«Пряники» вождя

«Пряники» вождя

Вожди и тираны, властители и президенты обычно правят с помощью кнута и пряника. Так гласит народная мудрость.

В разные времена и у разных вождей кнуты и пряники были свои.

У Сталина «кнут» — это страх, это месть, это ГУЛАГ.

А «пряник» — почет, премии, слава и Звезды Героев.

Участникам «Атомного проекта СССР» в основном довелось испытать на себе лишь «пряники» Сталина. Это было связано с тем, что им удавалось решать, казалось бы, нерешаемые проблемы. И в этих случаях щедрость вождя не знала границ.

Сталин любил награждать.

Первые это почувствовали на себе академики И.В. Курчатов и Л.А. Арцимович.

10 февраля 1947 года («Сов. секретно. Особая папка») И.В. Сталин подписывает Постановление СМ СССР, в котором сказано:

«Совет Министров Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:

Премировать:

Курчатова И.В., академика, начальника Лаборатории № 2 Академии наук СССР, суммой в 500 000 руб. (50 % первой премии, установленной Постановлением Совета Министров СССР от 21 марта 1946 г. за № 627–258 сс) и автомашиной «ЗИС-110» за разработку метода, предусмотренного в разделе 1, п. 1 а Постановления Совета Министров СССР от 21 марта 1946 г.

Арцимовича Л.А., члена-корреспондента Академии наук СССР, заместителя заведующего Лабораторией № 2, суммой в 300 000 (30 % первой премии) и автомашиной «ЗиС-110» за разработку метода, предусмотренного в разделе 1, п. 1 б Постановления Совета Министров СССР от 21 марта 1946 г…»

Документ весьма странный, так как не совсем понятно, почему Курчатову дают половину премии, а Арцимовичу — всего треть?! Если обратиться к Постановлению от 21 марта 1946, на который ссылается новое Постановление, то там определенно сказано, что первая премия присуждается «за решение одной из поименованных ниже задач:

а) за разработку проверенного и принятого к промышленному применению метода получения плутония;

б) за разработку проверенного и принятого к промышленному применению метода выделения урана-235…»

В принципе оба ученых выполнили эти требования, но как бы «наполовину»: был пущен первый реактор, в нем получен плутоний, и опробована установка по разделению изотопов урана, однако до получения плутония и урана-235 в тех количествах, что необходимы для первых бомб, еще было очень далеко.

Это был «промежуточный финиш», и именно так оценивал работу ученых Сталин.

Кстати, он большое внимание уделял именно премированию работников. Система поощрений была им тщательно продумана. К примеру, выделение автомашины «ЗиЛ-110» сразу приравнивало Курчатова и Арцимовича к членам правительства. Это было важно не для них, а для Сталина, который показывал своему окружению, что он умеет ценить людей, которые так много делают для страны.

Лауреат «первой атомной премии» сразу же получал множество льгот. Кроме миллиона рублей и автомобиля государство ему дарило дом-особняк и дачу с обстановкой. Теперь он получал двойной оклад, имел право ездить бесплатно по стране любым видом транспорта и так далее.

Самым любопытным был пункт о том, что лауреат «получает право на заграничные научные командировки за счет государства через каждые три года сроком от 3 до 6 месяцев». Казалось бы, для участников «Атомного проекта» это звучит как некое издевательство, мол, какие поездки за границу, если в приграничных областях страны даже запрещено появляться?! В общем-то, так и было для большинства, но, тем не менее, уже после смерти Сталина, некоторым ученым удалось «использовать» этот пункт Постановления и получить деньги на лечение за границей. Не раз на этот документ в борьбе с властью ссылался и А.Д. Сахаров, но ему это не помогло…

Через месяц после награждения И.В. Курчатова и Л.А. Арцимовича появляется еще два Постановления СМ СССР. В первом премируются сотрудники, которые принимали участие в пуске первого реактора и которые работали вместе с Арцимовичем. В общей сложности для их поощрения выделяется 2 230 000 рублей — сумма по тем временам огромная!

Второе постановление — уникальное. В нем идет речь и о премировании немецких специалистов. Доктор Н. Риль получает 350 тысяч рублей и автомобиль «Победа», М. Арденне, В. Шютце и М. Фольмер — по 50 тысяч рублей, другие немецкие ученые и инженеры — от 10 до 35 тысяч рублей каждый.