Роковая война

Роковая война

Начало войны с Россией подавляющее большинство генералов, завороженных победами Германии, встретили восторженно. Только находившиеся в отставке последователи Секта — генералы Бек и Хаммерштейн-Экворд — осуждали ее и говорили, что эта война принесет Германии разгром.

Когда эйфория первых успехов прошла, в правоте давно покойного Секта убедился и Канарис, лично посетивший осенью восточный фронт. Сразу после этого он отправился в Берн, где поделился своими наблюдениями со знакомой ему английской шпионкой. «Если русская армия дезорганизована и истощена, — говорил он мадам Д., - то и мы находимся в подобном же состоянии. Мы оторвались от наших баз снабжения; наши транспортные возможности недостаточны, чтобы обеспечить снабжение наших войск, ушедших далеко вперед. Возможно, положение России ужасно, но вряд ли оно может быть тяжелее нашего».

Как только стало ясно, что русская кампания затягивается, снова подняли голову заговорщики. Та же самая английская шпионка вспоминает: «В октябре 1941 года, в начальный период войны с Россией, Канарис навестил меня опять. Он мрачно заявил, что германские войска застряли в России и что они никогда не достигнут намеченных объектов. Но, говоря о напряженном положении в Германии и надвигавшемся заговоре против Гитлера, он очень оживился. Как раз в этот его приезд он сказал, чтобы я никому, кроме англичан, не передавала содержание наших разговоров».

Предвидение шефа абвера, уже имевшего дело с антигитлеровскими заговорами, с течением времени полностью подтвердилось. После первого же сокрушительного поражения под Москвой среди высших немецких офицеров вновь воскресает оппозиция фюреру. На этот раз она сосредоточивается на советско-германском фронте, откуда и вышли основные кадры будущих путчистов. Первые недовольные там появляются к концу 1941 года. Самой видной фигурой из них является генерал-майор Хеннинг фон Тресков, офицер генерального штаба в ставке центрального участка восточного фронта — тот самый, который вместе с Беком начинал заговорщическую деятельность еще в 1938 году, перед нападением на Чехословакию. Вокруг него собирается группа верных единомышленников. Оказавшись на переднем крае плана «Барбаросса», они уже к тому времени видели бесперспективность войны с Советским Союзом. Вскоре они пришли к мысли о том, что ее надо срочно прекращать. Путь для этого был один — свержение Гитлера.

…А пока на восточном фронте зрело ядро новой военной оппозиции, старые кадры заговорщиков продолжали попытки связаться с Западом. В ноябре 1941 года все та же группа Герделера — Бека через американского журналиста Луиса Лохнера отправила в США очередной меморандум с запросами об условиях сепаратного мира. Пока что с прежним результатом.

Очень старается и Герделер, причем всеми доступными ему путями. В апреле 1942 года он едет в Швецию, на встречу с крупнейшими банкирами страны Якобом и Маркусом Валленбергами. Эта была любопытная коммерческая пара. Швеция, как нейтральная страна, торговала со всеми, и семейство Валленбершв разделилось: Якоб входил в шведско-немецкую торговую комиссию, а Маркус — в шведско-английскую, да вдобавок поддерживал личный контакт как с самим Черчиллем, так и с его секретарем. И вот Герделер обращается к торговому партнеру Германии Якобу Валленбергу с просьбой: получить «по семейным каналам» от английского премьер-министра заверения в том, что он заключит мир с Германией, как только заговорщикам удастся свергнуть Гитлера.

Не довольствуясь друзьями-коммерсантами, Герделер, пользуясь тем, что в Стокгольме в то же время проходит очередной церковный съезд, передает по церковным каналам еще один подробный меморандум об условиях сепаратного мира на Западе. В конечном итоге и этот документ попадает на стол английскому министру иностранных дел Идену.

Со своей стороны и шеф абвера настойчиво ищет выход на противников своей страны. На западном направлении эта деятельность чуть было не увенчалась крупным успехом. В течение года родилась и приобрела реальные очертания идея встречи Канариса с его коллегой, генерал-майором Стюартом Мензисом, руководителем британской «Интеллидженс Сервис». Причем желание лично встретиться и переговорить было обоюдным. И вот, в конце 1942 года, Канарис через испанских посредников пригласил главу английской разведслужбы встретиться где-нибудь в нейтральном месте. Мензис был в восторге, а высадка англо-американцев в Северной Африке в ноябре давала на редкость благовидный предлог для визита обоих главных шпионов в Испанию или Португалию. Крест на всех этих планах поставил британский МИД, который, опасаясь осложнений со Сталиным, категорически выступил против встречи «из страха спровоцировать русских». Интересно, на что именно британцы боялись спровоцировать наших? На ноту протеста?

Потихоньку заговорщики зондировали почву и на восточном направлении. Летом 1942 года, когда немецкое наступление провалилось, посол СССР в Швеции Александра Коллонтай все через того же своего карточного партнера Клауса намекнула адмиралу, что советская сторона не прочь заключить мир. Хитрый шеф абвера устранился от переговоров, отдав инициативу нацистскому дипломату Петеру Клейсту. Впрочем, есть данные, что адмирал решил, на всякий случай, и самолично оказать любезность Советам и передал им, через своего приятеля барона Каульбарса, срок немецкого наступления под Воронежем.

Впрочем, все это меркнет по сравнению со знаменитым «Люци» — сотрудником швейцарской разведки Рудольфом Ресслером, работавшим на советскую военную разведку. Его называли самым результативным агентом Второй мировой войны. «Люци» снабжал нашу разведку сведениями о стратегических планах немецкого командования, о составе, структуре и вооружении германской армии, мог даже отвечать на вопросы Центра об отдельных частях и генералах, передавал расписанные буквально по дням планы боевых действий немецкой армии на восточном фронте. Как писал Ален Даллес[17], «Рёсслеру в Швейцарии удавалось получать сведения, которыми располагало высшее германское командование в Берлине, с непрерывной регулярностью, часто менее чем через 24 часа после того, как принимались ежедневные решения по вопросам Восточного фронта».

Условием сотрудничества «Люци» с советской разведкой была полная анонимность его самого и его «контрагентов» на территории Рейха.

Все же потом, уже после войны, некоторые из его информаторов стали известны. Это Ганс-Бернд Гизевиус, германский вице-консул в Цюрихе и сотрудник абвера, это уже знакомый нам Гене Остер, это генерал Томас. Все трое принадлежали к заговорщикам. Так что, как видим, они передавали сведения отнюдь не только англичанам. Трудно даже предположить, сколько информации было перекачано в Москву по этому каналу… Так что, как видим, они передавали сведения отнюдь не только англичанам. Трудно даже предположить, сколько информации было перекачано в Москву по этому каналу…

В 1942 году была предпринята попытка очередного покушения на фюрера. Убийство готовил офицер абвера Николаус фон Халем. Фигура эта весьма загадочная. Есть сведения, что накануне войны, по заданию Канариса, он приезжал в Москву с не совсем понятными полномочиями — вроде бы даже предупредить о возможном немецком нападении. Когда Халема арестовало гестапо, он дал показания на Донаньи, который выдал ему для найма убийцы 12 тысяч рейхсмарок, и на самого Канариса как главного заказчика преступления. Насколько можно судить по характеру шефа абвера, сам он вряд ли был действительным организатором и заказчиком покушения — но вполне мог знать о готовящемся теракте и, бездействуя, дать молчаливое согласие на его проведение.

Казалось бы, для Канариса все кончено. Но… глава гестапо Гиммлер, когда ему доложили о полученных сенсационных результатах, приказал прекратить следствие и изъять из протоколов все слова о Канарисе и абвере. (Как тут не вспомнить Ягоду, который направлял «кремлевское дело» по ложному пути, отводя удар от Енукидзе и Петерсона.) Почему?

А кто сказал, что у тузов гитлеровской колоды не могло быть своих интересов, отличных от интересов Гитлера и Третьего рейха? Вполне возможно, что уже в 1942 году Гиммлер тоже отдавал себе отчет, что Германия идет навстречу поражению и, пока не поздно, необходимо заканчивать дело миром. Еще более ясно он понимал, что одержимый своими идеями фюрер на переговоры ни за что не пойдет. Следовательно, Гитлера надо было убрать. Гиммлер не собирался участвовать в заговоре сам, но был готов не мешать другим.

Весь 1942 год продолжалась дальнейшая кристаллизация различных групп заговорщиков. Рассмотрим, хотя бы в общих чертах, весь конгломерат заговорщицких или просто оппозиционных Гитлеру групп, сложившихся в Германии на четвертом году мировой войны — это довольно скучно, но поможет нам, когда станем разбираться с тем, что происходило в СССР.

Выстроить четкую структуру, по типу армейской, у нас не получится. Нередко одни и те же люди состояли одновременно в двух и более кружках и организациях, которые, таких образом, тесно переплетались друг с другом. Тем не менее все же можно выделить два крыла заговора: гражданское и военное, в каждое из которых входило несколько групп.