Понедельник, 25 июля

Понедельник, 25 июля

Прежде чем смыться, предстоит еще один визит в больницу – на сей раз в Роттердаме, где практикует доктор Н., мой новый радиолог. Специалист по лучевой терапии уже готов и ждет меня, вооруженный транспортирами, индикаторами и прочими измерительными штуками. В сравнении с прочими докторами, с которыми я сталкивалась за прошедшие полгода, доктор Н. – просто подарок богов. Он напоминает мне профессора Лакмуса из “Тинтина” и не боится обнадеживающе похлопать меня по плечу. Я мгновенно проникаюсь к нему теплотой.

Я сижу напротив него, чувствуя нерешительность. Доктор О. в Амстердаме не вселил в меня надежду.

– Я посмотрел ваши снимки и должен сказать, что это будет непростая задача.

– Ох.

– Опухоли находятся в труднодостижимой зоне, и это значит, что мы не сможем облучить их так, как нам бы хотелось.

– Ох.

– Я немногое могу сказать по этому поводу, но не хочу лишать вас мужества. В моей практике было несколько случаев подобного вида рака у детей. – Понятно, – мои руки начинают чесаться и потеть. Доктор Н. продолжает:

– Прежде чем вы уйдете, мы сделаем рентген, чтобы я мог правильно рассчитать дозу. После этого мы изготовим слепок с вашей груди, затем превратим его в некое подобие маски, которую вы будете надевать на время процедур. Таким образом, нам не нужно будет размечать ваше тело. Все отметки мы нанесем прямо на маску, и лучи будут проходить через нее.

– Как долго мне нужно будет облучаться?

– Не могу сказать наверняка, пока не готовы расчеты, – он делает лицо, будто измеряет всю Солнечную систему – вид у него такой, будто он в состоянии это сделать. Из-за этого я чувствую себя немного лучше, но и немного хуже.

– Почему это так сложно?

– Мы хотим уберечь ваши легкие, а это значит, что мы должны будем направить лучи со всех сторон. Не знаю, сможем ли мы достичь всех нужных мест.

– Уверена, вы справитесь, – в моем голосе больше оптимизма, чем я ощущаю. На лице доктора Н. – дружеская улыбка. Его голос спокойный и приятный. Сам он сдержанный и открытый. Итак, они существуют на самом деле – внимательные врачи.

– Так держать! Лечение начинается через две недели.

Мое правое легкое будет измочалено, печень жестоко повреждена, по пищеводу тоже пройдутся. Потому что радиация на самом деле не что иное, как уничтожение ненужных тканей наряду с нужными, встречающимися на пути. Во время каждого сеанса облучения мои клетки будут получать хорошую трепку, после чего попытаются восстановиться. Идея в том, чтобы раковые клетки сдались в этой борьбе, а здоровые выжили. По-видимому, мое тело будет справляться с этим самостоятельно. Мое чистое левое легкое какое-то время будет дышать за двоих, а печень начнет воспроизводить новые клетки, чтобы восстановиться.

Я благодарю доктора Н. за то, что был настроен так положительно. Через две недели начнется вечеринка с множеством новых неприятных побочных эффектов: повышенная утомляемость, пневмонии, сухая кожа, температура, кашель, затрудненное глотание. Выходя из кабинета врача, я чувствую себя маленькой девочкой – слишком далека она от молодой женщины двадцати двух лет, которая хотела бы прийти к соглашению с раком.

Через час я лежу на спине. Двое мужчин заняты изготовлением слепка с моей груди, орудуя гипсом, шпателями и кистями.

“Поначалу гипс может быть холодным”, – предупреждают они меня. Я должна лежать не шевелясь, поскольку гипс сохнет очень быстро. Моя грудь залита им вся, сверху торчит лысая голова, а вокруг снуют двое мужчин; я чувствую себя героиней научно-фантастического фильма.