ХОЧЕТСЯ ПОЗНАТЬ ИСТИНУ
ХОЧЕТСЯ ПОЗНАТЬ ИСТИНУ
Опирался автор и на четвертый постулат, который особенно вселял уверенность — поучение нашего замечательного соотечественника Михаила Кутузова, полководца, разведчика, государственного деятеля: «От того времени, когда ты познал истину, то того момента, когда она восторжествует, может и не хватить жизни…» Неправда ли, такой совет вселяет надежду!
«Тайна», «рассуждения», «любопытство», «надежда» и… опора на системный подход в анализ этого «дела» — вот и все!
* * *
Так вот. Объективная реальность предусматривает три, причем обязательных, условия в работе с агентом: его разведывательные возможности, основа сотрудничества и безопасность. При анализе работы Пеньковского с СИС и ЦРУ возникает масса вопросов, не говоря уже о том, что значительная их часть носит характер подозрительный.
В разведке имеют значение проверка информации, поступающей от источника, поведение носителя ее. Разведка — «их» или «наша» — должна однозначно ответить на вопросы: что неясно или неточно; что сомнительно либо настораживает? И тем более — что подозрительно? Недоверие к источнику перерастает в доверие только после получения ответов на все эти вопросы, «добытые железной логикой шахматного игрока».
Иначе такой источник становится «бомбой замедленного действия», взрывной силой которой будет дезинформация собственного правительства, дискредитация работы спецслужбы, компрометация ее кадровых сотрудников, а в целом — дезорганизация направления работы разведки либо контрразведки. (Все это произошло в работе против канадцев в операции «Турнир». Конечно, по сравнению с Пеньковским-подставой — масштабы эффективности были значительно слабее.)
Этими вопросами в «деле» задавались и биограф Кима Филби — Филипп Найтли, и английский контрразведчик Питер Райт, и аналитик «дела» в двух томах — Шектер. Задавался этими вопросами и автор. Все искали свои ответы в оценке источника информации, коим был Пеньковский для Запада: ценность его информации (что?), способ передачи ее (как?) и характеристика источника (кто?).
Постепенно при оценке работы Пеньковского на СИС и ЦРУ выстраивался ряд аргументов, в котором было место двойственности. И высвечивалась его работа в пользу советской стороны в роли подставы — информатора, дезинформатора, дискредитатора. В целом — дезорганизатора намерений Запада в сложное для СССР время Карибского кризиса и нашего ракетно-ядерного перевооружения.
Чтобы не утомлять читателя описанием версии «Пеньковский-подстава», здесь приводятся лишь несколько самых ярких примеров. Сразу следует еще раз оговориться: автор исходит из того положения, что целью «дела» была подстава его для дезориентации западных политологов и военных в отношении ядерной мощи Советского Союза. Каким образом? Путем сковывания попыток противника проникнуть в наши секреты, отвлечения сил западных спецслужб на ложные объекты интереса, а значит, таким образом, сдерживания его активных действий по расширению агентурной сети в Союзе.
Еще одна деза «Феномена». В начале 2000 года в «Независимой газете» прошла информация о крупной советской операции, связанной с «делом Пеньковского».
В 1957 году советская военная разведка начала операцию «Великая ракетная деза». Ее цель — продемонстрировать руководству США советское отставание в ракетной сфере.
Западу настойчиво внушалось через сотрудников ГРУ, публикации в специализированных «закрытых» изданиях, технические мероприятия и через Пеньковского, что советские МБР имеют очень неточную систему прицеливания. Поэтому их нельзя использовать в качестве средства поражения позиций американских ракет. Обман раскрылся случайно только в 1968 году, а до этого времени американские пусковые установки МБР фактически были беззащитными.
Но еще ранее английский контрразведчик Питер Райт увязал появление на небосклоне СИС и ЦРУ «звезды первой величины» — Пеньковского — с задумками наших органов госбезопасности по стратегической дезинформации Запада.
Пеньковский, по Райту, вписывался в рамки далеко идущих прогнозов, сделанных перебежчиком Голицыным, бывшим сотрудником КГБ, работавшим на ЦРУ. Он рассказал, что в декабре 1958 года в руководстве КГБ произошли изменения: глава Комитета генерал Серов стал руководителем ГРУ Генштаба Минобороны, а начальником КГБ оказался человек новой формации Шелепин, из поколения более ловких и гибких в сложных обстоятельствах «хрущевской оттепели».
Советское руководство страной считало, что изнурительная война с Западом — политическая, экономическая, идеологическая и разведывательная — набирает силу. Руководство хотело понять, как можно выйти из нее победителем с наименьшими потерями, прежде всего в политическом отношении.
Шелепин шесть месяцев изучал проблему и затем провел в штаб-квартире КГБ на площади Дзержинского расширенное заседание. Он призвал вернуться к методам работы ОГПУ-ИНО и НКВД времен войны. При этом он сослался на масштабную операцию «Трест» как пример акции по скрытию истинных стратегических намерений советской разведки.
Вскоре после этого совещания в системе КГБ было создано подразделение, в задачу которого входили планирование и подготовка дезинформации на стратегическом уровне (вспомните работу Дезинфбюро под руководством высших руководителей страны!).
И в 1959 году работавший в КГБ Голицын от одного из друзей узнал, что в недрах нового отдела готовится крупная дезинформационная акция с участием ГРУ. Однако в то время ее реализовать не могли, так как стало известно, что Запад имеет в военной разведке (ГРУ) агента, и сначала необходимо было его выявить и обезвредить.
Этим агентом оказался подполковник Попов, которого разоблачили в конце 1959 года. Выход был найден: было принято решение о стратегической дезинформации на фоне «дела Попова» и появлении в стане противника Пеньковского.
.. В чем состоит уверенность, что «дело Пеньковского» инспирировано органами госбезопасности? Причем в масштабе страны. Это сделали силы, которые можно было бы назвать «сообщество спецслужб»: в первую очередь — ПГУ (внешняя разведка) и контрразведка КГБ и ГРУ (военная разведка) ГШ Минобороны.
Расстановка сил к началу 60-х годов показывала, что наши спецслужбы имели необходимые возможности и условия для начала крупномасштабной акции по дезинформации.
Питер Райт говорил: «Русские имели в то время довольно внушительные источники информации на Западе, особенно в
Великобритании и США…» Он имел в виду Хисса — агента на военно-морской базе в Британии, Филби — из «Кембриджской пятерки» и, как значительно позднее стало известно, в высшем эшелоне британской разведки и контрразведки, в Форин офисе. Еще в британском «тылу» был Блейк из СИС, «автор» провала англо-американской операции «Золото» по попытке перехвата советских подземных коммуникаций в Берлине. Эти источники советской внешней разведки подробно информировали нашу сторону об организациях, которые нужно (можно и как) дезинформировать.
Еще аргументы в пользу версии. Вот такие рассуждения взяты автором за основу версии о Пеньковском-подставе. Понятно, что нужны еще более веские аргументы — трактовки известных фактов. Начинать нужно с оценки понятия «КТО?», то есть: кто предстал перед СИС и ЦРУ и кто такой Пеньковский для советской стороны?
Западные спецслужбы имели с Пеньковским секретные отношения — это 17 встреч в Лондоне и Париже и 14 его контактов в Москве со связником Винном и сотрудницей-разведчицей посольства Великобритании, а также через тайники и «моменталки». Все это происходило с января 1961 по август 1962 года. Отдельные встречи за рубежом длились по четыре часа. Систематичность встреч с представителями спецслужб не подвергается сомнению.
Еще один момент: сознательность в сотрудничестве Пеньковского о спецслужбами. Казалось бы, все ясно — сам пришел. Было еще письмо президенту США, которое сам Пеньковский назвал «клятвой» в преданности, эдакий стандартный контракт на вербовку. В нем были слова «о службе правительствам Великобритании и США», причем «верой и правдой», об условиях политического убежища и даже пафосное определение своего места в такой работе — «солдат свободного мира». Заканчивал он свое письмо так: «Настоящим заявляю, что подписываю этот акт, осознавая всю его важность и проявляя свою собственную волю».
Этот документ стал символом его новой роли, реализации его возможностей и расплаты. «Бумага все стерпит», но к ней добавилась еще игра с военными формами полковников армии США и Великобритании.
Когда речь заходит об основе и мотивах сотрудничества Пеньковского, то они сводятся к следующим моментам: отец — дворянин, погиб, возможно, за Белое движение, сын (О. Пеньковский) — герой войны — не у дел, не оценен и лишен заслуг (должности, звания, награды) в мирное время. Десятки раз во время бесед с «коллегами» из СИС и ЦРУ он обращался к теме отца, навязывая им себя в образе жертвы советского строя из-за отцовского прошлого.
Что дает это все советской стороне? Попав в агентурную сеть западных спецслужб, Пеньковский — их Алекс (Янг, Герой) — как информатор нашей службы, становился проводником сведений о задачах противника и методах его работы в конкретной ситуации. Еще раз упомяну о «мини-ядерных зарядах» — он шесть раз поднимал этот вопрос и в то же время был каналом по дезинформации.
Так мы подошли к следующему понятию «что?». То есть что передавал Пеньковский в СИС и ЦРУ и что это было с точки зрения советской стороны. На Запад от него поступала информация секретная (были грифы на материалах, да и по сути она была таковой), актуальная — о святая святых, то есть ядерном и ракетном оружии.
И наконец, документальная, а значит — подлинная. Пеньковский обладал отличными разведывательными возможностями по месту работы, имел доступ к секретам на других объектах. Кроме того, он имел связи в среде высшего командования Минобороны.
Незримый «помощник» автора в этом расследовании, Питер Райт, категорически подвергал сомнению разведвозможности Пеньковского. Более того, и разведывательные и контрразведывательные сведения от Пеньковского вызывали у него серьезные подозрения — он сравнивал работу другого агента Запада Петра Попова (нанес ущерб Советам) с работой Пеньковского (ущерба не было).
Так что же сообщил Пеньковский на Запад? Иногда наши журналисты-аналитики отмечают: «Ничего существенного». Им вторят исследователи на Западе. Например, автор книги «Шпионы XX века» Филипп Найтли утверждает: «Хотя в ходе операции каждый клочок информации жадно подхватывался западными спецслужбами и тщательно изучался, в ретроспективе они не могут привести ни одного примера полученной от Пеньковского информации, имевшей серьезное военное значение».
Как это похоже на действительность? Западным спецслужбам — СИС и ЦРУ — нужен был блеф о проникновении в секреты СССР, и они его раздули до мифических размеров. Питер Райт иронизирует по этому поводу: «Первое, на что я обратил внимание, — это странное стечение обстоятельств его приезда в Лондон. Если какая-либо организация и нуждалась в успехе, гак это МИ-6 (СИС. — Примеч авт.), чья репутация в начале 60-х годов серьезно пошатнулась».
Естественно, все замечания Райта в адрес операции с Пеньковским профессионалы СИС встретили с негодованием. «Эта операция была примером мужества и отваги и казалась верхом такого триумфа, что люди просто не могли воспринимать критику в свой адрес», — говорил Райт.
Так вот, что еще можно сказать об информации, передаваемой Пеньковским на Запад, например о секретах советской военной разведки. Подполковник Петр Попов, который работал на американскую разведку, и генерал Дмитрий Поляков — агент ЦРУ в 1961–1980 годах — знали о внутренней жизни ГРУ значительно больше, чем Пеньковский. Собственно, он подтвердил информацию двух этих предателей, сообщив мало что нового. Возможно, в этом и был наш расчет: Пеньковский был свободен в выборе передаваемой информации и потому выглядел в глазах западных спецслужб искренним их сторонником.
Теперь об «информацию) по ракетной технике. Здесь западных экспертов ждало разочарование: знания Пеньковского были на уровне командного состава ракетных войск среднего звена. Казалось бы, чуть ценнее были копии журналов «Военная мысль», «Артиллерийский сборник», «Военный вестник» и др. Но и тут экспертов Запада ожидала весьма неприятная «бомба», о чем они узнали лишь в конце 60-х годов. «Закрытые» издания, полученные из рук их агента Алекса, носили характер дезинформации.
Последующий, более тщательный анализ всех сведений, полученных от агента, а это 5000 фотостраниц, поверг в шок тех, кто уверовал в свое время в информационный Клондайк от Пеньковского. Кажущаяся ценной в момент получения информация теряла свою актуальность буквально через считаные часы. Советская сторона работала явно на упреждение, заведомо зная, что сведения устаревают.
Так же было, например, с ракетными позициями на Кубе или с нашими пусковыми площадками для МБР перед запуском американского спутника-шпиона.
Пеньковский завоевал доверие еще и таким путем. Ему показали 7000 фотографий советских людей, из которых он выделил сотрудников ГРУ. Однако на этих снимках он опознал только 10 процентов из тех, кто на самом деле принадлежал к этой организации.
Дезинформация Пеньковского заключалась не только в сокрытии правды от Запада о наших ракетных установках на Кубе или в Союзе либо о решении по возведению Берлинской стены. Кстати, технические данные о конструкции стены он передал только спустя десять дней (задним числом) после принятия решения о ее строительстве. По этому вопросу он ответил, что знал о ее возведении еще за четыре дня, но был вне связи со своим «куратором».
В «деле со стеной» для советской стороны был главным фактор неожиданности, и ценность информации (заранее) от агента Пеньковского имела бы чрезвычайное значение. Но… Получается, с одной стороны, «молчаливая дезинфорамация», а с другой — он подсказал Западу позицию советских руководителей при подготовке к межправительственным переговорам по Берлину.
Значит, Пеньковский передал наши условия по Карибскому кризису, «помогая» тем самым Западу найти компромиссное решение с советской стороной. Его заявление, что Советский Союз не станет воевать из-за Кубы, «помогло» понять Соединенным Штатам позицию Хрущева в этом вопросе и отказаться от решительных действий.
Именно от него стало американцам известно, что Советы пойдут на уступки и выведут ракеты с Кубы (президент Кеннеди использовал канал в Вашингтоне через резидента Феклисова для обратной связи с Хрущевым — отсюда и решительность американских спецслужб в работе по этому каналу).
Пеньковский подсказал, что в добавление к этой акции Хрущев хочет, чтобы США убрали свои ракеты из Ирана, Пакистана и Турции. «Секретные» сведения о требованиях Хрущева подготовили Запад к переговорам, в результате которых Кубу оставили в покое… (и по сей день). Итак, Пеньковский — информатор в пользу Советов и активный дезинформатор.