Н. Я. Мандельштам – В. В. И В. Г. Шкловским-Корди 21 <декабря 1960 г., Таруса>

Н. Я. Мандельштам – В. В. И В. Г. Шкловским-Корди 21 <декабря 1960 г., Таруса>

Варюшенька! Получила ваше письмо и ничего не понимаю. Почему вы гада? Если у вас такое чувство, зачем вы всё затеяли? Может, вернуться к старому? В первой инстанции всегда мирятся…

Я думаю, всякий развод грустная вещь. Но это не “гада”.

А, кстати, к чему ведет политика молчания и уклонения от прямых разговоров: Ефим, конечно, думал, что вы раскаялись. Уклонение от разговоров – это у вас наследство и от матери, и от отца. Хорошо быть погрубее.

Что Эдик? Он не пишет. Кажется, опять астма (из письма Ники).

Смешно: меня спрашивают, что представляет собой Лариса[228] – с ее новой службы. Там у меня знакомые, которые, вероятно, знают, что я жила в Ташкенте. Я уклонилась от ответа. Боюсь, что грубо…. (Это письма). Она действительно в Академии педнаук.

Что отец? То есть деньги? Послал? Сколько? Боюсь, что придется обращаться в суд – это для него экономия – присудят меньше тысячи. Кстати, юридическая ошибка: в суд на алименты надо было подавать до развода. Это мне объяснила Поля, а у нее есть друг юрист.

Как изучение болгарского? Стоит ли мне на старости лет изучать тридцатый язык? Если вы не приступаете к этому делу, мне лучше бросить. Вам надо знать хоть немного. И это вас очень выручит на ближайшее время. А оно, вероятно, будет трудным.

Как Никитка? Напишите подробно. Признаться, я боюсь только за него. Как Ефим с ним разговаривает? Это очень страшно. Он не пощадит мальчика. Ради своих целей он способен на всё. Пишите, Варюша.

Целую вас, дурочку. Н. М.

Люсенька! Я всё отписала Варюше. Напишите мне, я беспокоюсь.

Особенно за Никитку. Что происходит во время прогулок? Ведь настоящий суд впереди.

Как Викторовы обещания и золото? Груды?

Напишите и про Варюшу. Она милая дурочка. Как ее спина и голова?

Как Талечка? Спокойна?

Жду писем.

Меня по-прежнему мутит, а здесь трудно с едой.

Н. М.