ГОРДОСТЬ И ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ

ГОРДОСТЬ И ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ

Начало 1980-х — время для советской власти предзакатное. Количество оплошностей зашкаливает. Властная вертикаль уже только кажется незыблемой.

У Кремля больше обязательств, чем возможностей. Сверхдержава борется с Западом по всему земному шару. Поддерживает ядерный паритет с НАТО. Следит за сателлитами в Восточной Европе: как бы не забаловали. Расширяет зоны влияния в Третьем мире. Наши инструкторы и советники — в Никарагуа, Анголе, Мозамбике, Сирии, Йемене. Армия воюет в Афганистане. Наши подводные атомные крейсеры на круглосуточном дежурстве во всех мировых океанах.

Между тем афганские моджахеды получают «Стрингеры». Против прокоммунистических режимов в Африке и Латинской Америке сражаются разнообразные «контрас». В Польше коммунистический режим тоже грозит вот-вот обрушиться. Рейган резко увеличивает военный бюджет и навязывает СССР необходимость увеличивать свой.

Цены на нефть, достигшие максимума в конце 1970-х, замирают. Добыча ее в Западной Сибири выходит все накладнее. Валюта, которую мы получаем за нефть, тратится на зерно. Если его не ввозить из Канады и США — население не прокормить.

И, тем не менее, ни советские люди, ни американская разведка и не подозревают: режим не просто обречен в перспективе, он — на последнем издыхании.

Молчаливое большинство советских людей недовольно. И не тем, что в стране — одна политическая партия, а диссиденты — в тюрьме или высланы за границу. И даже не дефицит главная причина разочаров-ния. Главный раздражитель — отсутствие справедливости.

Граждане видят: все решает не партия, не государство, а, как выразился в своих воспоминаниях о тех временах Владимир Путин,— «волосатая лапа». Объявленные правила не работают: не то плохо, что мяса нет, а то, что для кого-то почему-то оно есть. Не то, что очереди за всем, а то, что есть те, кто — вне очереди. И пусть на кухнях интеллигенты, прочитавшие «Архипелаг ГУЛАГ», честят Брежнева за то, что его режим похож на сталинский,— водители по всей стране демонстративно выставляют фотографию генералиссимуса на лобовое стекло. Им Брежнев не нравится потому, что он недостаточный сталинист.

Народный идеал, как и века назад,— грозный царь. Начальники заворовались. Торговцы жиреют на спекуляции, разбавляют сметану и пускают колбасу налево. В институты принимают за взятки. Профсоюзные путевки — своим. Квартиры получают родственники исполкомовских. Это для Иосифа Бродского ворюга милее кровопийцы. Для большинства же милее кровопийца. Он наведет порядок.

И когда страна начнет стремительно меняться, основным лозунгом, который объединит Ленинград, станет «борьба со злостными расхитителями государственной собственности». А под расхищениями понимается не только казнокрадство, но и всякая не освященная обычаем экономическая деятельность. Любой богатей — подозрителен.

Все по риторике управдома из «Бриллиантовой руки»: «Наши люди на такси не ездят». И инженеры, мечтающие о социализме с человеческим лицом, и новообращенные православные монархисты, ждущие возвращения Романовых под благовест, и тетки из очереди, вспоминающие сталинский порядок,— все они видят одних врагов. И эти враги — буржуи или обуржуившиеся и залгавшиеся коммунистические чиновники.

А парни с окраины, честно борющиеся на татами или боксирующие на ринге,— свои ребята. Они законов не нарушали. Жили на свои. Служили государству. Пока что они незаметны, наводят порядок в окраинных барах. Нефть еще упадет в цене, солдат выведут из Афганистана, Берлинская стена — разрушится. Тогда придет их время.