Севастополь
Севастополь
Двадцать три дня… «Севастополь все еще держится» — эти слова облетают мир и наполняют гордостью ревнителей свободы. В первые дни немецкого штурма враги, друзья, сторонние наблюдатели взвешивали шансы двух сторон. Силы были неравными, и военные обозреватели предсказывали: «Вопрос трех дней, может быть, одной недели…» Немцы тогда хвастали: «Пятнадцатого июня мы будем пить шампанское на Графской набережной». Они знали, сколько у них самолетов, они знали, как трудно защищать город, отрезанный от всех дорог. Они забывали об одном: Севастополь не просто город. Севастополь — это слава России.
Развалины. Чудом уцелевший памятник Ленину смотрит на пожарище. Статуя выстояла — как душа нашей родины. Севастополь — островок. С трех сторон — немцы, с четвертой — вода, запруженная немецкими минами, кипящая от немецких снарядов, вода, над которой висят немецкие самолеты. Севастопольцы теперь зовут Краснодар или Новороссийск «Большой землей». Две тысячи самолетовылетов в день — немцы бомбят и бомбят. Двадцатичетырехдюймовые мортиры. Двенадцать, пятнадцать вражеских дивизий, и все же Севастополь держится.
Мы видали капитуляцию городов, прославленных крепостей, государств. Но Севастополь не сдается. Наши бойцы не играют в войну. Они не говорят: «Я сдаюсь», когда на шахматном поле у противника вдвое, втрое больше фигур.
В начале июня немцы, разнежившись на солнце, ухмылялись: им сказали, что через три дня они будут в Севастополе. Курт Кунзевиц, проживающий в Брауншвейге, писал своему брату, ефрейтору Отто: «Желаю тебе поскорее оказаться в Севастополе, а там не стесняйся. Если увидишь кого-нибудь подозрительного — к стенке! Жалеть их нечего. И без церемоний гони всех вон из домов. Бери хлеб, яйца, а если посмеют ворчать, стреляй в них, и все тут. Смерть для русских самое подходящее лекарство». Одиннадцатого июня Отто Кунзевиц испустил свой дух под Севастополем: вместо яичек он получил гранату.
Смерть оказалась хорошим успокоительным лекарством для многих немцев. Супруга обер-фельдфебеля Людвига Рейхерда пишет мужу: «Мне снилось, что я тебя искала возле Севастополя и не могла найти — повсюду могилы, могилы. Какой кошмар!..» Симферополь забит искалеченными немцами. Ялта пахнет карболкой. Обер-лейтенант Оскар Грейзер пишет в дневнике, найденном нашими бойцами под Севастополем: «Возле Бахчисарая есть долина, которую местные жители называют Долиной Смерти. Теперь она оправдала свое наименование: там покоится значительная часть населения Эрфурта, Иены и моего Эйзенаха…»
Пленный Кнейдлер хнычет: «Мы не ожидали такого сопротивления. Тут каждый камень стреляет. Просто чудо, как я вышел живым из такого ада…» А другой пленный, Клейн, признается: «Вначале у нас было настроение боевое. Теперь наши солдаты ужасно нервничают. Многие сомневаются: можно ли взять этот проклятый город!..»
Да, немцы разнервничались: они не ожидали, что под Севастополем они увидят севастопольцев. В суеверном страхе немцы называют наших моряков «черной смертью». Недавно один моряк уничтожил тридцать немцев. Его принесли, раненого, в лазарет. Тельняшка была красной. Кругом повторяли: «Вот молодец — один против тридцати!..» Моряк ответил: «Не знаю. Я их не считал — я их бил».
Командир батареи защищал высоту. Не было больше снарядов. А немецкие танки обтекали холм. И командир передал: «Прошу открыть огонь по мне».
Одна рота отбила три танковых атаки. Немцы пошли в четвертую. Головной танк прорвался к нашим окопам. Тогда политрук Ткаченко, с гранатами на поясе, бросился под танк. Бойцы усилили огонь, и остальные танки повернули обратно: четвертая атака была отбита.
Немцы заняли наши окопы. Бойцы начали отходить. Но политрук Гакохидзе, с винтовкой и с гранатами, ринулся вперед. За ним побежали три бойца. Политрук, ворвавшись в окоп, швырнул две гранаты, заколол немецкого офицера и трех солдат. А потом, схватив ручной пулемет, он начал в упор расстреливать немцев. Четыре героя уничтожили семьдесят немцев. Потерянные окопы были отвоеваны.
«Чудо», — говорят о защите Севастополя газеты всего мира. Военные обозреватели ищут объяснения, пишут о скалах, о береговых батареях. Но есть одно объяснение чуду под Севастополем — мужество. В истории останется поединок небольшого гарнизона с пятнадцатью вражескими дивизиями.
30 июня 1942 г.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.