10 декабря

10 декабря

Наконец я заказал для сестры раму к ее портрету Байрона⁷⁸. Из департамента я ходил искать часов для себя и Миши – для них и других разных покупок нужно мне будет около 400 рублей. – Я еще всё не зная, проситься ли мне в отпуск или прямо в отставку: завтра поутру сходить надо поговорить об этом с Шахматовым. Обедал я у Анны Петровны с Петром Марковичем, а после проспал и просидел дома, за то хочу как можно позже лечь спать. Этими днями надо написать последнее письмо отсюда к Языкову – я по сю пору не отвечал на его последнее. Я видел Вронченкин перевод “Гамлета”:⁷⁹ он хорош, но стихи всё еще не гладки и тяжелы у переводчика, хотя перевод его и должен быть верен и близок к оригиналу. Нельзя то же сказать про переводы Шиллера (Wallenstein) и Гёте (G?tz) Шевырева⁸⁰, язык в них несравненно хуже, и сверх того еще они не верны, как говорят сравнивавшие их. – Вронченко напомнил мне теперь отрывок, переведенный Плетневым тоже из Шекспира: признание в любви Ромео и Юлии, когда ночью из саду Ромео через окно разговаривает с Юлиею; эта сцена есть одна из прекраснейших, которые написал Шекспир; простота, невинность и сила чувств Юлии в ней прелестны, восхитительны – зато и Плетнев прекрасно нам ее передал; он далеко оставляет за собой нашего дерптского переводчика⁸¹. – В пятницу – 14 число, следственно, через 4 дня и ровно через год после моего отъезда из Тригорского я думаю выехать отсюда. С какими удалыми надеждами я ехал сюда! – и сколько их исполнилось? – ни одной!.. Теперь их тоже много в груди, но через год им такая же будет судьба, может статься, и всю жизнь![44] В таком случае вопрос Гамлета: “Быть или не быть” – сам разрешится всё равно.[45]