20 июля 1942 года

20 июля 1942 года

Битва на фронте между Воронежем и Азовским морем продолжается. Возможности германского командования сейчас более ограниченны, чем прошлым летом. Этим определяется выбор направления. Немцы теперь воюют экономней. Для них важны каждая дивизия, каждый десяток бомбардировщиков. Наши командиры рассказывали мне, что, находясь возле Валуек, они тотчас почувствовали на себе падение Севастополя: немцы перекинули из Крыма свою авиацию. Сейчас от Мурманска до Воронежа немцы продолжают держаться на обороне. Немцы сконцентрировали все свои силы на южном участке фронта.

В районе Воронежа положение с каждым днем улучшается. Преждевременно говорить о переломе, но необходимо отметить успехи советских войск. Бои в районе города, начавшиеся 8 июля, в течение нескольких дней — 10–12 июля — протекали благоприятно для противника.

В окрестностях Воронежа продолжаются атаки советских частей. В некоторых пунктах противник отброшен на западный берег Дона. Большие потери несут венгерские бригады, которые немцы ставят на самые тяжелые участки.

Южнее Воронежа город Свобода все время находится в руках русских. Захватив Богучар, немцы пытались двинуться на восток, встретили сопротивление и повернули к югу. Когда немцы заняли Миллерово, советские части, находившиеся в восточных районах Донецкого бассейна, оказались в тяжелом положении. Чтобы избежать охвата противником, советское командование вывело части из Лисичанска, потом из Ворошиловграда. На юге советские части несколько отошли к Ростову, прикрывая маневр боевыми действиями. Немцы наступают от Миллерова в двух направлениях: на юг, где тяжелые бои происходят в районе Северного Донца, и на юго-восток, по направлению к железнодорожной линии Лихая — Сталинград. Противник угрожает двум крупным центрам — Ростову и Сталинграду. Здесь немцы сосредоточили тысячи своих танков, свежие пехотные дивизии и все силы своих вассалов: Венгрии, Румынии, Италии, Словакии. Местность благоприятствует операциям танковых соединений. Позади у врага густая сеть железных дорог. Немцам не удалось окружить русские дивизии, не удалось нанести серьезный урон живой силе и материальной части Красной Армии, но потеря территории является для России чувствительной, и бои протекают в чрезвычайно невыгодных условиях для советских войск. Стойкость русских не раз проделывала чудеса. Так было в ноябре под Ростовом, в декабре под Москвой. Так случилось теперь у Воронежа.

Мы вправе надеяться, что и в донских степях русское мужество остановит немецкие танки.

Однако наши союзники должны помнить не только о русском мужестве, но и о непреложных законах войны. Никогда доселе общему делу антигитлеровской коалиции не грозила такая опасность. В одной английской газете была помещена недавно карикатура: два русских солдата, кругом рвутся снаряды, один солдат развернул газету, другой его спрашивает: «Какие новости со второго фронта?..» Это — карикатура. Перейдем к действительности. Вот какие «новости со второго фронта» получили советские бойцы на Южном фронте — восемь пехотных дивизий и одна танковая переброшены за последнее время Гитлером из Франции и Голландии на русский фронт. Причем я говорю только о тех дивизиях, присутствие которых здесь проверено мною, — я беседовал с пленными. Вот список этих дивизий. В мае были переброшены 71-я пехотная дивизия из Реймса, 365-я пехотная дивизия, также стоявшая прежде во Франции, и 82-я пехотная дивизия из Голландии. В конце июня на русском фронте появились следующие части: 383-я пехотная дивизия из Кутакса (Ла-Манш), 24-я танковая дивизия из Франции. Наконец, в июле были перекинуты из Франции четыре дивизии: в первых числах июля 370-я пехотная дивизия, 7 июля 336-я пехотная дивизия из Анже, 11 июля 377-я пехотная дивизия, 13 июля 340-я пехотная дивизия из Кале. У пленных свежие номера «Паризер цейтунг» и еще не раскуренные пакетики синих французских сигарет.

Пленный Курт Винклер из 340-й пехотной дивизии рассказал мне, что еще три недели тому назад он наслаждался морским воздухом в дюнах между Кале и Булонью. Он объяснил, что теперь происходит «сокращение оккупационных войск», и, нагло ухмыляясь, добавил: «Французов могут держать в повиновении небольшие гарнизоны с автоматическим оружием. А против англичан, то есть против газетных статей, не требуется даже автоматического оружия…»

Другой пленный, прибывший из Кутанса, говорит: «На Западе тихо, спокойно, а здесь ад. К сожалению, нас во Франции лишили прибавки к жалованью „Frontzulage“ — считается, что Ла-Манш — тыл. Англичане нам не страшны. Они сидят у себя дома и будут сидеть. Я вам скажу прямо, какие-нибудь румыны или венгры теперь играют большую роль, чем ваши союзники, потому что венгры воюют…»

Я хотел бы, чтобы пушки и пулеметы союзников опровергли глупую клевету этих гитлеровских олухов… Но должен добавить, что, по сведениям разведки, ряд новых германских дивизий сейчас перебрасывается из Франции в Россию.

Нельзя переплыть реку, не кинувшись в холодную воду. Нельзя выиграть войну, ничем не рискуя и ничем не жертвуя. Франция де Голля сейчас объявила себя France Combattante (Сражающейся Францией). Увы, Франция Даладье — Боннэ во времена «Dr?le de guerre» («странной войны») была только France belligerante (Францией в состоянии войны). В этом истинная причина ее разгрома. Для союзных народов пробил час выбора: быть только «находящимися в состоянии войны», «беллижеран», или стать «сражающимися» — «комбаттант», узнать запоздалое поражение или трудную, но верную победу. Так думают солдаты Красной Армии, отражающие теперь жестокий натиск врага.