Коммунальный быт – практики и фигуры

Коммунальный быт – практики и фигуры

Внешняя атрибутика коммунальных квартир во всех городах была вполне узнаваемой. «Вороньи слободки» выделялись прежде всего видом входных дверей. Д.А. Гранин, вспоминая свое детство, писал: «…безобразными кажутся нам двери коммунальных квартир, увешанные перечнем звонков – кому сколько: три, четыре, два коротких, один длинный и так далее. Несколько почтовых ящиков, на каждом наклеены заголовки газет и фамилии владельцев. В 30-е годы такие двери воспринимались как нечто нормальное, нормальным был и быт коммуналок: множество электросчетчиков, расписание уборки мест общего пользования, общий телефон в передней и исписанные вокруг него обои, понятие “съемщик”… В больших квартирах происходили собрания жильцов, выбирали квартуполномоченного»265. Эту фигуру, далеко не второстепенную в советской жилищной политике, часто называли ответственным квартиросъемщиком. «Квартуполномоченный» – основной персонаж советской трагикомедии под названием «Коммунальная квартира», появившийся сначала в немногочисленных домах-коммунах. Это произошло летом 1921 года, когда НКВД РСФСР принял совместно с Наркомздравом инструкцию «О мерах улучшения жилищных условий рабочих»266. Особое ответственное лицо должно было следить за санитарным состоянием помещения, занятого под коммуну. В 1924 году власти Москвы пришли к выводу о необходимости назначения квартуполномоченных во всех городских домах267. Позже эта практика приобрела всесоюзные масштабы. В отдельных квартирах ответственным квартиросъемщиком становился кто-нибудь из членов семьи, и его дисциплинирующие функции носили по большей части декларативный характер. В коммуналках дело обстояло совсем по-иному. Квартуполномоченный обязан был следить за сохранностью жилья, содействовать домоуправлению в сборе коммунальных платежей, контролировать выполнение жильцами правил внутреннего распорядка.

Фигура квартуполномоченного обрела особое значение после 1927 года, в ситуации нового витка жилищного передела на основе права на самоуплотнение. В 1929 году, когда советские властные структуры полностью закончили муниципализацию жилья и упразднили институт квартирохозяев, появилось Положение об ответственных уполномоченных. Они становились не только гарантами правильной оплаты коммунальных услуг, но и информаторами властей о жизни соседей. Ведь правила внутреннего распорядка жизни в квартирах предписывали жильцам обязанность «своевременно представлять ответственному по квартире уполномоченному сведения о своем положении и заработке, а равно и об изменениях в этом отношении»268. Положение 1929 года в дальнейшем совершенствовалось, но основная дисциплинирующая функция квартуполномоченного не менялась. Появление этой фигуры выражает установление прочной системы прямого нормирования жилого пространства и в физическом, и в социальном смысле. Это был представитель советской власти на квартирном уровне. Парадоксально лишь то, что эту выборную должность в конце 1920-х часто занимали бывшие квартирохозяева.

Нормы жизни в коммунальных квартирах совершенствовались. Обязательные правила ухода за жилищем и внутреннего распорядка в квартирах, датированные 1932 годом, предусматривали строгий регламент повседневной жизни. Во многом он был направлен на поддержание санитарно-гигиенических условий. Однако правила гигиены касались лишь пространства, а не личности269. Никто не задумывался о том, что тесный контакт в коммуналках отрицательно действует на физическое состояние жильцов. Одновременно нормы повседневности коммунальных квартир влияли на общественные практики. Для контроля над этим процессом в 1931 году были организованы народные суды при домоуправлениях. Им предоставлялась возможность не только порицать, но и ставить вопрос о наказании самого разнообразного уровня. Одной из наиболее действенных форм расправы с человеком, нарушавшим правила общежития, была отправка решения товарищеского суда на работу ответчику. Документальным свидетельством может служить «Выписка из протокола заседания бюро коллектива ВКП(б) Ленинградского отдела научно-технических издательств 6 мая 1933 г.». На заседании рассматривалось переданное фракцией ВКП(б) домового комитета дома № 28 по Загородному проспекту дело о систематическом хулиганстве в квартире Кондратьева В.В., члена ВКП(б) с 1930 года. Члены бюро поставили вопрос об исключении Кондратьева из партии, что могло повлечь за собой увольнение с работы270.

Однако ни наличие норм, ни даже создание нормализующих структур не спасали жильцов от бурных конфликтов, которые провоцировал особый быт коммунальных квартир. В коммуналках формировалось чувство советского коллективизма, которым так гордилась партия большевиков. Возникавший в коммуналках на почве всеобщей нужды, он нивелировал любые личностные различия и способствовал формированию особого социалистического конформизма, свойственного стае. Ее легко было натравить и на «врагов народа», и на любого инакомыслящего или ведущего себя в быту не так, как остальные. Во многих коммуналках разворачивалась травля жильцов-интеллигентов. Но еще больше доставалось так называемым «бывшим». Достаточно привести лишь один факт, зафиксированный в следственном деле 72-летней княжны Е.В. Гагариной, приговоренной в 1935 году к высылке. Старая женщина смиренно просила руководство Ленинградского управления НКВД не разлучать ее с парализованной сестрой. Она опасалась, что соседи по коммунальной квартире попросту затравят беспомощную старушку. Жильцы в то время, когда Е.В. Гагарина была на работе, бесцеремонно заходили в комнату бывших княжон и на глазах прикованной к постели больной брали «навсегда» приглянувшиеся им вещи и съестное271. Такие случаи, по-видимому, отчасти послужили основой для принятия в 1935 году циркуляра НКВД «О борьбе с хулиганством в квартирах». Под хулиганским поведением понималось «устройство в квартире систематических попоек, сопровождающихся шумом, драками и площадной бранью, нанесение побоев (в частности, женщинам и детям), оскорблений, угрозы расправиться, пользуясь своим служебным положением, развратное поведение, национальная травля, издевательство над личностью, учинение разных пакостей (выбрасывание чужих вещей из кухни и других мест общественного пользования, порча пищи, изготовленной жильцами, чужих вещей, продуктов и т.п.)»272. Действительно, жизнь в лабиринтах коммуналок в 1930-х годах была для многих трагической. И трагизм этот достиг апогея в период Большого террора.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.