Алексей Соломин «Понятие нерукопожатности для меня не существует»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Алексей Соломин

«Понятие нерукопожатности для меня не существует»

Я пришел на «Эхо Москвы» на следующий день после того, как российские танки вошли в Грузию. Это случайность, такой выпал календарь для стажировки. Вместо того чтобы осмысливать происходящее в тишине и покое, пришлось делать это в каком-то аду. Задача была довольно простая: отсматривать звуковые синхроны на телевизорах и в случае эксклюзива вырезать звук оттуда для использования в новостях. Только я должен был делать это в стол, на правах стажера. Но в кутерьме, которая кружила на станции, мои первые же наработки не только сразу же улетали в эфир, но их и не проверяли толком. Просто было некогда. Было много криков, бегания по коридорам, вскидываний бумажными кипами. Это не самый существенный факт в биографии «Эха Москвы», но он поможет понять, почему я в период своей стажировки жил исключительно мыслью, что вот еще пара недель и она закончится, я навсегда уйду из этого сумасшедшего дома и больше туда никогда не вернусь. Оказалось, что к этому сумасшествию можно привыкнуть, надо только дождаться момента, когда у тебя начинает что-то получаться и к тебе перестают относиться как к двоечнику, который просто просиживает штаны. Ко мне хорошо отнеслись, я решил продолжить стажировку, а потом попросился в штат. Уйти я тогда не смог, хотя был ближе всего к этому. С тех пор я работаю на станции семь лет, и чем больше этот срок, тем сложнее расстаться с «Эхом Москвы».

Работа эта для меня крайне тяжелая. Для других она, может быть, веселая, легкая и приятная. Но у меня есть сугубо личная проблема – я не талантлив, поэтому, чтобы что-то получалось хорошо, приходится много над этим работать. А когда что-то получается, вот тогда приятно становится уже мне. Мне в этом везет далеко не всегда, но виду я стараюсь не показывать. Иногда бывает – ведешь эфир, а хочется провалиться. Или стены чтобы провалились, такое настроение. Или поругался с напарником, вдрызг – не разговариваете с ним вообще. Но демонстрировать этого нельзя, уйти из эфира нельзя, не разговаривать с соведущим или демонстрировать к нему презрение – тоже нельзя! Даже если тебя во время рекламной паузы отчитал кто-то из руководства. Причем так отчитал, что хоть заявление пиши прямо сейчас – ты все равно должен вернуться в студию и сделать вид, что ничего не произошло, что у тебя все под контролем. Это один из самых тяжелых психологических аспектов работы. Слава богу, что слушатель снаружи ничего этого не видит – воркуют себе какие-то оболтусы, говорят, что попало.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.