уплаты налогов посредством расчета с бюджетом в неденежной форме.

Прежде всего выяснилось, что все без исключения векселя были не только погашены, но и по причине своей процентности (28 %) принесли ЗАТО немалую прибыль в размере свыше 500 млн рублей. Предоставленные суду факты убедительно доказывали, что никакого ущерба бюджетным отношениям причинено не было. Фактически здесь могла идти речь только об изменении способа уплаты налогов.

Важно отметить, что вывод об отсутствии вреда от внесения в бюджет ликвидных векселей не является только личным мнением автора или приглашенных защитой в Мещанский суд специалистов. Еще ранее к такому же выводу пришли ученые Института экономики Уральского отделения Российской академии наук, куда обратилось руководство администрации ЗАТО г. Лесной с просьбой дать заключение по этому вопросу. Однако суд отказался приобщать к материалам уголовного дела документ, составленный группой научных работников, а также не пожелал слушать по существу проведенного исследования специально явившегося в суд заместителя директора указанного института.

Позднее, в 2007 году, когда Миасский городской суд Челябинской области по инициативе органов прокуратуры судил бывшего главу администрации

ЗАТО г. Трехгорный Николая Лубенца за действия, аналогичные рассматриваемым, тот был полностью оправдан по обвинению в принятии в местный бюджет процентных векселей ОАО «НК “ЮКОС”». После изучения материалов дела суд в приговоре указал, что ему не представлено доказательств того, что действиями Лубенца охраняемым законом интересам общества, а также муниципальному образованию г. Трехгорный причинен существенный ущерб. В судебном заседании было установлено, что все векселя ЮКОСа были реализованы; инвестиционные программы, в которых данные векселя были использованы, «в настоящее время приносят доход бюджету города в размере 300 млн рублей ежегодно». Здесь же содержался и вывод Миасского суда, уничтожавший какие-либо основы для измышлений об оперировании ценными бумагами как способе уклонения от уплаты налогов.

Относительно законности осуществления такого рода расчетов необходимо иметь в виду положения Налогового кодекса в единстве с целым рядом ведомственных нормативных актов, прежде всего Министерства финансов и Министерства по налогам и сборам (позже – Федеральная налоговая служба). В Налоговом кодексе РФ содержится статья 111, определяющая обстоятельства, исключающие вину лица в совершении налогового правонарушения. Одним из таких обстоятельств признается выполнение налогоплательщиком письменных разъяснений по вопросам применения законодательства о налогах и сборах, данных налоговым органом или другим уполномоченным государственным органом или их должностными лицами в пределах их компетенции.

Таких разъяснений в виде ведомственных писем защита продемонстрировала Мещанскому суду едва ли не с десяток. Хотя на самом деле для объективного разбирательства хватило бы и одного – совместного письма Минфина РФ и МНС РФ от 29 декабря 1999 года, которое лишь с указанной даты предписывало прекратить расчеты с бюджетом в неденежной форме. Под ним стоят подписи первого заместителя министра по налогам и сборам РФ В. Волковского и министра финансов РФ М. Касьянова.

Я уже не говорю об опровергающих версию обвинения показаниях знатоков налоговых правоотношений и сотрудников администрации г. Лесной, которые выступали в суде. Кстати, с подачи следственно-прокурорских деятелей позднее глава администрации ЗАТО г. Лесной и один из руководителей налоговой инспекции были осуждены к лишению свободы.

* * *

Картина с налоговым эпизодом и художествами наших противников была бы неполной, если бы отсутствовал хотя бы короткий рассказ о том, какова была участь приглашенных защитой специалистов и подготовленных ими заключений. Вместо того чтобы предоставить возможность приглашенным адвокатами лицам изложить свое мнение и затем объективно проанализировать подготовленные письменные заключения и дополняющие их показания, председательствующая Ирина Колесникова на пару с прокурором Дмитрием Шохиным делала все возможное, чтобы доказательства невиновности Михаила Ходорковского и Платона Лебедева не были продемонстрированы в суде, а затем в приговоре всячески опорочила специалистов, при этом извратив положения закона ровно до противоположного смысла.

Уже весьма немолодой человек, кстати, бывший судья, Сергей Семенов очень обстоятельно готовился к выступлению в Мещанском суде, выработав при этом целую концепцию, объясняющую объективную необходимость и правовую допустимость расчета в 1999 году с бюджетом в неденежной форме. Однако он, встав к трибуне, пережил немало неприятных минут, когда судья Ирина Колесникова не дала ему ответить по существу ни на один вопрос защиты, снимая их один за другим. Интересы же прокурора Дмитрия Шохина к специалисту находились совсем в другой плоскости.

Вот как описал увиденное посетивший судебный процесс как раз в этот день писатель Виктор Шендерович – человек, острый на язык и от возмущения не стеснявшийся в выражениях: «Вторник, два часа дня, Мещанский суд Москвы. Пожилой почтенный юрист сделал заключение о том, что таким же образом, за который судят Лебедева, налоги в 94–99 годах платили буквально все – и всё это было абсолютно в рамках закона. Десятки страниц, добрая сотня ссылок на законы, постановления, прецеденты, статьи Конституции… Почти все вопросы защиты отводятся судьей Колесниковой как не имеющие отношения к делу, и наступает черед орденоносца прокурора Шохина. Вот его вопросы, имеющие отношение к делу и не отведенные судом: “Специалист!” Именно так, не по имени-отчеству, а: “Специалист! Где происходила ваша встреча с адвокатами?”, “Специалист! Приходилось ли вам общаться с адвокатами ранее?”, “Специалист! На какой возмездной или безвозмездной основе вы делали это заключение?” И еще пяток таких же хамских вопросов, правильным ответом на которые, в принципе, должна стать пощечина. Когда пожилой интеллигентный юрист не выдерживает и просит прекратить эти намеки, судья Колесникова, перебивая, резким голосом просит его не давать оценок вопросам, а отвечать по существу. Сидящие в клетке наблюдают этот зоопарк уже не первый месяц, но потом тоже не выдерживают, и Ходорковский закрывает уши пальцами. Так вот. Хотя просьба г-жи Колесниковой была обращена не ко мне, я как свидетель все-таки позволю себе сказать несколько слов – по существу. Так вот: никакого судебного процесса по делу Ходорковского – Лебедева не существует в природе. Просто несколько нанятых Владимиром Владимировичем Путиным сукиных детей различного пола, сидя в помещении Мещанского суда, выполняют полученное задание»[68].

А вот как затем свое недоверие к специалистам объяснили составители обвинительного приговора: специалисты не могут считаться таковыми в смысле понятия, определяемого в УПК РФ, поскольку они (речь идет о кандидатах юридических наук Д. Щекине и С. Семенове, причем первый из них преподавал налоговое право в вузах и был автором ряда книг по вопросам налогообложения. – К. Р.) «фактически не имеют стажа практической работы в налоговых органах либо в органах, проводящих аудиторские проверки, бухгалтерских или финансовых организациях». Хотя ничего подобного в плане требований к специалистам закон не содержит.

Такое вольное отношение к положениям законодательства Мещанский суд проявил не единожды. Вот еще один дословный «перл» из приговора нашим подзащитным: «защитники не вправе собирать доказательства путем получения заключения специалистов». А теперь посмотрим, что же сказано в правовых нормах по этому поводу на самом деле. Открываем «судебную библию» – Уголовно-процессуальный кодекс и читаем: статья 53 «Полномочия защитника»: с момента допуска к участию в уголовном деле защитник вправе привлекать специалиста. Надо ли говорить, что адвокаты очень часто пользуются возможностью, предоставляемой им законодательством, и у судов, в отличие от Мещанского, не возникает сомнений в легитимности заключений специалистов. В принципе уже одного подобного «открытия» на процессуальную тему было бы в условиях независимой судебной системы достаточно, чтобы безусловно отменить обвинительный приговор, а его составителей если не лишить судейского статуса, то по меньшей мере отправить на принудительные курсы ликвидации профессиональной неграмотности.

Впрочем, к моменту вынесения приговора Ходорковскому и Лебедеву защиту уже трудно было чем-то удивить, поскольку в ходе разбирательства материалов дела мы столкнулись с тем, что можно назвать, пользуясь известной уголовному праву терминологией, исключительным цинизмом или же особой дерзостью, но встречающимися не у отпетых хулиганов, а у служителей юстиции. По тому же налоговому эпизоду защитникам не без труда удалось путем направления адвокатских запросов заполучить несколько крайне важных документов, подтверждающих ложность выдвинутых обвинений. Один из них – ответ администрации ЗАТО г. Лесной о том, что в бюджет муниципального образования в 2000 году векселя в качестве налоговых платежей не принимались. Однако на ходатайство о приобщении этого убедительного доказательства невиновности Михаила Ходорковского и Платона Лебедева к материалам уголовного дела судья Ирина Колесникова ответила, что документ… не имеет отношения к существу предъявленного обвинения (!!!), и отказала защите. В ином случае эта же изобретательница отказных поводов не приняла от адвокатов справку, полученную из арбитражного суда, поскольку на ней не было печати. Когда же коллеги-арбитры прислали разъяснение, что на такого рода справках, исполненных на бланках утвержденной формы, в силу действующей ведомственной инструкции печати не ставятся, Колесникова и здесь нашла к чему придраться. С подачи прокурора Шохина, возражавшего повторному ходатайству защиты, она теперь сочла, что на том же арбитражном документе государственный герб Российской Федерации был, по ее мнению… исполнен не в соответствии с существующими геральдическими правилами, и вновь отказала в его приобщении к уголовному делу! Дикость ситуации заключалась еще и в том, что на бланках самого Мещанского суда красовался точно такой же по изображению герб.

Продемонстрированный подход к отправлению правосудия имел место в отношении всех без исключения эпизодов предъявленного Ходорковскому и Лебедеву обвинения. Не оставалось сомнений, что в ходе процесса Мещанский районный суд г. Москвы выступал на стороне прокуратуры, зачастую подменяя собою государственное обвинение. По итогам мероприятия, которое с большой натяжкой можно назвать судебным разбирательством, защита располагала достаточными основаниями, чтобы аргументированно утверждать о нарушении основополагающего конституционного принципа презумпции невиновности при трактовке имеющихся сомнений в пользу стороны обвинения; полном игнорировании доказательств, оправдывающих подсудимых, и пренебрежении к их доводам в свою защиту; предвзятом подходе суда к оценке доказательств, представляемых стороной защиты; целенаправленном препятствовании приглашенным стороной защиты специалистам излагать свои заключения; последовательном и систематическом отказе под различными надуманными предлогами приобщать к материалам уголовного дела документы, подтверждающие невиновность подсудимых; преднамеренных ссылках в приговоре на несуществующие доказательства; искажении значимости и содержания приводимых там же документов и обстоятельств; дискредитации в приговоре под различными предлогами всех без исключения свидетелей и специалистов, приглашенных защитой.

По существу о том же, но в более сжатом виде сказала ПАСЕ в уже упоминавшейся резолюции от 25 января 2005 года: «Ассамблея отмечает, что обстоятельства ареста и суда над руководителями ЮКОСа явно демонстрируют факт нарушения принципа верховенства закона и избирательного применения властями законов в отношении данных менеджеров в нарушение принципа равенства всех перед законом». Несмотря на это, в результате псевдосудебного разбирательства Михаил Ходорковский и Платон Лебедев получили по 8 лет лишения свободы каждый…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.